Читать книгу Из миллионов нынче пишущих… - Валерий Кокаровцев - Страница 3

Поэзию загнали в интернет —

  Теперь поэзии

     В обычном смысле нет.

Из миллионов

       нынче в интернете

        пишущих стихи,

Я  миллионов их

       ничуть не хуже.

И миллионной капелькой

     своих стихов

Я растворюсь в огромной

         стихотворной «луже».

Но в этой «луже»

  есть и твой  душевный труд.

И, может быть, стихи твои

   так просто не исчезнут,

           не умрут.

А кто-то их прочтет

   и удивится: ты смотри —

       ещё один «поэт».

А ну-ка, ну-ка глянем:

         чем он дышит?

И, может быть, подумает:

         смотри – какой подлец…

Он, кажется,

    неплохо пишет.

Я говорил с одним поэтом,

Что тоже хочется писать,

А он мне объяснил:

Как трудно это,

Что для поэзии,

   нужны

     талант и гений,

А если ты

Не то и не другое,

То плюнь.

Живи как все.

Довольствуйся

  житейской прозой.

Читай меня,

Или других маститых.

Допустим,

  выйдет из тебя

    малюсенький Христосик,

Зато уж терний, брат,

Отведаешь ты  настоящих.

Смотри, чтоб после

Не истечь слезами,

Чтоб локти

Не пришлось кусать.

Но я, прослушав назиданья,

Упрямо повторил – хочу.

Теперь уж всё равно.

Я слишком,

  слишком долго этим  болен,

Что это не простая блажь,

А рана в сердце,

И что пришел к нему

   как к другу и к врачу.

Он призадумался,

  и с грустною усмешкой

Сказал,

    что не по адресу мои слова,

Что он не  психиатр, не Бог,

  а самый настоящий смертный.

Что нет  лекарств

      от эдаких болезней.

И если сам себе

   помочь не в силах,

То кто-нибудь другой,

   поможет ли? Едва.

Да я и сам прекрасно понимаю,

Но не могу ничем себе помочь.

Порою даже разуму внимаю,

Живу как все,

Довольствуюсь житейской  прозой,

Но если долго не пишу —

Жизнь для меня теряет смысл,

Не кажется зелёною трава,

Не пахнут розы,

Ум, словно скованный морозом,

А в сердце наступает ночь.

И надо было же

В поэзию влюбиться

И натерпеться стольких мук,

Когда на свете уйма поприщ

Искусств, политики

И Всяческих наук.

Зачем стремишься ты туда,

Где столько корифеев,

Взобравшись на Парнас

Известность «чин и званье» получив,

Столь много знают

И столь многое умеют,

Что остается лишь внимать

Их несравненнейшим твореньям,

От изумленья рот раскрыв.

Зачем вылавливать

   поэзию из прозы

В век  точных

   И весьма практических наук,

Когда

  достаточно иметь лишь голову

     с запасом подходящих формул,

Да пару «завалящих» рук?

Зачем?

Смешно сказать, зачем?

Зачем я, словно алкоголик,

Отбросив здравый смысл,

Вершил смертельные грехи

И, вместо мудрых диссертаций,

Писал «ненужные стихи».

Зачем я вскакивал с постели,

Чтоб записать

    мелькнувшую в  уме

        удачную строку.

Теперь же говорят мне – брось!

Пустое дело.

Нас, пишущих, итак хватает.

Ну, нет уж, дорогие, дудки.

Покорнейше – мерси боку.

И пусть я буду

Только «сам себе читатель»,

Не спрашивая сам себя, —

Печатался ты, братец, или нет?

Аз есьмь

  такой же, как и вы, писатели – писатель,

Такой же, как и вы, поэт.

И не нужны мне гонорары.

Не нужно громкой славы мне.

Когда со мною рядом  муза,

Мне дышится легко,

С души слетают тонны груза.

Жизнь – радость для меня,

       а не обуза.

