Читать книгу Магистраль смерти – 3 - Валерий Атамашкин - Страница 1

***

Фургон, искореженный прямым попаданием, сейчас напоминал только лишь груду металла. Расплавились покрышки, вдребезги разлетелись стекла, сгорел салон и оплавился пластик. Сейчас Таун Айс представлял жалкое зрелище.

Улетел вертолет, яростно вращая мощными лопостями, разгоняющими густой сизый дым от жженной резины, прочь от места катастрофы. Потоки горячего летнего воздуха поднимали дорожную пыль. Не шум работающего двигателя и вращающихся лопастей, но порывы ветра заставили Сему прийти в себя.

Семен открыл глаза, сделал жадный вдох, закашлялся. Он лежал на спине, на голой земле, в нескольких метрах от Таун Айса. Он несколько раз моргнул, чувствуя, что глаза забились пылью, сфокусировал взгляд, уставился в небо, пытаясь прийти в себя и осознать, что произошло. Тело ломило, но Сема чувствовал, что остался цел. Просто чувство было такое, как после тяжелой тренировки, когда на тебя в один миг наваливается накопившаяся усталость и не хочется ничего. Также и сейчас, Семе хотелось только недвижимо лежать на прогревшейся на день земле. Сил подняться не было совершенно никаких, хотя надо бы! Марина, сын! Все ли с ними в порядке? Удалось ли им выбраться из фургона целыми и невредимыми? Так ли повезло, как ему? Перебарывая себя, борясь с внутренним сопротивлением и пожирающей слабостью, Сема попытался встать, но ноги, будто разваренные макароны, непослушно выгнулись, задрожали в пьяном танце, предательски сгибаясь в коленях. Его повело и если бы не чья-то рука, железной хваткой удержавшая его на ногах, лежать бы Семе на земле, голой вниз, в позе страуса.

– ЭЙ… Ты в порядке? – послышался сиплый, как будто прокуренный, голос капитана.

– Нет, – незамедлительно ответил Сема. – Я не в порядке!

Он еще спрашивает?! Как он мог быть в порядке, когда рядом горит фургон, когда только что военные выпустили по Таун Айсу свою сранную ракету, перевернувшую все с ног на голову… Когда он не знает где его семья! И он спрашивает – в порядке ли Сема?

– Где моя семья? – прохрипел Сема, закашлялся, сплевывая мокроту на землю.

Легким знатно досталось в этой заварушке, пришлось подышать гарью и наверняка поэтому у Семы кружилась голова и не слушались ноги. Он уставился на капитана все еще непослушным взглядом, соловьиными глазами. Михаил выглядел ничуть не лучше – потрепанным после случившегося. Гарь, закоптившаяся на военной форме, превратившейся в рвань, краснющие глаза, как от недосыпа. Михаил внимательно посмотрел на Сему в ответ, будто оценивал. Видимо сам Сема выглядел того хуже.

– Успокойся, – строго сказал военный и уже мягче добавил, спросил еще раз. – Как твое самочувствие? Ты ранен?

Ранен… не ранен – какая разница! Но Сема понимал, что капитан не отстанет со своим расспросом – больно крепко впились его пальцы в плечо. Ничего не оставалось, как внушительно кивнуть – полный порядок.

– Где мой сын? Где моя жена? – раздраженно спросил Сема.

Он сбросил руку капитана со своего плеча и шагнул вперед, наступая на военного, собираясь убрать его с пути. Пока он не знал как, но речь шла о его семье – ему необходимо было пройти. И сейчас военному, этому капитану, лучше отойти в сторону. Сема за себя не ручался.

Ведь Маринка и сынок должны быть… ТАМ?

Сема сглотнул, смотря на пламя, охватившее Таун Айс. Рядом с фургоном можно было увидеть отчетливые следы крови. Горло сжало, в груди больно кольнуло, похолодело. Видя, как на глазах меняется выражение лица Семы, капитан поспешил успокоить его.

– Тише, тише. Хрен с ним с фургоном, это железяка, а что до твоей семьи, то все с ними в порядке. Вон же они, целеханькие и невредимые, – он кивнул за спину Семена.

