Читать книгу Легенды старого жилгородка. очерки, рассказы, стихотворения - Валентин Тарабрин - Страница 7

Проспект Ауэзова (Сталина). Соседи из «паровозика».

Сейчас мало кто знает, что в послевоенные годы, вплоть до 90-х, Жилгородок являл собой своеобразный город в городе. Можно было, не выезжая за его пределы, долгое время обходиться без городской инфраструктуры. Тут было все: клуб, пляж, парк, магазины, школа, детсады, парикмахерская, баня, стадион, кафе и т. п. Не было только своего моста через Урал, который очень бы не помешал жителям противоположных районов – Жилгородка и Авангарда (хотя последнего тогда даже и в помине не было: всего несколько саманных домиков да областная больница олицетворяли динамично развивающийся ныне и благоустроенный Авангард). Так вот, функцию сообщения меж районами в 50—60-е годы выполнял за 5 копеек калмык дядя Петя на своей самодельной шестиместной лодке. В 70-е и последующие годы переправа приказала долго жить, и горожанам приходилось пользоваться исключительно центральным мостом. И только в 2000-м вступил в эксплуатацию долгожданный пешеходный мост, как бы открывая новую веху в истории города.

В те же незапамятные 50—60-е годы работники ГНПЗ (завод №441) по-разному проводили свое время в выходные и праздничные дни. Однако читателю было бы, наверное, интересно узнать и о других пристрастиях и увлечениях заводчан.

В те годы о горячем водоснабжении даже в продвинутом Жилгородке и мечтать не приходилось, поэтому все заводчане мылись в бане. Но путь туда, как правило, лежал через парикмахерскую. Старая заводская парикмахерская располагалась на ул. Ауэзова, 21, и занимала небольшую комнатушку 4x4 кв. м на четыре «посадочных» места. Руководил местным «салоном красоты» дядя Жора. Это был типичный грек лет пятидесяти, с острым, но спокойным взглядом, всегда чисто выбритый и аккуратно подстриженный под «ёжик». Мягкий, без акцента, приветливый голос привлекал внимание к одному из лучших мастеров цирюльного дела в старом Гурьеве… «Следующий!» – звучала короткая фраза дяди Жоры, и ты, зажав в кулаке 15 копеек, садился в старенькое кресло, подставляя свою шевелюру под популярный тогда «полубокс». Напарницами дяди Жоры были три женщины: Фира Ломоносова, Лида Кролл и незабвенная Клавдия Варочкина, к которой автор этих строк ходил стричься (уже на дом) фактически до своего переезда в Россию.

…После парикмахерской заводская братия вместе с детьми направлялась в баню. Там, как и в крохотной парикмахерской, тоже очередь человек под тридцать, причем и в мужское, и в женское отделение. Но горячая и холодная вода циркулировала бесперебойно. Мокрый пар выгонял трудовые шлаки, и уже налегке тянулись мужички в раздевалку, где их обслуживал престарелый усатый дед (Чапай). Ему почему-то все отдавали часы на хранение. Скорее, из-за «форсу», нежели из-за боязни, что украдут: часы как-никак!

По окончании положенных процедур, свежие и румяные, заводчане расслаблялись «Жигулевским» или лимонадом тут же, в бане, в небольшом ОРСовском ларьке. Любители выпить что покрепче без труда могли пройти метров 50 до жилгородской остановки, в бражную (позже пивную), или продолжить свой отдых на стадионе, на футбольном матче. И тоже под пивко и шашлычок.

Но главным питейным заведением района было заводское кафе «Чайка», у фонтана.

Всякое повидало на своем веку это кафе. Обычно после трудового дня туда устремлялось немало любителей хорошей закуски и выпивки. За столиками располагались, как правило, цехами. Одно время там даже играл свой маленький ВИА «Красные гитары».

