Читать книгу Тревожное торжество - Валерий Пушной - Страница 4

Анатолий провел Хавина в просторную столовую, где их встретила виновница торжества Людмила:

– Проходи, проходи, Павел! Я рада тебя видеть. Ты совсем не изменился после последней встречи. Все такой же красавчик. Надеюсь, сегодня ты приехал с женой. Хоть посмотрю, какие тебе по вкусу. А то все один, как партизан. Спасибо за букет. А где жена? Не вижу.

– Погоди, погоди, Люда. Ты сразу с места в карьер. Дай человеку оглядеться, – торопливо остановил ее Анатолий.

– Оглядеться? – расширила глаза Людмила. – Так, так. Все понятно. Значит, снова один. Только смотри, осторожно оглядывайся. У нас тут тоже медом не намазано.

– Не пугай его, Люда, – вступился Анатолий. – Ему еще за твое здоровье пить.

Людмила была высокой худощавой женщиной с прямой точеной фигурой. В легком платье с коротким рукавом и с глубокими вырезами на груди и спине. На правой руке браслет с камнями, на шее – крупная жемчужина. Короткая стрижка на голове.

Хавин поднес Людмиле подарок. Та раскрыла коробочку и ахнула от восторга, увидав колье с бриллиантом.

– С днем рождения! – проговорил Павел.

– Боже мой, какая прелесть, какая прелесть, какая прелесть, – только и могла выговаривать она. – Спасибо, Павел. Дай-ка я тебя поцелую, – и чмокнула его в щеку.

Адаевский довольно замурлыкал себе под нос. Он смотрел на жену и думал, что ему повезло в жизни, что он встретил на своем пути ее. Сейчас он точно знал, что счастлив с нею.

После службы он вернулся домой издерганным и не совсем здоровым. Раны давали знать о себе. Людмила тогда работала медсестрой в больнице. Она сразу приглянулась ему. Но при ней ему было стыдно жаловаться на болячки. Он стоически переносил боли. И ей понравилась его крепость. Так все и началось.

С тех пор много воды утекло. И Людмила давно уже не медсестра, и он сильно изменился. Но чувства между ними до сих пор были сильными.

В бизнесе Людмила стала его помощницей. Окончила курсы бухгалтеров и взяла в руки финансовую часть дела. Помаленьку поднялись на ноги. Но жизнь такая заковыристая штука, что не знаешь заранее, где подстелить соломки, чтобы не больно было падать. В бизнесе не всегда было ладно и хорошо. Были падения и взлеты. Иногда хотелось все забросить, когда казалось, что больше невмоготу. И был момент, если б не помощь Павла, могли бы не выкарабкаться.

Теперь уже у них выросли дети. Два высоченных парня. Сейчас старший служил в армии, а младший стал баскетболистом и находился на соревнованиях.

Хавину везло больше, он как-то сразу попал в струю и стремительно стал набирать обороты. Он всегда отличался умом, обладал особым чутьем, знал, с кем и как себя вести, куда вкладывать деньги, какие контракты заключать. Адаевский не просил помощи, он не признавал дружбу, основанную на деньгах. Павел сам догадался о его проблемах и вмешался. Но, зная Анатолия, предложил не деньги, а совместный проект. Благодаря ему дела у Адаевского поправились.

Сейчас трудности остались в прошлом. Все, что было пережито с Людмилой, было их совместным багажом. Она оказалась той женщиной, какую никогда не меняют.

В столовую стали входить гости. Дарили Людмиле цветы и подарки и поздравляли. На ее лице была радостная улыбка. Анатолий рассаживал гостей за стол. Алла вслух выразила недовольство тем, что ее посадили далеко от Павла, и сверкнула огоньками глаз:

– Я припомню тебе это, Анатолий? – Погрозила пальцем Адаевскому. – Я все равно не выпущу его из своих коготков, так и знай! – Удержала его за руку, шепнула. – Как думаешь, он хорош в постели?

Анатолий смутился, но быстро нашелся:

– Не думаю, – пошутил, – иначе не был бы холостым.

– Вот невидаль какая, холостой. Да сейчас мужиков не оженишь. Да и на кой ляд за вас замуж выходить? От вас проку, как от козлов молока! – Она презрительно фыркнула, а потом весело подмигнула, продолжая держать его руку своими коготками. – А ему ты просто завидуешь.

