Читать книгу Левиафан - Валерий Ковалев - Страница 6

В течение следующих суток ракетоносец трижды всплывал к поверхности и, выпустив параван антенны, пытался установить связь с базой. Эфир молчал. Командир БЧ-4 и начальник РТС вместе со своими подчиненными скрупулезно проверили состояние всего радиопередающего комплекса субмарины – он был в порядке.

– Нарушена связь в космосе или на материке, – категорично заявили они Мореву, что не подняло ему настроения. Впрочем, удивляться этому не приходилось. По канонам войны, в целях дезорганизации противника, средства связи уничтожались в первую очередь.

– В таком случае, – решил Морев, – как только выйдем к Азорским островам, займемся перехватом натовских радиосигналов. Тем более, что у нас для этого имеется все необходимое.

– Не беспокойтесь, Александр Иванович, – заверили его офицеры. – Радиоперехват мы организуем по высшему разряду. Ну а дешифровку по мере сил.

По данным разведки флота и собственному опыту Морев знал, что этот экзотический, принадлежащий Португалии архипелаг, ежегодно посещаемый массой туристов и лежащий на пересечении морских и воздушных путей между Америкой и Европой, является мощным форпостом НАТО. Он буквально напичкан различными военными объектами, самый крупный из которых – база стратегической авиации ВВС США на острове Терсейра. Все это круглосуточно ведет радиообмен на самых разных частотах, и вполне возможно, что им удастся этим воспользоваться. Главное скрытно и как можно ближе подойти к островам.

Спустя несколько часов, учитывая дальность действия корабельных электронных систем, вместе со старпомом, начальником РТС и штурманом, Морев произвел целую серию необходимых расчетов и скорректировал дальнейший курс корабля. Теперь он проходил в непосредственной близости от архипелага. Это было вопиющим нарушением штабных инструкций, но иного выхода не было.

Между тем на экипаже все сильнее сказывались длительность плавания, отсутствие свежего воздуха и солнечного света. Несмотря на предпринимаемые помощником и врачом усилия, которые сводились к ежедневному купанию подводников в душе и бассейне, а также кварцеванию и выдаче им поливитаминов, у многих стали проявляться вялость, сонливость и апатия.

К Алубину все чаще обращались с жалобами на головокружение, боль в суставах и упадок сил. У двух молодых старшин – контрактников обнаружились явные признаки цинги. Да и питание оставляло желать лучшего. Свежие продукты давно закончились, а спиртовый хлеб[9], галеты и всевозможные консервы вызывали отвращение. Отдавало тухлым и вымороженное в корабельных провизионках мясо. После очередного приема пищи вестовые, бранясь, тащили с камбуза в трюм полные отходов пластиковые контейнеры, которые через дуковское устройство выстреливались за борт и пожирались сопровождавшими лодку акулами.

Чтобы хоть как-то разнообразить рацион, помощник приказал интенданту и кокам организовать регулярную выпечку свежего хлеба, из имевшегося на корабле небольшого запаса муки, а также увеличить порции сублимированного кефира, который, как и прежде, оставался востребованным.

На подходе к Азорам на крейсере вновь воцарил режим тишины, и все погрузились в тревожное ожидание. Все понимали, что в случае обнаружения здесь российской подлодки, она неминуемо будет уничтожена. Следуя на предельной глубине и подойдя к архипелагу на дистанцию устойчивой работы гидролокационного комплекса, Морев несколько раз подвсплывал, давая операторам возможность прослушивания эфира. Но, увы. Даже слабых сигналов там не возникало.

Когда в один из таких дней, рассматривая у себя в каюте исперещенную пометками лоцию, он мучительно размышлял, стоит здесь задержаться еще на несколько суток или следовать дальше, Морева неожиданно вызвали в центральный.

– Акустики фиксируют непонятные шумы на поверхности, – доложил встревоженный старпом.

– Что ж, послушаем, – сказал, выслушав его Морев, и спустился на нижнюю палубу.

В гидроакустической рубке, кроме оператора, находились Ванин и начальник РТС капитан-лейтенант Бельский. При появлении командира Бельский сообщил, что на протяжении нескольких минут станция фиксирует устойчивые шумы на поверхности.

– Очень похоже на надводные взрывы, вот послушайте, – сказал начальник и, сняв с головы наушники, протянул их Мореву. Тот приложил один к уху и сразу же различил неясные звуки, вроде тихих шлепков по воде.

– Каковы дистанция и пеленг? – бросил Морев в затылок оператору.