За буфетной стойкой попеременно – словно часовые – возникали невозмутимые лица заведующей кафе Екатерины Ивановны и буфетчиц – Фаи и Зои-апы. Келеш-мелеш, анау-мынау, грамм налево, грамм направо – словом, округляем. И все довольны. Ну а как забыть сакраментальную фразу, которую говорила, нет, восклицала Зоя-апа когда вдруг, оказывалось, что с утра в кафе не завезли пива: «Пиба?! Какой Пиба?! Пибзавод ремонта!»… Миловидные официантки четко обслуживали своих постоянных клиентов. Рагу, плов, бефстроганов, гуляш, салаты из свежих овощей, а также пиво с рыбкой, коньячок и водочка поднимали настроение, делая жизнь нефтепереработчиков более комфортной. Пили много, но в меру. То ли водка и закуска были натуральными, то ли и впрямь были наши отцы и деды, как по Лермонтову богатыри – не мы, только утром, по заводскому гудку, все как штык на остановке, и без опохмелки – на автобус, на завод…

Жилгородской рыбный базарчик

Атмосфера в кафе была настолько доброжелательной и, я бы сказал, доверительной, что, если у тебя вдруг в кармане не оставалось ни гроша, здесь тебя всегда бы покормили и напоили в долг, предварительно записав заказ в «черный блокнот». Таким образом, смех, веселье, хорошее настроение завсегдатаев кафе долгое время служили визитной карточкой одного из лучших питейных заведений города.

Однако случались и своего рода накладки. Если изрядно поддавшие начинали скандалить, то от таких быстро избавлялись заводские дружинники и сами рабочие, вышвырнув неблагодарных посетителей из кафе. Порой, чтобы унять зарвавшуюся молодежь, сюда приглашали наряд милиции. Её опорный пункт располагался в ДК ГНПЗ. На вызов обычно приходил участковый, огроменный казах – старший сержант дядя Коля. За огромный рост и стокилограммовый вес его прозвали Бесшбармаком. Как только Бесшбармак появлялся, всё становилось на свои места. Он знал про всех все, и все его тоже хорошо знали и уважали за справедливость и порядочность. И он, понимая это, не злоупотреблял данной ему властью. В целом же кафе было местом встреч и отдыха старых друзей и коллег. Здесь всегда всем были рады.

Любил и я потянуть пивка в хорошей компании. Одним из лучших моих собеседников за кружкой янтарного был Юсуп Закерьяев. Известный в городе человек, бывший футболист заводской команды и легендарного «Прикаспийца», Якубыч мог часами рассказывать о футболе. Он был не только знатоком этой популярной игры, но и, как мне казалось, ее заложником. Даже самую незначительную проблему местного футбола он мог превратить в философский трактат; расставить все точки над «i», заклеймить на чем свет стоит «похоронщиков» гурьевского футбола и четко сформулировать только одному ему известный выход из ситуации. И, надо признать, он был недалек от истины.

А какие острые по накалу проходили в кафе шахматные баталии? Самой бескомпромиссной была борьба между непримиримыми соперникам – начальником 1-го цеха химзавода Анатолием Хандохиным и главным технологом ГНПЗ Фаридом Гумеровым. Играли они каждое воскресенье, не менее пяти партий кряду, с переменным успехом. После часовой «разминки», когда вокруг их столика страсти накалялись до предела, они, не забыв прихватить с собой очередную бутылочку и секундантов, плавно перемещались в парк, за столик у старой танцплощадки, где и ставилась точка: кто же на сегодняшний день самая светлая голова Жилгородка…

В советском магазине

Ныне существующие бары, бистро, кафе, как грибы выросшие в Жилгородке после обвальной приватизации, наверное, отвечают современным требованиям отдыха, общепита, курортной индустрии и т.п., но никак не олицетворяют дух того времени, дух единого целого. И они уже никогда не станут для меня тем местом, которое можно полюбить, привыкнуть к нему, чтобы затем со щемящим сердцем вспоминать о лучших годах своего детства, о той незабываемой «золотой эпохе» в жизни заводского района и о его жителях.

