Читать книгу Соблазнительная скромница - Валери Боумен - Страница 3

Кристофер Клермон разглядывал стоявшую перед ним девушку – само совершенство, но это ему уже было о ней известно: в конце концов, он ведь видел ее сестру-близняшку, новобрачную. Они был похожи как две капли воды. До него доходила масса слухов о леди Элизабет (Лиз, как она просила ее называть). Она была синим чулком (что его совершенно не беспокоило), а кроме того, пристеночницей (ему и до этого не было дела) и вдобавок занудой (ему и это было все равно).

Ничто из перечисленного не было причиной его нежелания приглашать ее на танец. Он избегал ее по одной простой причине: она была дебютанткой, то есть самым опасным для него созданием. Их головы были полны романтических видений о замужестве и любви! И разве он не провел несколько недель, наблюдая, как его ближайший друг Торнбери погружался в пучину любви к дебютантке? От одной мысли об этом Кристоферу становилось плохо.

На первый взгляд леди Элизабет не походила на Элис, но все дебютантки одинаковы: сокрушительно невинны и нацелены на одно – на замужество. А брак – это такая институция, с которой Кристофер не хотел иметь ничего общего. Он уже давно решил, что с обязанностями перед родом вполне справится будущий сын его младшего брата. Ему же нет нужды взваливать на себя женитьбу, если титул все равно останется в семье: маркизом станет его племянник.

Что же касается шахматной партии с дебютанткой – это очень любопытно. Кристофер не ощущал за собой никакой вины: она сама настояла на игре и, главное, очень удачно предложила ему то, чем расплатится в случае поражения, и это полностью соответствовало его планам. Если она скажет матери Торнбери, что сама отказалась от приглашения, он проведет остаток вечера в полном умиротворении, но партию надо растянуть, чтобы продлить удовольствие от выигрыша, да и не по-джентльменски это – поставить ей мат через несколько минут.

– Предлагаю леди самой выбрать место у стола, – предложил Кристофер и окинул взглядом доску. Шахматный набор у Торнбери был истинным произведением искусства. Фигурки, вырезанные из эбенового дерева и слоновой кости, украшало множество изящных деталей. Обычно Кристофер выбирал черные фигуры: ему нравилось отвечать на вызовы особого свойства. Игрок белыми делает первый ход, что дает ему некоторое преимущество, и он хотел, чтобы леди Элизабет им воспользовалась. Кристофер сейчас казался себе меценатом. Впрочем, какая разница: черными играть или белыми. В любом случае выигрыш будет за ним.

Шахматы – это игра логики и стратегии. И в том и в другом он был силен. Ему еще не приходилось проигрывать, так что у восемнадцатилетней дебютантки не было никаких шансов, тем не менее она осмелилась бросить ему вызов. Это, наверное, потому, что он задел ее самолюбие, обозвав занудой. Это было дурно, конечно, но какой дьявол заставил эту девицу прятаться за книжными шкафами?

Кристофер взглянул на нее. Леди Элизабет внимательно рассматривала доску. Сейчас он предложит ей играть белыми. Можно не сомневаться, что девица даже не понимает, какое это дает преимущество.

– Соблаговолите играть белыми? – предложила Элизабет и похлопала ресницами.

Хм. Возможно, она в курсе, и вид у нее напряженный. Он почти ненавидел себя за то, что разобьет ее наголову. Почти!

– Нет-нет! Пожалуйста, играйте белыми вы – это более выгодно.

– Я знаю, – легкомысленно отозвалась она и встала напротив фигурок из слоновой кости. – Именно поэтому я и предложила это вам.

Кристофер нахмурился. Ему показалось или в ее тоне действительно послышались нотки снисходительности? Ладно, посмотрим, насколько она хороша в деле.

Лорд Милфорд наблюдал за ними с беспокойством, время от времени оглядываясь на дверь, словно хотел сбежать отсюда.

– Мы можем с тобой продолжить после, – предложил ему Кристофер и хотел было добавить, что игра с ней не займет много времени, но решил, что это уже чересчур.

Кристофер выдвинул стул, и леди Элизабет заняла место на стороне белых. Взгляд невольно упал на декольте девицы, и он судорожно сглотнул. Элизабет хоть и дебютантка, невинное создание, но уже точно не ребенок. Черноволосая, с длинными пушистыми ресницами – не говоря уж о теле, словно созданном для греха, – она больше походила на сирену. Кристофер тряхнул головой: такие мысли совсем ни к чему. Во-первых, он взял себе за правило никогда не смотреть на дебютанток дважды, во-вторых, это свояченица Торна, и плотоядно пялиться на нее вряд ли прилично, в-третьих, она его соперник в игре, и к ней следовало относиться соответственно.

