Читать книгу Тайна Тавантин-Суйю. Научно-фантастический роман-предостережение - Валерий Сабитов - Страница 7

Пассажирская «Пчела» стрекотала и жужжала надоедливо, крайне противно. Сопровождали Гилла на весьма высоком уровне: сразу два консула, Хуанди и Давид, главный мим и главный голограф. Элисса отказалась от путешествия в Коско, и её рейсовым транспортом отправили в Байконурский оазис, под наблюдение психологов; выглядела она чересчур спокойной и равнодушной, даже забыла о претензиях к Гиллу.

– Если дело такое срочное, то почему «Пчелой»? Почти целый световой день…

– Нам надо разобраться с… Необходимо выяснить, почему принц Юпанки желает сотрудничать только с вами, гражданин Гилл, – ответил на вопрос Гилла Хуанди; обычно добродушный, он смотрит без расположения. От громадной фигуры самого сильного на планете человека веет недоверием.

– Пока вы изволили путешествовать, случилось многое, – добавил Давид и суетливо поправил круглую чёрную шапочку на бритой голове.

Обычно несогласный с мнением большинства в Консулате, сегодня Давид разделяет его полностью. В чём суть общего мнения, Гилла не интересует. Достаточно того, что понял – Консулат к нему более чем холоден. Видно, Реконструкция, как говаривали в старину, добавила им головной боли.

– Попробуем разобраться, – согласился Гилл, – Но мне известно столько же, сколько и до путешествия, – он с ехидным удовольствием повторил слово и интонацию Давида, – Надеюсь, дело не в кентавре?

– Понятно, – сказал консул-мим Хуанди и пошевелил плечами тяжелоатлета.

«Пчёлку» слегка тряхнуло. Гилл обречённо вздохнул: ещё одно движение этого «железного китайца», как называют Хуанди за глаза, и можно навсегда забыть о приключении на море. Ибо падение с километровой высоты никак не сравнимо с кораблекрушением.

– Кентавр пока ни при чём. Но и его очередь придёт. Близ озера Титикака существовало нечто вроде небольшого секретного храма. Его единственное и не сбывшееся предназначение – возрождение к жизни Инков. Королей империи, забальзамированных и превращённых в мумии. По наводке принца Фрикс обнаружил это место. Раскопали и нашли там мумию.

Хуанди говорит угрюмо и неприветливо, словно появление останков короля-Инки инспирировал Гилл, и оно задевает консула за самое больное место.

– Но ведь все мумии Инков исчезли бесследно! – не удержался от удивления Гилл, – Все!

О том, что инки своих покойников не бальзамировали, говорить не стал. Сработал инстинкт самосохранения, Хуанди и без того не в настроении, «Пчёлка» может не выдержать очередного мышечного рывка «железного китайца».

– Не только вы так думали, – с иронией заметил Давид, – Заблуждения свойственны всем людям, но ошибки делает далеко не каждый.

Хуанди до критицизма не снизошёл:

– Мы покажем вам все материалы, времени на обдумывание хватит. Главное заключается в том, что принц Юпанки декларирует возможность оживления мумии. Но процесс, утверждает он, пойдёт только при участии Уму Гилла. Почему он вас так называет? Уму…

«Они не удосужились познакомиться с наречием кечуа. Ватук, а теперь и уму – волшебник, прорицатель. Принц меня высоко держит!»

Гилл улыбнулся. Хуанди в ответ на его улыбку нахмурился и твёрдо заявил:

– Дело под юрисдикцией лично первого консула Сиама. Мы обязаны…

– Сиама? – не удержался от сарказма и повторил показ улыбки Гилл, – Лично? А разве их благородие специалист в вопросах реанимации, а тем более воскрешения? Он ведь первый среди лучших на театральных подмостках. Известно, что он единственный в Солнечной Системе способен блестяще исполнить любую роль без знакомства с режиссёром и сценарием. Очень похвальное качество. Мне также известно, что, будучи ещё Равилем, он как-то ухитрился стать призёром в бегах на марафонские дистанции среди детей. В зрелости, правда, рекорд не повторил, но и правильно. Ведь время требует не марафонцев, а спринтеров.

