Читать книгу В погоне за «Бешеной Каракатицей» - Валерий Квилория - Страница 4

Леру разбудил далёкий грохот пушек. Он открыл глаза и прислушался. Нет, это были не пушки – кто-то настойчиво стучал кулаком в дверь его квартиры.

Вскочив с дивана, он бросился в прихожую. За дверью стоял и сердито сопел носом его друг Шурка Захарьев.

– Ты чего не открываешь? – спросил он обиженно. – Я сразу звонил, потом стучал…

– Да я тут, понимаешь, кино сочиняю, – потёр заспанные глаза Лера.

– Кино? – заинтересовался Шурка. – А про кого?

– Про пиратов.

– Здорово! – восхитился Шурка.

– Конечно, здорово, – согласился Лера и провёл его в комнату. – Смотри, что мне бабушка на день рождения подарила.

На столике возле дивана стоял большой аквариум.

– Ух, ты! – бросился на колени перед ним Шурка.

В толще прозрачной воды среди изумрудных водорослей плавали разнообразные рыбки. Дружной стайкой скользили полосатые чулочки данио. Важно, словно паруса, проплывали треугольные склярии. Радужными искорками мелькали крохотные неоны. Будто дамы веерами, обмахивались волнистыми хвостами разноцветные гуппи. А по дну ползал на брюхе усатый сомик и что-то деловито выискивал среди чёрно-белой гальки. Но больше всего Шурку заинтересовала лупоглазая креветка, которая настороженно выглядывала из трюма затонувшего корабля.

– А у меня тоже морской подарок, – достал он из-за пазухи альбом.

– Открытки?

– Да ну, – обиделся Шурка, – настоящие морские марки. Смотри, какие тут парусники есть!

Он открыл альбом, и у Леры зарябило в глазах – так много было в нём марок с изображением старинных судов. На одних однопарусные: дракары викингов и римские биремы. На других двухпарусные: греческие триеры и русские галеры. На третьих трёхпарусные: испанские шебеки, ганзейские[8] когги и португальские каравеллы. На четвёртых четырёхмачтовые: галеоны англичан и французские фрегаты, линкоры…

– А давай кино вместе сочинять, – предложил Шурка.

– Давай, – согласился Лера, – только, чур, я буду капитаном.

– Это почему же?

– А кто первый про кино придумал?

– Ладно, – сдался Шурка. – Тогда я – штурманом.