Читать книгу Последнее дежурство - Валерий Сигитов - Страница 2

После утреннего рапорта Андрей заглянул в кабинет заведующего отделением. Тот, сидя за столом, неторопливо перебирал тощую стопку историй болезни выписных пациентов. Андрей нарочито громко постучал по внутренней поверхности двери.

– Дорогой Семен Маркович, на правах главного дежуранта подруливаю на ресепшн! Хочу вас заверить, что немедля ни минуты приступаю к службе в качестве начальника хирургической неотложки! А завтра убываю в очередной отпуск! Пора уже… Сегодня, садясь в такси, вместо названия больницы сказал водителю – «В приемный покой, будьте добры». Таксист впал в ступор! Кстати, вам привезти на Южный Урал сувенир с Северного Кавказа?

– Себя привези, – обреченно вздохнул заведующий, лысый крепыш с трогательной ямочкой на массивном подбородке, – а то, помнишь, как в прошлом году, Понькин вышел утром из квартиры в трениках сигарет купить? А жена его через две недели привезла уже из совсем другого города…

– Думаю, там просто была очередь и злая тетка в ларьке. Слова Понькина «мне только спросить» не прокатили! Я же могу вас успокоить, гражданин начальник, мое скромное бытие не позволяет планировать экстремальные виды отдыха… Короче говоря, еду с женой! Ужоосс… прям!

– Тогда, другой коленкор, – с удовлетворением качнул лысиной Семен Маркович, – возврат гарантирован. Отдыхать надо с родными, а не тусоваться в одиночку по непонятным общинам.

– А также носить ветвистые рога и их усердно полировать, как же это мило неискушенному сердцу обывателя, – поддакнул Андрей, – Кстати, желательно уточнить состав нашей бригады потрошителей.

– Андрюха, ты разговариваешь, прям, как инопланетянин, ей бо… Калякай нормально, а то весь свой запас адеквата поистратишь. Народ тебе сегодня попался приличный. Работаешь с Инессой, Захаровым и двумя клиническими ординаторами —Шальневым и Пузанской. У Инны, между прочим, тоже последнее дежурство. Ты в курсе ее семейной трагедии?

– В общих чертах, – отозвался Андрей и присел на диванчик, – несчастный случай с ребенком… извините, грамоту при моем врождённом косноязычии учил посредством курения алфавита. Попутно замечу, это не жаргон, а обычный язык, который сейчас успешно замещается англицизмами и переходит в разряд забытых.

– Продолжаю… Игорек, малолетка Иннин недавно погиб… Глупо все как-то случилось! Поехали она в выходной к знакомой на дачу, Инесса сидит с подругой на веранде, чай пьет, а сын с хозяйской дочкой играет в саду. Вдруг девчонка прибегает и кричит, что Игорьку стало плохо! Мамаши – бегом во двор, а мальчишка уже и не дышит… Как потом оказалось, «нулевой» провод, оторвавшийся от линии лежал на земле под листьями в доступном для детей месте. Ребенок во время игры случайно коснулся рукой опасного провода и погиб от разряда тока… Какая-то черная полоса у Инессы в последнее время идет! Год назад муж умер, теперь – сына потеряла… Она находятся сейчас в состоянии тихого ужаса и душевной паники. Мне главврач предложил пока отправить ее куда-нибудь учиться, чтобы от шока оправилась. Дали ей путевку на тематическое усовершенствование по фитотерапии. По Москве погуляет, музеям там, театрам… отвлечется маленько от материнского горя. Так, что ты сегодня за ней, как мамуля за несмышленышем, присматривай. Беречь должен наш ценный кадр и типа того… лелеять! Сам увидишь, не в своей тарелке пока бедняжка, хотя конечно виду не подает, держится стойко. За двадцать лет работы в медицине я привык уже ко всему, но не к смерти детей…

– Я не господь бог, но мы попробуем! По мере необходимости буду ограждать Инку от всяческих проблем, – взял под козырек Андрей, – тогда я потопал к приданным мне сослуживцам?

– Вали, бригадир, да передай палатным докторам, пусть выписывают еще человек пять! Куда поступающих больных будем класть, опять на коридорные кушетки? Оперированных трогать не заставляю, а всякие там колики-шмолики после снятия приступа пусть отправляют на амбулаторное лечение! Вопросы, жалобы, пожелания имеются?