– Первый консул Сиам курирует программу «Барьер-100». Ваша подозрительная позиция неуместна.

– Теперь понятно, – Гилл посерьёзнел, – Близость сенсации наш любимый вице-президент почувствовал. Через год он планирует претендовать на должность президента, так?

Консулы проигнорировали «подозрительную» нелюбовь гражданина Гилла ко второму лицу на иерархической лестнице планеты. Что значит – инструкции чётки, а дело более чем серьёзно. На «Пчеле» оказался действующий терминал Хромотрона – роскошь для малого транспорта неимоверная – и Гилл занялся освоением накопленного Фриксом и Гектором материала. Никто ему не досаждал, только дважды вполне учтиво предложили жареные тонизирующие орешки и даже эксклюзивный напиток «Великий консул». До смотрительского вина «Консул» не дотягивал, но в целом полёт прошёл неожиданно комфортно. Гиллу понравилось, и он решил при любой возможности путешествовать исключительно на транспортах Консулата.

На Коско заходили с юга. Он поразился тому, сколько можно сделать за короткое время, если в деле заинтересован лично вице-президент. Вначале не узнал селение Кача, одно из многих, окружавших по периметру столицу инков. Центр селения занял возведённый из полированного чёрного камня храм, и притом двухэтажный.

– Храм Вира-Кочи, одного из призраков, почитавшихся инками, – пояснил Хуанди, – Все архитектурные новшества сотворены по плану вашего крестника, принца Юпанки.

– Принцу Юпанки предстоит стать первым императором этой страны, и принять имя Пача-Кутек, – холодно сказал Гилл, отметив поразительную осведомлённость консула в не своих вопросах. Выборочную осведомлённость. Ведь даже архаичное понятие «крестник» сумел вставить куда надо.

– Предстоит? – поражённый Хуанди привстал, – Если он на самом деле тот самый принц, я всё равно не вижу никакой возможности приблизить его к трону хоть на шаг.

«Пчёлка» чуть не сорвалась в штопор. Хромотрон, не вмешиваясь в комментарии ведущего новости человекообразного «зайчика», услужливо показал Гиллу внутреннее убранство храма Вира-Кочи. Центральное, восточное место первого этажа занял алтарь. На его камне установили громадную вазу, а над ней, тоже каменную, статую Вира-Кочи. Бородатый, могучего сложения, он напомнил Гарвея. Каменный Вира-Коча держал в одной руке золотую цепь, пристёгнутую к шее золотого льва, замершего у ног «призрака». По преданию, вспомнил Гилл, храм этот поставил принц-Инка по имени Вира-Коча в честь одной из военных побед, в ознаменование видения этого самого призрака. И победа, и видение случились в других местах, но храм воздвигли именно тут, в нескольких километрах к югу от Коско. Скорее всего, где-то здесь имелся вход в один из подземных лабиринтов. А Хромотрон, угадав желание Гилла, показал подпочвенные слои в окрестностях города. И на самом деле, земную кору тут пронизывали многочисленные путаные галереи.

– Спасибо, Хромотрончик, – прошептал Гилл.

«Экс-вездесущий пытается себя реабилитировать, – весело подумал он; реорганизованная обстановка на территории бывшей империи ему нравилась всё больше, – Наверняка скооперировался с дорогим моему сердцу Сиамом. Чтобы подняться ещё на ступеньку, Сиамчику требуется пройти по скелету гражданина Гилла. Цена моих косточек растёт прямо по часам!»

Окраины Коско застроили разбросанными в полнейшем беспорядке круглыми каменными жилищами, возведёнными из дерева, но на каменных фундаментах. Сама столица поразила: с высоты чётко вырисовываются квадраты и прямоугольники кварталов, разделённые замощёнными улицами, пересекающимися под прямыми углами. Центральные кварталы окружили высокими каменными стенами, за которыми спрятали жилые и служебные здания.

