Читать книгу Очерки истории и культуры народов Обдорского Севера Березовского края XVIII – XX вв. - Валентина Вануйто - Страница 8

– Роль северных городков в развитии Обдорского края

Присоединение Сибири и Березовского края привело к грандиозному расширению границ Российского государства и явилось одной из важных предпосылок к образованию Российской империи. Это обстоятельство весьма содействовало распространению русской власти в Сибири, так как привлекало туда множество людей, которые приезжали из России не только ради выгодной торговли, но также для охоты на ценных пушных зверей. Таких людей называли общим именем промышленных людей. Они отважились заходить в самые отдаленные места Березовского края и благодаря этому получали сведения о местных условиях и жителях, в которыхнуждались воеводы уже построенных городов. Если отряды служилых людей были недостаточно сильны, то промышленныелюди добровольно помогали им.

Располагаясь на пересечении водных магистралей, первые сибирские города и остроги выполняли, роль опорных пунктов. К середине XVII века весь северо-восток Сибири, вся обширная территория в бассейнах трех великих рек – Оби, Енисея и Лены – находилась в руках русских. Ханты (остяки) жили по среднему течению Оби и Иртышу с его многочисленными притоками. В Тобольской губернии – на севере Тобольского округа (7 волостей), в южной половине Березовского (11 волостей) и Сургутского (14 волостей) округов; в Томской губернии в бассейне реки Васюган (1 волость). Часть их осела по Оби и Иртышу, но большинство продолжало вести кочевой или полуоседлый образ жизни. В конце XIX в. в их волостях стали селиться русские (6,8%), зыряне (5,4%) и манси (1,9%).412

Первые сибирские города возникли в северной полосе, так как именно здесь пролегали первоначальные трассы проникновения русских на восток. Первые города выросли, по большей части, из острогов и зимовий и выполняли административные и военные функции —обеспечивали сбор ясака и защищали завоеванную русскими территорию. Как отметил Д. Я. Резун, «сибирский город в своем происхождении и по своим функциям не мог быть ни монастырским, ни частным, и только лишь „государевым“, „служилым“. Отсюда вытекали его закономерности социально-экономического, административно-политического и культурного развития».413 Термины «город», «острог» имеют разное значение. Официальное название «город» получали те населенные пункты, особенно на первых порах присоединения Западной Сибири, которые были административными центрами больших регионов – «разрядов», как, например, Тобольск, Томск, Якутск или же центрами значительных уездов, имевших важное оборонное или торгово-хозяйственное значение: Березов, Верхотурье, Тара и т. д.

Н. И. Костомаров, так охарактеризовал значение слова «город»: «Первоначально, это слово означало огороженное место, т.е. то, что ныне ограда, огорожа. В старые богатырские времена людским жилищам часто угрожали то нашествие чужих, то свои домашние неприятели, при частых неурядицах и междоусобицах, поэтому их старались укреплять – огораживать. Для такой цели достаточно было тогда плетня или частокола, поэтому одно и то же слово «город» (город, огород), в смысле огорожи, означало и огорожу, охранявшую домашнее жилье от животных, и твердыню от неприятельского нашествия».414 В. О. Ключевский подтверждает, что город«был, прежде всего, огороженным местом, в котором окрестное население искало убежище во время неприятельского нашествия».415 На основании этого местности для укрепления представляли более надежды на безопасность в случае внешних нападений и эти местности тщательно ограждались, таким образом города получили значение преимущества перед не укрепленными поселениями и последние подпали им в зависимость, которая по духу того времени, когда владычествовала сила, заменялась легко и часто порабощением.

У ненцев укрепленные поселения с языческими святынями назывался «мар». Укрепленный частоколом и обнесенный земляным валом «городок», на языке манси обозначался «уш». Селькупы называли свои укрепления – «коч» или «кэтты». Ханты свои небольшие поселения называли «вош» или «ват», более укрепленные и большие – «вош-пай», а городки, окруженные земляным валом, обнесенные деревянным частоколом «ситан-ваш», и укрепленные крепкими воротами «вош-хотон» – «Пытыр-вах-вош».416

Слово «острог» на протяжении ряда столетий имело несколько значений. В древней Руси острогом назывался постоянный или временный деревянный оборонительный пункт для размещения «воинских людей», обнесенный заостренной сверху деревянной оградой. Такие укрепления появились на Руси еще до XII века. В отличие от городов остроги были первоначально населенными пунктами второстепенного значения. На территории Сибири большая часть острогов возникает в конце XVI – начале XVIII века. Остроги как крепостные сооружения различались между собой по технике сооружения стен, наличию и количеству башен. Одним из первых этапов строительства острога были земляные работы. Различались они по способу постройки и по сроку существования. «Стоячий острог» —это сооружениес отвесно вкопанным тыном (бревнами). У «косого острога»бревна (тын) вкопаны с наклоном внутрь, а «жилой острог» былпостоянным поселением. «Стоялый острог» – временный укрепленный пункт для размещения «воинских людей».

