Читать книгу Первопроходец. Бомж с планеты Земля - Валерий Большаков - Страница 3

Я сидел у самого окна и тупо пялился на мир иной. Именно тупо. Видать, организм не вынес стресса и отключил как чувствование, так и разумение.

Стекло было толстым, а снаружи его еще и прикрывала решетка из толстых арматурин. Автозак.

Последним «зэком» оказался молодой парень приятной наружности. Очки в тонкой оправе, которые он постоянно поправлял, создавали образ студента-ботаника.

«Ботан» плюхнулся на сиденье передо мной, лицом ко мне. Я не люблю так садиться, чтобы смотреть в окно не по ходу движения. Но у студента и выбора-то не было, наш автозак был полон.

– Привет! – сказал «ботан», протягивая мне руку. – Лахин. Эдуард. Просто Эдик.

– Просто Саня, – улыбнулся я, пожимая протянутую конечность. Рука у Лахина была крепкая и сухая – терпеть не могу вялых и влажных ладошек, похожих на сырые котлеты. – Что-то ты не похож на бомжа…

– Да нет, – мотнул головой Эдик, – я не по оргнабору, я из спецов. Нас сюда или вербуют, или похищают. Лично меня соблазнили работой на настоящей чужой планете. От такого предложения я просто не мог отказаться! Я астрофизик.

– Во как! – удивился я. – В первый раз вижу живого астрофизика… А чего ж тебя – с нами?

– На отработку? – весело переспросил Лахин. – Ха! Так это еще и вид наказания. Не высшая мера, конечно, а так – непродолжительная каторга.

– Ясненько… – протянул я. – А за что ж тебя замели?

– За нелояльность, – ухмыльнулся Лахин. – Прилюдно назвал координатора Грабаря «царьком», а интеллигенция и на Манге – «говно нации». Тут же настучали!

– Все с тобой ясно…

Я глянул в окно, застав тот самый момент, когда подогнали автобус, развалюху «ЛиАЗ», под посадку слишком старых «отработчиков» и чересчур молодых «отработчиц».

Ни Марины, ни Кириллыча я в толпе не разглядел. Да и что я этой Гекубе? И этому Гекубычу заодно?

Наш «Урал», взрыкивая мотором, покатил вдоль проволочного заграждения, за которым в вагоны грузили лес – бревнышко к бревнышку, будто калиброванные, и все тщательно ошкуренные. Если древесину готовили для отправки на Землю… Тьфу ты! Сразу оторопь, и в башке зависание. На Землю!

В общем, если бревна шли отсюда туда через портал, то было понятно, зачем сдирали кору – она была чешуйчатая, как шишка, как рыба. Крупная такая зеленая чешуя – на Земле похожей породы точно нет. Разве что раньше произрастали, в каменноугольном периоде, когда первые гады завелись.

Двое работяг как раз возились на лесопилке, заталкивая ствол, куда надо, а третий отгребал лопатой кучу древесной чешуи.

Потом грузовик миновал шлагбаум – рядом стоял блокпост из бетонных блоков – и выехал на улицу поселка. Табличка, прибитая к столбу, извещала, черным по белому, что мы пересекаем границу города Новый Киев.

– Столица сраная… – прокомментировал мой сосед по диванчику, лохматый и нечесаный тип в «спортивке», чиненой не однажды и не дважды.

– Столица? – прищурился я. – А-, ну да… Новая Украина!

– Чего? – вылупился на меня тип с повышенной лохматостью. – A-а! Ты решил, что я… Да не-е… Я тут вторую неделю кантуюсь, еще с прошлого оргнабора. Задержался, ага! На этих гвардейцев сраных кидался, а они меня так отметелили, что… Вчера только выписали.

Асфальтированная дорога, минуя пару блокпостов со шлагбаумами, продолжилась улицей. Дома вокруг стояли из тех, что быстро возводятся, – сложенные из бруса и заштукатуренные, а то и вовсе каркасные, обшитые досками, с навесами и фальш-фасадами, как на Диком Западе строили. На одном из таких намалевано было: «SALOON», и даже дверцы типа «крылья летучей мыши» имелись в наличии.

Ближе к центру появились дома кирпичные. Люднее стало, хотя машин на улицах маловато было, пробки здесь точно не случаются.

Понад крышами маячила возвышенность, на которой крепко сидело довольно нелепое сооружение то в два, то в три этажа, с башенками по углам и обнесенное высоким забором.