«Пчела» зависла над площадью Куси-пата. Саму площадь заполнила людская пёстрая толпа, в которой Гилл с радостью выделил излеченного, здорового Дымка, а рядом с ним Светлану в неописуемо ярком платьице. Хуанди не стал мешать приземлению; потрёпанная чемпионом «Пчёлка» благополучно опустилась близ Храма Солнца.

Гилл поднял Светлану на руки и прижал к себе; Дымок поднялся на задние лапы и взялся, радостно повизгивая, лизать его щёки. Гилл закрыл глаза и решил: «Вот, закончу все дела с инками, и уединимся мы в Тигрином Урочище, и будем готовить завтраки-обеды на глиняной печи, и забудем всё нехорошее и тяжкое, и не надо нам ни консулов, ни вице-президентов, ни Реконструкций. А затем крепко подумаем и найдём способ отыскать Иллариона. Ведь не может быть, чтобы нормальный мужик не решил задачку, которую требуется решить непременно!»

– Я думала, с тобой и мамой что-то случилось, – шептала в ухо Светлана, – Даже сердце у меня заболело. Но потом всё стало хорошо, и сейчас всё хорошо…

– Всё будет хорошо, всегда будет хорошо, Светик-Самоцветик, – сказал он ей тоже шёпотом, и с трудом проглотил ком твёрдой резины, перекрывший горло.

Он поставил её на камень почти ненавистной ему древней площади, потрепал Дымка по загривку и обвёл взглядом всё то, что, по какому-то непонятному ему общественному праву, окружило их троих. А окружило-обступило скопище людей, жаждущих от знаменитого реконструктора Гилла очень важного и крайне нужного содействия в решении общечеловеческих проблем. Людей вовсе не интересует, что их общепланетное и его личное сопересекаются, но не желают объединиться. Такой непримиримый расклад беспокоит тех, чьи глаза смотрят на него с сочувствием и пониманием: Фрикса, Гектора и Кадма. Вице-консул Южной Америки, знаменитый скептик и индивидуалист, отказавшийся от приза за первое место в высшем пилотаже на сверхлёгких аппаратах! И только потому, что победителя обязывали провести ночь со жрицей Афродиты. Затем он отклонил пост консула, открыто выразив нежелание подчиняться действующему вице-президенту. Демонстративно независимый красавец Кадм неожиданно предстал в ином свете. Гилл подмигнул дружественной троице и обернулся к Золотому кварталу. Да, принц Юпанки неплохо простимулировал реставрационные работы в родном городе! А если ему такое удалось, то от принца ждут серьёзной отдачи. Может быть, в империи Инков и делались бескорыстные дела, но когда это было?

Перед Домом Инки установили каменную колонну, украсив золотой чеканкой, ослепительно сверкающей в лучах золотого солнца; по спирали колонну обвивает гирлянда, сплетённая из различных живых цветов. Колонна Равноденствия. Вещь бесполезная по нынешним временам, но смотрится как необходимая, глазу приятно. Сам Дом Инки также восстановлен и выглядит привлекательно, богато, блистая золотом, серебром и драгоценными каменьями. Но Храм Солнца, охраняемый отлитыми в натуральном размере золотыми зверями, вне всякой конкуренции.

Послеполуденное светило отбрасывает косые тени, придавая объёмный рельеф и глубину внешней отделке Храма, и выявляя людоедский характер львов и пантер, застывших в ожидании команды у фасада. Гилл постоял в восхищении около минуты, пока не почувствовал давление взгляда на затылке. Обернувшись, встретился глазами с послом Георгия Первого Кецалем. Тот смотрит испытующе-гипнотически, но без внешних эмоций. С усилием оторвавшись от притягивающего взора, Гилл кивнул Кадму. Вице-консул понял это как сигнал к действию. И, подойдя к Гиллу, жестом пригласил его к Храму Солнца. Гектор и Фрикс устремились следом. Гилл моментально понял, что первым же движением Кадм сломал сценарий торжественной встречи. Чему, видимо, способствовало и отсутствие на площади принца Юпанки. «Ну, ломать сценарии нам не впервой», – улыбнулся Гилл. Возникшее рядом со Светланой и Дымком настроение маленького семейно-родственного праздника делить с массой на площади?