Значение слова «острог», мы находим у Н. А. Костомарова: «Кроме городов постоянно населенных, существовали еще укрепленные места, называемые острогами; они находились преимущественно в отдаленных от средоточии власти пограничных и малонаселенных областях, были вообще меньше городов и часто не имели постоянного населения: из города посылались туда служилые люди для стражи, на переменку. Мало-помалу, смотря по надобности, эти остроги или острожки обращались в города».417 А. Лебединский отмечал, что положение сибирских острогов было опасным, и: «обязанность их была более военная. В мирное время воеводы собирали со своих уездов ясак».418

Прежде чем возводить оборонительные сооружения, следовало оценить качество грунтов, на которых предполагалось строительство. Наиболее простой разновидностью острога была ограда из заостренных бревен – «тына», ограждавшая определенную замкнутую территорию. Тыновая стена могла быть «стоячей» (прямой) или «косой» (наклонной вовнутрь). Деревянные укрепления острогов могли дополняться земляным валом и рвом. Первоначальный смысл слова «острог» сводился к особенностям конструкции оборонительных стен. Неслучайно в Сибири до начала XVIII столетия острогом называлась стена из заостренных тыновин (кольев) между башнями. Позднее на русском севере острогом назывался укрепленный населенный пункт. Правительство, сибирская администрация и служилые люди к строительству острогов относились со всей серьезностью. Сибирским приказом был издан специальный «наказ», который предписывал «…на реке в пристойных местах, где б от внезапного неприятельского приходу было безопасно и к селению крестьян осмотря пригодные и хлебопахотные места в близости к лесам и ко всяким местам… поставить острог». По заведенному правилу, опробованному по всей Сибири, остроги возводили в устье реки, там, где одна река впадает в другую.

На раннем этапе заселения Березовского края малые крепости имели произвольную форму плана, целиком подчиненную рельефу местности, затем эта форма постепенно приобретает геометрически правильные очертания. Часто форма острога зависела от расположения в нем изб, амбаров и других построек. Обычно они включались в контуры стен острога, либо выступали наружу, либо были вставлены заподлицо со стеной. Такая постановка диктовалась требованиями сокращения трудоемкой работы по возведению острожных стен, а также необходимостью компактной планировки. Иногда размещение некоторых построек в стенах было обязательным, как, например, аманатской избы. Это делалось для того, чтобы при необходимости можно было показать заложников родственникам, которые приходили платить ясак, в то же время не допуская их в пределы острога. С этой целью в стене аманатской, выходящей наружу, обязательно устраивалось небольшое оконце, которое одновременно служило для переговоров с «ясачными людьми». Любопытно, что кормление аманатов было предметом заботы их сородичей, поэтому специальный амбар «для аманатского корму» почти всегда располагался за пределами острога. Возможно, такое размещение амбара было вызвано отсутствием свободного места в небольшом острожке. Известны случаи, когда такие же амбары в крупных острогах и городах находились рядом с аманатской избой или даже совмещались с ней. Размеры и набор элементов первых острожков были настолько небольшими, что практически различий между планировочными композициями укрепленных зимовий и острожков не существовало. Усложнение планировочной структуры острога происходило наряду с увеличением его размеров и изменением количества построек в нем. Нельзя не отметить также, что появление в Сибири небольшого укрепленного пункта было жизненной необходимостью.

Со временем многие остроги, имевшие крупные уезды и ставшие в хозяйственном отношении городами, получили административный статус города и городскую печать и герб, как, например, Березов, Сургут, Обдорск и др. Волостные и уездные остроги чаще всего выполняли в основном функцию военных постов и земледельческих центров. Различались эти поселения и в плане оборонительных сооружений и планировки. Остроги, особенно уездные и волостные, не имели как такового кремля, а все поселение было просто обнесено оборонительными укреплениями. В городе были обычно четыре проезжие башни-ворота (несколько выше угловых). Некоторые из них могли также служить и колокольней, а на главных проезжих башнях устанавливались городские часы. Они с самого начала носили ярко выраженный торгово-ремесленный характер. Если в метрополии они возникают в результате естественного процесса разделения труда между сельским хозяйством и ремеслом, то в колонизуемой стране, каковой была Западная Сибирь в XVII в., толчок к развитию ремесел дала торговля, в процессе которой из метрополии поставлялись необходимые в хозяйстве предметы, орудия труда и другие товары.

Березовский край составлял две трети Тобольской губернии и заключал в себе огромное пространство: все нижнее течение Оби до Ледовитого океана. Первыми русскими селениями на территории Березовского края были города, городки, острожки и зимовья, устраивавшиеся на землях коренного населения. В этих пунктах поселялся, прежде всего, разный вольный люд – казаки, стрельцы, различные иноземцы и другие служилые люди. Торговые, промышленные и гулящие люди, время от времени появлявшиеся в городах, не оседали здесь на постоянное жительство. Одновременно с ними или несколько позже селилось духовенство, а позже поселились крестьяне и посадские люди. Поэтому именно служилые люди вплоть до второй половины XIX в. были преобладающей категорией населения северных городов и зачастую являлись основным источником формирования других сословий.

После основания Тобольска московское правительство распорядилось построить городок на р. Лозьве, притоке Сосьвы, впадающей в Тавду в том месте, откуда начинается за Уралом водный путь в Сибирь. Здесь предполагалось строить суда для отправления служилых людей, съестных и боевых припасов в Сибирь и держать склады этих припасов. На нижней Оби был построен Березов (хант. «Сумгут-вош»; манс. «Халь-ушь»; нен. Ху-харнь) для того, чтобы держать в покорности «вогульских» и «остяцких» князьков. Большинство исследователей считают датой основания Березова 1593 г., когда по распоряжению Москвы из Тобольска вниз по Иртышу и Оби был отправлен отряд Н. В. Траханиотова вместе с князем Михаилом Волконским и Иваном Змеевым. На берегу Северной Сосьвы, в 20 км от впадения ее в Обь, был основан город Березов. Однако Н. А. Миненко придерживается версии А. И. Андреева и считает датой основания Березова 1587 г., так как, по ее мнению, хантыйское и мансийское население левобережной части Северного Приобья было окончательно закреплено за Россией еще в результате похода Ермака.419 Березовские служилые люди приняли активное участие в дальнейшем продвижении Российского государства на восток.