Летние каникулы всегда любимы, легки и быстротечны.

Ребята нашего двора, да и, пожалуй, вся гурьевская детвора повально увлекались футболом. В парке на поле с утра до позднего вечера не смолкал гул футбольных баталий между дворовыми командами.

Матчи проходили всегда напряженно и с переменным успехом. Затем из команд мы формировали одну, которой предстояло защищать честь района в соревнованиях на приз ЦК ВЛКСМ «Кожаный мяч». Наша единая жилгородская команда «Молния» дважды становилась чемпионом города – в 1968 году и в 1970-м (!). Позже многие ребята, и я в том числе, играли в футбол за команду «Юность» ДЮСШ гороно №1, занимались в других спортивных секциях.

Кроме футбола, во дворе мы еще играли в волейбол и настольный теннис. Устраивали дворовые чемпионаты по шашкам, шахматам, домино, соревновались в беге, играли в отмерного козла, маялку, чики, мослы, ну и, конечно же, ходили в парк на аттракционы. По вечерам, когда спадал зной, вместе с девчонками играли в казаки-разбойники, лапту, чехарду и другие популярные детские игры. Это было чудесное время детства, когда рядом со мной были, совсем не похожие друг на друга мои друзья-товарищи – словом, пацаны: Коленька Тынынбаев (Камошка), Алексей Хрестокьянц (Лякса), Братья Марат (Бобик) и Сеяджан (Пузач) Бопиловы, Володя Блюденов (Грузин), Женька Тамачков (Жорж), Виталик Сапаев (Сапай), Сергей Ульченков (Ульча), Сергей Качалин (Идрио), Игорь Вакуров (Игуся), Ибрай Тулемисов (Джон), Борис Калмыков (Боб), Мишка Филюшкин (Филин), Вовка Лысиков (Кортес), Мишка Ломоносов (Мосол), Мишка Моисеев (Фантомас), Санька Родин (Сайгак), Васька Крюков (Кишка), Толик Брызгунов (БТ), Лешка Калмурзин (Сварной), Стасик Любин (Толстый), Аркадий Маркелов (Матала), Мишка Житков (Жук), Славка Ротнов (Сэм), Санька Насенков (Сандык), Марат Бердиев (Дос), Ленька Чепаскин (Лентяпузый)…

А еще многие из нас с интересом посещали детский сектор при ДК ГНПЗ, где вместе с выдающимся педагогом Л. Д. Широковой ставили спектакли, учились выпиливать по дереву, принимали самое активное участие в заводских праздничных мероприятиях.

Телевидения тогда в нашем городе не было, а если и было, то только по вечерам. Поэтому все любили ходить в клуб, в кино. Если бы нынешнее юное поколение знало, что значил для нас воскресный детский фильм на 12 часов! Битком набитый 500-местный зал ДК не вмещал всех желающих, поэтому многим мальчишкам и девчонкам приходилось сидеть в бенуаре или прямо на полу, в проходах. Да и фильмы-то были – не чета нынешним. Взять, к примеру, фантасмагорические блокбастеры о Гарри Потере или «Властелина колец» – никакой идеи, сплошная коммерция. А наши, тогдашние: «Акваланги на дне», «Республика ШКИД», «На графских развалинах», «Армия Трясогузки», «Неуловимые мстители» – это были потрясающие картины, с реальными героями, с реальными событиями, да и сделаны они были на высоком идейно-художественном уровне.

