Читать книгу Лучше всех или завоевание Палестины. Часть 1. Бытие. Поэтическое прочтение - Валерий Белов - Страница 4

Адам познал Еву. Она зачала.

Ей Каин был послан от Господа.

Что братоубийцу она родила,

Заранее знать – сгореть со стыда.

В Творении даже не просто всё.

Потом пришёл Авель, ребёнок второй.

Что ждать от сынка оголтелого?

За Каина мать отвечать головой

Не стала и правильно сделала,

Судьбу сына где-то проведала.

(К гадалкам ходила, узнала из снов

Про замыслы сына убогие.

А может, задолго до "наших" волхвов

В почёте была астрология,

Где все на учёте двуногие.)

(Астрологи – предсказатели будущего, правы в том, что всё, что должно произойти, обязательно произойдет, если чуть раньше конец света не наступит).

Стал пастырем Авель и пас он овец,

А Каин пошёл в земледелие.

Что он агроном, а не скотник-чернец

Зачтётся потом на суде ему

По делу у Бога отдельному.

Был Авель тогда отмирающий класс -

Менялась активно формация.

Всех тех, кто не сеял, скотину лишь пас,

Господь посадил на дотацию.

И Каин свершил свою акцию.

Был пахарем Каин, как лыко в строку.

Скоромным себя он не баловал,

С рассветом вставал и торчал на току,

Весь день словно проклятый вкалывал,

Но Богу о том не докладывал.

Сложив на костёр результат всех трудов,

Принёс от плодов земли дар Ему.

Господь ни его не призрел, ни плодов -

Не благоволил Бог к ударнику,

Не всё, что прогресс, Богу на руку.

На том элеваторе было темно,

А веялка вовсе не веяла.

Не стал принимать Бог плохое зерно,

Где ость попадалась и плевелы…

А рядом визжало и блеяло.

То Авель принёс первородных ягнят,

От стада Отцу воздаяние.

Призрел его Бог. Мудрецы говорят,

Излишним то было деяние -

Себя он обрёк на заклание.

(А мне назидание видится в том,

Что тот, кто чрезмерно старается

И в подобострастии вьётся вьюном

Ещё на земле стремясь в рай попасть -

Допрыгается, доиграется.

Ведь как бы за всё прилежание к себе

Начальство его ни приблизило,

Нельзя лизуна оградить от всех бед -

Каким бы он ни был облизанным,

Железкой получит по лысине.

Нет, чтобы братишке в тот день уступить,

Быть подальновиднее Авелю,

Не к Богу лизаться, а брата любить -

Глядишь, не валялся б на гравии

В одежде своей окровавленной.

Сидел бы, смотрел свои «Вести с полей»*.

Пошла б по-иному история,

И девятитысячный свой юбилей

Справляли бы братья в Астории**,

Кто богожеланней не спорили.)

Но мы от идиллий вернётся к нулю.

И есть у меня опасения,

Что Каин на брата накинет петлю,

Как НКВД на Есенина**

(Бытует подобное мнение).

Не зря ж огорчился, как будто с него

В автобусе сдёрнули стольничек

Скоты-контролёры, и лИце его

Поникло как спелый подсолнечник -

Достал брата Авель-угодничек.

Сказал тогда Бог: «Отчего сын лица

Ты не поднимаешь? Недоброе

Задумал и ждёшь ты плохого конца

Для брата единоутробного.

Посланником мира загробного

Стоит, затаившись в дверях твоих, грех.

К дурному предвижу влечение.

Но ты обрати своё лИце наверх,

В сей час побори искушение,

Чем позже молить о прощении».

Но Каин завистливый брата нашёл

И в поле повёл, ближе к ужину

Слегка прогуляться… Сам спрятал в мешок

Чем брата прихлопнуть недужного

И для полеводства не нужного.

Добряк был брат Авель, по жизни тюфяк,

Что будет, не думал заранее.

Под запахом трав он мозгами размяк

И шёл как баран на заклание,

Со смертью своей на свидание.

В степи у межи брат на брата восстал.

Зря Авель вопил: "Что, брат, сделал я?"

Ведь некому было пальнуть из куста

Иль разоружить оголтелого,

От злобы совсем очумелого.

Сам Авель убить мог из-за пустяка,

В избытке скота перерезал он.

Но не поднялась, очевидно, рука

В тот час на братишку нетрезвого,

Чтоб угомонить слишком резвого.

А Каин, крестьянскою сметкой силён,

В косилку залез без домкратика

И осью разобранной без шестерён

В момент оприходовал братика,

Услужливого маразматика.

(Прогресс подхватил земледельца почин.