Одни и те же строительные приемы и методы возведения крепостей были распространены на всей территории Сибири от Урала до берегов Северного Ледовитого и Тихого океанов. Именно поэтому вполне возможно воспроизвести целиком или его отдельные формы некоторых острогов, городков Березовского края. А. Лебединский писал о строительстве сибирского острога и города: «Вид города имел различную форму: иногда строился в виде треугольной, иногда четырехугольной, стены которого, то суживались внутрь, то расширялись в разных направлениях. По городовой стене строились башни о четырех и о шести углах. Под некоторыми из них были ворота вышиною от одной до трех сажень, отчего такие башни назывались проезжими. Главная башня с большими въезжими воротами называлась вестовою, потому что на ней висел колокол».420

Город Березов, бывший изначально острогом, основан в 1593 году, при царе Федоре Иоанновиче, близ бывшего хантыйского селения «Сумгут-вош»: «Березов —русская крепость, расположенная… недалеко от устья реки Оби, на 68 градусе, недалеко от моря. Здесь летом находится русский караул в 50 человек, который зимой из-за большого холода вынужден отправляться на юг. Отсюда едут в Архангельск чаще всего вдоль рек и по морям. Но лодки, на которых совершают это путешествие, время от времени приходится тащить по земле, исключая случаев, когда живут на морском побережье у острова Долгого или у Печоры, если идти до берега Двины, и таким образом доходят до Архангельска».421

В ранней истории Березова можно выделить два этапа: первый с 1593г. по 1642 г. и второй, после 1642г. На первом этапе Березов развивался как центр местной торговли, сбор ясака и база снабжения мангазейского промыслового района. Второй этап – время упадка города, вызванного тем, что грузы в Мангазею шли теперь через Енисейск, и за Березовым осталось только управление прилегающими ясачным районом, к тому же обедневшем соболями. В 1782 году по Указу Сената, подписанному Екатериной II, Березову был присвоен статус уездного города. В XVII в. Березов – центр местного управления с воеводой во главе. В 1764 г. указом Екатерины II получил статус уездного города тобольского наместничества. В XIX в. – окружного города Тобольской губернии.422

В 1607 г. Березов одновременно с Тобольском и Верхотурьем получил городскую печать с запрещением воеводам употреблять в дальнейшемво всех публичных делах свои личные печати. Безусловно, эти города получили печати вследствие своего положения как конечные пункты на основных дорогах, соединявших Россию и Сибирь. Благодаря своему выгодному расположению Березов продолжал развиваться. Уже в 1605 г. из-за нехватки места в укрепленной части Березова за пределами пристроенного к городу острога была возведена на средства местных жителей Воскресенская приходская церковь. В 1637г. в Березове была учреждена ямщицкая служба.

В 1642 году во время страшного пожара сгорела церковь «Рождества Пречистыя Богородицы да предел великомученика Федора Стратилата». Однако обстановка требовала скорейшего восстановления острога. Из спасенного во время пожара материала Березовский острог был восстановлен. Через несколько лет после этого крепостные сооружения Березова подверглись перестройке. Изображение «Березова» мы видим «Чертежной книге Сибири», сделанное в 1701 г. тобольским сыном боярским С. У. Ремезовым. На нем в Малом (городовом) остроге, у южной стены, сразу же за въездными воротами помещен рисунок двух церковных зданий, примыкающих к высокой колокольне. Это, несомненно, соборный храм Рождества Богородицы с приделом во имя великомученика Феодора Стратилата. Немного правее за ним нарисована еще одна небольшая церковь (судя по всему, Ильинская). В Большом (посадском) остроге, прямо напротив главной проезжей башни дано изображение третьего храма, который можно определить как Одигитриевский. В том же Большом остроге, у южной стены возле угловой башни сделан рисунок трехкупольной церкви. Вне крепости, напротив восточной стены Малого острога, за двумя оврагами обозначена пятая церковь, стоящая неподалеку от берега Вогулки в окружении нескольких строений. В 1708 году по административно-территориальной реформе Петра Первого Березов становится уездным городом Сибирской губернии.

План Д. Юрьевапоказывает, что уездный город Березов, восстановленный после пожара 1808 г., имел прямоугольную планировку.423 Эта планировка вполне соответствовала традиционной планировке уездных городов России второй половины XVIII —начала XIX в. Город имел четыре главные улицы, проложенные параллельно берегу реки Сосьвы, пересекаемые четырьмя поперечными переулками. Он размещался на высоком западном берегу реки Сосьвы, с севера и юга обрамлялся глубокими оврагами с протекавшими по дну ручьями: «Общий вид города производит какое-то уныние: всюду глыбы снегу, бедненькие домики, безжизненность, изредка только пробежит смененный с караула казак в „парке“ (остяцком верхнем костюме) и оленьих сапогах (пимах) с ружьем на плечах, провезут дрова или воду на собаках. При этом вечные сумерки: солнце, как бы боясь морозов, только сквозит, а не светит».424

