Читать книгу Сага о счастье. Закономерные случайности - Валерий Бехтер - Страница 14

10.1. Ностальгия

Мало кто представляет, что такое ностальгия. Это тяжелая, неизлечимая болезнь. Ее можно только приглушить визитом на родину. Но у многих к этой болезни есть устойчивый врожденный иммунитет. Таким особям безразлична история собственной жизни, они не обременены памятью о дорогих сердцу обжитых когда-то местах, о людях и событиях, связанных с ними. А я испытываю эти гнетущие муки в полной мере. Стоит только, хоть краем мысли, зацепиться за воспоминания.

На вокзале Вильнюса я вышел с огромным чемоданом. Отлично знал, как доехать до дома, но у меня и мысли такой (ехать) не было. С этим чемоданом я поперся пешком по тем знаковым для меня улицам и переулкам, по которым нашагал за 12 лет сотни километров. Поскольку я жил у подножья гор с противоположной стороны, то и в горы я полез с чемоданом. Я целовал землю этих гор. На них прошло мое детство.

Наконец внизу под горой я увидел свое родовое имение. Оно действительно когда-то было имением. Большой двухэтажный сруб из мореного дуба. Отец купил его за горсть золота у убегающего от советской власти поляка. Но не удосужился оформить как следует документы на дом. Отцу это было не надо. Он был большим военным начальником. А таковым в Литве принадлежало все. Когда отец уехал из Литвы, наш дом сразу отдали под заселение. У нас осталась только часть, состоящая из двух комнат и кухни с двумя отдельными входами.

С какой-то дрожью во всем теле я приближался к дому. Постучал. Ответа никакого. Особо не расстроился. Мало ли где могла быть в это время мать. Я хоть и известил ее о своем приезде, но точное время приезда и сам не знал. Поставил у дверей чемодан и стал обследовать все закоулки двора былого детства. Встретил некоторых соседей. С ними было приятно пообщаться, пораспрашивать о жизни. Но что-то они все дружно не договаривали. Наконец одна тетка не выдержала и брякнула: «Ты напрасно мать ждешь. Иди ко мне передохни». Я начал выяснять в чем дело. Оказывается, у матери началось очередное обострение ее давней шизофрении. Она никого не узнает и никого не пускает домой к себе. Я решил все-таки достучаться. И заметил на окне шевеление занавески. Позвал мать в голос. Она все-таки признала меня и в окне появилось совершенно безумное ее лицо. Затем брякнули один за другим огромные амбарные запоры и дверь отворилась. Встреча прошла в ужасной обстановке. Света не было. Отключен был за неуплату. Пол весь прогнил до грунта. Штукатурка облупилась до бревен. И в этой разрухе никаких признаков съестного. Мать в крайне тяжелом состоянии. Вся высохла от голода, вся изорвана в клочья, не мыта много дней. В общем катастрофа. Если бы я не приехал, был бы ей конец. А под моим присмотром она прожила еще долгих сорок лет. Я сграбастал мать в охапку и потащил в больницу волоком. Она жутко сопротивлялась. Благо больница была всего в пятистах метрах от дома. И там ее хорошо знали. Так что проблем хоть с этим не было. Зато проблемы начались у меня по квартире. Во-первых, надо было быстро устроиться на работу. Запас денег был крайне скуден. Потом надо добраться до домоуправления, затребовать для ремонта необходимые материалы и заняться непосредственно ремонтом. Благо я все сам умею делать. Вот и пригодились мои школьные навыки.

Скучать мне в жизни не приходилось. Вся жизнь борьба! На квартиру ушло месяца два. Она после ремонта приобрела первозданный респектабельный вид. Правда все удобства были пока на дворе. Ими я займусь только после армии.