– Дистанция пятьсот, пеленг восемьдесят, незначительно меняется вправо, – не отрываясь от экрана, доложил тот.

– Валерий Петрович, удерживайте контакт, – вернул наушники Морев Бельскому, – сейчас всплывем под перископ. И вышел из рубки.

Поднявшись в центральный, он приказал Круглову объявить боевую тревогу, приготовить к стрельбе торпедные аппараты и всплывать на перископную глубину. А когда стрелка глубиномера застыла на пятидесяти метрах, сдвинул на затылок пилотку и полез в рубку. Там, ступив на холодящую ноги площадку, он привычно нажал кнопку подъема перископа, проследив за его подъемом, отбросил в стороны рукояти управления и, затаив дыхание, приник к визиру.

В глаза ударили ослепительный солнечный свет и бескрайняя синь океана.

Погнав тихо жужжащий перископ по кругу, Морев остановил его движение на нужном градусе и издал возглас удивления. У туманного горизонта, белея парусами, призрачно скользили друг за другом два корабля. Время от времени они сходились почти вплотную, окутывались густыми клубами дыма и на миг исчезали. Затем возникали вновь.

Не веря глазам, Морев на мгновенье отпрянул от перископа, мазнул по ним рукавом и снова прильнул к визиру. Сомнений не было, парусники вели бой.

– Но это невозможно! Такого не может быть! – пульсировало в мозгу.

В следующее мгновение он протянул руку к «каштану» и вызвал в рубку старпома. Как только темная фигура Круглова возникла из люка, Морев шагнул в сторону и ткнул пальцем в перископ, – посмотри, Юра, – изменившимся голосом сказал он.

– Твою мать, – ошарашено прошептал старпом через мгновение и, оторвавшись от визира, непонимающе уставился на Морева. – Это что, мираж?

– Вряд ли, – ответил Морев. – Скорее всего, аномалия. Давай вниз, подойдем поближе.

– Понял, – кивнул старпом и быстро исчез в люке.

Вернувшись к перископу, Морев продолжил наблюдение, все больше утверждаясь в своей догадке. В последние годы об этих странных явлениях не раз сообщалось в прессе и по телевидению. Смущало единственное – то что увидели они с Кругловым, скорее всего было материальным, поскольку фиксировалось техническими средствами.

Между тем, бой достиг апогея. Корабли сошлись почти вплотную, и при очередном залпе палуба одного вспучилась, раскрылась подобно цветочному бутону и вверх полетели обломки мачт и такелажа. А еще через минуту, пылая огромным факелом, он исчез в пучине. Второй же корабль, лег на новый галс и вскоре исчез за горизонтом.

– Лихо, – пробормотал Морев, – лучше всякого кино. – И отдал приказ вниз, следовать к месту потопления судна. Вскоре в визире на волнах закачались обломки корабельной обшивки, часть мачты с волочащимися за ней снастями, несколько плавающих бочонков и ящиков. Людей в воде не было.

– Неудивительно после такого взрыва, – подумал Морев, внимательно осматривая плавающий хлам. Внезапно на визир наплыло какое-то расплывчатое пятно, превратившееся в громадные человеческие глаза, и все исчезло.

– Морев от неожиданности вздрогнул и в следующую секунду понял – наверху был человек, вцепившийся в оптику перископа. Решение возникло мгновенно – всплыть и спасти гибнущего моряка. Через минуту, тяжело сопя, в рубке стояли двое старшин с бухтой троса и, вытаращив глаза, слушали командира.

– Все понятно? – закончил он короткий инструктаж.

– Точно так, – выдохнули они.

– Старпом, всплываем в позиционное! – рявкнул Морев в «каштан», и как только крейсер вздрогнул от гула сжатого воздуха, нажал кнопку опускания перископа.

Едва стрелка глубиномера коснулась нуля, все трое покарабкались вверх, и Морев с натугой отдраил рубочный люк. В свисте перепада давления и струях льющейся из шпигатов воды они выскочили на скользкий мостик, и командир первым метнулся к штанге опущенного перископа. Намертво вцепившись в нее руками, там висел человек.

– Быстро спускаем вниз, – прохрипел он, с трудом отрывая руки незнакомца от металла, и старшины сопя потащили неподвижное тело к люку. Через минуту, захлестнутое подмышками петлей троса, оно исчезло в полумраке шахты.

