Читать книгу Необыкновенные история из … - Валерий Иванович Кокорич - Страница 2

Эти наивные стихи я написал в подростковом возрасте. Мне кажется, они были искренними. Из раннего детства я помню немногое. Таёжная горная река и детишки примерно от двух до пяти лет, купающиеся в ледяной воде. Потом на берегу, дрожа от холода и подняв головы к небу, хором говорящие: «Солнышко-Мария, выгляни скорее».

Родословную своих родителей я знаю плохо. Потому что практически вырос без них. По материнской линии – её прадед якобы был бурятским князьком, а уже её отец воевал на стороне красных (т. е. за советскую власть). По линии отца дела обстоят получше. Со слов старшей сестры (старше меня почти на 6 лет) и общения с другими родственниками, с которыми мне удалось пообщаться в детстве, предки отца – выходцы из Сербии и Болгарии. Один из руководителей очередного восстания против турок по фамилии то ли Кокрич, то ли Крокорич, то ли ещё как-то (изменённая современная наша фамилия), после поражения бежал в Россию. Его потомки обрусели и даже пользовались одно время какими-то привилегиями при дворе. Прапрадед отца каким-то образом был замешан в декабристском восстании 1825 года и сослан царём в числе многих других дворян в Сибирь.

После амнистии 1856 года императором Александром II один из сыновей прапрадеда вернулся в Центральную Россию, а другой остался в Сибири. Один из его внуков по имени Потап на удивление всем женился на известной местной колдунье (в Сибири их называют ведьмами, вещуньями) и поселился в глухой деревне. Люди говорили, что она его приворожила. Он стал жить, как и все другие крестьяне-сибиряки, – пахать землю, охотиться на диких зверей и заготавливать пушнину. Так называемая Великая Октябрьская революция в России и последующая гражданская война практически глухие сибирские деревни не затронули. При советской власти дворянское происхождение удалось скрыть не без помощи жены-вещуньи.

Мой отец Иван Потапович, то есть сын Потапа, был единственным грамотным человеком в деревне, не считая, конечно, его родителей. И в период так называемой борьбы с безграмотностью его в конце тридцатых годов назначили учителем сельской школы. Ему тогда ещё не было и 15 лет. Днём он учил детей, а вечером – их суровых бородатых отцов. Конечно, он пользовался уважением. Когда началась Великая Отечественная война, отцу исполнилось 16 лет. Всех мужчин в деревне, за исключением стариков и инвалидов, призвали в армию. Со временем стали приходить похоронки и отношение к отцу изменилось. Бабы и даже дети стали косо поглядывать в его сторону и перешёптываться, что здоровый мужик – и не на войне. Отец поехал в райвоенкомат и написал заявление с просьбой отправить его на фронт. Пожилой военком посмотрел на него удивлённо и сказал, что у учителей так называемая бронь и тем более ему всего 17 лет. Отец пригрозил убежать на фронт самовольно. После некоторой перепалки военком сжалился и направил настырного молодого учителя в военное училище, после ускоренного блестящего окончания которого молодой лейтенант попал командиром взвода на Ленинградский фронт. Отец, как и многие настоящие фронтовики, не любил рассказывать про войну. У него были различные ордена и медали, с которыми мы с младшим братом играли, иногда их теряли, но отец, к нашему удивлению, почему-то нас за это не ругал, хотя по жизни был строг. Только иногда, когда выпьет излишку, мог кое-что рассказать. В первый же день на фронте убили его командира роты и комбат приказал принять командование ротой. Через неделю убили комбата и командир полка назначил семнадцатилетнего лейтенанта командиром батальона.

На сегодня все, мои дорогие друзья, дальше будет все интересней и интересней. До встречи.