10.2. Трудовые будни

С работой я тоже все уладил. Правда работа оказалась не по душе – контролер участка механообработки завода шлифовальных станков. Там я чуть не спился. Каждый свой брачок мне пытались залить водкой работяги. Я там выдержал около двух месяцев. Нашел место на оборонном заводе конструктором. Это было мое. Я преуспел в работе в первые же дни. Получал довольно сложные заказы на проектирование. Как для начинающего – просто блеск. Но на предыдущем заводе осталась вновь приобретенная зазноба. Не принято говорить «вторая любовь». Любовь бывает или первая, или просто любовь. Так вот со Светой Горлачевой эта любовь случилась. И продлилась до самой армии, но не прошла испытание разлукой в 3 года. Моя возлюбленнаяь нашла другого, о чем потом очень горько пожалела. Расскажу потом подробней.

Жизнь в Вильнюсе началась бурно и, по нынешним понятиям, отвратительно. Дружки мои былые стали просто бездарной шпаной. Наша улица этим и славилась. Оказалось, что и выбирать не из кого. Танцы в клубах, драки, пьянки, поножовщина, кражи. Вот примерный набор развлечений моих однокашников. Это совсем не мое. Но другого взять было негде. Поэтому я счел за счастье ожидаемый призыв в армию. В армию собирался как в другой мир, в другую вселенную. Продавал за бесценок все свое имущество, накопленное за полгода. Даже такую ценность как набор столярных инструментов. Сам сшил себе шикарное зимнее пальто из необычной цветастой ткани, не менее экзотичные брюки из матрацной ткани в полоску и тому подобное. Все продал. Уходил, что называется, сжигая все мосты.

10.3. Три года армии

С армией мне, можно сказать, повезло. Поскольку у меня было среднетехническое образование, я был призван в элитные радиотехнические войска особого назначения в г. Риге. Там, конечно, была муштра будь здоров, но зато не было никакой дедовщины, все служаки были высоко образованы, а это определяло и лояльность поведения. Правда первый год в учебной роте не задался. Хоть я был отличник по всем статьям, много уделял внимания и общественной работе. Оборудовал учебный класс по высшему разряду. Даже командование учебной роты наш взвод благодаря мне в пример ставило. Но вот был гнида-сержант. Махровый литовец нацист недорезанный моим отцом. Я как русский из Литвы был для него нож к горлу. Он за всякую ерунду подбрасывал мне наряды вне очереди. Я из кухни и туалетов не вылезал. При этом я был отличный вояка.

Я слева— бравый солдат

В боевое подразделение через год перешел с тридцатью неотработанными нарядами. И там я расцвел. Сам стал сержантом, командиром узла радиоперехвата, заместителем командира взвода, отличником боевой и политической подготовки, воин-спортсмен 1 класса, радиотелеграфист 1 класса. Во как. Зарплата была такая, что деньги девать в армии было некуда. Но до третьего года я, все-таки дотянул с трудом и не без потерь. Во-первых, ко мне приезжала моя девушка – Света. Я провел с ней ночь в увольнении. Она впервые решила со мной переспать. Я это принял как доверие и аванс на будущее. Оказалось, все наоборот. Через неделю она прислала мне письмо с извинением и сообщением о своем замужестве. Я чуть не дезертировал, чтобы остановить ее. Но разум подсказал: что ни делается – все к лучшему. Позже выяснилось. Счастье было у нее недолгим. Нарожала двух детей, и муж ее бросил. Она пыталась как-то сблизиться со мной опять, но фокус не удался. После армии у меня появились другие интересы.

Сам принцип армейской жизни – это вечное подчинение кому-либо или чему-либо. А я птица вольная. Мне претит такая система приспособленчества. И где-то я сорвался в конце службы. Не буду описывать подробности, но был лишен всех регалий и разжалован со звания старшины до младшего сержанта. Накрылся мой отпуск на родину и обещанная досрочная демобилизация. Правда, не все было потеряно. Все-таки меня помнили и с хорошей стороны. И командир части дал шанс.