Анатолий посмотрел с удивлением. А Алла уверенно изрекла:

– Он попадет в мою постель, а ты нет!

– А я не стремлюсь, – усмехнулся Адаевский, освобождаясь от ее коготков.

– Ну и дурак, потому что дурень, – поморщилась Алла. – В мою постель многие целятся, – уверенно заключила она и отвернулась.

Следом Адаевскому почти такое же недовольство выразила Марина Печаева. Она схватила его за рубашку, пригнула к себе:

– А почему Павел не рядом с нами?

Анатолий развел руками:

– Я не могу посадить его рядом с каждым.

– При чем здесь каждый? – добродушно возмутилась она. – Ты же видел, как он смотрел на меня.

– Мне показалось, он на твое платье смотрел, – сказал Адаевский.

– Вот именно показалось, а на самом деле он разглядывал то, что имеется под ним.

– У тебя муж строгих правил. К тебе под платье опасно заглядывать, – отшутился Анатолий.

– Эх, несчастная твоя жена! – засмеялась Марина. – При чем тут муж, я же не в постель к себе Павла приглашаю. Это Алла пускай ему свои упражнения показывает, она мастер в этом. А мне приятно поговорить с новым человеком. Ваши физиономии безумно надоели. Красная мордашка моего благоверного мне уже во сне снится. Отвлечься хоть немного иногда не мешает. – Отпустила рубашку Адаевского и оттолкнула от себя.

Печаев добродушно крякнул, услыхав слова жены. Его небольшие глаза моргнули, вокруг них побежали паутинки мелких морщин. Хохотнул.

Анатолий повернулся к другим гостям.

Константин Аспенский с женой вошел в столовую последним. Вероника приблизилась к Людмиле, чуть приподнялась на цепочках и щекой слегка коснулась ее щеки:

– Поздравляю, дорогая, надеюсь, каждый прожитый год только больше омолаживает нас и делает привлекательнее для мужского пола. Здоровья тебе, и не забывай, что все в этом мире создается женскими руками, а мужчины это подручный материал, хотя они совершенно противоположного мнения о мироустройстве. Ну и пускай заблуждаются. Они думают, что они командуют нами, но что бы у них получалось без нашего желания? Будь счастлива, дорогая. – Вероника отошла.

Ее муж после этого приветствия, не отрывая от Людмилы сурового взгляда, не улыбаясь и ничего не говоря, протянул подарок в упаковке с бантами. Вид у Аспенского был таким, словно он приглашен не на веселое торжество, а на деловую встречу, как будто просчитывал в уме, какие сможет получить дивиденды по итогам этой встречи. Людмила приняла подарок и поблагодарила, на что Константин по-деловому коротко отозвался:

– Живи долго, Людмила.

Та кивнула с улыбкой:

– Буду, Константин.

Анатолий показал Аспенскому на места рядом с Хавиным, негромко заметил:

– Я слышал, у тебя с компаньоном есть какой-то проект, но не хватает на него денег. Вот, пожалуйста, счастливый случай для тебя. Если сможешь заинтересовать Павла, вам повезет, в его лице приобретешь инвестора. Но это нелегко, Павел просто так деньги на ветер не бросает.

Константин ухмыльнулся и взял жену под руку. Когда Анатолий отвернулся, не улыбаясь, шепнул Веронике на ухо:

– Ты слыхала? А я не подумал об этом. Хорошее предложение, – подвел жену к столу, выдвинул стул возле Хавина, усадил и сел по другую от нее сторону.

Адаевский в этот миг поймал на себе недовольный и даже разъяренный взгляд Аллы Истровской, говоривший: «Я тебе припомню это, друг любезный», а глаза Марины Печаевой добродушно прищурились: «Так, так, поглядим, что будет дальше». Анатолий усмехнулся, подумав: «Ай да бабы, и чем только головы забиты?».

Хавин смотрел на гостей, пытаясь по их поведению угадать характер каждого. Это было сложно, но отдельные черты все-таки улавливались.

Некоторые вели себя сдержанно, скромность перехлестывала через край, иные – с шумом и шутками. Одни сидели тихо, стараясь не причинять неудобств своим соседям, другие не обращали на соседей внимания, расталкивали локтями.

