Читать книгу Стихи. Книга 3 - Валерий Карт, Валерий Григорьевич Карт - Страница 4

***

Оттолкнулся от скалы

Ветер шалый,

От душевной кабалы

Сердце сжало.

Отлетела грусть-печаль

Синей птицей

И с прошедшим очень жаль

Распроститься.

Лапой белою метель

Сопки гладит,

Стелет брачную постель

Лист тетради.

Восхитительный закат,

Чудо спектра!

Заполярный аромат,

Свежесть ветра.

Как я долго здесь живу,

Браво, вечность!

Прорастает наяву

Бесконечность.

Ночь живет

Плакала калина у реки,

С тихой грустью листьями дрожа,

Недалече ясень от тоски

В розовый осинник забежал.

Не спокойно, жалобно до слез

Наблюдать за ссорами тайком,

От поникших девушек-берез

Тополь припустился босиком.

Лес зарей окрасился в кумач,

У стогов прилег, уснул туман

И росой умытый карагач

Тянется в сиреневый дурман.

Лес притих, в задумчивой реке,

Ивушка купает ноги босы,

Я крадусь с любовью, налегке

К деревам таинственным и росам.

Ночь живет, ветвями шевеля,

Бедрами моей груди касаясь,

Серебрятся стрелы ковыля,

Я ласкаю их, крадусь, босая.

Плакала калина до утра,

Ухал филин над своей подружкой,

Манит каждый вечер до двора

И колдует тихая кукушка.

Красовскому А.

Я все победы помню,

Нокдауны не в счет,

Всегда в надежной форме

И по лопаткам пот.

Характер есть у парня,

Кувалдой слева бьет,

Какой жестокий спарринг

Да разве это спорт?

Вот секундантов челядь

Вынашивает фарт,

А он все левой в челюсть

И все сильней в азарт.

Но вот он, третий раунд,

Как Гамлет «Бить, не бить?»

Бой катится на равных,

Но хочется завыть.

Грызет канаты тренер,

Усталый зал ревет,

Соперник бьет без трений,

Проводит апперкот.

Я огрызаюсь свингом

И вот он на полу!

От радости по рингу

Пляшу, как на балу.

***

Мысль, что муха,

По стеклу бьется,

Жизнь-разруха

На куски рвется!

Дней рулетка —

«Быть, не быть – выжить»

Кругосветка

До мозгов грыжи.

Цены секций

Круто вниз канут,

Мастурбаций

Берегись, Каин.

Время камни собирать.

Время…

Поспеши, божья рать,

В стремя!

Круглый шар,

Разойтись трудно,

К дому шаг

Ступи! Мой сын

Блудный.

Жизнь – хана

И не жужжит муха,

Тишина,

У паука в брюхе.

Мысли по стеклу

***

Вдруг за нечетом чет,

За атакой – осада,

Разухабистый черт

Мажет белое сажей.

Милосердный Господь

По воде, что по суше,

Только я до сих пор

Сам себя – и за уши.

Только Космос вокруг

Ощетинился терном,

Стал Иудою друг

В суете коридорной.

Десять истин не в счет,

Лепота пустобрехам,

Чую, рядом сам черт

Заходился от смеха.

Ветер стонет окрест,

Или бес завывает,

Пригвозжу тело в крест,

В жизни хуже бывает.

В непоседе-судьбе,

Как поэта творенье,

После тысячи бед

Наступает прозренье.

Мудрый Воланд и Вий

В каждом шествуют мимо,

Но ты знай, «Не убий…»

Рядом с вечным «помилуй..»

Дьяконову В. А.

Вот махина, ну вот громада!

Потрудилось не зря КБ,

Аппарат, мощней «Фердинанда»

И племянник бойца «КВ».

Он шагнул гусеницей в завтра

И работает не спеша,

Он с повадками бронтозавра,

Абрикосовый СБШ.

Аппетит такой неуемный,

Разговор короткий с тобой,

На гора выдает объемы,

Аж дымится любой забой.

Это явь, это нам не снится

СБШ и Полярный круг,

Триумфальная колесница —

Мой кормилец и верный друг!

Жить надо

Жить надо, все преодолев,

Паскудство бытия и суету боярства,

Высоцкого трагический запев,

В заморских этикетках яства.

Жить стоит только потому,

Что ты Россией окрещенный

И верен Слову одному,

На все столетия прощенный.

Жить будем, всем смертям назло,

Уйдем по горизонту в вечность,

Не то чтоб в жизни не везло,

Но волновала бесконечность.

У края пропастей и крыш,

На небесах и виадуках

Раскинешь руки и летишь,

Рукою Божьей тешишь душу.

Жить надо, и не умирать

От скуки, тяжести, запоя,

А россиян святая рать

Еще заткнет беду за пояс.

Памяти Рябенко Ю. (Огненный остров)

Что сказать вам о Вологде

В тихих строчках, меж строчек?

Повторюсь, она вон аж где,

Где «расстрелы в рассрочку».