Дембельная работа. Я 4 справа

Собиралась бригада строителей для срочного возведения нового боевого корпуса. А так как я был на все руки мастер, мне предложили войти в бригаду. А бригаде пообещали: как построите – сразу домой. Так и получилось. Я демобилизовался даже раньше прежде обещанного срока.

10.4. Возведение основного здания жизни

На гражданке началось все самое главное в моей жизни. Я подошел к этому этапу на 100% готовым и морально, и физически, и умственно, и материально. Может чуть-чуть мудрости не хватало. Она пришла только к 40 годам, и то частично. Зато молодецкая энергия компенсировала проколы в мудрости. Почему говорю, что материально был готов? Хоть и была у меня достойная зарплата в армии, все же она не особо сохранилась. Были и расходы по средствам. Особенно в увольнениях. А зарабатывал «капиталы» я совсем иначе. Нас – солдат водили на рижский радиотехнический завод ВЭФ. Там среди прочего производили транзисторные переносные приемники с таким же названием. Солдаты помогали на сборке приемников, а мы сержанты занимались собственным промыслом. С молчаливого согласия рабочего персонала завода, мы шарили по всем цехам и собирали комплектацию транзисторных приемников. Учет деталей был только в сборочном цехе. А в цехах-производителях можно было из бракованных деталей выбрать пригодные или вовсе заменить втихаря их на качественные. Мы эту систему усекли с ходу. Уже в воинской части шла профессиональная сборка. Все-таки мы все были с соответствующим образованием. Готовые приемники шли на продажу. Поскольку это был жуткий дефицит, достаточно было в увольнении посидеть где-нибудь на лавочке в парке и послушать музыку, как тут же находился покупатель. Таким образом к демобилизации у меня накопились некоторые средства. На них я сразу, еще в армии накупил всего необходимого из одежды и товаров первой необходимости. Еще и на жизнь немного осталось.

Была попытка у отца выпросить хоть сколько-то подъемных денег. Он как раз приехал со своей женой отдыхать в латвийскую Юрмалу. Но папаша на деньги был кремень – не вырвешь ни гроша. Я думаю он больше прогадал в будущем от своей жадности, хотя был неплохо обеспечен. Когда отец состарился, вспомнил о своем сыне. В это время он проживал на Украине в полном одиночестве. Его жена скончалась довольно рано. Видимо сказались немереные ее попойки. Я уже жил в Москве и был весь в шоколаде. В жалостливом, просительном состоянии отца, я тоже представился неимущим. Не мог ему простить отцовского безразличия к судьбе сына. А у меня была бы полная безысходность после демобилизации, если бы не мой дар выживания. Это была не единственная и не главная причина моей жестокости в отношении отца. Причины были и посерьезнее. При всей моей признательности за его талант педагога, наставничество, науку выживать, он должен был прочувствовать, хотя бы в конце своей жизни, зло, которое он причинил самым близким своим людям: оставил мою мать одну с двумя малолетними детьми в тяжелейшем больном состоянии. Из своей, почти столетней безоблачной жизни, на меня выделил лишь два года – период учебы в шестом и седьмом классах. Все остальные годы я карабкался по жизни в полном одиночестве. И, наконец, отказал мне в такой малости – выделить незначительную сумму на послеармейское выживание.

Если другие дембели месяцами впадали в загул после трех лет армии, то мне пришлось пристраиваться на работу сразу на следующий день. Хорошо хоть мать была в порядке в это время. Был резерв времени для адаптации на гражданке. Но все шло с большим скрипом. На прежнюю работу меня принимали с удовольствием, но на прежнюю мизерную зарплату. Если пацану она как-то подходила, то взрослому мужику, имеющему большие планы на жизнь, очень мало. Пришлось из-за гораздо большей зарплаты устроиться слесарем-инструментальщиком на оборонном заводе. Но фактически в мои обязанности входило диспетчирование некоторых производственных операций для инструментального цеха по кооперации на других предприятиях. Работа непыльная, связана с массой разъездов. Мне очень подходил такой режим. Он позволял попутно решать и личные дела в рабочее время.