– Резиденция «царька» тутошнего, – подал голос сосед.

– Это который Грабарь? – проявил я осведомленность.

– Ну!

– Тебя как звать хоть, нелояльный ты наш?

– Чего? A-а… Лысым меня кличут.

– А похож! – ухмыльнулся я.

Лысый закудахтал от смеха, а Полторашка, прислушивавшийся к нашему разговору, спросил:

– А куда нас, не в курсе?

– На рудник нас или, там, в шахту, добывать чего-то там…

– Херово… – протянул бомж.

– Фигня! – отмахнулся Эдик. – Пашут в наших местах удаленных, конечно, прилично, но и кормят хорошо.

– А, ну хоть так, – взбодрился Полторашка.

А я уже не слушал, отключился – информации было с избытком, новые факты просто не удерживались в голове, выплескивались.

Помаленьку надо, потихоньку…

Быстро миновав окраину, грузовик выкатился на берег широкой реки, форсировать которую следовало по наплавному понтонному мосту.

– Геррос,[2] – со знанием дела назвал Лысый водную артерию.

Дождавшись, пока с противоположного, северного берега выедет на нашу сторону порядком битая «Газель», «Урал» въехал на переправу сам и не спеша добрался до тверди земной.

Кстати, вода в реке была чистейшая, до самого дна просматривалась, до песка и камней с бахромой из водорослей. И в этой воде, лениво помахивая длинными гибкими хвостами, висели огромные рыбины, повернув заостренные морды против течения. Иногда они распахивали зубастые пасти и схлопывали их, глотая то, что приносила река. Или это были не рыбы?

На другом берегу стояла небольшая деревушка, гордо названная Новым Харьковом. Она меня поразила – не названием, а архитектурой. Совершенно необычное, по-настоящему внеземное зодчество – дома располагались уступами над рекой, и какие дома! Крутые и пологие купола с треугольными входами, с круглыми и овальными окнами, аркады и круглые башни с завальцованными макушками.

– Вот это ничего себе! – поразился я.

– Красиво, правда? – поддержал Эдик. – Это база рептилоидов, мы ее заселили в позапрошлом году, когда проложили мост.

– Кого-кого? – сделал я «квадратные глаза». – Рептилоидов?

– Да! – небрежно подтвердил «студент». – А, ты ж не в курсе… Местные сталкеры уже пять или шесть баз пришельцев отыскали в радиусе ста километров от Нового Киева. Именно пришельцев! Они тут робинзонили, пока не вырождались и не вымирали. Хотя, думаю, с одной базы чужие спаслись-таки…

– Минутку, – нахмурился я. – Пусть я и безграмотный землянин, но с чего ты взял, что робинзоны здешние – пришельцы из космоса? И что это вообще пришельцы?

– О-о! – с удовольствием протянул Лахин. – Тут долгая история…

– «До пятницы я совершенно свободен», – усмехнулся я, цитируя то ли Пятачка, то ли Винни-Пуха.

– Ну, ладно, изложу тебе свои теоретические воззрения, – Эдик солидно откашлялся. – Вернее, гипотетические. Ты здешнее солнце видел?

– Ну. Белое такое, маленькое…

– Очень верно подмечено! – восхитился Лахин. – Это белый карлик. Знаешь, откуда они берутся, белые карлики? Могу тебе все подробно растолковать.

– Лучше популярно.

– Ладно, – покладисто согласился Эдик и заговорил лекторским тоном. – Наше земное Солнце – желтый карлик. Но оно не вечно – через миллиарды лет Солнце выгорит и вспыхнет, как Новая. Нова Солис. Светило превратится в красного гиганта, распухнет, поглощая Меркурий и даже Венеру, а потом сбросит внешние оболочки и сожмется до размеров Земли, превратится в белого карлика. Вот так же и здесь было. Но! Представь себе, что Солнце разнесло-таки в красного гиганта. Про Венеру с Меркурием я уже сказал, а Земля? Фотосфера гигантского Солнца будет палить совсем рядом – океаны испарятся, леса сгорят, но и это еще не все. Когда на месте Солнца засияет белый карлик, опаленная Земля вымерзнет – уж очень далеко она окажется от звезды, ей не хватит тепла. Понимаешь? Так вот, Манга тоже когда-то, пару миллионов лет тому назад, обращалась вокруг обычного желтого карлика.