Павел видел, что все они давно между собой знакомы и знали, кто есть кто. И в этом он не ошибся.

Хавин привлекал внимание гостей: мужчин – как известный бизнесмен, а их спутниц – как интересный мужчина с тонкими чертами лица. Женщины сразу подбирались, когда ловили на себе взгляд его карих глаз.

Из женщин Павел выделил Веронику Аспенскую. Она была старше Аллы Истровской, но выглядела моложе своих лет. Ее фигуре вполне могла позавидовать Алла, хотя у Истровской тоже было все нормально. Вероника располагала приятной внешностью и спокойными манерами. А экспрессия Истровской настораживала Павла.

Он догадывался, что муж Вероники, в силу своего характера, довлел над женой. И хоть она старательно показывала себя независимой, все это было лишь внешней оболочкой для других. Павлу почему-то стало интересно, как было на самом деле.

Хавин сейчас не вспоминал о Юлии. Праздничная суета захватила его.

Вероника аккуратно села рядом, улыбнулась ему, а Константин тотчас обратился к Павлу:

– Вы надолго в наш город?

– На торжество, – отозвался Хавин.

– Мало! – коротко заключил Аспенский.

Павел пожал плечами:

– Достаточно.

Аспенский не любил жевать мочало, он всегда сразу брал быка за рога, поэтому, не раздумывая и не откладывая в долгий ящик, выпалил:

– У меня деловое предложение. Хотел обсудить с вами, – отставил от себя пустой фужер, наклонился над столешницей, едва грудью не касаясь ее.

Хавин кивнул:

– В любое время. – Он никогда не отказывался рассматривать деловые предложения, хорошие предложения нередко превращались в хорошие контракты и приносили доходы.

– Вы смогли бы выступить в роли инвестора? – спросил Аспенский и выжидающе умолк.

– Если предложение заслуживает того, – осторожно ответил Павел.

– Оно заслуживает, можете поверить! – твердо заявил Константин тоном, отвергающим сомнения.

Но на Хавина его тон никак не подействовал:

– Я верю расчетам и еще своей интуиции, – сказал он, заметив, что у Аспенского такой ответ не вызвал восторга.

Лицо Константина резко обострилось, а глаза застыли на губах Павла:

– Предлагаю рассмотреть документацию? – Аспенский сжал перед собой два кулака.

Хавин машинально окинул взглядом гостей:

– Сегодня явно будет не до этого, хотя суть предложения я готов выслушать прямо сейчас. – Он посмотрел на Веронику. – Простите нас за мужские разговоры.

– Я давно привыкла к этому, – прозвучал в ответ приятный голос Вероники.

Константин, обрывая жену, продолжил:

– Проект предполагает хорошую прибыль, – коротко, по-деловому изложил суть, и, сбоку глядя на Хавина, спросил. – Как вам предложение?

Хавин сделал затяжную паузу, вызывая нетерпение у Константина и Вероники, а потом выговорил одно слово:

– Сомневаюсь.

Аспенский нахмурился:

– Как можно сомневаться, не видя расчетов!

– Я просто знаю, что это направление в бизнесе сегодня очень рискованно. Можно выиграть, но можно и проиграть, – спокойно пояснил Хавин.

Константин, недовольный, что его проект поставлен под сомнение, резко повысил голос:

– Бизнес – всегда риск.

Хавин согласно кивнул, но тотчас твердо произнес:

– Проект не вызывает оптимизма.

По лицу Аспенского пробежала короткая ухмылка:

– А я – оптимист. Я всегда добиваюсь результата, даже когда это невозможно. – Расправил плотные покатые плечи.

– Быть оптимистом – мало, – сказал Павел. – Ваш проект в большом мегаполисе сложно осуществить, а в небольшом районном центре тем более проблематично.

Но Константин не хотел воспринимать сомнений в целесообразности и доходности своего предложения:

– Не вижу проблем. Так вы посмотрите расчеты?

– Я не отказываюсь, однако, мне кажется, я не открою Америк. Давайте завтра. Я остановился в гостинице, приезжайте туда.