Центральная часть города также была прорезана оврагами. В центре всей застройки города —площадь, имевшая прямоугольные очертания и служившая главной городской площадью, на которую должны были выходить главные городские здания и сооружения. Но фактически она не была главной площадью города. Ведь важнейшие уездные учреждения: окружной и земский суды и окружное казначейство, городская полиция, духовное правление, городовое хозяйственное управление, уездное училище, казенный магазин для пушных товаров и кладовая окружного казначейства, городовой хлебозапасной магазин, пороховой погреб, а также соборная Воскресенская церковь и церковь Рождества Богородицы были сооружены вдоль берега реки Сосьвы, создавая сплошную линию уездных учреждений, размещенных между двумя каменными храмами. Только почтовая контора расположена западнее этой главной линии, в глубине городской застройки. В этом проявились значительные планировочные особенности города, показывающие, что именно река Сосьва и летом и зимой была для города важнейшей транспортной артерией при фактическом отсутствии значительных сухопутных дорог, ведущих в город.

За северной границей города, на высоком берегу Вогулки устроены казачий провиантский магазин, ссудный хлебный магазин для инородцев, соляной магазин. Традиционно для приречных городов с доминирующей водной транзитной и торговой функцией показано размещение пристани на берегу реки Сосьвы, но практически по главной композиционной оси всего города. Вне городской застройки, севернее и западнее его были расположены инородческая больница, городской лазарет, кладбище. Южнее городской застройки показана зона расположения юрт и чумов хантов (остяков).

Но К. Губарева архитектура Березова не привела в восторг. Вот что он пишет в своем дневнике: «Общий вид города производит какое-то уныние: всюду глыбы снегу, бедненькие домики, безжизненность, изредка только пробежит смененный с караула казак в „парке“ (остяцком верхнем костюме) и оленьих сапогах (пимах) с ружьем на плечах, провезут дрова или воду на собаках. При этом вечные сумерки: солнце, как бы боясь морозов, только сквозит, а не светит. Далее, изолированность Березова от прочих городов, затруднительность сообщений, потому что почта приходит и отходит один раз в две недели, но в весеннее, летнее и осеннее время, по случаю одного водяного сообщения, когда подымутся ветры, опаздывает неделю и более. По вскрытии льда березовцы по шести недель сидят, точно в осадном положении или словно зачумленные. Всякое сообщение прекращается, в этот промежуток они не получают вестей, не увидят стороннего человека, в довершение всех „удовольствий“ питаются одною рыбою».425

У историков нет единого взгляда на точную дату основания Обдорска (хант. Пулноват-ваш; нен. Сале-харат). В разных источниках ее относят к 1593 или 1595 годам. Наиболее вероятно, что первая дата означает прибытие казаков на место основания Обдорска и устройство там временного зимовья, а вторая – непосредственное начало строительства деревянного острога: «Обдорск, по-самоедски Сале-Харат, мыс-город, находится в 375 верстах от Березова вниз по течению Оби и еще глубже на север, под 66˚34» с.ш. и 84˚15» в.д. на правом и высоком берегу реки Полуя, которая в 8 верстах отсюда впадает в Обь».426 С 1595 г. «Пулноват-ваш» теряет свой статус как княжеской резиденции Тайшиных и в официальных документах уже значится под новым названием «Обдорска», центра сбора ясака с местного населения, который «имел прежде деревянное укрепление с башнями (уничтоженное в 1807 г.) и составляет ныне особое земское отделение Березовского округа подобно отделениям Кондинскому и Сургутскому».427

Как выглядел Обдорск, можно реконструировать по описаниям других острогов. Строились сибирские остроги в XVI – XVII вв. на берегах крупных рек и состояли почти из однотипных построек. На севере Сибири архитектурный стиль во многом повторял деревянное зодчество русского севера. Прежде всего на территории острога сооружались воеводский дом, съезжая изба, или воеводческая канцелярия, тюрьма, аманацкая изба (для заложников) и амбары ясашной казны (для мягкой рухляди). На воеводском дворе стояли людская изба, погреб, баня, амбар и другие хозяйственные постройки. Сам дом воеводы стоял в глубине устланной плахами усадьбы, куда вели нарядные ворота.

Для хранения пороха и свинца сооружались земляные погреба, а в особых амбарах хранился всевозможный скарб. Жилые дома в самой крепости не возводились, смены (годовальщики) располагались в жилых помещениях башен крепости, а постоянные служивые люди и другое население ставили свои усадьбы на посаде, т.е. на прилегающей к острогу территории. Церковь в виде надвратной постройки или отдельного здания также являлась обязательным элементом острожной застройки. Острожной оградой служила тыновая стена из бревен, которая могла быть «стоячей», «косой» или сочетаться с земляным валом. Часто вдоль стены острога с внутренней стороны сооружался помост для удобства при отражении нападения или штурма непосредственно через тыновое укрепление.

Значение пушнины в хозяйстве московского правительства заставляло очень дорожить плательщиками ясака и заботиться не только о приобретении новых, но и сохранении наличных ясачных людей. В 1635 г. Обдорск становится официально «Обдорской заставой». На Обдорскую заставу были доставлены с целью охраны государственного ясака и пошлины, 2 чугунные пушки, 444 картечи, 1 пуд и 5 фунтов пороху, 35 фунтов свинца, 15 корпей, 15 бердышей.428 В Обдорск каждый год направлялись на службу регулярно сменяемые государственные служилые люди из Березова, Тобольска: «В 1749 г. оберегали Обдорск 50 человек… при годовщике „сыне боярском“ и 14 человек при пушкаре Иване Никитине».429 Но так как служилые люди были неопытны в оценке товаров, то на заставу присылали сначала «целовальников» из посадских людей, а когда был возможен водный путь, то приезжал «таможенный голова», который отправлял «целовальников» по городкам и селениям, где происходил сбор ясака.

