Читать книгу Опадание листьев - Валерий Михайлов - Страница 13

Приглашение не заставило себя долго ждать. Через несколько дней после того сна оно появилось на моем ноутбуке, где его нашла Грация. Конечно же, я подумал о том, что она сама притащила мне конверт с приглашением, а потом сама же и «нашла» его на ноутбуке. Но я отогнал эту мысль. При желании можно открыть любой замок. Само это «желание» говорило о стремлении произвести на меня впечатление. И они бы произвели, не будь я насмотревшимся на всевозможные понты поэтом торчков. Так что их старания, если они, конечно, вломились в мою квартиру не из страха перед тем, что письмо могло не дойти по почте, пропали даром.

– Этого и следовало ожидать, – назидательно сказала Грация, вручая мне конверт. Как она ни пыталась это скрыть, было видно, что она расстроена. Из-за меня.

– Я тебя люблю, – сказал я ей и попытался обнять, но она отстранилась.

– Теперь уже не надо, – ответила она, и ее глаза заблестели от слез.

– Я еще жив.

– Вот именно. Еще. И ведь я говорила, чтобы не лез…

Она отвернулась и торопливо вытерла слезу.

– Любой из нас может сдохнуть в любой момент – так устроен этот мир, так что давай не будем растрачивать время на всякую чепуху, – сказал я, обнимая ее сзади.

– Мне надо идти, – бросила, отстраняясь, Грация и торопливо вышла из квартиры. Я так и не понял, ушла ли она, чтобы не показывать свои чувства, или помчалась докладывать о приглашении начальству.

Минут через тридцать она позвонила.

– Тебе уже сообщили, где с кем и когда ты должен встретиться? – спросила она деловым тоном.

– Еще нет.

– Прежде, чем куда-то идти, позвони мне.

– Хорошо.

– И еще, ты уже сообщил Диве?

– Нет.

– И не сообщай.

– Не буду.

– Тогда до встречи.

Я и сам не хотел ничего сообщать Лене. Если она не при делах, то нечего ее втягивать; а если одна из них, она и так в курсе. Грацию я бы тоже втягивать не стал, но она сама нашла приглашение.

Удивительно, но я тогда не боялся. Почти. Страх, конечно же, был, но щекочущий нервы, как после просмотра какого-нибудь ужастика. Скорее всего, я еще полностью не осознавал во что вляпался. По настоящему я испугался, когда получил настоящее приглашение. Оно пришло мне во сне. Посреди обычного сновидения я вдруг отчетливо увидел двухэтажный дом старой постройки, табличку с адресом, увидел, как туда добраться. Затем пришло понимание, что меня ждут, и что я должен прийти один. А потом меня вытолкнули из сна. Меня ждали прямо сейчас, и информацию об этом мне попросту засунули в голову, пока я спал! Тогда я испугался до самых чертиков.

Чтобы хоть как-то сбить мандраж, я принял холодный душ. Затем побрился. Надел новые трусы, чистую почти новую рубашку, брюки, приличные носки и туфли, и вышел из дома. Мои руки тряслись, а ноги были ватными. Чтобы снизить действие адреналина, я пошел пешком на максимально возможной скорости. Минут через двадцать мне полегчало. А еще через тридцать минут я стоял у приснившегося дома. Прежде, чем постучать, я подумал: а что если приглашение во сне – это просто сон. Получив конверт, я только и думал о тех, кто мне его прислал, так что не мудрено, что мне приснилось приглашение. Я представил себе, как звоню в дверь, а потом объясняю ничего не подозревающим людям, что я тот, кого они пригласили, забравшись ко мне в сон. Эта картина заставила меня нервно рассмеяться. А ведь такой исход был бы для меня идеальным, – пришло мне в голову, – уж лучше быть живым идиотом, чем мертвым умником. С этими мыслями я нажал на кнопку звонка.

Открыла милая барышня лет двадцати.

– Здравствуйте, – сказал я.

– Здравствуйте, – ответила она, лучезарно улыбнувшись, – Валентин Леонидович вас ждет. Пойдемте, я провожу.

Он принял меня в не кисло обставленном кабинете. При моем появлении он встал из-за стола и сделал несколько шагов навстречу.

– Рад познакомиться лично, – сказал он, протягивая мне руку.

Не зная, что на это ответить, я молча кивнул и пожал ему руку.

– Принеси нам, пожалуйста, кофе, Валюша, – попросил он барышню.