Пока лорд Милфорд подтягивал галстук и переминался с ноги на ногу, Кристофер занял свое место и, скрестив руки на груди, выжидающе посмотрел на леди Элизабет – та изучала доску перед тем, как сделать первый ход.

Он поневоле сравнил ее с Джессикой и решил, что леди Элизабет все-таки отличается от сестры. В то время как леди Джессику окружал ореол утонченности и грации, ее сестра говорила и делала такое, что вряд ли входило в разряд изящного, включая вызов сразиться в шахматы. А кроме того, несколько минут назад она сказала вежливо, но ясно – чем он не мог не восхититься, – что не желает танцевать именно с ним. Послание получено.

Он улыбнулся этой мысли и, продолжая изучать ее, порылся в памяти, пытаясь вспомнить, что Торн говорил о новоиспеченной свояченице. На ум кое-что пришло. Ее часто видели за чтением. Она пренебрегала правилами приличий и поначалу Торна, когда тот попросил помочь привлечь сестру на его сторону, проигнорировала.

Второе уже получило свое доказательство, когда она бросила ему вызов: сыграть партию в шахматы, а потом, в качестве награды за победу, предложила изобразить, что он ухаживает за ней. Смехотворная идея, одна из тех, что он немедленно отверг бы, если бы его обеспокоила возможность ее выигрыша.

– Лорд Милфорд, – Лиз подняла взгляд от доски, чем отвлекла Сент-Клера от его мыслей. – Полагаю, вы сохраните в секрете условия нашего пари, ведь так?

Вид у Милфорда был такой, словно он проглотил жука.

– О-о… э-э… да. Да, конечно.

– Прекрасно! – Она наградила его ослепительной улыбкой. – Тогда, может, сделаете одолжение: найдете еще кого-нибудь, чтобы понаблюдали за нашей игрой. Моя матушка сегодня очень занята, что совершенно естественно, а мне, в соответствии с приличиями, нужна сопровождающая дама.

– Да-да, разумеется. Я скоро вернусь. – С явным облегчением Милфорд тут же испарился, но, покидая комнату, без сомнения – из соображений пристойности, оставил дверь открытой настежь.

Кристофер посмотрел на леди Элизабет:

– Может, нам стоит дождаться наблюдателей, прежде чем вы сделаете первый ход?

Сам он был бы не против: чем больше свидетелей его сокрушительной победы над ней, тем лучше.

– Да нет, все и так в порядке. Хм. Дайте-ка подумать…

Она постучала пальцем по подбородку и склонилась над доской. Ее взгляд обежал фигуры, и на миг ему вдруг стало интересно, а умеет ли она играть вообще. Тогда с какой стати надо было предлагать ему вот это?

Прошло несколько минут, и, кашлянув, он спросил:

– Хотите совет, миледи?

Элизабет резко вскинула брови, и ее лицо сразу осветилось какой-то кошачьей улыбкой.

– Нет, благодарю. Думаю, что я знаю, каким будет мой первый ход.

Она медленно стянула одну перчатку, потом другую и, отбросив их на дальний конец стола, к окну, посмотрела на него, а потом, не отпуская его взгляда, подняла изящную руку, взялась за пешку королевы и двинула ее вперед на две клетки.

Кристофер нахмурился. Неужели ей известно?.. Нет, не может быть – это наверняка просто совпадение, достойный первый ход, но ничего экстраординарного, в особенности если он не был запланирован.

– Кто вас учил играть? – спросила она, когда он на две клетки передвинул пешку ферзя.

Вот он, классический ответ на гамбит, если только в этом заключалось ее намерение, но ей наверняка неизвестно об этом. Он сделал такой ход, исключительно чтобы обезопасить себя, на всякий случай.

– Отец, – коротко ответил Кристофер, наблюдая, как леди Элизабет двинула слоновую пешку вперед на две клетки. Хм. Возможно, она знает о шахматах больше, чем он расcчитывал. – А кто учил вас?

– И меня отец, – ответила Лиз так же коротко.

В молчании Кристофер оценил ход белой фланговой пешки, угрожавшей его пешке в центре. В худшем случае, если эта дебютантка задействует стратегический минимум, ему придется играть, усиливая мобильность своих фигур.