Сегодняшний мир поучёнее,

И методы, как конкурентов мочить,

Становятся всё изощрённее -

Кому-то подсыпать полония,

Заточкою в печень, ещё не слабо

Тайком открутить гайки в ступице,

А всех террористов с пропиской любой

От Питера аж и до Ачинска

Мочить в туалете по-нашенски.

В столице козлы замесили мацу,

Почин подхватили окраины.

И киллеры памятник как праотцу

Поставят когда-нибудь Каину,

Не хуже чем ставили Сталину.)

Контрольным в затылок братишку добил

(Что стало потом общим правилом).

Тут Бог с высоты на него возопил:

«Где брат твой? Не вижу я Авеля,

Ни шляпы его, ни сандалия.

Кровь брата ко мне вопиет от земли,

Рукою твоей убиенного.

Уходят, навек исчезая в пыли,

Последние капли из вен его,

Травой прорастая забвения».

Не каялся Каин в том, что виноват,

Подавленным не был, растерянным.

«Что разве я сторож, чтоб знать, где мой брат?» -

На всё отвечал он уверенно

И следствие путал намеренно.

Свидетелей нет, журавлей лишь косяк

Летел вдаль порой той осеннею.

Оставить навек нераскрытым висяк

Бог не захотел с опасения,

Что дело замнут, как с Есениным.

(Утром 28 декабря 1925 года в одном из номеров ленинградской гостиницы «Англетер» был обнаружен труп Сергея Есенина. Тогда газеты в один голос заявили: поэт закончил свою жизнь самоубийством по причине тяжёлой депрессии. Позже возникли версии, что самоубийство является лишь инсценировкой и на самом деле его «убрали» сотрудники ОГПУ. )

Привычно звучит – документы на стол…

Включает в лицо лампу белую.

Потвёрже орешки Создатель колол,

Что стоит одно дело с Евою,

Как та перестала быть девою.

Дознанье закончено. В этот момент

Вопрос процедурный снимается.

(Но братоубийственный эксперимент

С тех пор на Земле продолжается

И сфера его не сужается.

Брат брата, а то и сестру ждёт конец.

Такие имеем последствия

С той разницей лишь, что не каждый подлец

Окажется после под следствием,

А жизнь проведёт в благоденствии.)

Стал проклятым Каин навек от Земли,

Отверзшей уста принять кровушку,

Когда ее струи обильно текли

Из брата пробитой головушки,

Густея от жаркого солнышка.

«Земля лихоимца в угодьях своих

Не будет держать за хозяина,

И быть тебе вечным скитальцем земли» -

Так Бог наш напутствовал Каина

Весь век проходить неприкаянным.

«Изгнанник, мать встретишь свою лишь во сне.

Меня она молит о мальчике.

Нет смысла брюхатить несчастную мне,

Когда ты их всех – коленвальчиком.

На Авеле есть твои пальчики».

Своё возражение Каин принёс

С надеждою на снисхождение,

Чем Бога тогда озадачил до слёз:

« Во всём том, что мною содеяно,

Другим уступаю злодеям я.

Свой садик я гадостью не поливал,

Почище твоих мои яблочки,

Нитратами ягоды не шпиговал,

Отраву не лил на козявочек -

Жуков колорадских и бабочек.

В Германию гумус не вёз я с полей,

Вагонными сцепками лязгая.

За что же меня высшей волей своей

Ты мучишь судебными дрязгами,

Бельё ворошишь моё грязное?

Ну, дал скотоводу я между рогов

Железкой. Но фактор смягчающий

Здесь есть, ведь согласно марксизма основ

Кочевников класс – отмирающий,

Я ж в этом ему помогающий.

К тому же тот скот, прочих слов не найду,

Стравил мои лютики-цветики,

Кувшинки и лилии в нашем пруду

Загадил вне всякой эстетики…

Вернёмся к судебной мы этике.

Меня привлекать по сто пятой статье***

Одной и без всяких там признаков!

Мой срок – от шести до пятнадцати лет.

Не надо мне вышку нанизывать,

В законе то чётко прописано.

Что казнь за убийство теперь не в чести,

Ты плохо о том информирован.

Привык всех одною метлою мести,

Не видишь людей за мундирами.

А может быть ты коррумпирован?

Лоббирует кто заказную статью,

Способствует тот вымогательству.

Вводить преднамеренно галиматью

В земельное законодательство –

Да то ж над людьми надругательство.

Тебе ведь, творящему свой самосуд,

Плевать со своей колоколенки

На то, как крестьяне в глубинке живут,

Как их донимают чиновники -

Законники и уголовники.

Связующую и последнюю нить

Ты рвёшь между властью и нацией.

Крестьян уничтожишь – кто будет кормить

Прогнившую администрацию

С её БТИ и кадастрами?