Злая мачеха-вотчина

Отдает болью острой,

Далеко Вологодчина,

Рядом – Огненный остров.

В православной обители

Не молебен и благость,

В кельях – вечные жители,

Только жизнь им не в радость.

За стенами угрюмыми

Мразь, убийцы, изгои,

Перевенчаны с тюрьмами

С вечной каторгой – горем.

Милосердие страшное —

Клетка стен в «одиночке»,

Приговоры вчерашние

Стали смертью в «рассрочку».

Грозовыми раскатами

Вологодские бури

Возмущаются каторгой

Вместо смерти от пули.

И лишенные мщения

Пулевой бредят вспышкой,

Ну зачем им прощение?

Вечный кайф вместо «вышки».

***

Нет, я не возражаю,

Не мучайся до слез,

Твой облик обожаю

В таинственности грез.

Тянусь к теплу ладоней,

К изяществу спины,

Полярная мадонна

Заснеженной страны.

Я на бубей гадаю,

Не хочешь ждать – уйди!

Одежд покров спадает

От трепета груди.

Негрешными губами

Ловлю ручей волос,

Страдаю, словно Гамлет,

И мучаюсь до слез.

И первородным гимном

В ночи срываюсь в крик..

Полярная богиня,

Мой сладострастный миг.

Метаморфозы

Идеально выбрит

Под одеколон,

В профиль, фас —

Ну вылитый мсье

Ален Делон!

А вчера из бани я

Еле ноги нес,

Вылитый Катания,

Ну похож, до слез.

Лишь чуть-чуть расслабился

В полдень при жаре,

Вдруг чудак раскланялся

«Здравствуй, Жан Марэ!»

Незнакомка вечером,

Кутаясь в манто,

(Делать, чую нечего)

Шепчет «Бельмондо».

Дурью долго маялся,

Имидж мой таков,

Но в душе я, там и сям

Леня Голубков.

Ночной полет…

Экипаж – якутский, груз – кубанский,

Ох уж эта житница – Кубань!

Маркитанты с мордою кабацкой

Выдают таможенную дань.

Полетели, словно на заданье,

Ни воды, ни пайки не дают,

Фирма «трет» фиаско с опозданьем,

Тоже мне, коммерческий маршрут!

Никого не тронет в перевозках

Человека малая судьба,

Спит красотка в макияже броском

С Моновской улыбкой на губах.

В кои передряги нас бросало,

И судьба ломала нам бока,

Не беда – пластаем круто сало,

А вдогонку – дольки чеснока.

И в салоне, далеко ни мартом,

Ни заморским чудом «Анкла Бене»,

Дунуло чесночным ароматом,

Чесночок надежный экстрасенс!

Чувствую, толпа зашевелилась,

Показала наконец лицо

И в стаканы зелие полилось

Под котлеты, куру и яйцо.

Так летели дружною командой,

За бортом – под минус сорок семь,

Отродясь не видел пропаганды

Сытой и доступнейшей для всех.

Допекли столпов «Аэрофлота»

Аромат котлет и табака,

Миль пятьсот отважные пилоты

Чир с душком пускали по рукам.

Дозаправка в городе таежном,

Пристегнулись, взлет – судьбы каприз,

Наконец, поверить невозможно,

Дали пайку – пол крыл а и рис.

Дожевали дружно коржик с чаем,

Покурили тихо перед сном

И без споров, злобы и печали

Захрапел российский славный сноб.

Отстегнулись – сели, слава Богу!

Сало помогло отладить курс,

Ветра нам попутного в дорогу

Пожелай столичный град Якутск!

Николаеву А. П.

Погода – «миллион на миллион»,

Как молятся мои друзья-пилоты,

У них страда и круглый год сезон

И небосвод таежный – в рай ворота.

А поутру пунцовая заря

Оранжево окрасит вертолеты,

Стоящие на старте дружно в ряд,

И ждущие небудничной работы.

Вибрирует, неистов, головаст!

Волнует сферу серебристый веер,

Всегда готов сказать «Иду на вас!»

Он пробует на ощупь первый ветер.

Он, что скакун, породистый мустанг,

Шасси-копыта пробует планету,

Полукентавр, почти небесный танк,

Команде подчинен, не комплиментам.

Турбин орган грохочет ноту фа,

Работа в плане и готов «Заказчик»,

А взлет! Как волшебства свершенный факт,

Природы прихоть, достоверность сказки.

Чуть наклоняя к горизонту нос,

Обнюхивая взлетную дорожку,

Пошел в работу и маршрут «норд-ост»

Рука – на «шаг» без трепета и дрожи.

Пилоты – это рыцари стихий

С горячим сердцем и народ не хилый,

При «ползунках» и меховых бахилах

Всей эскадрильей просятся в стихи.

Погода «миллион на миллион»

И небо, как торжественное «ретро»

И вертолеты – звездный пелетон

Свечой взмывает курсом против ветра.