Все так же, не говоря ни слова, леди Элизабет взялась за ферзевую пешку и снова двинула ее.

Кристофер опять прищурился. Сильный ход, из тех, что могут позволить себе лишь опытные шахматисты. Она явно не новичок. И это к лучшему. Он терпеть не мог играть с профанами.

– Вы знакомы с ферзевым гамбитом? – спросил он, не справившись с удивлением.

Она пожала плечами, и платье соскользнуло вниз на руку, обнажив молочно-белое плечо.

– Могла слышать что-то.

Тряхнув головой, чтобы отогнать мысли об этом нежном плече, Кристофер посмотрел на книгу, которую она положила на стол. «Макбет»? Почему ему показалось, что это будет какая-нибудь глупая готическая история? Несколько мгновений он разглядывал обложку, потом поднял глаза на леди Элизабет и процитировал:

– На вид цветок невинный, но гада ядовитого внутри скрывает.

Медленная лукавая улыбка появилась на ее лице, когда она положила руку поверх книги.

– Значит, вы знаете Шекспира?

Ответом ей был лукавый взгляд.

– Вы точно дебютантка?

– Вы меня недооценили, и поэтому сегодня проиграете, милорд, – с полной уверенностью заявила Элизабет, откинувшись на спинку стула, и беззаботно сплела пальцы перед собой так, словно все время мира принадлежало ей.

Когда Милфорд вернулся в компании леди и джентльменов, Кристофер как раз изучал расположение фигур на доске, прижимая пальцы к губам. Теперь ему стало ясно, что игра займет немного больше времени, чем он ожидал.

* * *

Два часа спустя, когда библиотеку заполняли гости, игра все еще шла, хотя на доске осталось всего несколько фигур. Кристофер рассматривал сидевшую напротив леди с вновь обретенным уважением. Пока шла игра, он, распустив галстук, так часто запускал пальцы в волосы, что потерял этому счет. Тем временем леди Элизабет, опершись локтями на стол, положила подбородок на ладони с таким видом, словно ее ничто не волнует в этом мире. Она выглядела абсолютно спокойной с этой ее блаженной улыбкой на очаровательном лице.

Касаясь пальцами ладьи, Кристофер думал над следующим ходом. У него имелось всего два варианта, и почему-то ему казалось, что соперница о них знает, так что ходить ладьей вряд ли стоило.

Дьявол! Она, конечно, удивила его. И это еще слабо сказано. Партия, которая, по его расчетам, должна была продлиться всего несколько минут, затянулась на добрую половину ночи. Оказалось, что леди Элизабет чертовски опасный противник. Кристофер вдруг сообразил, но, похоже, поздно, что зря радовался: она далеко не новичок. Он был слишком самонадеян, вот и угодил прямиком в ее ловушку. И его это заинтриговало. Он никогда не встречал еще такого прекрасного противника, и это было чертовски увлекательно.

Народу тем временем в библиотеке прибывало: судя по всему, кто-то из гостей, вернувшись в бальный зал, сообщил своим друзьям о необычном шахматном сражении между лордом Сент-Клером и леди Элизабет Уитморленд. Эта игра и правда превратилась в чертовски захватывающее зрелище.

Кристофер, внимательно глядя на доску, отпустил ладью и кончиками пальцев провел по губам. Дьявол! У него проблемы, и это он понял почти час назад. Следующий ход должен быть продуман до мелочей, и Кристофер взялся за короля.

У леди Элизабет взлетели брови.

– Вы уверены, что хотите сделать это?

Он повторил движение ее бровей:

– Пытаетесь посеять во мне сомнения?

«Я придумывал игры ума в шахматах, милочка!» И все же ее слова заставили его взять паузу, и то лишь потому, что она неожиданно оказалась отличным игроком.

– Ставлю на леди Элизабет! – вдруг послышался женский голос.

Нечто подобное продолжалось уже несколько часов: гости по очереди делали ставки. Создавалось впечатление, что супружеские пары разделились: дамы ставили на леди Элизабет, а джентльмены – на лорда Сент-Клера.

Черт! Ему не совсем не хотелось подвести мужчин, но, увы, существовал действительно единственный ход. Он взялся за короля и пошел им, а потом одарил леди Элизабет самодовольной улыбкой. Вот так! Теперь ей придется немного помолчать: она не могла ожидать от него такого шага.

Среди мужчин раздались довольно оживленные аплодисменты, и тут дверь в библиотеку распахнулась настежь.

– Элизабет Уитморленд! – донесся до нее голос пожилой дамы. – Ты опять играешь в шахматы?