Теперь контроль за притоком пушнины стала осуществлять таможня. Через нее проходило до полутора-двух тысяч человек в год, которые отмечались и, сдавали пошлину в казну: «В Носовом городке в Обдоре, березовские служилые люди, посланные туда для сбора ясака и десятой пошлины, захватили торговых людей, человек 45 без проезжих грамот».430 Обдорск неоднократно обстраивался: «обретающемуся в Обдорском остроге в годовой обережи березовскому казачью сотнику Ивану Сверчкову. Березовская воеводская канцелярия определила учинить следующее: 1) казаков послать для добывания на обнесение Обдорского городка острогом и на строение около того острогу надолобь и рогаток и дву изб лесу бревенчатого, которые именно и посланы… как острог, так и надолобье и рогатки и избы и протчее строить незамедленно, чтоб конечно оные строением окончены были к наступающему впредь времени заблаговременно».431

Укрепление крепости в то смутное время было необходимо: «Чтоб ты в бытность твою в Обдорске наивсегда имел в команде, – читаем в указе к боярскому сыну Михаилу Лихачеву, – своей от самояди, а в случае и остяков, яко от легкомысленных народов крепкую, а особливо во время их приезду к платежу в казну ясака, предосторожность и для того содержать в крепости достаточно с заряженным ружьем караул и в пристойных местах со умножением часовых и в ночное время в крепости никого из них не пускать, кроме калитки… не отпирать и многолюдством в крепость входить не впускать и то без всякого их оружия, артиллерия б всегда в исправности с припасами».432 С 1754 г. число служилых людей увеличилось в Обдорске, в связи: «С целью охраны ясачных остяков от самоедов… высылались из Березова первоначально до 150 казаков».433 К этому времени Обдорск уже имел свою печать таможенной заставы: «Печать г. Обдорска имела, как видно из росписи печатей Сибирских городов и острогов, приложенной к наказу от 11 июля 1692 года, такую вырезку: лисица держит стрелу, кругом печати: печать Государева, Сибирские земли Обского устья».434

Но со временем число служилых людей в Обдорске сокращалось. До 1767 г. вся полицейская, судебная и административная власть в Березовском уезде была сосредоточена в руках воевод. С 1767 г. канцелярии стали именоваться комиссарствами. Первым частным комиссаром Обдорской волости стал Василий Павлович Лагунов.435 Комиссары получили право непосредственно обращаться с любыми вопросами к губернскому начальству, что способствовало злоупотребление своим положением. Обдорск стал заселяться и обстраиваться. Первое население состояло из «годовиков» и духовенства. В 1771 г. в остроге было зафиксировано В. Ф. Зуевым 5 дворов.436 В результате реформы 80-х годов XVIII в. власть в северных уездах перешла к Нижним земским судам во главе с земским исправником и заседателем: «Обдорск очень невелик, в нем одна деревянная, ветхая церковь. Дома все деревянные. Жители состоят большею частью из проживающих временно иногородних купцов и мещан. В нем живет отдельный заседатель, при котором находятся несколько казаков, служащих переводчиками в сношении с инородцами и постоянно в Обдорске живущих».437 Отдельным заседателем Обдорска был Дмитрий Григорьевич Скорняков.438

В записях Обдорской церкви за 1794 г. было официально зарегистрировано 70 дворов с численностью 728 человек.439 На протяжении ХУШ – первой половине Х1Х в. происходит некоторый рост числа русских переселенцев из купцов, которые стали посещать в середине XVIIIв. Обдорск, промышленных и «гулящих» людей, добровольно оставшихся на севере. В 1800 г. было насчитано 871 человек, а к 1845 г. население увеличилось до 1116.440 С 1870 г. в Обдорске стали проживать зыряне, которые к 1890 г. уже составляли треть всего населения.

В течение XVIII—первой половине XIXвв. численность населения Обдорска менялась в связи с летними рыбными и охотничьими промыслами: «Нас поразила особенность Обдорска в эту летнюю пору, – пишет в воспоминаниях И. Завалишин, – почти все дома были наглухо заперты, и все селение казалось, околдовано непробудным сном. Это объясняется тем, что в летнюю пору все рыбопромышленники и туземцы уезжают с семействами на дальний север, даже до Обской губы и только с заморозком реки возвращаются в Обдорск».441 В летний период в Обдорске оставались в основном старые люди, торговцы и люди, состоящие на службе государства: Ковальский в период летней экспедиции по Ямалу насчитал 270 человек, а Сидоров в 1863 г. отметил всего 150.442 Путешественники О. Финш и А. Брэм, прибывшие на Ямал, записали по сведениям заседателя всего 458.443

По мере увеличения населения жители села стали селиться за пределами первоначальной таможенной заставы: «Село Обдорское расположено на крутом и высоком более десяти сажень, мысу, на правом берегу р. Полуя, в 7 верстах от впадения последнего в Обь. …Несколько строений расположено под горой и по откосу, большинство же на высоком берегу».444 Уже в середине ХУШ в. застава не вмещала в себя не только избы горожан, но и казенные здания. За не надобностью, укрепления Обдорска, по указу Тобольского губернатора Корнилова, были разобраны «за ветхостью».445 Целые кварталы жилых домов с комплексом хозяйственных построек выросли за стенами острога. На берегу речки Шайтанки сформировался целый посад зырянских промышленников. По переписи объездного врача Я. И. Зальмунина, в Обдорске было подсчитано за ноябрь 1891 г.: «378 русских и 290 зырян».446 К этому времени Обдорск стал местом ссылки неугодных людей всех сословий. Ссыльные, бродяги и уголовники с течением времени приписывались к местным обществам и были одним из источников пополнения северного населения.