Ведомые Кадмом, Гилл, Светлана и Дымок обошли сторону Дома Солнца, выходящую на площадь, миновали угол восточного дома Пача-Кутека и остановились у северных, парадных дверей Храма. Во время Реконструкции тут царил мираж. По пути Гилл внимательно осмотрел внешнее убранство здания. Консулат не поскупился – по верхней части стен выложили золотой бордюр из литого бруска шириной примерно в торс Хуанди; бордюр продолжался и за пределы собственно храма, обхватив восточную часть комплекса, за стенами которой прятались второстепенные сооружения. Парадные двери распахнулись вовнутрь и перед ними предстал принц Юпанки, облачённый в парадное одеяние наследника короля.

Фигуру принца окаймляло сияние, истекающее из глубины главной залы храма. Создалась золотая, пронизанная голубыми и зелёными нитями, аура. Оценив впечатление, произведённое на ватука-волшебника, принц почтительно склонил голову. Гилл невольно повторил движение, после чего принц отступил на шаг, повернулся кругом и направился в центр залы. Дождавшись там гостей – на Светлану и Дымка посмотрел очень пристально – он повернулся к восточной стене храма.

Гилл замер перед увиденным. Затем оглянулся: «сопровождающие лица» наблюдают за ним с довольными улыбками. Он благодарно кивнул, оценив вклад друзей в продолжение Реконструкции. Созданный им ранее посредством голографии алтарь был бы к месту в каком-нибудь сельском молельном доме, но не среди сегодняшнего великолепия Храма Солнца. Все внутренние стены сплошь закрыты золотыми пластинами с выдавленными сюжетами, взятыми из системы мировосприятия инков. Фриз инкрустирован цветными драгоценными камнями, с преобладанием изумрудов и сапфиров. Они-то и явились источником цветных лучей в золотой ауре принца. У западной стены, примыкающей к площади, работает фонтан, сооружённый подобием фантастического цветка. Каменный пол покрывает резьба, вырезы которой заполнены серебром и золотом. Но главное направление мира принца Юпанки – восточная стена, ставшая алтарём Солнца. Человекоподобный лик светила, окружённый множеством лучей, несомненно, отлили целиком. По обе стороны от него на троноподобных креслах восседают муляжи королей-Инков. Гилл внимательно осмотрел их и повернул голову к принцу.

– Здесь недостаёт одного…

Принцы с уважением посмотрел на него:

– Ты единственный, кто знает это. С тем, кого здесь нет, мы встретимся позже.

«Итак, они нашли мумию Вайна-Капака! И теперь принц желает оживить самого могучего короля империи. Цель воскрешения мне неясна, но вряд ли этого можно добиться. Ведь прошло столько веков. Или юному принцу известны секреты отцов?»

– С востока, по ту сторону этой стены, – весёлым шёпотом пояснил Гектор, – восстановлено ещё пять зал для поклонения: Венере с другими звёздами, молнии с громом, радуге, и, конечно, мать-Луне, Маме-Кильа. А ты заметил, рядом с фонтаном и бассейн имеется? Ну, и Дом Инки – тот тоже понравится уважаемому гражданину Гиллу.

Консулат сменил приоритеты! Престиж профессии реконструктора резко пошёл вверх.

– Золотой жезл Манко Капака ударил в землю предков впервые здесь, на холме Вана-Каури. Здесь встал храм и отсюда пошёл Коско…

Гортанный голос принца зазвучал под потолком залы естественно-органично, в полную мощь.

– Здесь жив дух моих предков и здесь мы с Ванукой сделаем то, что обязаны сделать. Поскольку со мной нет моего народа, я не могу использовать храм для службы поклонения и жертвоприношений. Потому здесь позволено находиться юной женщине и её зверю.

Затем принц, извинительно склонив голову перед Гиллом, обратился к Кадму, которого считал старшим администратором:

– Ответь мне, ваминка, кто правит вашим миром? Откуда пришли ваши короли?