Аспенский откинулся на спинку стула и замолчал. Ему не понравился разговор с Хавиным. Он понял, что Павел из вежливости пригласил его к себе в гостиницу. Но он осознавал и другое, что такая возможность ему может больше не представится. У него с компаньоном денег на этот проект нет, а Павел – готовый инвестор. Нужно любой ценой вытащить из него деньги. И надо придумать, как. Аспенский мрачно насупился.

Прозвучали тосты в честь хозяйки дома, под них выпили и закусили. Заиграла музыка. И Хавин неожиданно над ухом услыхал голос Истровской:

– Потанцуем, Павел?

Хавин обернулся и наткнулся на лицо Аллы. Она обожгла огоньками глаз. Отказать ей было неприлично. И не было причин для отказа. Тем более что Истровская уже вцепилась в его локоть:

– Пойдемте, пойдемте, пока не налетели другие воронихи! – Алла вызывающе глянула на Веронику.

Было понятно, к кому прежде всего относились эти слова, но Аспенская сделала вид, что ее это не касалось.

Хавин поднялся из-за стола. Следом на танец стали выходить другие. Щеки у Аллы разрумянились, она прижималась к Павлу, как будто предлагала себя прямо сейчас. От ее разгоряченного тела шел жар, Хавин ощущал его. Истровская глядела Павлу в лицо, и ее губы были так близко к его губам, что вызывали желание прикоснуться к ним. Она прошептала:

– Вы не хотите поцеловать меня, Павел?

Он не стал отвечать, ибо сказать нет значило обидеть женщину, а сказать да значило сказать слишком много. Но она ждала. И он решил отшутиться. Однако Истровская неожиданно спросила:

– Правда, Вероника Аспенская красивая женщина?

Это отрицать было глупо, и он подтвердил, не понимая, чем вызван вопрос Аллы.

– А разве я не красивая? – Алла коготками вцепилась в его тело так, что он почувствовал их на своей коже.

Хавин и это подтвердил, нисколько не греша перед истиной.

– Но ведь я моложе, – заметила Истровская. – На десять лет. Согласитесь, что это мой плюс. Из двоих вы должны выбрать меня.

Павла обескуражили слова Аллы: он не собирался никого выбирать.

– Потому что вам нужна женщина, – уверенно продолжила Истровская. – Прямо сейчас нужна. С Вероникой у вас роман не получится, поверьте мне, она под железной пятой у мужа. Это на людях она хорохорится. Уж я-то знаю.

Павел удивленно отстранился, приостанавливаясь. Откровенные высказывания Аллы несколько конфузили.

– Она вам нравится, Павел, я вижу вас насквозь. Но со мной все намного проще. Я – свободная женщина. Моя постель ждет вас! Разве вам не хочется погладить меня? Вы чувствуете, какое упругое у меня тело? – Алла настойчиво притянула Хавина к себе, шепча: – Ну же, решайтесь, Павел! Многие ли красивые женщины вот так предлагали вам себя? Поверьте, у меня есть на что посмотреть и я умею доставить удовольствие мужчине.

– Вы злоупотребляете, Алла, – наконец нашелся что ответить Хавин. – Вы слишком откровенны. Не всякому это может понравиться.

– А я не всякого выбираю! Только тех, кому это нравится. Ведь вам это нравится. Потому я выбрала вас, Павел.

Хавин мог бы еще раз подтвердить, что она красивая женщина, но ее напор и прямота вызывали отторжение. Он вдруг в эту секунду вспомнил Юлию. Та тоже проявила настойчивость, но ее настойчивость была иной: она располагала к себе, она нравилась Павлу. А открытость Аллы настораживала. Истровская почувствовала это и посмотрела изумленно:

– Павел, вы вообще-то нормальный мужик?

Вообще-то Хавин всегда считал себя нормальным, хотя именно сейчас, услышав вопрос Аллы, подумал, что, возможно, в отношениях с женщинами он никогда не был нормальным, ибо в ином случае жены не бросали бы его. И Павел растерялся, не зная, что ответить. Истровская вспыхнула:

– Вы посмотрите вокруг, раскройте глаза, – кивнула на окружающих, – все мужики облизываются, глядя на меня. Так и лезут взглядами мне под юбку. Или вы слепой, Павел?

– Нет, не слепой! – усмехнулся Хавин, чувствуя, как ее тело пружинит в его руках. – Я их понимаю.