Я после армии

У меня завелись друзья. И совсем не те, с которыми у меня были криминальные проблемы перед армией. Тех почти всех пересажали или они разъехались в другие приличные районы города. А одного, самого задиристого, вовсе убили в уличной драке. Новые друзья были из приличных семей. Один, Володя, учился на первом курсе мехмата в универе. Второй тоже отличался какими-то положительными качествами, но с ним я не был настолько близок как с Володей. Кстати, именно Володя подготовил меня к экзаменам по математике для поступления в ВУЗ. Я, за время службы, основательно подзабыл все науки, хоть и закончил техникум с отличием. При сдаче вступительных экзаменов еле натянул на трояки по всем дисциплинам. Но, все-таки, был зачислен, несмотря на высокий вступительный конкурс. Помог закон тех времен о льготах для дембелей. А дальше учеба пошла как по маслу. В течении шести лет учебы не было даже четверок ни по каким предметам. И закончил с красным дипломом. Большую роль в моей судьбе после армии сыграла мать. Причем и положительную и отрицательную одновременно.

О матери надо сказать отдельно несколько фраз. Это была умная, очень красивая женщина. Занимала при отце высокий пост в министерстве сельского хозяйства Литовской ССР. Закончила московское высшее Тимирязевское училище. Обладала оперным голосом и очень любила петь в веселых компаниях. Они с отцом были замечательная пара. Но что-то у них не срослось. По-моему, их излишняя популярность у противоположного пола. У отца мать была то ли шестой, то ли седьмой женой. Папаша был еще тот ходок. По-моему, и мать от него не отставала. Закончились их отношения очень трагично. Отец просто уехал к другой женщине, а мать осталась у разбитого корыта. Оказалось, что вся ее значимость держалась на авторитете и могуществе отца. Он был главой военной администрации Вильнюса. Мать впала в жуткую депрессию, которая со временем переросла в неизлечимую шизофрению. Она регулярно госпитализировалась. Периодическое лечение только и поддерживало ее социальную и производственную адаптацию. После множества продолжительных серий госпитальных изоляций, которые длились год-два, она успешно выполняла любую работу и дома и на службе, но ответственных должностей ей уже не доверяли. Работала в теплицах агрономом, еще в каких-то хозяйствах, где ее периодическая госпитализация не мешала производственному процессу. Проблемы случались лишь в том случае, когда было некому ее вовремя положить в стационар при обострениях болезни. Тогда она превращалась в неуправляемое существо: питалась как попало, не работала и не получала никаких средств (почему-то даже пенсию не получала), не ночевала дома, шлялась как бродяжка по горам и по улицам грязная, голодная. И не до собственных детей было ей в такое время. В общем, одной ей нельзя было оставаться. Именно поэтому я решил после техникума вернуться к ней. Брату моему все проблемы матери были до лампочки.

Так вот, за что я все-таки признателен своей матери. Даже при системном чередовании жутких обострений и недолгих ремиссий, именно мать стала инициатором и организатором всей моей дальнейшей жизни. Я стоял на перепутье дорог. Дальнейшей учебы я боялся. Все науки призабыл к тому времени. Больших перспектив в работе тоже не наблюдалось. Хотелось завести семью – опять же не осмеливался из-за материальных проблем. Поступление в ВУЗ казалось несбыточной мечтой. Но мама, зная мой железный характер, волю к победе, просто взяла и отнесла мои документы в вильнюсский инженерно-строительный институт на факультет машиностроения. и поставила меня перед фактом поступления. Я взял и поступил.

Что было дальше не поддаётся осознанию даже мной самим. Спустя многие годы я не верю, что все это произошло со мной за следующие шесть лет, Нормальный человек не мог бы это осилить. При этом не только выжить, но и добиться завидных успехов. Это был рывок в другое измерение. В этом измерении начиналось процветание меня как многогранной личности: отличник по образованию, перспективный инженер и управленец, домоустроитель, идеальный муж, многодетный заботливый отец и, наконец, верный ответственный друг. Причем все это приобрел сразу оптом. А раскручивалось все так.