Строили в Обдорске основательно, но строительство шло без всякого плана. Посетивший Обдорск тобольский столоначальник по архитектуре отмечал недостатки в строительстве в своем отчете губернатору: «При посещении мной села Обдорского я заметил, что постройки домов… этого села проводятся без всякого заранее составленного плана, чем объясняется неправильное расположение дворов и улиц».447 Суровый климат края предъявлял свои требования к расположению домов. Обдорские дома некоторых обывателей поражали своей чистотой и опрятностью: «у них домы содержатся в опрятности; стены обиты шпалерами, на стене зеркало; на нем белое, из лучшего холста полотенце, с вышитыми или вплетенными краями; стол накрыт белою чистою скатертью или ковром; полы всегда чисты».448 А. Кастрен отмечал, что в обдорских: «домах некоторых здешних купцов и мещан веет все-таки Тобольским духом или, по крайней мере, чем-то подобным. У них я видал и хорошие кафтаны, и прекрасные шали, и большие зеркала и мускатное вино, и приятное обращение, и суворовский табак №1».449

Первые морские пути к Мангазее были проложены поморами еще на рубеже XV – XVI вв. В последней четверти XVI века эти плавания особенно участились. Через него в Архангельск и Холмогоры вывозились сотни тысяч шкурок пушного зверя, а из Беломорья в Сибирь доставлялись хлеб, мука, соль и другие товары. Большие обороты торговли привлекали сюда сотни купцов и промышленников. Из Березова через Обдорск в конце XVI в. русские военные отряды проникли дальше на восток, в Мангазею, т.е. в область по рр. Надыму, Пуру и Тазу, впадающим в Обскую и Тазовскую губы. На р. Таз, впадающей в Северный Ледовитый океан восточнее Оби, появилась Мангазея. В XVI в. русские поморы ходили в Мангазею северным морским путем —морем и по рекам п-ова Ямал. А через «Камень» шли туда русские с Северной Двины и Печоры и коми-зыряне. Их целью был сбор пушнины, причем они прибегали и к товарообмену, и к обмену под видом ясака, и к прямому насилию. Они освоили речной, так называемый Казымо-Надымский путь. По р. Казым, впадающей в Обь против г. Березова русские положили начало открытию Сибирских Увалов. Через короткий волок охотники за «мягкой рухлядью» переходили на истоки Надыма в его среднем течении. У устья р. Танловы (у 65° с.ш.) они поставили Надымский городок —один из промежуточных пунктов на пути к р. Таз. С верховьев Танловы промышленники достигали среднего течения р. Пур и немного южнее Северного полярного круга. Здесь заложили Пантуев городок, ставший, правда ненадолго, центром речного пути в Мангазею. Далее на р. Таз шла уже непрерывная водная дорога вниз по Пуру до Тазовской губы.

Когда бассейн Оби был покорен русскими, правительство решило прекратить незаконные операции с пушниной, наносившие огромный ущерб казне. Уже в 1598 г. для разведки «Мангазейских мест» Москва направила небольшой отряд Федора Дьякова. На четырех кочах он двинулся из Тобольска по Иртышу, Оби и Обской губе, но достичь Мангазеи ему не удалось. Ф. Дьяков и его спутники побывали в некоторых районах Обской губы и зазимовали в Надымском городке. К началу зимы туда же прибыл Юрий Долгушин с партией промышленников, воспользовавшись Казымо-Надымским путем.

В марте 1601 года здесь, на мысу при впадении речки Осетровки (Мангазейки) в Таз, началось строительство «государева острога», которое было окончено летом того же года. А спустя шесть лет, в 1607 году, на его месте воеводой Д. В. Жеребцовым был «зарублен город Мангазея». Целью его основания являлось установление правительственного контроля за Мангазейским морским ходом, ведущим в богатую пушниной страну, и создание базы для дальнейшего освоения севера Сибири. Мангазейский морской ход, соединявший Беломорье с Приобьем, являлся в те годы весьма оживленной торговой магистралью. О богатстве города ходили легенды, за Мангазеей прочно закрепилось прозвание «златокипящая». Только за период 1630—1637 гг. —время, для Мангазеи далеко не лучшее, —отсюда было вывезено около полумиллиона шкурок соболей. Торговые связи города выходили далеко за пределы России: через поморские города он был связан с крупными компаниями Западной Европы.

