Читать книгу Праведник - Валерий Петрович Большаков - Страница 3

ЦПК окружал большой красивый парк, а стоянка для атомокаров, равно как и посадочная площадка для техники винтокрылой, находились у главного входа, за которым тянулась узкая аллея, обсаженная кустами смородины.

«Недурно», – подумал Воронин и потянул носом воздух. Пахнет. Николай Петрович сунул руки в карманы, и левой ощутил касание рукоятки ПП – пистолета-парализатора.

Поморщившись, вынул руки. Заложил их за спину и пошагал по аллее, прислушиваясь к звонким ударам по мячу – слева, за деревьями, пряталась волейбольная площадка, там занимались девушки со Станционного факультета. Их было хорошо слышно.

Справа находилась площадка баскетбольная, там кидали мяч парни с Командирского – слышимость тоже была прекрасная.

«Что-то подобное я уже читал, – задумался Николай Петрович. Хм… А разве бывает книжное дежа-вю?» Он пожал плечами.

Говорят, баскетболисты ЦПК дважды выигрывали у студенческих сборных Москвы, а один раз даже вышли в финал чемпионата России.

Все эти живописные подробности Воронин узнавал от сопровождающего – заочника Комфака Эдуарда Чибисова. Заочник Чибисов был огромного роста. Его отличало широкое, медного цвета лицо, густые темные волосы, остриженные «под ежика», редкого, фиалкового оттенка глаза и прямой маленький рот.

В свои тридцать два Эдуард старался выглядеть солидней, поэтому говорил сдержанно, не впадая в грех эмоции, а к Воронину обращался по армейской привычке – «та-ащ командир»:

– Я думаю, товарищ командир, – проговорил он деревянным голосом, – что будет полезно пополнить персонал станции дельным инженером-гастрономом. Экспедиция намечается не на одни выходные, а питаться всухомятку…

– …Вредно для здоровья, – согласился Николай Петрович. – Есть кандидатура, товарищ сменный пилот?

– Предлагаю Риту Чайкину, – сказал Чибисов, розовея. – В этом году она заканчивает «станционку», отличный специалист.

– Симпатичный?

– Кто?

– Не тупи. Кто… Специалист.

– А-а… Ну, да… В общем. К-хм…

– Вноси в реестр.

Воронин послушал завистливо вопли игроков да болельщиков, то радостные, то огорченные, вздохнул и сказал:

– Веди меня, Вергилий.

Чибисов улыбнулся застенчиво, и повел.

Плоскокрышие корпуса Школы открылись сразу за плотной шеренгой голубых елей и рядом ухоженных газонов.

Поднявшись по лестнице, Воронин ступил в просторный вестибюль учебного корпуса с большим бронзовым бюстом Циолковского. Давненько он тут не был…

В коридорах царила тишина – учебный год закончился.

Идея набрать персонал базы из заочников пришла Николаю Петровичу как-то сразу – себя вспомнил, такого же «грызуна гранитов». На ЗО поступали не юнцы, а молодые спецы, что-то уже кумекавшие в своем деле. Отчего ж не помочь людям в карьерном росте? Сами «люди» восторженно орали: «Конечно!», «Ну, вообще…», «Вот, здорово!» и «Ух, ты!»

В принципе, и сам Николай Петрович не шибко отличился от выпускников в восприятии реала, когда ему, простому командиру корабля, поручили станцию аж в системе Юпитера! Что уж там о молодых-то гутарить…

Воронин с Чибисовым шагали по светлому коридору, заглядывая в лаборатории, в столовую, в гулкие аудитории, библиотеки, спортивные залы, тренажные.

Они дошагали до конца коридора, попадая в вакуум-отсек ядерного ТМК[4] «Гагарин», «пристыкованного» снаружи.

Выйдя в рабочий отсек макета корабля, Чибисов показал на двери пилотской кабины.

– Сюда, – обронил он, и смутился: – Ой, да вы же знаете…

Николай Петрович молча улыбнулся, и переступил высокий комингс.

В креслах у пульта крутилось двое – насупленный хмурый хомбре лет этак тридцати с лишком, и его полная противоположность – худой, вихрастый, загорелый парень, улыбавшийся весело и радостно, так что на веснушчатой его переносице собирались тонкие морщинки.