Леди Элизабет сначала испугалась, встревожив Кристофера, а потом ее губы тронула медленная улыбка, и, не отрывая глаз от доски, она откликнулась:

– Да, мама.

Хм. Мать, судя по всему, обыскалась ее. У него возникло ощущение, что их игра завершилась, и это было по-настоящему досадно, потому что Кристофер не мог припомнить, чтобы когда-нибудь так удачно проводил время на балу для сливок общества. Обычно его интересовало нечто совершенно особенное, но сегодня во время шахматной партии с леди Элизабет он по-настоящему понравился самому себе. И это было так ново для него!

Они оказались плохими гостями на свадебном торжестве, затеяв такую долгую игру, и теперь им овладело чувство вины из-за того, что он надолго задержал и отвлек сестру невесты от празднества. Из соображения приличий Кристофер был готов предложить оставить партию и закончить в другой вечер. Кроме того, ему претила сама мысль нанести ей поражение в присутствии стольких людей. Это могло бы ее унизить.

Но Кристофер не успел еще произнести ни слова, как толпа раздвинулась и пропустила вперед вдовствующую маркизу Уитморленд. Та стремительно подошла к их столу и, подбоченившись, требовательно заговорила с дочерью:

– И чем, по-твоему, ты занимаешься? Это свадебный бал твоей сестры.

Элизабет поджала губы и продемонстрировала лишь толику упрямства, но Кристофер по загоревшимся огонькам в ее глазах понял, что она ни о чем не жалела.

– Не беспокойся, мамочка, – громко объявила она, – мы почти закончили.

Кристофер нахмурился: до этого «почти» было еще ой как далеко. Ему потребовалась четверть часа, чтобы решиться на последний ход, и он не сомневался, что на ответный ей потребуется времени ничуть не меньше.

– Если ты сейчас же не вернешься наверх, последствия тебе не понравятся, – заявила леди Уитморленд, развернулась и двинулась прочь.

– Мама, подожди минутку! – радостно воскликнула леди Элизабет. – Я иду с тобой. – Потом, прищурившись, она взглянула на доску, коротким движением двинула фигуру, поставив шах его королю, и объявила: – Шах и мат!

Сложив руки перед собой и невинно захлопав глазами, она посмотрела на Сент-Клера с веселой и в то же время самодовольной улыбкой.

Кристофер опустил взгляд на доску, и удивлению его не было предела: позиция оказалась разгромной. Минуты проходили, но вне зависимости от того, как долго он смотрел, результат оставался неизменным. Каким-то образом леди Элизабет удалось внушить ему фальшивое чувство уверенности, и он, как идиот, передвинул короля и подставил под удар. Он понимал это лучше других, но не мог поверить, что она выиграла. Как это вообще возможно? Испытав минутную слабость, Кристофер стиснул зубы: надо было признавать очевидное – и, наконец, согласился:

– Вы выиграли, миледи.

Потом он поклонился ей, и женская половина присутствующих взорвалась ликующими возгласами, в то время как мужская – застонала. Когда деньги перешли из рук в руки, Кристофер поднял глаза и вгляделся в юную леди, которая только что совершила немыслимое – разгромила его в шахматы.

Он так и не смог поверить в случившееся: из легких словно выбило весь воздух, и тем не менее он смотрел на нее не только с уважением, но и… с восхищением. Господи, она сделала это! И отчасти потому, что обратила против него его же заносчивость и самоуверенность.

Леди Элизабет встала, и Кристофер на нетвердых ногах поднялся вслед за ней. Она шагнула вперед и, наклонилась к нему, словно хотела забрать перчатки и книгу с дальнего конца стола, а на самом деле – чтобы шепнуть на ухо:

– Я же просила называть меня Лиз. Кажется, вам пора начать ухаживать за мной, – сказала она в довершение.

Ее улыбка была такой довольной, что его чуть не вывернуло от злости наизнанку.

Натянув перчатки и сунув книгу под мышку, Элизабет выпрямилась и заговорила громко, чтобы все услышали:

– Благодарю вас за приятную игру, лорд Сент-Клер. Возможно, мы как-нибудь сыграем еще. Доброго вечера.

Кристофер видел, как она уходит, и ощущал не только разочарование, зависть, но и уважение. При этом он честно не мог бы сказать, что тревожило его больше всего: то, что его одолела в шахматах дебютантка, подпиравшая стены на балах, или то, что от ее теплого дыхания возле его уха у него в паху все затвердело.