Сема остановился как вкопанный, нахмурился, переваривая услышанное, а потом медленно развернулся, подсознательно боясь увидеть картину, которая должна была открыться перед ним в следующий миг. Камень упал с души – его жена и сын сидели на земле, приходя в себя. Маринка и сын. Оба перепачканные в сажи, не похожие сами на себя, но главное – целые и невредимые. На первый взгляд, у них не было ни единой царапины, им удалось выбраться сухими из воды.

Из груди вырвался вздох облегчения. На первый взгляд это казалось невероятным! То во что превратился их Таун Айс после прямого обстрела из вертолета военных… Все это по определению не оставляло ни единого шанса на то, чтобы спастись. По фургону ударили как раз в тот самый миг, когда все они находились внутри него. Но каким-то чудом всем им удалось спастись. Но разве сейчас это имело хоть какое-нибудь значение? Было неважно, какое чудо помогло им спастись, главное что его семья цела и невредима. Не менее важно, что цел и невредим он сам, потому что будь иначе и никто не смог бы защитить его семью.

Сема бросился со всех ног к семье.

– Марина!

Он подбежал к супруге, обнял, хватая в охапку сначала ее, а потом и сына. По щекам полились слезы. Сема ощупал своих родных – не ранены ли? Целы? Нет, обошлось, на них не было ни одной царапины. Лишь гарь, да порванная одежда. Но одежда – пустяк, когда сам ты жив и здоров.

“Но чья эта кровь… если все целы?”, – мелькнула мысль, от которой Сема тут же отмахнулся.

Похоже тот же самый вопрос волновал капитана. Военный долго смотрел на кровяные полосы на земле. Его лицо сделалось мрачнее тучи.

***

– Зачем? Не вижу в этом смысла, – капитан покачал головой, опровергая все доводы Семы.

Доводы, собственно, сводились к следующему. Им следовало вернуться к бетонным заграждениям. Вернее даже не просто вернуться, а преодолеть их, перебраться на противоположную сторону. Двинуться на юг, другими словами. Пусть даже там могут повстречаться очередные блокпосты. Но ведь их можно было обойти. В этом Сема не видел препятствия. Во-первых с семьей Семы был самый что ни на есть целый капитан. Да, вышло мягко говоря, не очень, что свои же вояки ударили по капитану, когда он находился внутри Таун Айса, причем безо всякого предупреждения. Но Сема был уверен, что ударили лишь потому, что не знали о присутствии там Михаила. Ну а если знали – смотри выше, любой блокпост можно обойти. Они могли зайти вглубь полей, сделать крюк. Придумать что-нибудь уже на ходу. Другими словами, Сема считал свой наспех сколоченный план обязательным к реализации. Следовало уйти как можно дальше от Ростова-на-Дону, где творились необъяснимые вещи. Это во-вторых.

– Вы серьезно? – Сема отчаянно всплеснул руками, не находя более аргументов в свою пользу. С военным было невозможно разговаривать. Он обрубал любой диалог – либо делаем так, как он скажет, либо другого не дано.

– Серьезно, – отрезал капитан.

– Что вы предлагаете? Вернуться? В Ростов? – Сема нервно хохотнул. – На секунду представьте, что происходит в городе, если начали применять подобные драконовские меры. Я повторяю, нам необходимо идти на юг!

– Некуда идти, – снова покачал головой военный.

Наверное, будь сейчас немного другая обстановка и сумей Сема мыслить чуть рациональнее, рассудительнее, он бы задумался – что Михаил имеет ввиду под этими словами. По-хорошему, стоило спросить – НЕКУДА ИДТИ это вообще как?

Ничего, что Россия это огромная страна, а Ростов-на-Дону так и называется – "Ворота Кавказа", потому что за ним ЕСТЬ КУДА ИДТИ. Можно загибать пальцы – Краснодарский край, Ставрополье, Осетия и так далее. Но сейчас Сема был на взводе, с аргументами было туго.

– Я настаиваю! – он не нашел ничего лучше, как повысить голос.

Также не приходило в голову, что капитан мог в любой момент хорошенечко психануть и ответить что-то вроде “идите куда глаза глядят”. И тогда им придется разойтись, чего Сема, при всем своем осторожном отношении к военному, хотел бы избежать. Нет, дальнейшую дорогу он хотел продолжить вместе с капитаном. В конце концов, у Михаила было оружие, а главное навык с ним обращаться. И, конечно, возможно что-то еще значила его военная форма, такого пропуска ни у Семы, ни у членов его семьи не было.