Когда, задраив за собой люк и отдав из рубки команду на погружение, Морев обессилено сполз в центральный, неизвестный лежал на отодвинутом в сторону мате, а над ним молча хлопотал Алубин. Рядом, тихо переговариваясь, стояли заместитель, старпом и помощник, а со своих кресел у пультов и станций, на незнакомца во все глаза пялился боевой расчет.

– Прошу вахту не отвлекаться и исполнять свои обязанности! – рыкнул на них Морев. – Ну, как, доктор, он, жив?

– Вполне, – кивнул головой Алубин. – Думаю, скоро придет в себя.

– В таком случае, поместите его в изолятор, и как только очнется, сообщите мне.

– Слушаюсь, – сказал Алубин. – Интересно, однако, этот парень выглядит, – кивнул он на лежащего.

Перед ними был довольно молодой человек, в синем форменном мундире с золочеными пуговицами, коротких белых штанах и длинными спутанными волосами.

Ничего не ответив, Морев устало присел в свое кресло и молча наблюдал, как вызванные Алубиным санитары осторожно поместили незнакомца на носилки, пристегнули его ремнями и бережно спустили в люк.

– Гарик Данилович, – обернулся он к вахтенному офицеру, – отбой тревоги. Аппараты в исходное.

– Отбой боевой тревоги! Торпедные аппараты привести в исходное! – металлически разнеслось по кораблю.

После этого, пригласив с собой заместителя, старпома и помощника, Морев направился к себе в каюту.

– Итак, что мы имеем, – устало обратился он к офицерам, плотно задвинув дверь и подождав, пока те усядутся. – Сначала фотоснимки фрегата, затем этот бой наверху и, наконец, спасенного моряка.

– Судя по всему, он офицер, – вставил старпом.

– Вполне возможно, – согласился Морев. – И в ближайшее время мы все это узнаем. Сейчас же я попрошу вас, – обвел он тяжелым взглядом подчиненных, – исключить на корабле всяческие нездоровые кривотолки. Личный состав должен исправно нести службу. А когда во всем разберемся, официально проинформируем команду. Все ясно?

– Ясно, – ответил за всех Сокуров.

– В таком случае, прошу по своим местам.

Спустя час, в центральном раздался долгожданный звонок, и Алубин возбужденно сообщил Мореву, что неизвестный очнулся.

– Как он, говорить может? – напряженно бросил тот в трубку.

– Да, больной контактен, и, судя, по всему, англичанин, – заявил врач.

– С чего это вы взяли?

– Здесь у меня Березин, он в совершенстве владеет английским.

– Вот как? – вскинул брови Морев. – Хорошо. Сейчас буду у вас.

Вщелкнув в штатив трубку, Морев пригласил с собой заместителя, они быстро спустились вниз и в полном молчании направились в сторону кормы. Миновав два отсека, офицеры подошли к расположенной на средней палубе одного из ракетных отсеков глухой металлической двери, и Морев потянул ее на себя. В сияющей стерильной белизной и никелем прохладной амбулатории, на кушетке, укрытый шерстяным одеялом и с подушкой под головой, лежал неизвестный, а напротив, о чем-то тихо беседуя, сидели на узком диване особист и доктор. При появлении командира они встали и Алубин доложил, что его пациент несколько минут назад пришел в сознание и может говорить.

– Отлично, – сказал Морев. – А вы что, знаете английский? – взглянул он на Березина.

– Да, и достаточно хорошо, – сказал старший лейтенант.

– А с чего вы решили, что спасенный моряк англичанин? – поинтересовался у него Сокуров.

– В бреду он бормотал английские слова, а когда пришел в себя, спросил, где находится.

– И что вы ответили?

– У друзей, и с ним сейчас будет говорить командир.

Все это время англичанин лежал молча и недоуменно взирал на присутствующих.

– Ну что же, – присел на диван Морев. – Спросите, кто он, откуда, и что случилось наверху.

Внимательно выслушав Березина, лежащий оживился и хрипло произнес несколько фраз.

– Его зовут Ричард Браун. Он второй лейтенант с английского фрегата «Лоустофф», – перевел контрразведчик. – Фрегат вел бой с голландским линейным кораблем.

– Йес, йес, – энергично закивал головой англичанин, – «Редитабль».

– А разве Англия находится в состоянии войны с Голландией? – задал второй вопрос Морев. Березин перевел.

Лейтенант еще что-то сказал, и у Березина отвисла челюсть.

– Ну же, переводите, Геннадий Петрович, – нетерпеливо уставился на него Сокуров. Что он лопочет?