– А вот они вас вряд ли поймут. Они хотели бы сейчас оказаться на вашем месте. Ведь я сама предлагаю вам себя. – Алла снова крепко вцепилась в него своими коготками, в глазах сверкнули новые огоньки.

– Это странно, Алла, – сказал Павел, чувствуя, как нарастает ее нетерпение и стремительное желание оказаться с ним в постели.

– Ничего странного, – вскипела Истровская. – Я всегда выбираю сама, и мне никогда не отказывают. Вы представляете, Павел, что сейчас здесь началось бы, если бы я им предложила то же самое?

Чтобы ослабить ее безудержный напор, Хавин без всякой задней мысли предложил:

– А вы попробуйте, и – поглядим.

Алла содрогнулась и больно ущипнула его:

– Почему вы оскорбляете меня, Павел?

Хавин попытался сгладить:

– Бог с вами, Алла, у меня и мысли такой не было.

– Я же не уличная девка, чтобы ложиться под всякого! – В ее голосе прозвучало негодование. – И потом мне не нужны деньги, Павел. У меня своих денег достаточно. Я сама могу заплатить. Может быть, вам заплатить, Павел? – Ее настойчивость прижимала его к стене. – Вижу, Павел, вижу. Вы просто не можете решиться. Решайтесь, решайтесь, не пожалеете. – И Алла снова плотно прижалась к Хавину.

Константин Аспенский хмуро показал на них жене и произнес:

– Хавина нельзя упускать. Он, возможно, мой единственный шанс, чтобы осуществить проект.

– Может быть, сможешь убедить его, – нерешительно отозвалась Вероника.

Константин резко выдохнул, не дрогнув ни одним мускулом:

– Нет. Я уже понял, что все мои усилия будут пустым номером. Надо действовать по обкатанной схеме.

– Как знаешь, – пожала плечами Вероника, и приятное выражение на лице сменилось на досадливое.

– Тебе придется вступить в игру.

Вероника страдальчески поморщилась, как от больного укола. Но длилось это недолго. Перевела дух, смиряясь с тем, что укол больной и что приходится терпеть. Ибо его прописал врач, а врачу нельзя противиться. И все-таки снова слабо подала голос:

– Опять? А без меня на этот раз нельзя обойтись? – В глазах возникло ожидание.

Но Аспенский недовольно твердо отсек:

– Нельзя, потому что ты понравилась Хавину. Я должен использовать этот шанс. – Он перевел глаза на танцующие пары. – Истровская слишком бурно добивается своего, того гляди, заезжий гость сломается под ее напором. Она может стать мне помехой, пора ее отодвинуть. Вступай в игру, Вероника. Твоя задача любой ценой склонить Хавина к моему проекту. Вынуди его тряхнуть мошной.

– У тебя всегда деньги на первом плане.

– А у кого они на последнем? Укажи мне пальцем хоть на одного, кто не умеет их считать. Не упрямься, Вероника, ты же знаешь, я этого не люблю! Да и потом Хавин мужик-то ничего, развлекись немного. А то ты у меня последнее время совсем закисла. Разрешаю расслабиться. Но только знай меру, чтобы для других не наглядно было. Помни о главной задаче, которая стоит перед тобой. – Константин поднялся со стула и протянул Веронике руку. – Пошли, разобьем эту отвратительную пару.

Вероника оперлась на его руку. Ее стройная фигура была изящна и привлекательна. Константин знал цену своей жене, взял ее за талию и повел на танец. Стоило им приблизиться к Хавину и Алле, он отпустил Веронику и остановил Павла с Истровской. Вероника обезоруживающе улыбнулась:

– Алла, не все же тебе одной, дай и другим с московским гостем потанцевать!

Истровская хотела возразить, но ее подхватил Аспенский и решительно оторвал от Хавина:

– Потанцуй со мной, Алла, чем я хуже? – Его руки, как железные обручи, сковали ее движения.

Истровская взвизгнула, попыталась освободиться, но не удалось. Жадным взглядом проводила Павла, подхваченного Вероникой, и сверкнула глазами на Константина:

– Отпусти, видеть тебя не могу!

– Да ты не горячись. Закрой глаза и танцуй спокойно. Старые приятели надежней новых. Вспомни пословицу.