– Допустим, – капитан обернулся, бросая взгляд в сторону бетонных заграждений. – Ты же понимаешь, что на трассе мы будем как на ладони? Видел, что случилось с твоим фургоном? Нам повезло, что мы вообще остались живы… А знаешь, что это значит? – он уставился на Сему.

– Договаривайте! Я не умею читать мысли.

– Это значит, что из Ростова – ни ногой, для особо непонятливых. Хочешь жить – хочешь спасти свою семью, то возвращайся в город, – отрезал капитан. – Ну или если ты хочешь получить из пулемета на вертолете, тогда нам туда, – Михаил махнул рукой в сторону бетонных заграждений.

– Он прав, нам четко дали понять, что нас не выпустят из города, – согласилась Марина, чья голова лежала на плече мужа все это время.

Сема со свистом вдохнул горячий воздух через ноздри, наполняя легкие и успокаиваясь. Хотя держать себя в руках удавалось с трудом – Марина туда же. Неужели они не понимают, что если по ним стреляли единожды, то откроют огонь и в следующий раз. Стоит только повстречать вертушку в небе над головой, как они получат свою очередь. С другой стороны…

“Капитан прав”, – решил он.

Михаил был прав, говоря о том, что они будут как на ладони в поле. И именно в поле гораздо больше вероятность оказаться подстреленным. А черт его знает, какой вариант сработает? Что если им не удастся пройти блокпосты, что если Михаил теперь такой же гражданский, как и Сема со своей семьей? Хотя вот до сих пор, этот военный упорно отказывается снимать с себя противогаз, что выглядело особенно странно, учитывая, что на остальных противогазов не было. Те противогазы, которые прихватил с собой Сема, попросту сгорели в фургоне. Хотя окажись они в целостности и сохранности, Сема бы напялил один противогаз на себя и по противогазу на жену и сына. Просто потому что такие штуки носили на себе военные.

Суть в том, что если все начнет развиваться по второму сценарию, то их настигнет вертушка со своим огнедышащим пулеметом, жалящим смертельными пулями. Мысль об этом немного остудила порыв Семена во чтобы то ни стало идти на юг, отрезвила. Но возвращаться в Ростов? На первый взгляд этот вариант выглядел еще более ужасающим.

– Наверное, вы правы. Но вам не кажется, что возвращаться назад это какое-то… безумие? – только и нашелся Сема.

– В городе мы можем укрыться и все переждать, уже поэтому вариант вернуться в город лучший – сказал капитан.

– В Ростове? Переждать? Укрыться? – Сема странно улыбнулся. – Вы себя слышите?

– Прекрасно слышу и понимаю, что из Ростова сейчас перекрыты все возможные пути!

Сема ничего не ответил. Только пожал плечами также нервно. Принятие решения давалось ой как непросто. Ну… что если посмотреть на слова капитана под другим углом. Он военный и наверняка лучше самого Семы знает, что происходит вокруг.

Военные отлично осведомлены.

“Так сказать, экспертное мнение. Главное, чтобы это мнение не оказалось в духе “британские ученые доказали”, – подумал Сема.

Он переглянулся с супругой, которой едва заметно кивнула. Проблем нет, Ростов – значит Ростов.

– Я согласен, возвращаемся.

Капитан показал в ответ большой палец. Было заметно, как дрожит его рука. Второй рукой он поправил противогаз, явно причиняющий ему неудобства.

– Поверь, это лучшее решение из возможных… – противогаз странно съехал на бок, поэтому капитан замолчал, пытаясь вернуть его на место.

– Может, снимите его, наконец? – предложила Марина, видя мучения капитана.

Военный вздрогнул, покосился на Марину, закивал.

– Наверное. Правду говоря, в этой резине как-то не по себе. Тяжело дышать, как будто легкие сдавило.

Он медленно снял с себя противогаз и Сема впервые увидел его лицо. Мужественное, гладковыбритое лицо мужчины лет тридцати пяти. Повисло неловкое молчание. Все от того, что с этим капитаном было что-то не так. Сема внимательно всмотрелся в его лицо. Он выглядел неестественно изнеможенным. Необычайно большие, неестественно черные круги под глазами. Впавшие щеки, кожа почти что облегает зубы. Но главное – из уголков губ капитана стекали тоненькие струйки слюны, подкрашенные кровью.