Меня отправляешь по свету бродить

Коммивояжёром и дилером.

Любой меня может при встрече убить

С волыны****, из армии стыренной,

Мои продырявить извилины.

Подальше меня с плодороднейших мест

Ты гонишь, навесив с три короба,

Тем почву готовишь указом с небес

Для аукционов по сговору

С больной головы на здоровую.

Ты шлюзы, небесные хляби разверз

Для нецелевой спекуляции…

Иной, если есть, указующий перст

Обязан спасти нашу нацию,

К нему отошлю апелляцию.

На твой самосуд выше есть арбитраж,

К нему обращусь по подсудности.

Рассмотрит он спор земледельческий наш,

Суд высший особой премудрости.

Найти его, правда, есть трудности.

Суд процессуально изъяны найдёт

В твоём беспределе по осени.

Ведь взять ты обязан был самоотвод,

Когда потерпевшему родственник,

Активов единственный собственник».

Над словом последним, что Каин сказал,

Господь озадачился мыслями

И полною мерою не наказал,

А лишь ограничился высылкой

Вину искупить, а не выстрадать.

(Так Каин пред Богом поставил вопрос,

Совсем, впрочем, не риторический.

Свои он и наши проблемы донёс

Из бездны времён исторических

В момент для России критический.

Творец подтвердил, что леса и поля

Совсем не для жуликов созданы.

Быть может, поэтому наша земля

Ещё до конца не распродана

Своим и невесть чьим там подданным.)

Сказал Бог: «Когда час твой смертный придёт,

Годов твоих будет не мерено.

Тому ж, невзначай кто скитальца убьёт,

Отмстится за Каина всемеро,

Того накажу Я намеренно».

(Семь раз Бог к затылку прижмёт пистолет,

И жизни лишит опечаленный.

Не трогать мерзавца! – Сей Бога запрет,

Охранная грамота Каина

В Писании вещь не случайная.

Со смертью одной я пока не знаком,

Спасибо Создателю, миловал.

Две-три допускаю, но очень с трудом.

Смириться с такой перспективою -

Буквально мозги изнасиловал.

А семь – извините, умом я не свеж,

Признаюсь в чём разве что шёпотом.

И в этом я вижу огромную брешь

Меж бренным собою и Господом

Со всем его жизненным опытом.

Тот, кто говорит, что семи смертей нет,

Выходит, весьма ошибается,

Раз Каина тень до скончания лет

По белому свету скитается,

За телом в морг не обращается.

Не трогайте Каинов, проклят их знак,

Хоть долго им жить… Тем не менее,

В постели своей не умрут Железняк,

Ни Троцкий с Юровским, ни Берия.

Не станем тревожить Тиберия.

Как ни был бы тяжек всех извергов грех,

Им век не подняться до Каина.

И хоть по количеству крови на всех

Наш Каин совсем не окраина -

Ему больше всех было впаяно.)

В земле на востоке с названием Нод,

Подальше от лика Господнего,

Жену отыскал, чтоб продолжить свой род,

Казачку, хохлушку дородную

Из гоев, зато детородную,

Чему, полагаю, весьма Каин рад.

Жена родила ему Еноха,

По имени сына возвёл Каин град

Гордиться своими успехами,

А дальше пошло и поехало.

От семени Каина произошли

Потомки по линии Ламеха.

Их дети металл извлекли из земли,

И гусли освоили лабухи,

Хитами забили все пазухи.

(С эстрады попсовые песни звучат.

Орут металлисты, окалиной

Несут на себе родовую печать

И любят железки отчаянно…

А что вы хотели от Каина?)

С лица человечества стёр Бог плевок,

Проклятие бесчеловечности…

И было Адаму сто тридцать всего,

Мальчишка в сравнении с вечностью

Отметился не по беспечности.

Адам полномочий, как муж, не сложил,

Свой долг исполнял по всем правилам.

Другое Бог семя жене положил.

(А церковь убитого Авеля

К награде посмертно представила.)

Сиф имя Господне впервые назвал

В связи с появлением Еноса,

Что стало, как в Библии я прочитал,

Основой для теогенезиса

(Не путать прошу с гистерезисом).

* "Вести с полей" – популярная телепередача.

** Астория. Пятизвёздная гостиница, расположена в центре Санкт-Петербурга рядом с Исаакиевским собором. В Петербурге в Ленинграде называлась «Англетер», связана с именем Есенина, где 25 декабря 1925 года оборвалась жизнь великого русского поэта Сергея Есенина. (Не ходи в "Асторию" – попадешь в историю")

*** 105 статья УК РФ – Убийство

**** волына – пистолет