Валентин и Валентина, – промелькнуло у меня в голове.

– Сию минуту, – ответила она и скрылась.

– Присаживайтесь, – Валентин Леонидович указал мне рукой на удобное кресло сбоку стола.

Дождавшись, когда я сяду, он сел в свое кресло за столом.

– Понимая, что вам наговорили про нас ваши очаровательные подруги, я хочу начать наше знакомство с заверений в том, что сегодняшняя наша встреча будет носить исключительно характер знакомства. Я постараюсь ответить на ваши вопросы. Потом вы отправитесь домой или куда еще. А наша следующая встреча состоится лишь в том случае, если вы сами, без какого либо принуждения захотите продолжить знакомство с нами.

Сказав это, он улыбнулся располагающей улыбкой.

В голове у меня был полный сумбур, в чем я ему и признался:

– Знаете, я так много хочу спросить, что не знаю, с чего начать.

– Тогда, – улыбнулся он, – я попробую рассказать сам. А если что пропущу, спрашивайте.

– Хорошо.

– Как вы уже поняли, мы не кружок воскресных эзотериков, не секта, и уж тем более не клуб убийц или самоубийц. Мы – очень ограниченная по составу группа людей, получающих и хранящих некое знание, которое можно познать только опытным путем, да вам не надо объяснять, что такое гнозис. Мы приглашаем в свои ряды только тех, за кого поручился один из нас.

– А, если не секрет, кто поручился за меня? – перебил его я.

– За вас поручился Андрей. Вам о нем рассказывала Дива.

– Но он меня совершенно не знал.

– Это вы его не знали. Он же за вами наблюдал с тех самых пор, как вы разместили в сети приглашение совершить квантовый переход через дверь. Тогда он решил, что вы – один из нас, а он настойчиво искал с нами встречи.

– Так это он приговорил меня к смерти? – вырвалось у меня.

– К смерти вас приговорили родители, произведя на свет. Теперь смерть – это единственная вещь, которая вам гарантирована на все сто процентов. Мы лишь сообщаем нашим коллегам о том, что их час пробил. В результате они умирают сознательно. Обычно же смерть застает человека врасплох, как охотник свою добычу.

– А осознанная смерть – это путь к пробуждению, – вспомнил я Ошо.

– Вот видите, вы уже кое-что знаете.

– И все же, почему я?

– Помните свой повторяющийся сон: Остров, костер, над костром книга с нечетным количеством страниц… А потом ваши ощущения, как будто вас кто-то зовет. И, наконец, ваш приход сюда. Вы ведь почти были уверены, что мы вас убьем, и все равно пришли.

– После того, как вы забрались в мое сознание, вы бы достали меня, где угодно.

– Это да, но до этого?

– До этого я толком не понимал.

– А сейчас понимаете? – спросил Валентин Леонидович и посмотрел прямо в мою душу через глаза. Этот взгляд окончательно меня успокоил. Страх сменился пониманием того, что ничего плохого Валентин Леонидович мне не сделает. По крайней мере, в обычном, житейском смысле. А тут и барышня, – я уже и забыл ее имя, – принесла кофе. Напиток оказался великолепным. Так что дальше мы сидели, пили кофе и разговаривали, как приятели.

– Сейчас я не знаю, – признался я, когда барышня вышла из кабинета.

– Вы правы. И мы готовы открыть вам путь к знанию. Но при одном условии: вы должны прийти к нам без страха и совершенно добровольно, то есть именно по вашему собственному желанию.

– Без звонка? – спросил я, намекая на номер телефона.

– И может быть даже в другое место.

– Как я вас найду?

– Мы вас сами найдем, как только вы будете готовы.

– А если я откажусь?

– Вы никогда нас больше не встретите. Предложение делается только раз. Но вы не откажетесь.

– Почему?

– Вы хорошо помните финальную сцену «Мастера и Маргариты», а именно тоску Бездомного и того очкастого борова с портфелем по упущенному шансу.

– Если у вас есть вопросы, задавайте, – предложил он после возникшей паузы.

– Вы знаете, они есть, но я настолько ошарашен всем этим, что они буквально повылетали у меня из головы.

– Что ж, бывает. Вы сможете задать их и после. Сейчас главное то, что ваши страх и враждебность к нам сменились интересом.

И все же один вопрос у меня появился. Все это время он сидел глубоко в подсознании, и вот теперь выплыл наружу:

– Скажите, – выпалил я, – вы ведь выбрали меня не потому, что я должен скоро умереть?