– Ну вот, так гораздо лучше. У вас кровь. – Марина выдавила из себя улыбку, а сама покосилась на Сему, одновременно прижимая к себе сына.

– А… да… – капитан вытер струйку крови на лице, вернее размазал ее по щеке рукавом и неряшливо, совершенно по дурацки улыбнулся в ответ. – Похоже давление скакануло.

Намеренно или нет, но когда капитан говорил эти слова, он положил руку на рукоять. своего пистолета, наблюдая за тем как переглядываются супруги. И Сема, и Марина, и конечно же сам капитан знали, что дело было не в давлении.

***

Вновь повисло напряженное молчание. Михаил странно закряхтел и вдруг одернул руку от пистолета, будто от куска раскаленного металла. Вздрогнул, словно. приходя в себя, замотал головой, аккуратно касаясь подушечками пальцев висков.

Выглядел капитан слегка растерянным, как если бы оказался застигнутым врасплох в крайне неловкой ситуации. Или пытался бы что-то вспомнить, а ничего в голову не шло.

– Ребят, короче, вам не о чем беспокоиться, я вас защищу. Обещаю, – сказал он, косясь на противогаз теперь уже лежавший под ногами, как брошенный мимо урны мусор. – Идемте? Что стали?

– Идемте… – согласился Сема, теперь он стоял рядом с сыном и супругой, обнимая обоих за плечи. Так было гораздо спокойнее, да и близость с семьей придавала сил.

– Сначала расскажите нам, что вам известно о происходящем, – твердо сказала Марина.

Она впивалась своими ногтями в кожу на руке Семы, еще чуть-чуть и выше локтя останутся кровоподтеки, но он терпел, понимал, что Маринке это нужно сейчас. Крепко держался за руку отца сын, не на секунду не отпускал.

– Все, что я расскажу, вы сами знаете, – отмахнулся капитан, давая понять, что не желает продолжать этот диалог.

Хоть рука Михаила и не лежала больше на рукояти пистолета, а сам капитан был настроен вполне себе благосклонно к их семье, Сема не хотел, чтобы Марина дальше развивала эту тему. Чего не хватало, чтобы у этого вояки сменилось настроение. Не знает – значит не знает. Хрен с ним. Если бы было что, он бы рассказал. Может ведь быть такое, что ему самому ничего неизвестно. Из таких ситуаций и выходит, что все вокруг нервничают – непонимание, как следствие стороны обвиняют другу друга в недоговоренностях, не всегда вслух.

– Пойдем, дорогая, – прошептал он.

Однако, Марина не собиралась никуда идти прежде, чем получит ответы на свои вопросы.

– Михаил, мы теперь в одной команде. Расскажите нам все, что вы знаете! – настояла она, выворачиваясь из объятий Семы. – Вам что-нибудь известно о том, что произошло?

Капитан задумался, но только лишь качнул головой, отрицательно.

– Нет, мне ничего неизвестно. Точнее известно не больше вашего, – как показалось, честно сказал он.

– Не может такого быть! – взвилась Марина.

– Дорогая, не стоит…

– Чего дорогая, Саймон? Он военный, он стоял на пост, у него есть оружие и я не поверю, что он ничего не знает! Да такого просто не может быть!

– Увы, – только лишь развел руками Михаил. – Я военный, капитан части, где служили призывники срочники, у нас даже контрактников не было. Не больше и не меньше. На пост нас дернули спонтанно. Никто из нас, рядовых офицеров, ни сном ни духом о том, что здесь происходит на самом деле. Есть приказ – я выполняю. Вы правильно подметили, что я – военный, а мы военные люди подневольные, под присягой ходим. Да и не знали мы к тому моменту реального расклада.

Он запнулся, стиснул зубы, вновь коснулся подушечками пальцев висков. Кровь заструилась из носа двумя алыми тоненькими струйками. Он аккуратно промокнул губы тыльной стороной ладони, отвел руки и уставился на кровь на своей руке.

Потом же энергично растер нос, будто бы это помогло.

– Михаил, возьмите, – в руках Марины появился платок, спрятанный в одном из карманов.