– А мне твоя надежность не нужна, пускай этим довольствуется Вероника. Я люблю новые ощущения. Меня больше привлекает кипяток, нежели кусок льда. И не прельщает неповоротливое бревно, как ты, – зло съязвила Истровская.

– Откуда ты знаешь, какие ощущения будут от Хавина? Может быть, рядом с ним кусок льда покажется настоящим кипятком. Ты ведь еще не имела возможности сравнить.

– Ты хочешь, чтобы раньше меня это сделала Вероника?

Аспенский сжал ее так, что у Аллы захрустели кости:

– Прикуси язык, подруга, не болтай глупостей!

Истровская разжала его объятия и серьезно произнесла:

– Я в твои дела не суюсь, Константин, и ты в мои не лезь.

– Да какие у тебя дела, Алла? Все на постели замыкаются. – У него на губах мелькнула короткая ухмылка.

– Живем один раз, Константин. Не одни же деньги считать, телу и душе тоже нужно доставить удовольствие. Я женщина, а для женщины это очень важно, – Истровская поискала глазами Хавина.

Аспенский резко отвернул ее от Павла:

– А разве деньги не греют твою душу?

– Ты смешон, Константин, деньги разлагают ее. От них тепло бывает лишь тогда, когда они горят в костре. Я предпочитаю другое тепло. Горячий мужик – вот что такое настоящее тепло. Но к тебе это не относится. Что тебе нужно от Хавина? – она пронзила Аспенского взглядом.

Лицо Константина оставалось каменным:

– Ничего, – ответил он.

– Не ври мне, я вижу тебя насквозь, Константин! – Алла впилась коготками в его плечо. – Предлагаю тебе сделку.

– Какую сделку? – не меняя выражения на лице, спросил Аспенский, переминаясь в танце рядом с Аллой.

– Не мешай мне с Хавиным, и я устрою с ним твои дела! – заявила, и коготки на плече Аспенского опять дали о себе знать.

Константин сделал паузу, словно раздумывал над предложением Истровской, а затем произнес:

– У меня к нему нет никаких дел, тебе все почудилось, Алла.

– Значит, будут. Неужели ты сомневаешься во мне, Константин? – Истровская задрожала, сверкая глазами. – Убери Веронику от Хавина, или я выцарапаю ей глаза. Не зли меня, Аспенский, ты же знаешь, если я вцепилась в мужика, никто его у меня не вырвет.

Плотные покатые плечи Константина медленно и вяло покачивались в танце перед глазами Истровской:

– Ну, ты еще не вцепилась в Хавина, а только ищешь подходы. На этот раз тебе не повезло, Алла. Но ты сильно не переживай, не принимай близко к сердцу. И на старуху бывает проруха.

Истровскую обдало жаром от возмущения:

– Это я-то старуха? Ты думай, что говоришь, Аспенский! Оглянись вокруг себя. Это твоя Вероника старуха, а я еще могу любого мужика всю ночь продержать в возбуждении!

– Всего одну ночь? Ты явно сдаешь позиции, Алла. Раньше ты целую неделю могла мужика изматывать. Мужики не выдерживали, сбегали от тебя. – Константин не улыбался, а в голосе слышалась издевка.

– Я и теперь любому дам фору, не сомневайся! – заверила Алла. – И не ври, никогда от меня мужики не сбегали, это я их выплевывала, как надоевшую жвачку, – импульсивно дернулась. – Так ты не принимаешь мое предложение? Не хочешь заключить со мной сделку?

– Не хочу, Алла! – отказал Константин. – Сделка с тобой это все равно что сделка с искателем приключений. Ты авантюристка, а я люблю делать дела обстоятельно и наверняка. В этом залог моего успеха. В твоих похождениях участвовать не буду. Ты поглощена только собой. Тобой сейчас руководит твое тело, а твой мозг атрофировался и не принадлежит тебе. Твои мысли, Алла, уже копаются в нижнем белье Хавина, – проговорил Аспенский и хмыкнул.

Истровская с остервенением и злым удовольствием вонзила в Константина коготки:

– Ты пожалеешь о том, что обидел меня, Аспенский! А ты меня сильно обидел сегодня! Ты оторвал меня от мужика, которого я хочу! Ведь ты чувствуешь, как упруго мое тело, ему сейчас нужен этот мужик!