– Он… он говорит, – запинаясь выдавил контрразведчик, – что это именно так. Они ведут войну с голландцами, оказывающим помощь американским повстанцам.

– Американским повстанцам? – переглянулся Морев с Сокуровым. – В таком случае, спросите, какой сейчас год.

– Одна тысяча семьсот восьмидесятый, – раздельно произнес контрразведчик и непонимающе уставился на доктора.

– М-да, – почесал в затылке Алубин. – Все что он сказал, выглядит странно, но, судя по поведению, этот Браун вполне вменяем. И вот еще, что. В карманах его одежды я обнаружил любопытные вещи.

– И где это все? – вскинул на него глаза Морев.

– Вот, – сказал врач и, выдвинув один из ящиков стола, поочередно извлек из него массивные карманные часы, необычной формы кошелек и серебряный свисток на цепочке.

– Золотые, – пробормотал заместитель, взвесив часы на руке, и отщелкнул крышку. На ее тыльной стороне были выгравированы инициалы «R.B.» и год «1778». В кошельке оказались несколько монет с профилем какого-то монарха и равносторонним крестом на оборотной стороне.

– Это английские гинеи времен Георга II – демонстрируя одну из монет, сказал доктор. – Я когда-то увлекался нумизматикой и видел такие.

– Час от часу не легче, – вытер Сокуров платком вспотевший лоб. – Александр Иванович, прямо чертовщина какая-то! – развел он руками.

В это время молча наблюдавший за всем происходившим Браун, попытался подняться и что-то быстро забормотал.

– Он говорит, что дарит нам эти вещи, – перевел Березин.

– Еще чего, – буркнул Морев. – Сергей Васильевич, уберите все обратно. А вы Геннадий Петрович, – обратился он к Березину, спросите у парня, что ему известно о России.

– О, рашен?! – округлил глаза Браун, выслушав очередной вопрос и произнес несколько кротких фраз.

– Гм-м, – смутился Березин. – С его слов это северная варварская страна, в которой правит женщина.

– Ну что ж, довольно, – нахмурившись, сказал Морев. – Пусть отдыхает. Сергей Васильевич, позаботьтесь о нашем госте. А вы – обратился он Березину, – не допускайте к англичанину любопытных.

После этого, пожелав Брауну скорейшего выздоровления, они с заместителем покинули амбулаторию.

Спустя час, Морев приказал помощнику собрать в кают-компании весь командный состав корабля и поделился с офицерами имеющейся у него информацией.

– Все это выглядит фантастически, – сказал он в завершение, – но, судя по всему, мы попали в какое-то иное временное измерение.

На несколько минут в кают-компании возникла мертвая тишина, которую первым нарушил механик.

– А что, это вполне возможно, – тихо сказал он. – Вспомните случай с американским эсминцем «Элдридж». Об этом писали в «Морском сборнике».

– Писали, – сказал сидящий с ним рядом минер, – а потом все похерили. Оказалось фальшивкой.

– Судя по всему, эти странности стали отмечаться после Бермудского треугольника, – высказал свое мнение начхим.

– Ну и что? – непонимающе уставился на него командир дивизиона живучести.

– А то, что там бесследно исчез не один десяток кораблей и самолетов. А на дне ничего нет. Может и нас занесло черт знает куда?

Ответом было тягостное молчание.

– Ну, как, все высказались? – сказал Морев, окинув взглядом напряженно застывших на своих местах офицеров. – А теперь слушайте меня.

Как бы там ни было, нам нужно дойти до базы. На месте разберемся, что и как. А пока прошу уделять больше внимания подчиненным, у них выдержки и опыта несоизмеримо меньше, чем у вас. И последнее, по поводу спасенного нами моряка. Он англичанин с погибшего судна, перенес нервный шок и будет находиться под присмотром доктора. О чем можете сообщить мичманам и старшинам, но безо всяких домыслов. На этом все. Прошу всех приступить к своим обязанностям.

– Да, – проводив взглядом последнего вышедшего из кают-компании офицера, – вздохнув, сказал Сокуров. – Огорошил ты их, Александр Иванович.

– А что прикажешь делать? – жестко ответил Морев. – Или пусть теряются в догадках? Это не самое лучшее в нашем положении…

По мере продвижения к северу, температура в отсеках падала, и экипаж почувствовал некоторое облегчение. Через неделю, в районе Исландской котловины, при очередной попытке выхода на связь, Морев снова зафиксировал в перископ парусное судно, следующее в западном направлении. Вскоре его мачты исчезли за горизонтом, усилив уверенность Морева в правильности его предположения. Об этом же свидетельствовали и еще несколько бесед с Брауном, которые он провел с участием особиста. Однако, оправившись от последствий первого шока, тот вскоре испытал второй – от знакомства с кораблем. Его приводило в изумление все, и это было неудивительно. Когда лейтенанту сообщили, что он не пленник и после возвращения в базу будет отпущен на родину, Браун заметно воспрянул духом и повеселел.

