Читать книгу Хроники одного поколения - Валерий Николаевич Стовба, Валерий Стовба - Страница 28

Седьмая гвардейская с боями все дальше продвигалась на запад. Порой немцы отступали практически без боев. Так произошло и под Тульчином. Передовые части намного опередили тыловые.

Перед командованием остро встал вопрос: на кого оставить город до прихода тыловиков? И опять, как и в Сталинграде, не повезло отцу. В наступлении без артиллерийской разведки можно было обойтись. Так отец стал первым после освобождения комендантом Тульчина. В подчинение ему дали двух солдат.

Далее привожу по памяти рассказ отца.

«Комендатура расположилась в брошенном частном доме. Одну из комнат оборудовали под приемную.

Другую – для отдыха. Две оставшиеся под склад и оружейную.

Первым делом я издал два приказа: о сдаче оружия и запрещении самогоноварения. Рядовой одним пальцем отпечатал их на машинке и вывесил в самых людных местах.

На следующий день нам сдали одно охотничье ружье, револьвер, несколько гранат и два немецких карабина.

Рейд моего помощника с автоматом по частному сектору принес свои плоды – два двадцатилитровых бутыля с мутноватой жидкостью

На следующий день утром, когда я брился, в комендатуру вбежал взволнованный помощник:

– Товарищ капитан, беда на вокзале. Вот-вот состоится смертоубийство.

– Что случилось?

– Наша пехота, следующая на фронт, обнаружила в одной из цистерн спирт.

Через десять, максимум пятнадцать минут мы были на вокзале. Действительно, в тупике, возле одинокой цистерны, была давка. Бойцы пытались штурмовать единственную лестницу, ведущую к открытому наверху люку. У кого были ведра, у кого бидоны, у кого фляги. Несколько человек, не поделившие места в очереди, зло мутузили друг друга. Окружающие их отпускали скабрезные реплики.

Что делать? Решение надо было принимать без раздумья, срочно. Иначе ситуация могла перерасти в перестрелку.

Вынув из кобуры револьвер, выстрелил в воздух:

– Я комендант города! Слушай мою команду!

Это произвело эффект неожиданности – настоящая сцена из «Ревизора». Толпа замерла. Воспользовавшись моментом, я сообщил солдатам, что спирта хватит всем. Я разрешаю наполнить их емкости. Однако требую установить очередь подхода к лестнице цистерны. Во всем должен быть порядок. После чего поставил у лестницы своего помощника, а сам залез на цистерну к люку.

Первым ко мне поднялся, держа в руках ведро, пожилой усатый сержант. Став на колени, он опустил ведро в люк, оттолкнул там что-то в сторону, наполнил ведро и вытащил его наружу. Я поинтересовался:

– Что там плавает?

– Да один дурак из наших поспешил, не удержался и нырнул.

Я заглянул в люк. На поверхности спирта плавал труп молодого парня с погонами рядового.

Обернувшись к сержанту, я не удержался от вопроса:

– Как же ты после этого пить будешь?

– Да ничего страшного. Проспиртовался

Довольно улыбнувшись, он спустился на землю.

С помощью желающих «живой водицы» мы вынули труп из цистерны, спустили на землю. Минут через двадцать его забрали однополчане.

Спустя час отоварилась вся очередь. Я опечатал цистерну и заставил железнодорожников, несмотря на нехватку паровозов, перевезти цистерну к самому помещению вокзала под личную ответственность начальника станции.

Для меня этот случай стал одним из символов войны: ужасная привычка к смерти, ставшая чем-то обыденным, привычным, естественным.

* * *

Ну, а мое комендантство завершилось уже на следующий день с приходом тыловиков. За мной пришла машина из части. Через несколько часов мы с помощниками прибыли в родную бригаду. Начальство выразило мне благодарность за проделанную работу. И особо – за конфискованные самогон и спирт.