Читать книгу Девять жизней. Осень. Лучшее - Валентина Спирина - Страница 16

Шёл я по улицам-любопытным,

Которым ревел в душу.

Молча-сгорбленно-полушутя как будто и спотыкаясь,

Нет. Не пьяный. А просто-наверно себедочертаненужный.

Нет. Не голодоморный, не сытый. При этом идущий по краю.

Шёл заметно. Дышал вполкрика. Волок за собой мысли-гранитные,

Переворачивал дни доипосле, картину мазками-пальцами красил.

Да. Для брошенных фраз-костей твоих не найдутся больше орбиты.

Да. Для страсти-любви-моей не найдётся больше изысканных масел.

Шёл мимо лиц-парами-вытанцовывающих свой мир-добезумства,

Полька, вальс, канкан, этюд или танго… Всё зависело лишь от обстоятельств,

Мне до музы остался шаг и непостижимая сила искусства

Завуалирует черными нитями-обещаний волну камне-предательств.

Шёл. И вижу: кафешка сияет. А в кафешке люди-приглядные.

Думаю, дай зайду. Щёлкну пальцами. И вуаля. Появится до моих желаний знаток.

Решено. Захожу. Все такие субботне-нарядные,

Аж пересохло во рту. Ну а в груди чайник-тревог переполнился, вылив за шиворот кипяток.

Вот он. Блестящий – выглаженный. Смотрит усталым взглядом улыбкотронутого официанта.

«Что вам? Изволите? Сударь?» Ну и комедия, словно я где-то совсем не в себе.

Что мне? Давайте вина – пару хлёстких фраз Зигмунда Фрейда. А на закусь – милого Канта,

Так мне приспичило. Но данный ответ нашёл своё место в полке-темно-выношенной тишине.

И, окинув взглядом балы-девятибалльные, фуршеты.

Звонко ругаясь матом, опять же, пардон, про себя-оставив туман-морфий.

Я, ну практически-самую малость, ощутил себя центром этой жалкой-выкидышной планеты

И пробасил: «Мне, дорогой, принести самых невероятно-адских зрелищ. И, может быть, кофе».

Ждать приходилось тяжко. Всех провожать глазами полуслепого-полубезумного волка,

Стричь кончики-воспоминаний. На полнолуние. Боже, какая удача! Чуть не вырвало. Не исковеркало.

Вот! Наконец! Официант тащит кофе в позолоченной чашечке. Очень долго.

Ну, а вместо зрелищ. А вместо невыносимых зрелищ. Вместо них он тащит зеркало.