– Не потому, – ответил он. – И потому хотя бы не потому, что мы не знаем, когда вы умрете. Будущее нам неведомо, как и вам. И это даже к лучшему.

Меня эти слова немного разочаровали, что не ускользнуло от внимания моего собеседника.

– А вы тут, было, решили, что мы здесь всемогущи, как сказочные персонажи? – рассмеялся он.

– После того, как вы залезли в мое сознание, я бы ничуть этому не удивился.

– Сознание – дело другое. Вы же понимаете, что на коллективном уровне все сознания замыкаются в единую сеть, и при определенном навыке заглянуть в чужое сознание – дело не хитрое. Вы, например, таким же образом воздействуете на свою публику. Вы ведь только думаете, что используете гипноз… Впрочем, сейчас вы еще не готовы обсуждать этот вопрос.

Разговор был окончен.

– Так я пойду? – спросил я.

– Если у вас больше нет вопросов.

– Пока нет.

– Тогда не смею вас больше задерживать. Только будьте добры, не забудьте позвонить Грации, как только выйдете из дома. А то она, бедная, уже решила, что мы вас не только убили, но и похоронили. А потом расскажите дамам все, что пожелаете нужным.

– Если честно, я бы не хотел их впутывать, – признался я.

– Они уже впутаны. Их ведут страх и воображение, а это не самые лучшие союзники.

Проводив меня до двери кабинета, Валентин Леонидович позвал:

– Валюша!

– И чуть не забыл, – сказал он уже мне. – После фокуса с приглашением у вас может развиться паранойя на тему постоянного прослушивания ваших мыслей. Поверьте, нам это не интересно. Человеческое сознание похоже на микроволновку: как только созреете, вы подадите звуковой сигнал. Так что думайте все, что хотите. Мы не вламываемся в чужую частную жизнь.

Надеюсь, что это так, подумал я, но вслух не сказал.

Когда пришла Валюша, мы тепло попрощались с Валентином Леонидовичем, и она проводила меня до входной двери. Пока мы шли, в голове вертелась мысль, что сейчас мне пустят пулю в затылок, а если не пулю, то какой-нибудь инсульт. И лишь оказавшись среди людей, я почувствовал себя более или менее свободно. Хотя если бы им было надо, они бы устроили мне что-нибудь вроде суицида или несчастного случая именно на глазах у всех.

Только оказавшись в толпе и осознав, что меня действительно отпустили живым, я позвонил Грации.

– Где тебя черти носят? – спросила она. – И почему у тебя был выключен телефон?

Телефон я выключил автоматически когда вошел в тот дом, или же это они незаметно заставили меня его выключить? Подобная неопределенность порождала паранойю, и я решил просто выбросить этот вопрос из головы, благо, более двадцати лет работы с гипнозом и самогипнозом позволяли мне в какой-то степени контролировать собственное сознание.

Грации я ничего не стал объяснять про телефон, а сразу же признался в главном:

– Я был там. Теперь возвращаюсь домой.

После этих слов на несколько секунд повисла пауза, затем Грация обложила меня таким матом!.. Ругает, значит, переживает, – решил я. Когда она высказалась, я сказал:

– Я тебя тоже люблю.

– Дебил! – отреагировала она и разорвала связь.

Когда я пришел домой, Грация была там. Увидев меня, она начала что-то говорить, но я не стал ее слушать. Я заткнул ей рот поцелуем, а потом, просто уткнулся лицом ей в шею. Я стоял и повторял:

– Тише, милая, тише… Все хорошо… Все просто замечательно…

Я шептал эту успокоительную чушь, пока меня не накрыло. Опасность миновала, и началась реакция. Я в один момент почувствовал себя чертовски старым и уставшим какой-то вековой что ли усталостью. Тело стало ватно-деревянным, а во рту пересохло. Силы покидали меня, как воздух покидает лопнувший мыльный пузырь. На последнем, что называется, издыхании я взял Грацию за талию и, ни слова не говоря, увлек в спальню, где, не раздеваясь, рухнул с ней на кровать. Там я крепко обнял ее, прижался к ней и провалился в бессилие. Поняв, наверно, что со мной происходит, она тихо лежала рядом и лишь нежно гладила меня рукой по голове.

Потом я, прорвавшись через бессилие, прошептал ей на ухо:

– Я тебя люблю… Серьезно.