Начал я с работы. Работу я всегда считаю главным двигателем собственной жизни. А для меня это еще и постоянное удовлетворение высоких амбиций, проверка в деле своих сил и способностей, создание и осознание ореола полезности себя в обществе. Быт – это тыл на фронте жизненных боев. Конечно, он очень важен, но, все-таки, вторичен. Почти одновременно я поступил и на работу, и в технический ВУЗ на вечернее отделение, и в этот же год женился и сразу заполучил первую, а вскоре и вторую дочь, и развернул ударную стройку по благоустройству собственного жилья, и полностью переоснастил жилище новой мебелью и бытовой техникой. Странно, что все это укладывалось в 24 часа каждых суток. И так 6 лет подряд на фоне глубоких родительских воспитательных процессов. Результат этих каторжных трудов даже сейчас меня самого удивляет. Первое – красный диплом по окончанию ВУЗа. Второе – головокружительная карьера на производстве (потом подробней опишу). Третье – две красавицы умницы дочурки. Четвертое – семья в целом с женой и налаженным бытом. Пятое – Капитально реконструированная собственными руками квартира с подводкой всех современных коммуникаций, с пристройкой кухни, веранды и сарая. Все своими руками.

Проработал диспетчером в инструментальном цехе я недолго. Так как я поступил в институт по той же специальности, как и в техникуме (инженер-механик), меня сразу перетащили на должность инженера-технолога того же цеха. Это было моё место! Тут я, что называется, развернулся во всей своей красе. Через год меня приметил главный технолог завода и пригласил старшим инженером-технологом к себе в отдел. Там мне поручили для начала какую-то пустяковую работу по внесению изменений в технологическую документацию. Работа была нудная. Только женщинам ее доверяли. Они копошились там потихоньку как муравьи, дорабатывая до пенсии. Я не мог так работать. Развернул бурную деятельность в этой ерундовой совсем нетворческой атмосфере. Модернизировал сам процесс внесения изменений. Чем ускорил его на порядок. И даже не понадобилась в последствии та былая толпа полуспящих женщин. Их пристроили к более полезной работе. Правда, не скажу, что они были мне благодарны. Меня тут-же назначили ведущим инженером-технологом и доверили самостоятельно оснащать вновь запускаемые в производство изделия. И на этом поприще не дали как следует наработаться. Поступила команда из Москвы (а завод подчинялся министерству союзного значения и работал на оборонку) создать 5 филиалов в Литве и в Белоруссии. Технологическое оснащение этих филиалом было поручено мне.

Бравый инженер

Меня приметили основательно. Избрали секретарем комсомольской организации отдела, пригласили в партию. Я стал кандидатом в члены КПСС. В советское время для беспартийного были закрыты все двери в карьере. Производственная жизнь била ключом. Когда я завершил подготовку производства пяти филиалов, мне предложили возглавить один из них. Кто как ни я лучше всех мог бы справиться с собственным детищем. Да не тут-то было. Меня обязали это решение согласовать с семьей. Я был настолько уверен, что семья – это я, а все остальные только ее члены, что удар для меня оказался неподъемным. Мы съездили с женой по совету руководства в провинциальный городок, в котором планировалось строительство филиала. Нас там встретили на центральной улице гуси, которые гордо шлепали по глубоким лужам и покрякивали от удовольствия. Жена обомлела от ужаса: «И мы будем здесь жить»? Этот вопрос заимел и соответствующий ответ с ее стороны. А, поскольку, она была беременна вторым ребенком, я не мог ей отказать. Так нашлась в моей жизни сила, которая поставила первую серьезную преграду в моих устремлениях. На работе у меня все было замечательно. Мне пророчили головокружительную карьеру. Но быт меня сожрал в одночасье. Когда, после окончание 6 лет непрерывной интенсивной деятельности, у меня вдруг появилась масса свободного времени, я осознал, что живу с человеком совершенно иного, противоположного моему, менталитета. С совершенно иными интересами, приоритетами, с друзьями, чуждыми мне по духу. Немного попозже я, все-таки, развелся и все поправил. Но драгоценное время было упущено. Лет шесть я потерял на переориентацию жизни по запасному варианту. И без потерь это не обошлось.