На подходе к Фарерским островам, зная, что там располагается военно-морская база Дании и мощный радиолокационный комплекс НАТО, Морев снова приказал организовать тщательное прослушивание эфира. Но, как и прежде, даже слабого сигнала с побережья, чуткая аппаратура так и не уловила. Зато их было в избытке в море. Гидроакустики постоянно фиксировали громадные косяки рыб, дельфиньи и даже китовые стаи, пробы забортной воды поражали своей чистотой. Все это отмечалось и при движении ракетоносца вдоль побережья Скандинавии. Оно было погружено в радиомолчание. Никак не проявила себя и зловредная «Сосус» при прохождении Нордкапа.

Наконец долгожданная команда: «По местам стоять к всплытию!»

Рев сжатого воздуха в отсеках, вибрация корабельных палуб и арматуры, непередаваемое ощущение полета.

Отдраив свистящий люк, одетый в канадку и штормовые сапоги Морев неуклюже шагнул на мостик и задохнулся от хлынувшего в легкие влажного холодного ветра. Вслед за ним в рубке появились облаченные по штормовому заместитель, старпом и боцман.

– Перейти на управление с мостика, – приказал Морев боцману и вскинул к глазам бинокль. Пустынное море с гулом катило пенные свинцовые валы к низкому, покрытому тучами, горизонту.

– А ведь уже осень, – с тоской подумал Морев и, назвав боцману курс, обернулся к старпому.

– Сейчас подойдем к заливу, и если там нет сигнальных буев, идем в Архангельск, – сказал он.

– Да, без них в узкость соваться рискованно, – согласились Круглов с Сокуровым.

– Начать вентиляцию отсеков, – бросил в «каштан» Морев и через минуту внизу утробно загудели мощные вентиляторы.

Как и ожидалось, никаких буев на входе в залив не оказалось. Исчезла и невысокая вышка поста СНИС на ближайшей к морю сопке.

– Чего и следовало доказать, – взглянул Морев на угрюмо взиравших на берег офицеров, и приказал боцману изменить курс.

– Есть, – хрипло ответил тот, – и, завывая турбинами, ракетоносец стал совершать циркуляцию в сторону открытого моря.

– Вахте заступить по-походному, – бросил Морев старпому. Команде разрешаю выход наверх.

Вскоре из нижней части рубки потянуло сладковатым дымком, и донесся приглушенный говор.

…Ранним утром, следуя в надводном положении, крейсер вошел в горло Белого моря и направился к Двинской губе. Здесь осень была совсем иной. Над головой, в первых лучах солнца, синело высокое небо, на далеких низких берегах в утреннем тумане золотились бескрайние леса, море было спокойным и кристально чистым.

Хотя Морев все последние дни морально готовился к встрече с тем неизвестным, что ожидало их впереди, открывшийся на побережье вид поразил его. Стоя на мостике, он недоуменно озирал в бинокль незнакомую обширную гавань с многочисленными застывшими у причалов парусными и гребными судами; корабельную верфь с эллингом и штабелями леса в широком устье впадающей в море реки и довольно большой, обнесенный белокаменной стеной с крепостными башнями город, с величавым собором и многочисленными постройками из камня и дерева внутри и снаружи.

– Александр Иванович, да что же это такое? – недоуменно прошептал стоящий рядом Сокуров. – Просто мистика какая-то?!

– М-да, – удивленно произнес старпом. – Похоже на сон.

Словно в опровержение его слов, на одной из башен заклубился дым и тишину залива нарушил гул орудийного выстрела.

– Мда, сон наяву – буркнул Морев, опуская бинокль. – Что ж, будем готовиться к встрече.

Спустя минуту, сбросив ход, аспидно-черная туша ракетоносца настороженно застыла на глади залива.

А над городом уже тревожно гудел набат и к пристани валили толпы людей.

– Переполошили мы предков, – криво улыбнулся старпом, взглянув на Морева. – Как бы не начали палить по настоящему.

– Все может быть, – ответил тот и, вызвав наверх сигнальщика, приказал поднять на рубке Андреевский флаг.

