Читать книгу Такая вот жизнь, братец – 6. Записки шестидесятника - Валериан Георгиевич П. - Страница 6

Опять кошмарная ночь. Ночь тихого безумия.

Я проснулся около трёх от её полушёпота. Она опять разговаривала со своей покойной мамой. Боже, что это было! Я лежал, не шевелясь, не дыша. Я думал, если вмешаюсь, спугну, с ней случится истерика, или ещё что. И опять, всё тот же поток жалоб, претензий в мой адрес. Я – монстр, хам, я издеваюсь над ней, попрекаю деньгами, едой, лекарствами, ничего ей не покупаю, и т. д. и т. п. Всё это было не ново, но… сам тон с интонациями глубоко страдающего человека, человека на грани (а сейчас она, как ни в чём не бывало, разговаривает по телефону с подругой: обсуждает её покупку). До меня доносились её слезливые мольбы: «Мамочка, как хорошо с тобой, как тепло…". Она жалуется ей, что устала от наших ссор, моего хамства, грубости, и т.д., и снова, в который раз, просится к ней: «Мамочка, возьми меня с собой. Я так хочу уйти отсюда, к вам, я здесь одна-одинешенька, это невыносимо, вокруг холод, безразличие…". Потом она замолкает, вслушиваясь в ответы, (или она сама их сочиняет!). Вдруг, слышу: «Мамочка, дай мне конфетку!» Она произносит это чётко, громким полушёпотом. Я уже начинаю сомневаться, а спит ли она вообще? «Где она сейчас?», спрашиваю я себя, «ведь, она явно не здесь, не в кровати, Она говорит с ними так, как будто их видит». Это не какое-то бредовое бормотание, а разговор людей, лицезреющих друг друга. «Значит, она «вышла из себя» и сейчас где-то там, среди её умерших предков! Она унеслась ввысь, в горний мир, в иное измерение! Её тонкое, (астральное?) тело покинуло грубую плоть и теперь обитает в царстве призраков? А как же голос? Ведь, она говорит нормальным, человеческим голосом, издаёт реальные человеческие звуки, а для этого нужна гортань, связки и всё такое? И слух! Она слышит их, отвечает на их вопросы (или она сама их задаёт себе?). Нужен, ведь, и мозг, осуществляющий поток речи, наконец, нужно сознание!» Она спокойно лежит на боку, уткнувшись головой в подушку. Её тело, плотно укрытое одеялом, неподвижно, как брошенный назем мешок картошки, и только губы непрестанно шевелятся, издавая слабые звуки. На мгновение она затихает, и вдруг, срывается в рыдания: мать, оказывается, стала удаляться. «Мамочка, не уходи! Я с тобой»! Я слышу, что ей надо пройти какой-то холодный коридор, чтобы оказаться с ними. Она сердится на себя за то, что не может этого сделать. Потом, вдруг, поднимается с постели и со словами: «Я сейчас, я чувствую тебя, я иду за тобой!» идёт по направлению к окну, неуверенно, как сомнамбула, продвигаясь вперёд. Подойдя к окну, она легонько стукается лбом о стекло и, видимо, очнувшись, молча поворачивает назад, добирается до кровати, ложиться на место и через минуту я слышу её ровное дыхание. «Откуда она знает про этот коридор?», приходит мне в голову.