Во времена расцвета города (первая треть XVII в.) здесь скапливалось до 2 тыс. промышленников. Большой наплыв людей заставил мангазейские власти заботиться об их размещении и о размещении доставленных ими товаров. Именно в этот период в Мангазее появились десятки строений: церкви, амбары, жилые дома для тех, кто оставался здесь жить, работая на рыбных промыслах, по заготовке дичи и мяса, на многочисленных откупах, занимаясь выделкой промыслового снаряжения, косторезным, портняжным или кузнечным делом.«Златокипящий» город просуществовал всего одно столетие. В 1672 году Мангазея была оставлена жителями. Причин для этого было много. В первую очередь, на судьбе города отразилось общее изменение путей колонизации Сибири. Кроме того, местные пушные промыслы оскудели, захирел «морской ход» из Поморья. Все это сделало экономически невыгодным содержание большого заполярного города. В это же время на реке Таз и на Нижней Тунгуске одно за другим начали вспыхивать восстания самодийских племен. Восставшие не раз подступали к стенам города. 65 стрельцов, составлявших постоянный гарнизон Мангазеи, были не в состоянии справиться с повстанцами.

Мангазея впитала в себя все новое и лучшее, что знало русское зодчество на рубеже XVI – XVII вв. Это, прежде всего, заключалосьво внедрении принципов регулярной планировки города. Мангазея была хорошо спланирована: крепость четко отделена от посада, а сам посад разделен на две части: собственно ремесленную и торговую. Между частными постройками появились мощенные сосновыми досками судовой обшивки узкие улицы и переулки. Особое внимание уделялось застройке и благоустройству центральной части торговой стороны, где разместился большой гостиный двор в окружении сорока с лишним амбаров и таможня с амбарами.

К западу от гостиного двора было возведено новое культовое сооружение: церковь Михаила Малеина и Макария Желтоводского. К востоку разместились питейные заведения и городская торговая баня. Расширилось строительство новых домов в кремле. Это, прежде всего, коснулось воеводского двора, за массивной круговой оградой которого в дополнение к уже построенным в начале века возникло еще два строения. Зодчие соединили новые постройки воеводского двора со старыми избами висячими закрытыми галереями. Также были соединены воеводские хоромы с соседней съезжей избой. По существу была застроена вся селитьбенная территория городища, за исключением самых отдаленных северо-восточных частей.

В 1625 году общая протяженность стен Мангазейского кремля по периметру составляла около 280 м. По углам стояли четыре глухие башни: Давыдовская, Зубцовская, Ратиловская и Успенская. На южной стороне, между Зубцовской и Успенской башнями, находилась Спасская проезжая башня, достигавшая в высоту 12 м. Самой маленькой была Ратиловская башня —8 м, а самой массивной—Давыдовская, каждая из сторон которой имела длину около 9 м. Все башни были четырехугольными. Главные улицы были замощены деревянными плахами. От пристани к Гостиному двору вела лестница. Позади него размещалась основная часть посада с ремесленными мастерскими. Мангазея являлась крупным ремесленным центром, в котором были представлены почти все ремесленные специальности, характерные для большого города: сапожники, косторезы, литейщики. Всего на мангазейском посаде, по подсчетам специалистов, могло постоянно проживать до 700—800 человек.450

Первые упоминания о Казымском остроге встречаются в летописном первоисточнике XVI века и в архивных документах, сохранившихся от XVII века.451 Он относится к типу малых острожков. До начала XVII в. русской заставы для сбора ясака в Казымском городке, очевидно, не было. В. И. Кочедамов высказал довольно решительное предположение, что Казымский острог, как и ряд других селений, возник во время похода князя С. Курбского в 1499—1500 гг.452 К этому выводу автор приходит только на том основании, что «ни один из источников не дает сведений о времени их возникновения. В то время как появление других сибирских городов, острогов и даже зимовий достаточно подробно освещено историческими документами».453 Казымские князья получили право, как уже говорилось выше, непосредственно доставлять его в Москву. Но с основанием Березова они постепенно утратили свою независимость, в частности, платить ясак стали туда.

В плане Казымский острог представляет собой четырехугольник, близкий по своим очертаниям к трапеции. Длина северной его стороны составляет 58 м, восточной и западной – 40м, южной – 41 м. Тыновые стены из плотно пригнанных и заостренных сверху бревен диаметром 14—15 см поднимались на высоту более трех метров. В южной и северной стене находились две башни с воротами, причем створки ворот были устроены только с внешней стороны башен. В отличие от подобных острогов, здесь было много построек внутри крепостных стен, что свидетельствует не о большом служилом гарнизоне, а о том, что крепость «села» на давно существовавший здесь городок хантов, взяв их под защиту от нападавших ненцев. Таким образом, значительная часть жилых построек хантов оказалась в пределах крепости. Кроме функций по сбору ясака, острог призван был помирить враждовавшее население, взяв под защиту менее агрессивную сторону (хантов). Не случайно до сих пор ханты считают это место святым и поклоняются ему.454

На начальных этапах русского освоения Сибири остроги являлись форпостами тех регионов, которые представляли первоочередной интерес как для самих переселенцев, так и для государства. Тяжело было первым создателям острогов. Случалось, что, поставив острог, основатели его уходили назад, или, наоборот, шли дальше, оставляя во вновь поставленном остроге горстку служивых для удержания власти и сбора ясака, и сюда по несколько лет никто не заглядывал. Служилые занимались сбором ясака, присоединением новых территорий, освоением богатств и т. д. По этой причине они отправлялись воеводами из острогов надолго и на большие расстояния. В самих же острогах в Сибири оставалось мало людей, которые, к тому же, находились в постоянной опасности. Государство пыталось привлекать на службу в Западную Сибирь различными льготами. Но, несмотря на это, число желавших служить дольше положенного срока не увеличивалось, поэтому в большинстве гарнизоны острогов были малочисленны. Служивые люди были практическими проводниками этой правительственной политики, которая была достаточно продуманной и осторожной. Так, служивые люди следили за тем, чтобы местное население в Сибири жило мирно не только с русскими, но и между собой. В результате столкновений между родами и соседними народами многие из них уходили в леса, тундру, откуда было трудно их «выманивать». Местные власти при этом не всегда действовали достойно. Служивые выполняли также многочисленные административные функции: были приказчиками, острожными и таможенными головами, целовальниками, кружечниками, лавошными сидельцами и прочее.455