Что я потерял?

– Первую жену после тринадцати лет почти счастливой жизни.

– Двух детей (не потерял, а слегка отдалился от них).

– Родину (я уехал из Вильнюса).

– Головокружительную карьеру в работе.

Что я нашел?

– Новую жену, с которой с перерывом прожил 30 лет и живу по сей день.

– В промежутке еще одну жену, с которой прожил 8 лет, и она родила мне еще одну девочку.

– Долгожданную головокружительную карьеру в работе.

– И, главное, я вовремя сбежал в Россию из Литвы, которая вскоре стала враждебной ко всем русским.

Что касается трудовой деятельности, то все упущенное в Литве я наверстал сторицей. В Москве я сразу устроился на точно такую же должность, как и в Вильнюсе – начальник сектора технологической подготовки производства в одном из оборонных НИИ. Как-то очень быстро меня приметили и перевели главным инженером филиала этого НИИ в Узбекистане. Тут уж не оплошали ни я, ни моя вторая жена. Я там проработал три года. Считаю, что выложился там по полной. В этой архаичной глубинке работать было сложно, но очень полезно для общего развития как инженеру. Там все начал с нуля и через три года оставил после себя полноценный завод. Самое главное началось в Москве, после возвращения из Узбекистана. Я попал в крупнейший оборонный НИИ Советского Союза. Занял должность начальника технологического отдела. Сам отдел по численности сотрудников и по объему решаемых задач больше напоминал полноценный технологический научно-исследовательский институт. Я до сих пор не пойму, то ли я излучал сплошь гениальность, то ли оказался в нужное время в нужном месте, но я получил все инструменты для собственного развития и как инженер, и как созидатель советской технологии на мировом уровне. Все эти предоставленные судьбой возможности я в огромной мере реализовал за три года. Итог: присвоение мне экстерном степени кандидата технических наук, признание лучшим технологом одного из главных управлений нашего министерства. Большего я и не желал в жизни. Но не тут-то было. Оказывается, и у меня, и у Государства еще остались невостребованные резервы.

10.5. Бизнес – есть бизнес

В 1987 году Государство провозгласило право русского народа на частный бизнес. Точней кооперативный. Частный попозже. Это было то недостающее звено в моем производственном творчестве, которое должно в полной мере удовлетворить все мои амбиции. Не смотря на колоссальный авторитет на последнем месте работы, регулярные загранпоездки, приличный заработок и массу других привилегий, я распростился с насиженным местом и ушел в неизвестность – создал свой кооператив. Не буду описывать все подробности становления, но уже через два года развалилась и наша страна, и оборонка в ней, и оценивший меня научный институт. Мои бывшие подчиненные (кандидаты, доктора наук) разбрелись по вещевым рынкам и торговали китайскими тряпками. В то время, как я приезжал к их прилавкам на своей иномарке. Больше 35 лет я нахожусь в деле. Вместе с Россией прошел все дефолты, бандитский разгул и чиновничий беспредел. Не стал назначенцем в миллиардеры, но честно заработал свои миллионы, которые с удовольствием оставлю своим наследникам. Жизнь прожита не зря.

Есть мнение, что настоящим мужчиной может себя назвать тот, кто посадил дерево, построил дом и вырастил сына. У меня явное перевыполнение по всем параметрам: посадил целый сад – более 50 деревьев. домов построил с десяток. вырастил трех дочерей и одного сына. Надеюсь, мне это зачтется в вечной жизни.