В дни летних каникул мы редко бывали дома. Наряду с черными, отливающими медом ягодами джиды наш цветущий парк был полон и других, не менее вкусных плодов: тутовник, ранетка, смородина – все шло в утробу за милую душу. Но это еще не все: на противоположном берегу Урала, прямо напротив нынешних коттеджей новых господ нового города, рос чудесный Сутягинский фруктовый сад. Частенько на автомобильных камерах мы переплывали Урал и делали небезопасные набеги в этот райский уголок. Яблоки, вишня, сливы, груши, виноград, клубника, малина – сплошные витамины! – тоже были излюбленной снедью моих друзей. Порой мы забывали, что дома нас ждал обед из осетрины, черная икра, ведь такого добра в те годы в каждой гурьевской семье было предостаточно! …Частиковая рыба – лещ, вобла, судак, жерех – продавалась рыбаками за копейки прямо на тоне за клубом. Ее без труда можно было купить в магазине «Живая рыба» на площади Победы, на местном базаре по ул. Пархоменко, наконец, поймать самому. Несколько подороже, от рубля до трех (за рыбину), стоили сазан и севрюга. Цена же на черную икру (из под-полы) не превышала 8—10 советских рублей за кило (!)…

Заканчивался вечер, как правило, традиционным походом на пляж. В 60-е и начале 70-х там стоял деревянный плот с вышкой. Покуражившись в теплой ночной воде, вдоволь наигравшись в «чур меня», мы возвращались домой усталые и счастливые и замертво падали в постель. И только утренняя жара могла вмешаться в безмятежный юношеский сон.

В год 55-летия со дня образования (1952) жилгородской школы имени Н. В. Гоголя не могу не вспомнить о ней, о ее замечательных педагогах.

Все мы вышли из гоголевской «шинели».

Сооружение было построено по типу довоенных и послевоенных учебных заведений и удачно вписывалось в архитектурный ансамбль заводского района. Завод являлся шефом школы, что придавало особый статус «гоголевцам» – тем, кто там учился и работал. А преподавали в школе мастера своего дела, так называемая первая послевоенная волна учительских кадров. Я с глубоким уважением и признательностью хочу назвать тех, кто непрерывно вел «борьбу» за нас, учил нас достоинству, доброте и ответственности, любви и верности – словом, учил нас учиться. Конечно, всех не упомнишь, но первые учителя – всегда первые. Это Галина Павловна Пухно и Вера Ивановна Кокорева (Старцева). В средних и старших классах преподавала целая плеяда учителей-новаторов, наделенных исключительным даром педагогического таланта: З. П. Колентьева, А. А. Дворецкая, Е. К. Коновалова, О. С. Черная, В. П. Корсунская, А. А. Фомичева, Т. А. Король, Т. П. Маркова, Т. И. Нитокшина, А. Ф. Пищик, Н. А. Фокина, Т. И. Фролова, Е. И. Возовик, Горбунова, А. И. Колесова, И. Р. Прикмета, Т. А. Истомина, чертежник Б.С.Сайфуллин, географ Ю.А Пастухов, мастера трудового обучения Е.П Пак и Николай Акимович, физрук Н. В. Нитокшин. Ну и, конечно же, директор школы Клинчев Владимир Христофорович, наш вездесущий Христофор.

В. Х. Клинчев со своей «гвардией». Справа и слева от него Н. А. Ротнова и А. А. Дворецкая, соответственно.

Талантливые учителя воспитали талантливую молодежь, подняли на должный уровень престиж школы. Немало вышло из среды учащихся-«гоголевцев» инженеров и врачей, педагогов и научных сотрудников, спортсменов и представителей творческой интеллигенции, которые и поныне живут и трудятся в Казахстане и в России, в Украине и в Беларуси, в странах Балтии и дальнего зарубежья.

Школьные сборы, линейки, пионерские костры, а также турпоходы и экскурсии по родным местам – в Талы, в Сарайчик, в Кандауровский лес и на плато Устюрт – объединяли нас, служили лучшим примером приумножения славных традиций «гоголевцев»…

Жаль, что школа имени Гоголя просуществовала всего лишь чуть более двадцати лет. По всем показателям это была одна из самых передовых школ города того времени, потому что в полной мере отражала свое главное предназначение – она объединяла учителей, учеников, родителей и шефов (завод) в одно целое. Словом, была семьей и школой одновременно.

2003 г.