Вопрос: как же она тогда не замерзла? А просто – поменяла орбиту, приблизилась к звезде, когда та из гиганта обратилась в карлика! Но передвинуть планету могут только разумные существа, достигшие высот, и все такое. Верно? Это единственное объяснение!

– Короче, Склифосовский! – выкрикнул Полторашка.

Эдик рассеяно глянул на него и продолжил с тем же увлечением:

– Допустим, что мангиане выстроили на полюсах мощнейшие… ну, скажем, гравитаторы, и стали менять орбиту. Сначала они увели Мангу подальше от красного гиганта, чтобы не сгореть, а потом приблизили ее к белому карлику, чтобы не замерзнуть. Доказательства? Они расположены через каждые пятьсот-семьсот километров, меридианально. Однажды я с геологами вылетал на самолете в океан, на восток, до Меридианных островов, а потом на запад, за тысячу километров от берега. Меридианные острова – это подводный хребет, который тянется от экватора на север. И вдоль всего побережья тоже идет горный хребет, строго с юга на север. Семьсот с лишним километров на запад – опять хребет! И еще один за ним, в шестистах семидесяти кэмэ, по-моему. Одинокие горы. Понимаешь? Природа не могла заняться подобным горообразованием, это все мангиане!

– Но зачем? – пожал я плечами. – За каким лешим им городить хребты?

– Думаю, – важно сказал Лахин, – это побочный эффект. Мангиане не громоздили гор, они словно армировали планетарную кору колоссальными стяжками толщиной в сотни метров из материала, фантастически плотного и прочного.

– Как в нейтронных звездах? – решил я блеснуть эрудицией.

– Нет, нет! – замотал Эдик головой. – Нейтронное вещество слишком сильно сжато, один его кубический сантиметр будет весить миллионы тонн. Нет, здесь плотность на порядки ниже…

– Я с каким-то сталкером в одной палате лежал, – перебил его Лысый, – так он рассказывал, что далеко на севере, на втором хребте, если от берегового Приморского считать…

– На Кругосветном, – подсказал Лахин.

– Да-да, – нетерпеливо бросил лохматый. – Так там в древности типа вулкан извергался. Потом он потух и как бы провалился внутрь себя. Образовалась… эта… как ее…

– Кальдера, – подкинул наводку Эдик.

– Во-во, она самая. Короче, вулкан извергался, пока вся лава не вытекла, хребет как бы просел, и сейчас в той кальдере большое озеро. А над ним, от берега до берега, тянется та самая арматурина – круглая, как труба, метров двести в поперечнике, темно-синяя, такая, почти черная, и блестит. Сталкер этот к ней на плоту подплывал, а эта громадина – вот так, полтора метра над водой. Хотел, говорит, отбить молотком кусочек – бесполезно, отскакивает. Да что молоток – по этой трубе даже стеклорез скользит, и ни царапинки!

– Я тоже видел эту… э-э… арматурину, – подхватил Эдик, – только поближе, на Приморском хребте. Там склон осел, труба эта и оголилась. Именно труба – «арматурина» внутри пустотелая и разделена на горизонты. Это что-то среднее между глобальным туннелем и бункером – именно там жили мангиане, когда их солнце разбухло в гиганта. Правда, выходов и входов в туннели-бункера немного, но они есть. Стоп, что-то я отвлекся… Короче, сеть этих ТБ, по всей видимости, сводит тектонику до нуля. По крайней мере, за десять лет наблюдений не зарегистрировано ни одно землетрясение. Вулканы извергаются, да, а вот землю не трясет. ТБ собирают энергию и направляют ее к полюсам – уверен в этом! К тому же только «пучок» таких «арматурин» способен выдержать массу и колоссальную тягу планетарных гравитаторов. Или антигравов… Конечно, доказательства у меня пока только косвенные, но они есть. Например, у Манги вообще нет наклона оси вращения – крутится как волчок, строго перпендикулярно к плоскости эклиптики. А раз в две недели что-то на тех полюсах случается.

По крайней мере, полярные сияния дотягиваются аж до тутошних субтропиков. Я и подумал: если все так, как мне представляется, то, возможно, каждые две недели эти гравитаторы включаются, из-за чего что-то происходит в окружающем пространстве. Ну, не знаю… Может, невидимые джеты бьют с обоих полюсов на световые годы, да еще в каком-нибудь гиперпространстве. Или в нуль-пространстве… Тут, как ни назови, ясно одно – настоящие звездолеты не станут перемещаться в обычном континууме, это слишком долго…

– Кажется, я понял, – поскреб я за ухом. – Чужой звездолет попадает в этот самый джет, и его… ну, не знаю… выбрасывает, что ли, в нормальное пространство. И ему ничего не остается, как дрейфовать к Манге и садиться. А экипажу – робинзонить.