– Ваминка на кечуа правитель провинции, а также воин и храбрец, – шёпотом пояснил Кадму Гилл.

– У нас нет королей, – сказал Кадм, в недоумении пожав плечами, (видимо, разговоры о системе правления уже бывали, но не принесли взаимного понимания), – Высшая должность президент. Он выбирается из лучших граждан. Действующий президент, Теламон, два года назад стал первым на планете в олимпийском десятиборье! Если через два года он подтвердит результат, люди выберут его ещё на четыре.

– Теламон… Он один принимает все решения? У него нет оракула?

– Он не принимает решений. Он утверждает предложения Консулата.

– Утверждает… То есть может и не утвердить?

– По закону может. Но едва ли.., – Кадм улыбнулся, – Ведь, чтобы не согласиться с вариантом разрешения проблемы, надо понимать её не хуже профессионала-консула. Даже при наличии советников-консультантов.

Вдруг разом, у всех четырёх стен, зажглись стереоэкраны Хромотрона.

«Да тут минимум один не слабый терминал! Они собрались записать эксперимент всесторонне. Не понимаю, что мне придётся делать, но они нас с принцем наизнанку вывернут. Но что будет сейчас?»

– По просьбе принца Юпанки, – сказал Кадм, по-гекторски сверкнув глазами, – начинается демонстрация одного из твоих спектаклей, Гилл. Одного из ранних. Он выбран лично принцем. Демонстрация будет сопровождаться комментарием на кечуа.

– А кто будет комментировать? – поинтересовался Гилл.

– Кто-то из твоих коллег. Имеет значение?

Гилл неопределённо пожал плечами. Он вообще не понимал, зачем кому-то понадобилось показывать его ранние работы и почему принц пошёл на это. Первые кадры заставили Гилла улыбнуться – это ж его единственная попытка сделать ремейк шекспировского сюжета в антураже двадцать первого века! «Банальная мелодрама» – сказали ему тогда рецензенты. И он не продолжил. Пожалуй, зря.

Замысел прочно забытого Шекспира прост, и потому гениален – столкнуть в судьбах личное и общественное. И посмотреть, что же получится, какая сторона человеческого мира победит. У Гилла победа, как и у Шекспира, досталась несимпатичному многострадальному герою. Гилл вспомнил ещё, что руководствовался не оригинальным текстом, а более приятным ему трудом соавтора-переводчика Бориса Пастернака, реконструктора им любимого и почитаемого. А звучит он и сейчас весьма неплохо. Даже в изложении на кечуа.

Актёры делают своё дело, декорации убеждают, что действо происходит не сейчас, а в иных временах. Гилл двадцать лет назад был уверен, что зрители, посмотревшие спектакль, задумаются о себе и о Барьере-100. Ох уж этот Барьер! Он пленил всё и всех, поработил все мысли и действия. Юношеская уверенность скоро развеялась. Установки сегодняшних рецензентов тоже не совпали с авторскими. Ставка делается на «просвещение» принца.

– Реконструкция из жизни середины двадцать первого века. Автор изменил первоначальное название. Короткое «Гамлет» стало чуть более протяжённым: «Быть или казаться?» Но сцены той несовершенной семейной жизни так же искажены гиперболами, как и…

Это говорит «коллега». Значительным тенором его перебивает некто более авторитетный. Правка идёт по ходу:

– Мы культ семьи давно преодолели. Но в позиции автора угадывается желание реанимировать изжитое. Надо бы ему постараться стать полезнее обществу. Макеты жизни…

Гилл помнит, этот его «макет жизни» не удовлетворил и Элиссу. Она всегда заодно с Консулатом. Как и миллиарды прочих граждан. А ведь в условиях двадцать первого века, в ауре той межчеловеческой энергетики, Реконструкция на площади Куси-пата прошла бы по-иному. Илларион остался бы на месте, и с принцем удалось бы побеседовать безболезненно. «Макет» прилично обрезали, и вместо тридцати минут он продлился не более пятнадцати. Кадм просмотрел показ с неподвижным лицом, подобным идолу Солнца. Позицию своих друзей Гилл знает, интересна реакция принца. Тот смотрит то на экран, то на Гилла, выражение лица непрерывно меняется, и психологической доминанты не определить. Хромотрон тотчас после показа объявил:

– Информация для принца Юпанки. Мумия императора, в соответствии с его желанием и в предложенных им условиях, направляется в столичный Храм Солнца.