– Я знаю, так же шепотом ответила она и поцеловала меня в лоб.

Потом я уснул, счастливый.

Мне приснился тот самый остров, который был моим наваждением чуть ли не с самого детства. Я стоял и смотрел на костер, а сзади кто-то нашептывал мне что-то очень важное на ухо, но как я ни старался, не смог запомнить ни одного слова, словно они загружались в меня, минуя сознание.

– Когда придет время, ты вспомнишь все, и это тебя спасет, – сообщил голос на прощанье, и я проснулся.

Рядом мирно посапывала Грация. Она спала. А я лежал и смотрел на нее. Я был счастлив и совершенно спокоен. А еще я был уверен, что мне ничто не угрожает. Эта уверенность меня радовала: ведь если даже мне предстояло умереть в самом ближайшем будущем, страх смерти не отравлял мои последние дни.

Тем временем Грация сладко потянулась и открыла глаза.

– Я хочу есть, – сказала она.

Я тоже был голоден.

Наскоро приведя себя в порядок, мы отправились в лучший в округе ресторанчик, – вполне, кстати, приличное заведение, где можно вкусно поесть без переплаты за понты, – заказали еду и бутылку хорошего вина. Мы если, пили, разговаривали о всякой ерунде… А потом вернулись домой, приняли душ и занялись любовью. Медленно, не спеша, наслаждаясь каждым движением… Мы вели себя так, будто впереди у нас была вечность или абсолютное ничто. Не договариваясь, мы игнорировали реальность, как игнорируют ее торчки, чей кайф и есть уход от реальности, за который они готовы платить своей, да и чужой жизнью. Вот только кайф этот не столько панацея, сколько ловушка, причем совсем не по тем причинам, которые приводят в виде антинаркотических доводов всевозможные борцы с кайфом, а потому, что кайф этот носит временный характер. И когда приходит время, приходится возвращаться в реальность, чтобы, избегая хищников и кайфоломов, найти новый пропуск в мир игнорирования. Понимание временности кайфа с перспективой последующей ломки и тошноты от трезвой реальности заставляет многих людей отказываться от употребления наркоты. И если когда-нибудь будет изобретен наркотик, который будет переть до самой смерти без подзарядки, я уверен, чуть ли не весь «Муравейник» хлынет сюда, за Желтую стену, чтобы приобщиться к вечному кайфу.

Нам с Грацией надо было возвращаться к реальности. Я взял это неприятное дело на себя.

– Надо бы рассказать все Лене, – сказал я, когда мы встали с постели. – Ты не против?

– Теперь уже нет.

– Тогда я ей звоню.

– Звони.

Я позвонил, и она примчалась чуть ли не в то же мгновение.

– Ну, рассказывай! – выпалила она с порога.

– Не будь такой шустрой, – крикнула ей из кухни Грация, – у меня еще чай не готов.

– К черту чай!

– Ну уж нет.

– А давайте совместим приятное с полезным, – вмешался я в их диалог. – Сядем на кухне и спокойно за чаем все обсудим. Пойдем.

«Пойдем» адресовалось уже Лене.

– Ладно, рассказывай уже, раз ей невтерпеж, – разрешила Грация, когда мы пришли на кухню.

Я подробно и обстоятельно рассказал дамам о своем визите к управляющим смерти, как, оказывается, в особом отделе окрестили тех людей.

– Короче говоря, они тщательно отбирают своих кандидатов, которым потом устраивают нечто вроде посвящения, в результате которого у них едет крыша. Пока все, – закончил я рассказ.

– И что теперь? – спросили меня в один голос женщины.

– А что теперь. Буду ждать приглашения, – ответил я.

– Ты что, собираешься туда идти? – удивленно и одновременно зло спросила Грация.

– Я думаю, что данное посвящение – это испытание. И я уверен, что смогу его пройти.

– Откуда такая уверенность?

– Все оттуда, – ответил я со вздохом. – Я не знаю, как объяснить.

– Андрей тоже был уверен, что у него все получится. Однако… – предостерегла меня Лена.

– Девочки, вы читали «За миллиард лет до конца света»? А «Мастера и Маргариту»?

– К чему ты это спрашиваешь, – не поняла Грация.

– К тому, что там прекрасно описано, что бывает с теми, кто не принял вызов судьбы.

– Зато кладбище буквально наводнено теми, кто его принял, – парировала Грация.

– Бесполезно. Я это уже видела, – как-то совсем уж грустно произнесла Лена.