Читать книгу Барчук - Валерий Гурков - Страница 5

…Рука головного предупредительно поднялась вверх, показывая пальцами направление опасности. Все моментально замерли. «Заяц», – подумал он. Через минуту вместо зайца показалась голова собаки, а затем и сам пёс. Он с радостью подбежал к нему, как к самому ближнему, и стал неистово размахивать обрубком хвоста и облизывать ему лицо. Все напряжённо ждали решения. «Привал», – знаком показал он. После того, как все собрались, послал трёх человек по разным направлениям в охранение.

– Барчук, что делать, он нам не даст нормально передвигаться, может, привязать его тут, убивать жалко?

– 15 минут отдых, там посмотрим.

Пёс, а это был довольно большой чёрный терьер, или, по-другому, «собака Сталина», словно влюблённый глядел на него умными большими глазами и не отходил. «Что, брат, есть хочешь, голодный? Голодный. Я и без тебя знаю, что голодный. Что же мне делать с тобой прикажешь, а?» Он устало достал банку и открыл её. С помощью ножа, выложив всё её содержимое на свежую зелёную траву – весна была в самом разгаре. Сам взял маленький сухарик черного хлеба и, положив себе в рот, произнёс: «Ешь, дружище, ешь». Собака, поняв, что это ей, подошла, принюхалась и, почти не жуя, проглотила всё. Это была его последняя еда, а впереди минимум сутки пути. Он осторожно подрезал кочку, приподнял в одной стороны и загнал в землю смятую банку и крышку. Затем всё привёл в прежний вид. После этого нанёс новый грим взамен слизанного псом себе на лицо и дал команду двигаться дальше.

Через день они были на месте. Пёс всё это время шёл в отдалении за ними, словно понимая, что он лишний и мешает приютившим его людям. Их уже ждали. Два человека проводили их до руководителя местной обороны. Впервые поев за эти дни и отдохнув, они в сопровождении проводника пошли на задачу, ради которой они тут и были.

«Скрипка, запроси последнюю теплосъёмку», – он назвал свой и несколько квадратов впереди. Впереди было открытое поле, за ним брошенная жителями деревня. Она была на стыке двух противостояний, поэтому её постоянно кто-то обстреливал. Если там кто и находился, то только корректировщики или разведка. Так и есть, три человека в ближнем доме. У дома окна в три стороны. Остаётся только одна. Он оставил старшего и приказал ждать и на всякий случай быть готовыми прикрыть его отход. «Заяц, за мной», – скомандовал он. Собака уже освоилась и слушалась его, словно хозяина. Остальные переглянулись, но приказ есть приказ. Да все понимали, что собаку не удержать, и она своим визгом выдаст всех. Это было, пожалуй, лучшим решением.

Через полчаса он был уже в том доме, рядом сидел Заяц, а в углу лежали трое, которым уже было не суждено вернуться своими ногами домой. По полу валялись разбросанные карты. Одного он знал лично, лет 15 назад обучал его в школе выживания. Видимо, он был тут старший, так как двое других были раза в два моложе, совсем ещё дети. Но война не игра в поддавки, не игра в иллюзию, это игра со смертью. Кто кого обманет, кто кого перехитрит. Жалость тут почти неуместна. Все, кто здесь, отлично знают, зачем они здесь и с какой целью. Те, кто пришёл на войну, – хищники. У них одна цель – убить другого. И места для лирики тут нет. Тут есть жестокая правда войны. Все правила диктует она и только она. Не успеть на войне убить за тобой охотника – значит самому стать жертвой. Он глянул, сколько показывает тритиевая подсветка, и набрал код на телефоне. Ответ пришёл через пару минут, говорящий, что к нему едут пять человек с противоположной стороны. Видимо, или смена, или, не дождавшись ответного доклада, едут узнать, в чём дело.

Он поднялся на второй этаж ближнего дома и осторожно глянул на поле, по которому на полной скорости, подняв столб пыли в небо, словно хвост, ехал внедорожник. Барчук спустился вниз и залег под кусты рядом с калиткой. Улица была как на ладони. Когда машина почти подъехала, терьер, словно сторожевой пёс, ринулся на неё. Джип остановился. Из него вышел человек в камуфляже и, щерясь улыбкой, почти в упор расстрелял собаку. В тот же момент он, продолжая улыбаться, сполз к колёсам автомобиля, держа руку у пробитого ножом горла и пытаясь его вытащить. Через секунду в лобовом стекле и боковых стали появляться отверстия, одно за другим. Всё это происходило в полной тишине. Слышен был только работающий двигатель. У калитки поднялся человек в балахоне, подошел к автомобилю и заглянул вовнутрь. Затем вынул свой нож из горла у машины лежащего человека, вытер его о землю и наклонился над собакой. Она уже была мертва. «Заяц, Заяц, зачем же ты выбежал дурной? А может, так и лучше, а? Брат? Нам ещё задание выполнить надо, куда мы с тобой. Прощай, друг!»

Через пятнадцать минут он был в ожидающей его группе.

– Барчук, чего у тебя глаза красные и блестят, словно вмазал? – с улыбкой спросил один из ожидающих.

– Пыль попала. Всё, все на базу.

– А Заяц?

– Отстал где-то, думаю, нагонит. Он же умный пёс, значит, найдёт.

Через две недели они успешно выполнили задание. Все вернулись целы. Только образ собаки, так привязавшейся к нему и виновником гибели которой, пусть косвенно, был в принципе он, всё ещё стоял перед глазами… Но было ещё одно событие. В одном из селений он познакомился с двенадцатилетней девочкой. Она была сирота, и он хотел удочерить её. То, что произошло потом, память не хотела возвращать ему. Она словно жалела его от всего произошедшего с ним.

После этих событий Барчук уехал вначале под Тверь, а затем в Болгарию. Ему очень понравилась эта небольшая страна. Он даже купил там себе квартиру на берегу моря. Больше всего понравился болгарский народ. Разный по национальностям, но очень радушный и гостеприимный в целом. Сейчас, после Болгарии, он и заехал к сыну в Москву, по дороге решив встретиться с друзьями, пользуясь тем, что все сейчас тоже находятся в Москве.