На сей раз Хромотрон показал собственное «лицо», предназначенное для эксклюзивных сообщений: бездушная голографическая физиономия, собранная по кусочкам-деталям из фрагментов лиц наиболее уважаемых граждан планеты. Получилась, как говорил Фрикс, «безличная морда» с отталкивающим вкусом нечеловеческой нейтральности. По-видимому, Гилл не смог скрыть своего отношения к комментариям и Хромотрону, так как принц преодолел возникшее желание подойти к нему. И обратился к Кадму. Этого требовал и предложенный Консулатом протокол. Начался спокойный и бесполезный диалог государственных мужей об особенностях государственного устройства. Гектор пожал Гиллу руку и отошёл к галерее муляжей. А Светлана, сбитая с толку высоким этикетом, укоризненно посмотрела на отца и потянула Дымка за ухо к фонтану. Гиллу с Фриксом досталось размышлять о днях ушедших и грядущих, и том, как бы их соединить меж собой наиболее удачно, дабы не умножить скорбей-печалей. А также вслушиваться в официальный диалог.

Говорил больше принц, Кадм вставлял замечания, изредка кивал и помаргивал.

– Мы делаем и делали империю без войны и крови. Подарки вождям племён, равное и доброе отношение короля ко всем. Подозреваю, что кто-то из правителей после меня разделил свою любовь к подданным не поровну.

И принц посмотрел в ту точку пола напротив лика Солнца, где через краткое время установят мумию короля Вайна-Капака.

«Неужели перенос во времени сильно изменил его психику, и он стал видеть будущее? Или он и ранее, с рождения, подобно всем Инкам королевской крови, обладает даром предвидения. Но ведь угадал роль Вайна-Капака в истории Тавантин-Суйю!»

Гилл проникался чувством уважения к юному принцу.

– У нас есть и другие подобия…

Гилл не удержался и усмехнулся – несостоявшийся пока или навсегда король сравнивает свою маленькую империю с государством планетного покроя, часть отождествляет с целым. Или он прав? И глобальное единство кажется-снится?

– …мы делили территорию на провинции-уамани. Природное и кровное единство лежало в основе… Но вы пошли дальше в развитии. Я не видел ни одного безобразного или слабого человека. И многим удивлён. Ваши глаза видят ночью подобно гремучим змеям окружающих нас гор.

– Нет, скорее мы кошки, – с лёгкой улыбкой не согласился Кадм, – Только кошки.

– Змеи реагируют на инфракрасные, тепловые лучи, – шепнул Фрикс, – Лучше бы мы тоже реагировали на тепло друг друга. И видели не внешнее, а внутреннее.

– Зверь Лайки-Гилла кажется мне очень разумным. Ещё немного, и он заговорит.

«Ай-да принц! – восхитился Гилл, – Какой своевременно-удачный синоним он подобрал сейчас для понятия „волшебник“! Дымку непременно понравится. Нет, быть ему королём!»

Кадм тоже оказался на высоте и вставил вполне «научное» замечание:

– В процессе одомашнивания происходит очеловечивание животных, прежде всего собак. Но процесс весьма растянут во времени…

Гилл обратил взгляд на стены. Внешнее освещение пригасло, и проявились ниши, в которых застыли фигуры людей и животных, отлитые из золота в натуральную величину. Кошки, ламы, львы. И собаки! Принц знает, о чём говорит. Между нишами по стенам ползают змеи и ящерицы, летают бабочки и птицы. Средь них и под ними – травы, цветы, ветви деревьев.

«Посмотреть бы на кладку, – вздохнул Гилл, – Что использовали в качестве связующего раствора? Современные материалы или же красную глину, растворяемую затем без следа? Или хитрый принц заставил применить расплавы свинца и серебра?»