Читать книгу Былицы - Валерий Георгиевич Свешников, Валерий Свешников - Страница 61

Сразу за вагоноремонтным заводом начиналась окраина города, ближайшие села Лукьяново и Григорьевское располагались друг за другом по дороге, идущей из города. Примерно к югу от села Григорьевского до поселка с романтическим названием Ковырино тянулась «торфянка». Это осушенное болото, из которого в войну и некоторое время после нее добывали торф – пожалуй, главное наше полезное ископаемое.

От тех времен остались длинные и широкие канавы-карьеры глубиной около метра. Они заросли вереском, багульником, ивой и березками. Неожиданно мы прознали, что на «торфянке» полно голубики. Нам объяснили, как туда добраться, и мы через день пошли «на промысел».

Надо сказать, что ребята и девчонки нашей компании часто собирали дары природы в ближайших полях за городом. Вдоль излучины реки тянулись обширные луга. Там пасли коров, но эти же луга считались нашим местом промысла крапивы, гусиного лука, щавеля и земляники. А тут вдруг нам открывались новые неизведанные места.

Нам исполнилось уже по семь-восемь лет, и мы проводили целые дни во дворах около домов. Приглядывали за нами главным образом бабушки, а вот дедушек ни у кого уже не было. Бабушки отслеживали, прежде всего, регулярность питания – то есть посередине дня отпрыску полагался обед. В этот период приходилось откладывать коллективные игры, так как то один, то другой член команды «выбывал из строя» по уважительной причине.

Быстро наметили время выхода из дома «на операцию „Голубика“». Почему-то считалось, что на сбор ягод и грибов обязательно надо выходить как можно раньше. Если честно признаться, я не понимал, зачем надо так рано вставать.

Но я все-таки довольно легко поднимался часа в четыре утра, даже на пять-десять минут раньше будильника. Большинство друзей также легко просыпались и вовремя были в условленном месте. Был, однако, среди нас один любитель поспать, но мы его поднимали, начиная стучать в окно, рядом с которым он спал.

Любопытно, что этот парень потом пошел в военное училище. Как уж он привыкал там к раннему подъему, не знаю, но сочувствую ему заранее.

Мы, потихоньку переговариваясь, собирались и потом всей компанией шли по пустынному городу в сторону «торфянки». Рано утром город совсем не такой, как днем. В нем царила тишина и покой, даже громко говорить не хотелось.

Эта сдержанность исчезала, как только мы проходили железнодорожный переезд и оказывались в поле. Здесь все начинали говорить и смеяться в полный голос. Почему так получалось, не могу сказать, ведь мы росли не столь уж деликатными, но что было, то было.

Скоро мы подходили к «торфянке». Там быстро разбредались по бывшим торфяным карьерам и начинали сноровисто собирать ягоды. Не забывали и в рот кидать. Наедались так, что под конец сборов не хотелось больше голубику в рот брать – набивала оскомину.

Почему-то у голубики было много названий: и пьяника, и гоноболь, и еще с пяток других, не менее неожиданных. Мы пытались узнать, почему с названиями такая чехарда, да так и не узнали.

Хотя и с названиями других ягод тоже не все было понятно. Так, боярышник наша бабушка называла «кратегуз». Позднее я узнал, что это русский аналог латинского названия, и подумал: может быть, гимназисткам так основательно давали латынь, что получилось несколько прозвищ ягоды. Но к тому времени бабушки Саши уже не было в живых, поэтому название так и осталось маленькой тайной.

Часа через два-три наши корзинки уже наполнялись. Мы начинали собираться в обратную дорогу. К этому времени становилось тепло, а иногда и жарко. Болотные растения начинали издавать такой сильный и опьяняющий запах, что у некоторых начинала кружиться голова. Правда, это обычно случалось с девчонками, а мы, парнишки, не страдали от такой ерунды. Сам по себе торф тоже издавал довольно специфический аромат, но больше всего пахло багульником, вереском и некоторыми травами.

К одиннадцати-двенадцати часам дня мы возвращались домой «с чувством выполненного долга», как потом писали в своих сочинениях. Но все-таки некоторое удовлетворение появлялось, когда мы гордо ставили корзинку с ягодами дома на кухне.

А потом мы бежали купаться. Теперь это и кажется тем счастливым детством, когда задуманное удается, а ты себя вознаграждаешь небольшими, но заслуженными радостями.