– Остынь, подруга, – грубо перебил Аспенский. – Эту станцию тебе придется проехать. – Константин не отрывал взгляда от ее полыхающих глаз. – Да и вообще у тебя наступает пора, когда уже не на каждой станции тебя будут встречать с распростертыми объятьями. Но ничего не поделаешь, Алла, с этим надо смириться. Такова жизнь.

– Ишь ты, провидец какой. Это мы еще поглядим. Скоро ты убедишься, что меня по-прежнему на каждой станции рвут на части. И долго подобное не закончится, Аспенский, – огрызнулась Истровская и поискала глазами Хавина.

Когда Аспенские оказались рядом с Павлом и буквально вырвали его из рук Аллы, он не просто обрадовался, он вздохнул с облегчением, ибо в этот миг напор со стороны Истровской достиг апогея. Хавин охотно обхватил талию Вероники, как бы в знак благодарности, и закружил в вальсе.

Приходя в себя от дикого натиска Аллы, Павел смотрел на Веронику с любопытством. Она определенно притягивала его взгляд. Она не кипела, как Истровская, в ней виделась обаятельная сдержанность.

Павел рассматривал женщину, не замечая, как крепко прижимал к себе. И она не противилась. А у Павла в голове поплыл туман. В какое-то мгновение пронеслось желание спросить, ляжет ли Вероника с ним в постель, и захотелось услышать положительный ответ. Но Павел не спрашивал, а Вероника молчала. Это устраивало Хавина. Это походило на безмолвный разговор между ними, мысленное общение друг с другом.

Наконец он прекратил молчание:

– Я благодарен вам, – сказал, ничего не объясняя, но чувствуя, что Вероника поняла, что он имел в виду.

Аспенская действительно поняла, что благодарил Хавин за то, что его вырвали из рук Истровской. Вероника с удовлетворением отметила, что в первой попытке Алла потерпела неудачу. Но Вероника знала, что неудача не остановит Истровскую, только больше разозлит, и Алла снова пойдет в наступление.

Однако перед Вероникой была цель не допустить этого. Она должна стать препятствием для Истровской. Хавин произвел на Веронику приятное впечатление сразу, как только она увидела его. Хорошо было бы, если бы сейчас Константин не поставил перед нею никакой цели и она не чувствовала бы эту обузу на своих плечах. Возможно, тогда она с удовольствием смогла бы увлечься Павлом. А теперь как будто раздваивалась. Но, к сожалению, происходило то, что происходило.

Вероника подняла глаза на Хавина:

– Вас здесь разрывают на части.

– Ну, так уж на части, – отозвался Павел.

– Здесь не столица и нравы у нас простые, – сказала она, словно оправдывала поведение Аллы, и Хавин именно так понял. Но на самом деле она уже закладывала фундамент для оправдания собственного предстоящего поведения.

– Иногда слишком простые, – на лице у Павла появилась досада, он подразумевал Истровскую.

– А зачем все усложнять? – пожала плечами Вероника. – В жизни без того много сложностей, – в глазах мелькнула грусть. – Женщинам всю жизнь приходится приспосабливаться к мужчинам. Женщины дома не живут своей жизнью, они просто обслуживают мужчин. Ну, хорошо, если мужчина способен содержать дом и семью, а если женщине приходится трудиться не меньше ради пополнения семейного бюджета? Зачем нужен такой мужик? Чтобы кормить и обстирывать его и считать вместе с ним копейки? Нет, лучше жить одной, самостоятельно. Однако стоит женщине проявить самостоятельность, как на нее начинают всех собак навешивать. Трудно быть женщиной. Не всякий способен это понять.

Павел не мог взять в толк, что хотела этим сказать Вероника. То ли пыталась оправдать Истровскую, непонятно – зачем, то ли выступала адвокатом всех женщин.

И только Вероника знала, что уже чувствовала этих собак на себе, ибо хотела самостоятельности, и захотела, чтобы между нею и Павлом пробежала искра. Задание мужа словно стиралось из памяти, уходило на второй план. Так же, как у Хавина пропадало из памяти лицо Юлии.

Он понимал, что скоро забудет лицо девушки, ибо никогда больше не увидит ее, так как все произошедшее будто медленно превращалось в сон.