Спустя непродолжительное время от пристани отвалил весельный баркас и ходко двинулся в сторону крейсера. Помимо разношерстно одетых гребцов в чудных колпаках, на его корме виднелся человек в треугольной, обшитой галуном шляпе, зеленом мундире с красными обшлагами и золотисто-черной лентой через плечо.

– Похоже, офицер, – выдохнул, глядя в бинокль, заместитель. – Как встречать будем? – тревожно воззрился он на Морева.

– Без помпы, – ответил тот. – Боцман, дай-ка мне мегафон.

Между тем, приблизившись к крейсеру, баркас застопорил ход в сотне метров от него, человек в мундире, встал и, приложив ко рту рупор, звонко прокричал:

– Кто вы такие и с чем пожаловали?!

– Мы русские моряки! – ответил в мегафон Морев. – Возвращаемся из плавания!

После этого наступила тягостная тишина, нарушаемая плеском легкой волны и пронзительными криками вьющихся над кораблем чаек. Офицер недоуменно рассматривал темную громаду крейсера с Андреевским флагом на клотике, стоящих на мостике людей и озадаченно молчал. Наконец, приняв какое-то решение, он что-то приказал сидящим в баркасе, весла вновь вспенили воду, и через несколько минут суденышко приткнулось к сброшенному в воду с борта крейсера штормтрапу.

Уцепившись за него рукой, офицер вскарабкался на надстройку, где у рубочной двери его встретил спустившийся вниз боцман и препроводил на мостик. Это был средних лет худощавый мужчина, со смуглым обветренным лицом, тонкими усами и длинными черными волосами. На поясе у него висела шпага с золоченой рукоятью, а на ногах красовались высокие сапоги с отворотами.

– Вылитый Д'Артаньян, – пронеслось в мозгу Морева, вспомнившего фильм «Три Мушкетера» с участием Боярского.

Офицер, в чем теперь не сомневался никто из стоящих на мостике, бегло оглядев присутствующих, снял с головы шляпу и, отвесив им легкий полупоклон представился, – адъютант Вологодского генерал-губернатора капитан-лейтенант Морозов Павел Петрович. – С кем имею честь?

– Я командир корабля, капитан 1 ранга Морев Александр Иванович, – сглотнув застрявший в горле ком, хрипло произнес в ответ командир, а это, – кивнул он на стоящих с каменными лицами заместителя и старпома, – мои старшие офицеры – капитаны 2 ранга Круглов и Сокуров. Те набычились и молча приложили руки к фуражкам.

– Господин капитан, Вы сказали, что этот корабль русский, однако у нас таких судов нету, – сказал адъютант, – настороженно глядя на Морева. – Да и ваш вид… Я бы хотел получить дополнительные пояснения.

– Все очень просто, господин капитан-лейтенант, – криво улыбнулся Морев. – Это покажется вам невероятным, но мы прибыли сюда из будущего.

– Не уразумел? – сделал шаг назад и судорожно уцепился за эфес шпаги офицер.

– А чего ж тут не уразуметь, – присоединился к разговору Сокуров. – Именно из будущего, мы из XXI века.

– Т-такого быть не может, – ошарашено прошептал адъютант и вытаращил глаза.

– Как видите, может, – вздохнул Морев. – Ведь раньше вам не приходилось видеть таких кораблей?

– Н-нет, – ответил бледный офицер, со страхом взирая с высоты мостика на чудовищную тушу ракетоносца.

– А людей вроде нас? – улыбнулся Морев.

– Тоже, – эхом откликнулся тот.

– Ну, вот, а теперь видите. И, как говорится, принимайте гостей.

– Чудны дела твои, Господи, – взглянув на небо и осеняя себя широким крестом, пробормотал адъютант. – Господин капитан, – с поклоном обратился он к Мореву, я должен немедля доложить обо всем его превосходительству. Ваше судно военное?

– Да, – кивнул тот головой.

– В таком случае я обязан вас остеречь, что оно находится под прицелом крепостных пушек и в случае любых недружественных действий будет уничтожено.

– Я вас понял, – ответил Морев. – Но прошу передать его превосходительству, что мы прибыли с самыми дружескими намерениями.

– Я не прощаюсь, господа, – кивнул головой адъютант присутствующим и вслед за боцманом зазвенел ботфортами вниз по трапу.

Еще через минуту он был в баркасе.

– Весла на воду! – послышалась команда и, отвалив от борта крейсера, суденышко ходко двинулось в сторону гавани.