– Благодарю, с давлением проблемы еще с юношеских лет, – капитан выхватил платок из ее рук, попытался вытереть кровь, но размазал еще больше. Кровь не собиралась останавливаться. Он выругался сквозь зубы, запрокинул голову, попытался соорудить из платка нечто наподобие тампона и продолжил. – Был приказ не выпускать граждан из города. Помните, как в прошлом году на выезде ставили посты? Мы думали, что задача схожа. Ничего серьезного, стоишь себе, зайцев ловишь. А теперь не знаю, что думать, – он внушительно пожал плечами.

– Но ведь это ваш вертолет! Военный! – не унималась Марина. – А трупы в кузове грузовика, это вы называете “ничего серьезного”? Или это те самые зайцы?

– Вертолет наш, вы правы, – капитан не стал спорить, продолжая спокойно отвечать. на эмоциональные выпады, но на вторую часть вопроса он не стал отвечать. Это Сема отметил про себя.

– Так вот, ваш вертолет расстрелял наш фургон и нас! И вас кстати тоже, вместе с нами.

– Повторю, теперь я не знаю, что думать и ума не приложу. Расстрелял, – капитан развел руками, но тут же вернул ладонь к кровоточащему носу. Хорошо хоть кровь изо рта теперь шла не так выраженно. Как полагал Сема виной тому была поврежденная с внутренней стороны губа или щека.

–И… все? – прошептала Марина.

– Как есть. За что купил, за то и продаю.

– Мне кажется вы недоговариваете, Михаил, – Сема ужаснулся, когда услышал собственные слова. – Может все-таки расскажите о том, что в кузове вашего грузовика делали тела?

Капитан посмотрел на него внимательно, перевел взгляд в небо, будто высматривая вертолет, хотя на самом деле он просто держал запрокинутой голову, чтобы уменьшить кровотечение носом, а потом махнул рукой – мол, была не была.

– У нас был приказ стрелять на поражение, – прошептал он.

– Че-го? – ошеломленно протянула Марина.

– Мы восприняли этот приказ, как стрелять только в тех, кто ослушается, кто попытается прорваться через пост, – он запнулся, замолчал, склонил подбородок на грудь, тампон из платка упал на землю под ногами, но никто не обратил теперь на это внимание. – Только в тех, кто откажется выполнять распоряжения. Не хочу оправдываться… Что было, то было.

– Нет уж, говорите, – Марина вытаращила глаза, вцепившись бульдожей хваткой. – Договаривайте! Как вы там сказали, за что купил за то и продаю?!

– Что вам сказать, что я понял этот приказ только теперь, после того, как в фургон выстрелили из вертолета? Нет, приказ был отдан четко и ясно – мы были должны стрелять на поражение всех, кто подберется к посту из города, независимо от других обстоятельств и причин. Независимо от того, повернет человек назад или нет, станет слушать наши команды или ослушается. Но разве я мог отдать приказ стрелять в тебя или твою жену? Стрелять в ребенка?

Марина опешила после этих слов, только сильнее прижала к себе сына и мужа. Если капитан не мог выстрелить, то летчик вертолета мог. И выстрелил, намереваясь выполняя приказ убить гражданских, подошедших к посту и как теперь выяснилось дезертира не выполнившего приказ расправиться с этими самыми гражданскими.

Капитан громко чихнул, едва успевая прикрыть рот рукавом. Он вздрогнул все телом, уставился на рукав, на котором осталась полоска подкрашенной кровью слизи. Михаил нахмурился.

– Я что получается – предатель? Изменил родине? – он хмыкнул, рука вновь вернулась на рукоять оружия. – Дожился, блин… Дослужился, когда до пенсии по выслуге рукой подать.

Причитая, капитан вытащил пистолет, покрутил его в руках, как какую-нибудь игрушку. Палец скользнул по предохранителю У Семы округлились глаза. Зачем?

– Семен, вам как отцу и мужу оставлю автомат. Умеете им пользоваться.

– Разберусь при надобности, но полагаю, что в этом не будет нужды, если вы пойдете с нами? – заметил Сема.

– Может и будет, кто ж его там разберет.

Капитан не договорил.

– Михаил, что вы дела…

Марина среагировала гораздо быстрее мужа. Однако, ее возглас заглушил выстрел. Капитан открыл рот, засунул туда дрожащей рукой дуло и спустил крючок спускового механизма.