– В каком номере вы остановились в гостинице? – вдруг спросила Вероника, всматриваясь в лицо Павла.

– В люксе, в одиннадцатом, – сказал он.

Музыка прервалась, наступила пауза. Танцующие пары начали расходиться. А Хавин все продолжал держать Веронику за талию и не хотел отрываться от нее.

В то же время Истровская вырвалась из рук Константина. И стремительно шагнула к Павлу. Вероника досадливо подумала, что муж все испортил, выпустив Аллу.

Но тут снова зазвучала музыка, и Вероника торопливо сорвалась на новый танец, потащив за собой Хавина и удаляясь от Истровской. А Аспенский опять подхватил Аллу. Она взвизгнула разъяренно, попыталась выскользнуть, но жесткая хватка Константина сковала ее.

Все для Вероники разрешилось удачно. Но она предостерегла Хавина:

– Вот увидите, Павел, что Алла обязательно приедет к вам в гостиницу после окончания этого торжества.

– Мне бы не хотелось этого, – поморщился Хавин.

– Почему же? Вы одинокий мужчина. Вам теперь все можно.

– Это ничего не меняет, – ощущая ладонью гибкую талию Вероники и ее четко очерченное бедро, ответил Хавин.

– Может быть, вы вообще не нуждаетесь в женщинах, Павел? – В глазах Вероники появилась хитринка, женщина ненавязчиво вызывала его на откровенность.

Он усмехнулся ее хитрости:

– Я нормальный мужик, можете не сомневаться.

– Я верю, – прижалась к нему Вероника.

В этой женщине была изюминка, и эта изюминка волновала его. А Вероника прошептала:

– Хотите, я сегодня спасу вас от Аллы?

Его насторожил этот вопрос. Уж не хотела ли Вероника предложить себя вместо Аллы? Но нет, он тут же отбросил эту мысль как невероятную. Между тем эта мысль где-то в глубине согрела его душу, и Павел осознал, что в таком случае ему было бы трудно отказаться. Скорее всего, он бы не возражал остаться с Вероникой. Но понимая, что это невозможно, Хавин спросил:

– Какое спасение предлагаете?

– Переночуете в нашем загородном доме, – предложила Вероника, заглядывая ему в глаза. – Никто об этом даже не узнает, можете быть абсолютно спокойным. Вы будете в доме совершенно один. У нас там есть все удобства, вам будет комфортно, поверьте мне.

– Стоит ли так перестраховываться, Вероника? – нетвердо засомневался Павел.

– Поверьте, стоит, если у вас нет никаких намерений в отношении Аллы.

– О чем вы говорите, Вероника, какие могут быть намерения? – Хавин подумал, что женщина, возможно, права: от Аллы можно ожидать всякой выходки. Уж наверняка Вероника знает Аллу лучше него. И что он станет делать, если к нему среди ночи постучится Алла? Выталкивать ее за дверь? Не по-мужски это. И он спросил: – Но как к вашему предложению мне отнесется ваш муж?

– Я думаю, он возражать не станет, вы же не сами напрашиваетесь, так складываются обстоятельства.

Хавин видел, что Вероника была абсолютно уверена в том, что произойдет ночью, если он останется в гостинице. В таком случае глупо было не принять предложение, но не менее глупо и соглашаться на него. Близость ее тела будоражила Павла. Ее запах заставлял дрожать ноздри. И он, не найдя окончательного решения, все-таки спросил:

– И далеко ваш дом?

– Не очень. Километров двадцать отсюда.

– Но как я его найду?

– Я покажу вам, – и увидев, что на его лице появилось недоумение, ибо он не понимал, как можно это сделать незаметно для всех и особенно для Аллы, Вероника успокоила. – Не волнуйтесь, Павел, не тревожьтесь. Истровская об этом не догадается.

Павлу почудилось в интонациях ее голоса нечто заговорщическое. С одной стороны, это притягивало его к Веронике, будто они уже сблизились не только до волнующих прикосновений, но до жаркого шепота. А с другой стороны, он подумал, что зря согласился, но отступать было неприлично, стыдно выглядеть в глазах Вероники нерешительным и мечущимся. Хотя и неприятно казаться напуганным Истровской. Полная нелепость. Все как-то переплелось. Но побеждало очарование Вероники.