– Знакомьтесь, – Чибисов хлопнул по плечу насупленного хомбре. – Сашка Иволгин, сменный инженер-контролер. Свое дело знает туго.

Хомбре приветливо улыбнулся – и превратился в совсем-совсем другого, очень мягкого и доброго, немного даже наивного, душевного, робкого с девушками и неуверенного в себе человека. Вот почему, подумал Воронин, он такой серьезный и неулыбчивый… Прячется.

– Александр, – сказал Иволгин сиплым голосом, – этого достаточно.

– Николай Петрович. Назначили начальником планетологической станции «Юпитер-1».

– Ух, ты… На Амальтее которая?

– На ней, родимой.

– Ну, ваще-е…

Вихрастый представился Юрой Селезневым. Он был бортинженером. Сменным.

– Готовы отлучиться с Земли? – спросил Воронин, пряча улыбку за показной строгостью.

– Да! – воскликнули дуэтом оба сменных.

И тут, неожиданно для самого Воронина, произошло новое пополнение – сам начальник ЦПК явился в тренажную, ведя под руку невысокого, очень изящного молодого человека восточной наружности, и… Яну собственной персоной, в девичестве Рожкову.

Яна смотрела на Николая Петровича очень честными глазами и мило улыбалась.

– Как вы и просили, уважаемый, самые лучшие в выпуске с факультета Переподготовки, – залучился начальник, добрейший «Евгенич». – Рекомендую вам штурмана Тосио Кавамото и киберинженера Яну Рожкову.

Яна улыбнулась, рефлекторно пленяя.

– Ну, оставляю вас, – прожурчал Евгенич, потирая руки, словно умывая. – Знакомьтесь, любите и жалуйте!

Начальник удалился, а Воронину пришлось представлять присутствующих прибывшим.

Пожав всем руки, Яна скромно заметила, потупясь:

– Выходит, я буду единственной женщиной на корабле?

– Нет, – помотал головой очарованный «киберинженером» Чибисов, – будет еще Рита Чайкина.

Яна весело рассмеялась.

– Да у нас, смотрю, целый птичник организовался! – сказала она. – Чибисов, Чайкина, Иволгин, Воронина…

Тут девушка запнулась и густо покраснела.

– Действительно, – деланно улыбнулся Николай Петрович, словно не заметив яниной промашки, – похоже на клетку с пернатыми.

Ну, что ж… Риту мы ждать не будем. Да, Эдуард?

Чибисов покраснел.

– Она сейчас у матери в Одессе, – сказал он с запинкой, – но на космодром прибудет без опозданий. Я за этим прослежу.

– Отлично… Надеюсь, никто до старта не передумает?

– Ни за что! – пылко сказал Селезнев.

– Да сограсные мы, – пожал плечами Кавамото.

Тосио, хоть и родился в Хабаровске, букву «л» так и не научился выговаривать.

– Ну, – развел руки Чибисов, – раз уж Кавамото-сан «за», чего уж нам-то противиться?

– Тогда пошли, – сказал Воронин. – Старт назначен на двадцатое. Сбор в космопорту «Байконур». Разбегаемся!

Персонал станции, громко переговариваясь, потянулся к выходу. Николай Петрович отстал, чтобы поравняться с молодой женой.

– Ты чего хулиганишь? – прошептал он. – Ты хоть понимаешь, как это опасно – работать у Юпитера?

– Лучше уж там с тобой, чем здесь одной! – убежденно сказала Яна. – Очень надо стариться при живом-то муже!

Воронин вздохнул только.

– Какому дураку ты голову заморочила, чтобы он дал «добро» на твое участие в экспедиции? – спросил он утомленно.

– Денису, – повинилась жена. – И ничего он не дурак, просто добрый…

– Бабник он, – буркнул Николай Петрович. – Глазки, небось, строила?

– Поцеловала, – коварно улыбнулась Яна, и тут же уточнила: – В щечку!

– Убил бы… – пробормотал Воронин.

– Кого?! – расширила девушка глаза в притворном ужасе. – Меня?!

– Обоих!

Воронина оглянулась – никого – и нежно обняла Николая Петровича, прижалась к нему и поцеловала, язычком касаясь его языка.

– Я буду приходить к тебе в каюту, – прошептала она, – и соблазнять Николая Воронина… А ты мне нравишься таким – вылитый мачо!

Воронин застонал – и покорился судьбе.