– Именно! – просиял Эдик. – Так что это не просто планета, а настоящий заповедник для ксенологов! Но пока одни лишь сталкеры роются на базах…

– Ты что-то там говорил о рептилоидах… – напомнил я скучающим тоном, чтобы не слишком выказывать свой интерес.

– А, ну да. Нашли мы парочку мумий в скафандрах. Почему рептилоиды? Да похожи просто. Такие здоровенные саламандры, с человека величиной, а цветом… Ну, как медная патина. Зеленая такая.

– Вот с кем бы выпить! – ухмыльнулся Полторашка. – Небось, эти, зеленые, и свое вино делали.

– Кто о чем! – фыркнул я.

– А еще я с самолета видел большой город под прозрачным куполом, – вздохнул Лахин. – Далеко только, у подножия Кругосветного хребта – это второй от берега. Как туда пройти? Надо перевал искать и пробиваться лесом за сотни километров… A-а! Кому это надо? Вон, нефть нашли – и хватит с них…

Как быстро Эдик загорелся, так и угас, а я не стал его тормошить. Тем более что время разговоров подошло к концу – асфальт под колесами уступил гравию, а после и вовсе потянулась обычная грунтовка. С обеих сторон поднялся густой лес, высоченные деревья зажимали путь, частенько перекидывая через дорогу толстые лохматые лианы, а то и попросту сплетаясь ветвями, образуя тенистый полог.

Дорогу, похоже, грейдеровали редко – трясло немилосердно, кидало и подбрасывало. Часов пять тряски вымотали всех, и вдруг зеленые стены леса разошлись, выпуская колонну на небольшую равнинку, поросшую жесткой травой и кустарником, смахивавшим на живую спираль Бруно.

Машины направлялись к горам, что высились совсем рядом, – было видно, как дорога петляет по склону до седловины меж двух огромных гор. Но вовсе не вершины завладели моим вниманием, а исполинская «труба».

Она висела прямо поперек седловины, выходя из одного склона и уходя в другой. Это был тот самый ТБ, как это сооружение называл Эдик, по извечной привычке ученых, стремящихся дать всему мудреные названия.

Но я бы не стал именовать это образование, сравнимое с горой, трубой, туннелем-бункером или еще как-то, примеривая скромные потуги человечества к рельефу планетарной коры.

Имея в поперечнике метров двести, если не все триста, ТБ висел над дорогой, тускло отсвечивая темно-лиловым, бликуя на солнце – и придавая всему пейзажу реальную величественность, торжественность даже.

Следовало сделать над собою немалое усилие, чтобы представить искусственное происхождение «трубы».

Дымящаяся домна для плавки чугуна впечатляет, но только не на фоне извержения вулкана. Так и здесь.

Я почтительно взирал на это чудо, сотворенное иным разумом, и только головой качал.

– Ну, ни хрена себе… – выговорил Лысый. – Пипе-ец…

А караван как ехал, так и продолжал свое движение, крутясь по серпантину, то и дело попадая в тень необъятного ТБ.

– Это же надо, а? – с чувством сказал Лахин.

Даже Полторашку, вроде, проняло. По крайней мере, в выражении его лица ясно читался вопрос: «Куда ж это я попал?»

Выехав на перевал, машины оказались под самим ТБ и остановились. Прозвучала команда: «На выход!»

Я с облегчением поднялся и вылез из душного кунга. Размялся, потянулся, неотрывно глядя на «трубу», круглившуюся над головой. Лишь затем я заметил «патрубок» – величиной с пятиэтажку, он отходил от ТБ, смахивая то ли на чудовищное орудие, то ли на упавшую башню, торчавшую строго горизонтально, вопреки силе тяготения. Аппендикс.

К «патрубку» вела насыпь, по которой медленно спускался самосвал «КамАЗ», груженный темно-синей породой. ТБ они, что ли, долбят?

Сильный тычок сбил меня с мысли.

– Топай давай! – прикрикнул гвардеец с автоматом, указывая верный путь.

И я потопал вверх по насыпи, морщась от противного запаха сгоревшего соляра.