Читать книгу История одной татуировки - Валентина Александровна Гринкевич - Страница 11

Назад Нина с Марысей шли уже не так быстро. Марыся сказала, что дед Гаюн успокоился и девок своих приструнил, так что можно идти спокойно.

– А это кстати кто такой был? Типа Лешего? Лесовика?

– Ну да, но только у нас же тут Беловежская Пуща начинается.

– Пушча-дрымушча? – улыбнулась Нина

– Типа того. Так вот, хозяином ВСЕЙ пущи является Пущевик. Он заботится о своем лесе, следит за порядком в нем. Ему подчиняются и служат все звери и птицы. Но людей он не жалует. Хотя из лесовиков людей особо никто не привечает, от людей лесу никакой пользы один вред только, но Пущевик особенно лют. Если лешего или гаюна еще можно как-то ублажить, то Пущевик тебе спуску не даст и просьб твоих не исполнит, особенно если ты с топором пришел, считай, что живым не выберешься. Сам он высоченный, а тело все в коре, похож на самое высокое в пуще дерево. На глаза людям он никогда не показывается, но если зашла ты в какое место дремучее, а там тебе кажется, что за тобой кто-то наблюдает, то все бросай и беги без оглядки.

А наш дед Гаюн, это Пущевика младший брат, а гаёвки – это его внучки, вот уж где девки вредные. Наш Гаюн-то дедуля не злобный. Особенно если ты, идя в лес, с собой угощение прихватишь и желательно не только хлеба, но и пива или самогонки чарочку. Гаюн наверняка раздобреет и наведет тебя на особенно грибные или ягодные места, тропку под ногами проложит сухую и прямую. Но если кто в лесу ведет себя по-свински или кричит громко зверей и птиц пугает, то может он человека с дороги сбить. Будет три дня тот в трех соснах плутать – не сможет из леса выбраться. Или заведет в болото, да там и утопят в трясине бедолагу вдвоем с Багником.

– Про Багника я от бабушки слышала, только думала, что это сказки.

– Да уж сказки. Не дай бог к этим сказочникам в гости попасть…

– А почему гаевый дед называл меня стрыгой?

– Стрыга – это ведьма упырица по-местному. Лесовики, да и не только они, очень к такому чувствительные. Они людей насквозь видят. Мы с тобой только в лес зашли, а старому деду его девки гаёвки уже все доложили: кто идет, куда и зачем. А ты, дурья башка, еще и бумажку из кармана в траву выбросила, вот они и разозлились. И давай нас с дороги сбивать, тропинки путать. Но я-то баба ушлая, не один год уже по этому лесу хожу и всех тут знаю. А ты если б одна была, могли б и до беды довести.

– А Вазила – этот ваш кто? Тоже из этих? Неужели и правда тот самый покровитель лошадей из детских сказок?

– Ну тот или не тот, это уж я не знаю. Но лошадей он действительно любит, а кроме того и машины всякие. Если поломка какая в транспорте – это все к нему. Вот только с нашим миром он вообще почти не связан. Людей простых он почти не видит, те его тоже.

– Так поэтому он говорил, что в деревне никто не живет? Пару домов да поп-пьяница?

– Да, он так видит деревню. Только тех, у кого дар есть, остальных для него и не существует.

Так за разговорами не заметили, как в деревню вернулись. Уже вечерело.

– Я схожу, посмотрю. Не открылся ли сельсовет, – сказала Нина.

– Хорошо, а я пока ужин приготовлю.

– Может, вам с ужином помочь?

– Не надо, Воструха поможет.

– Воструха? это кто?

– Да не важно, – отмахнулась Марыся, – потом расскажу. Она открыла калитку и скрылась за забором.

Девушка немного постояла на улице и, оглядываясь по сторонам, попыталась сориентироваться, куда ей идти. Потом вспомнила о своем телефоне, оставленном в доме на зарядке, и решила прихватить его с собой и заодно проверить входящие сообщения. Двери дома были открыты, Марыси нигде не было видно. Нина заглянула на кухню, увидела в полу открытый люк погреба, решила, что женщина там и не стала ее окликать. На пару секунд остановилась возле двери, из-за которой днем доносилось пение. Прислушалась, но в комнате было тихо. Нина зашла к себе, сунула в карман куртки телефон, кинула на себя взгляд в большое зеркало: белые кроссовки, узкие черные брюки, джинсовая куртка до середины бедра, подбитая изнутри белым искусственным мехом. Пригладила рукой растрепавшиеся волосы, посмотрела в свои голубые глаза. «Сегодня ты узнала, что ты ведьма. И как тебе теперь? Что-нибудь изменилось? Появилась ли в глазах что-нибудь эдакое? Может клыки? Нет? Всё как обычно, всё, как всегда. Надо попробовать воспламенить взглядом какой-нибудь предмет. Ну или хотя бы передвинуть. Так, что тут у нас. Вот какие-то кроссворды на столе». Девушка пристально вгляделась в газету, представляя, как начинают чернеть и сворачиваться края тонкой бумаги, как потихоньку дымит чернота, появляется оранжевый огонек, девушка изо всех сил напрягала зрение и волю. Но газета лежала на своем месте как ни в чем не бывало и на усилия девушки никак не реагировала. Нина разочарованно выдохнула. Ну что ж, Москва тоже не сразу строилась.