Читать книгу Андердог - Валерий Сергеевич Васин - Страница 4

Глава 1

15.

Артем нервозно потирал ладони –

боялся сцены, зала в этот вечер.

Унять тревоги было, в общем, нечем,

Он просто ждал, как поезд на перроне.

Обычный бар – одно из тех местечек

где пыли больше в подвесном плафоне,

чем правды на открытом микрофоне

и праздной легкости в текущей речи.

Бывают тут поклонники искусства,

но чаще маргинальные поэты,

что выражают матом свои чувства.

В дыму плывут, качаясь силуэты,

а хочется немного улыбнуться

и чтобы вам ответили на это.

16.

Усталый бармен подпирает стойку,

окидывая зал небрежным взглядом:

«Для пятницы печальные расклады…», –

небрежно бросив пару роксов в мойку

от ясной лишь ему простой досады.

Он любит, когда шумно, все довольны,

обоймы шотов ярких, многослойных

и чай за это будет то, что надо,

а сборище из грустных рифмоплетов

с копеечным все чаще средним чеком,

почти погрешность в рамках всех расчетов,

плюс настроение, убитое при этом.

«Все прозаично – мятые банкноты

для них и есть те нужные ответы.

17.

Для большинства лишь подростковый кризис

и есть причина, суть их графоманства.

Им не хватает глубины, баланса.

Бездумные актеры и актрисы

о смерти, жизни и любви без шансов

ведут рассказы, только в закулисье

все есть игра и обречённый бизнес

неопытных людей слепых к нюансам».

Большая часть людей в своих дисплеях,

уткнувшись, выбирает лучший снимок

листая плавно жизни галерею,

да бы начать историй поединок

среди друзей – сильней кто был пьянее,

а кто роскошней, что необходимо.

18.

«Не важен повод – важно все запостить.

Раз нет в сети отчета все пустое:

зачем тонуть в пучине алкоголя,

трясти свои обтянутые кости?

С надрывом нужно, яркое и злое,

как жив один на будничном погосте,

забить готов любому в крышку гвозди

чтобы тебя оставили в покое.

Пир посреди чумы уже не новость

и полнит гордость сетевых архивов

твою неповторимость, одинокость.

Век выбранных удачных негативов

окончен – время порождать ничтожность,

все обесценивать прерогатива», –

19.

Артем потягивал напиток кислый

и наблюдал за мимикой Марины,

свою ладонь ей положив на спину,

но чувствовал, что та совсем не близко.

«Я знаю, что не любит писанину

мою, возможно не хватает искры?», –

в момент волнения приходят мысли

способные завлечь, как в паутину,

а после густо разум затуманить.

«Зачем тогда со мной сюда приходит?

И все они… Разве меня обманет

то, что не свойственно вашей природе?

Да, все нашли окно между делами,

но здесь лишь, чтоб сказать как сильно против.

20.

Марина молча серфила в соц. сетях,

ей мало было дела до реальных

событий, впрочем, выбор оптимальный,

раз вынуждена быть в подобном "свете".

Артем писал с надрывом, но банально

и часто о непризнанном поэте;

Размер сбивал, не принимал советов.

«По сути мелко, не монументально», –

она ему частенько говорила.

«Не удивляйся, что не популярен –

это сейчас не нужно людям, милый», –

но прямо указать, что тот бездарен

и попусту расходует чернила

не стала – легче притворяться в баре.

21.

Группа поддержки выделяла вечер,

пытаясь подбодрить Артема делом;

Марина понимала их всецело, –

«Пусть радуется, раз заняться нечем.

Не всем дано решать вопросы зрело,

ответственность взвалить на свои плечи.

Он инфантилен и мягкосердечен,

недостижимые поставив цели».

Олег нередко говорил, что: «Мелко.

Для старта не подходит однозначно:

им интересней, что в своей тарелке,

а ты признания ждешь, как подачки.

Здесь публика студенты и подделки –

бессмысленно испытывать удачу».

22.

Он знал, что прав, но не сказать публично

друзья давно негласно понимали

уже нельзя. «Винить в своем провале

себя осталось только, что цинично», –

никто и не планировал скандалить,

но к разуму воззвать старались лично:

мягко, намеками, вполне тактично

пугали предсказанием в финале

краха надежд и мечт, сиречь провала.

Артем давно таил на всех обиду:

«Советов много – только толку мало.

Гораздо проще справить панихиду

и рассказать о том, что помешало

самим себе, но не подать и виду».

23.

Их было пятеро: Марсель, Марина,

Олег, помолвленные Леша с Машей.

Первый ушел в какие–то продажи,

был в образе успешного мужчины.

Олег был журналистом: репортажи,

пускал под нож; а пара – семьянины,

друг друга звали "моя половина",

детей хотели, домик строить даже.

Не то что ладили между собою –

развития наметили похожий

путь для себя. «Мы в поиске покоя –

прошла пора гуляний и дебошей.

Нам хочется сейчас совсем другого», –

обычно говорил о жизни Леша.

24.

«Зачем они тогда всегда приходят?

Попытки быть хорошими друзьями?

У каждого есть молоток с гвоздями –

заколотить, когда мечту угробят.

Давно, итак, на дно неплохо тянет.

Ну не хочу на офисной работе

сгореть дотла. Уж лучше жить в блокноте

и подбирать венки из сочетаний,

чем делать вид что очень интересно,

когда тебе плевать и быть спокойным.

Да улыбаться ласково, но пресно,

считая, что давно уже покойник

сидит и портит своим видом кресло,

без ремесла считали, чтоб достойным».

25.

Со сцены кто–то плагиатил Блока,

наивные слова искали отклик;

настолько близко, что почти апокриф –

девятый вал любви, слепого рока.

Глаза, увы, от этих строк не мокли.

Затем другой с листа промямлил хокку –

неясное влечение к востоку

не помогло, звучало крайне блёкло.

«Пора идти…», – Артем поднялся резко,

поправил белый воротник рубашки

и нехотя покинул свое место.

Взошел на сцену, пару раз покашлял,

затем взглянул на зал. «Предельно мерзко…», –