Я, как «Калиф на час»,

Меж слугами-словами,

Красуюсь на лихом коне,

Парю орлом под облаками,

Могу существовать вне времени

и вне пространства.

А мир,

Тот мир, в котором нам порой

Так тяжко и так душно.

Он для меня,

И он во мне.

Я существую  в мире слов.

Я  существую в мире снов.

Мир мысли, мир поэзии,

О, как ты дорог мне.

Ты будешь мой,

Покуда

  будет жизнь

    во мне «плескаться»,

Покуда не ступлю

   на неизбежный

     роковой уклон —

Тот,

  по которому

    мне суждено

      в небытие спускаться.

Мне с ним

  шагать по времени

      не очень тяжело.

Ведь с ним

Так много сердце видит,

И даже, может быть,

Большое в жизни зло

Меня не вовсе сокрушит,

Не досмерти  обидит.

Поэтому

  я  счастлив  что живу,

Что я

   хотя бы просто существую,

Довольствуясь лишь тем,

    что я имею наяву.

Но если на меня

   «находит стих», —

И «поэтическая муза»

Мне назначает «рандеву».

Я начинаю ощущать и вкус,

И  радость жизни,

И я не «просто существую» —

Я  живу.

Полушутя, полусерьёзно

могу сообщить:

Родился человеком я

 (мужского пола):

    пелёнки,

    соски,

    ясли,

    детский садик,

    школа.

Окончил техникум.

Окончил институт,

аспирантуру.

И, кажется, сумел

   (при этом)

Сохранить живой

Свою натуру.

Я – всеядный,

Всепогодный,

И на многое я

Годный.

Не знаю,

сколько миллиардов клеток

    я приобрёл с тех пор,

Как вырос я из деток.

И сколько съел для этого

Котлеток и конфеток,

И сколько горьких

Проглотил пилюль.

И сколько было всякого,

И кстати и некстати,

А на поверку

 оказалось в результате

Всё: суета-сует,

А в смысле клеток —

   в кругу хлопот, забот,

         жены и деток,

Своих и не своих

   прошедших пятилеток —

Итог один:

Алгебраическая сумма – ноль.

Моя свеча ещё не догорела,

Ещё в запасе

Есть немного стеарина.

Остаток сил

Для подведения итога,

Остаток дней,

Чтоб обнаружить

Veritas /естественно/ in vino.

Я люблю перезвон

Золотых куполов

И ветвистую зелень

Задумчивых круч,

И тебя,

   уходящего

     в синюю даль,

Что течешь под горой —

И широк, и могуч.

Из варяжских столиц

В знаменитый Царьград

По тебе проходила

Когда-то дорога.

Это было тому

Свыше тысячи лет —

Это так еще мало,

И так уже много.

Сколько всякого

Кануло в воды твои

С тех неясных времён

Легендарного Кия,

Воплотившись

   в рождение

      новых имён,

Слов могучих и ёмких,

Как Русь и Россия.

Я люблю тебя град

Над широким Днепром,

    Словно белый лебедь

По небу летящий,

И твою старину,

И великую новь,

И тенистые

   Парки твои,

И окрестные

   Мирные чащи.

Помню груды руин,

Вид обугленных стен,

Только ты уж не раз

Возрождался из пепла,

Только слава твоя

На мятежной земле

Всем напастям назло

Разрасталась и крепла.

В новой вольной семье

Новых вольных племён

Ото дня хорошеет

Украйны столица —

Колыбельная песня

Восточных Славян.

Все должны мы тебе

До земли поклониться.

Стой во веки веков,

Хорошей, расцветай!

Киев древний

   и так

    поразительно

         юный.

Не печалься о годах,

Седин не считай,

Будь

   достойным примером

Для нашей коммуны.

А пятнадцать столетий —

Весомый рубеж —

Возраст мудрости, силы,

И возраст почета.

И, к тому же,

Среди исторических меж —

Наша самая важная

Точка отсчета.