– Политика администрации по отношению к коренным народам

Присоединение Западной Сибири к России было не только политическим актом. Более существенную роль в процессе включения Обдорского края в состав России играло хозяйственное освоение территории русским народом. С 90-х годовXVI века развернулся массовый приток переселенцев из европейской части страны в Березовский край. Несмотря на огромные трудности для новых поселенцев, заселение и хозяйственное освоение Севера Западной Сибири в конце XVI века – начале XVIII века развивалось успешно. Хозяйственная деятельность русских оказала благотворноевлияние и на совершенствование хозяйства коренного населения.

После присоединения Сибири к России постепенно сложилась система управления. В XVI в. Сибирь как новый край подчинялась Посольскому приказу. В феврале 1637 г. по указу царя Михаила Федоровича был образован специальный центральный орган управления – Сибирский приказ, который существовал с 1637 по 1708 и с 1730 по 1763 гг. Во главе его, как правило, стояли представители знатных боярских родов, приближенных к царю. Сибирский приказ занимался решением вопросов административного управления, контроля сибирских таможен, приема, хранения и торговли пушниной. Территория Сибири, как и вся Россия, для удобства управления была поделена на уезды. Вскоре большая территория потребовала ввести в Сибири дополнительную административную структуру над уездами. С этой целью в конце XVI в. был образован Тобольский разряд, объединивший все сибирские уезды. Тобольский воевода стал главным сибирским воеводой, которому подчинялись воеводы других сибирских острогов.

В ходе первой губернской реформы весь край в 1708 г. был объединен в одну Сибирскую губернию с центром в Тобольске. Сибирский приказ в 1710 г. упразднился, его функции переходили к сибирскому губернатору, воеводы сибирских уездов переименовывались в комендантов. Вторая губернская реформа 1719—1724 гг. внесла в сибирское управление более кардинальные перемены. Вводилось четырехстепенное административно-территориальное деление. Сибирская губерния была разделена на Тобольскую, Енисейскую и Иркутскую провинции во главе с вице-губернаторами. Провинции в свою очередь разделились на дистрикты во главе с земскими комиссарами. Однако уже в конце 1720-х гг. на большей территории Сибири вернулись к старой системе местного управления: уезды во главе с воеводами. C 1760-х гг. начинается новый виток реформирования управления г Сибири, еще более унифицировавший ее с Россией и коренным образом изменивший всю структуру власти сверху донизу. В 1763 г. окончательно упраздняется Сибирский приказ, и Сибирская губерния начинает управляться на общих основаниях с прочими российскими губерниями. Сибирские дела распределяются по центральным правительственным учреждениям – коллегиям, а с 1802 г. – министерствам. В 1796г. было проведено новое административное деление империи. Вся Сибирь была разделена на две губернии: Тобольскую и Иркутскую. В Тобольскую губернию вошли девять уездов: Тобольский, Тюменский, Туринский, Курганский, Ишимский, Ялуторовский, Тарский, Березовский, Сургутский. Целью всех преобразований был поиск оптимальной системы управления, более жесткая централизация и субординация, стремление к законности и правопорядку. Осуществляя реформы, правительство неизменно рассматривало Сибирь как неотъемлемую составную часть Российской империи.

По отношению к коренным народам севера администрация была весьма внимательна и заинтересована в их развитии. Это подтверждается частыми соответствующими рекомендациями местным воеводам. Вот наставление из архивного документа, адресованное в сибирские земли: «Ясак и пошлины с ясашных людей брать, смотря по людям и по промыслам… давать в ясаке сроки насколько пригоже… выбирать с ясашных людей мягкую рухлядь (меха) ласкою, а не жесточью и правежем…, чтоб тем ясашных людей от государева жалованья не отогнать и тем бы их не оскорбить».456 Ее целью было «замирение» северных народов: превращение их в исправных плательщиков дани, (ясака); даже за нередкими бунтами обычно не следовало чрезмерно жестких карательных санкций.

Отказавшись от методов силового принуждения и окончательно перейдя к методам административно-бюрократического контроля, государство нарабатывает новые приемы и формы взаимоотношений с коренным населением Севера. Ясачные волости были достаточно устойчивыми окладными и административно-территориальными образованиями. В 1823 г. губернские власти возродили институт старшины, статус и право родового управления. Ответственность за население лежала на родовых управлениях и на инородных управах.

Первым частным комиссаром Обдорской волости стал Василий Павлович Лагунов.457 К 1840 г. комиссарства переименовали в участки с теми же названиями, сохранившимися до конца XIX в. Они должны были «состоять из головы и двух выборных и если возможно, то завести письмоводство из письмоводителя; по Обдорской инородческой управе с давнего времени и едва ли с учрежденной оной, присутствуют двое вместо головы; обдорский князь в качестве председателя и один из ближних обдорских родовых остяцких старшин по избранию обдорского князя».458