– Какой-то вы, шеф, неинтересный стали, без изысков! Меня уже практически нет, – поклонился Андрей, – спасибо за вашу отеческую помощь в создании тактического резерва коечного фонда! На время покину ваш уютный диспут-клуб. Тренажерный зал, то сё, работа!

– Дружище, излишне уверенно воспринимаешь себя, как венец эволюции. Пшел к черту, – махнул шерстистой рукой заведующий, – и задумайся о плане койко-дней тем предметом, что растет выше плеч… Увы, никогда окопному капитану не бывать штабным майором… Да-с!

– Спасибо, на добром напутственном слове! С чертом, оно, бесспорно интереснее и веселее, а если его там нет, продолжу по заданному маршруту идти дальше, – с поклоном удалился Андрей.

Рабочий день неспешно близился к окончанию. Андрей, завершая занятие со студентками медучилища, собирал на стол истрепанные наглядные пособия по теме отморожений.

– Для закрепления пройденного материала предлагаю пообщаться с пациентом, перенесшим холодовую травму, и определить степень её тяжести.

Перевязочная медсестра привела в аудиторию хмурого мужичка в мятой пижаме. Руки у него были забинтованы по самые локти. Сестра с привычной ловкостью снята повязки. Левая кисть мужчины практически полностью почернела, правая – отличалась багрово-синюшной окраской. Андрей громко обратился к пострадавшему:

– Согласен, Сидоров, на операцию? Левую кисть, однако, придется ампутировать…

– Не дам, – пробурчал мужик, – я ею могу сейчас даже пошевелить! Глядите, доктор…

Он согнул и разогнул черные пальцы перед хирургом.

– Ты, Сидоров, конечно можешь сомневаться в умственных способностях людей, имеющих мнение отличное от твоего, но гибель кисти уже медицинский факт. Поймите, просто мышцы предплечья тянут своими сухожилиями, как веревками, кости мертвых пальцев. Вот посмотри внимательно!

Андрей взял у медсестры скальпель и проткнул лезвием обмороженную кисть руки.

– Чувствуешь какую-нибудь боль?

– Нет… Совсем ничего не чувствую, – вдруг всхлипнул несчастный Сидоров, – хрен с ней! Режьте!

Когда медсестра увела больного, Андрей рассказал слушателям его печальную историю. Парень заснул бесчувственно пьяным прямо во дворе дома. Пока прохожие его не растолкали, он успел пролежать на морозе несколько часов. Правая кисть была в меховой рукавице, а левая оказалась почему-то открытой.

– Левую кисть уже невозможно спасти. Тотальный некроз всех тканей! Если нет вопросов, все могут быть свободны!

Студентки шумной стайкой потянулись к выходу. Андрей с плакатами под мышкой направился в сторону ординаторской. Хирурги толпились вокруг дивана, на котором за шахматной доской в задумчивости сидели очередные соперники.

– Вот что товарищи эскулапы, – подошел к игрокам Андрей, – наши погнали городских! Домой! Не жгите служебный кислород в лечебном помещении!

В дверь заглянула постовая сестра Роза, похожая на цыганку смуглая полная брюнетка:

– Андрей Евгеньевич, звонили из приемника, у них новое обращение.

Дежурный фельдшер приемного покоя Полина, рыжеволосая маленькая бестия с невозмутимым лицом порхала по врачебным кабинетам с пачкой направлений и анализов в маленьких ручках. Одарив Андрея фирменной улыбкой, она разложила бумажки веером перед ним на столе.

– Седьмая больница закрылась на внеплановую мойку. И всю неотложку теперь везут сюда. В приемное отделение уже стоит очередь из 5 машин, – доложилась Андрею Полина и выглянула в коридор, где томилась в ожидании приема очередь больных.

– Вначале заходят те, у кого болит живот, – скомандовала Полина и распахнула дверь в смотровую комнату.

Двух девушек с подозрением на острый аппендицит Андрей велел сразу готовить в операционную. Полупьяного мужчину с ножевым ранением в живот такие же пьяные родственники внесли на руках и положили на кушетку. Хирург задрал его окровавленную рубашку, из резаной раны передней стенки живота сочилась кровь и торчал желтый жир.

– Этого драчуна тоже оформляй, – бросил Полине Андрей, – а остальным, кто с кишечными и почечными коликами, вколи им в задницы но-шпу с анальгином да отправь на обзорный рентген брюшной полости. Я приду глянуть попозжее…

Он вышел в коридор и, заметив приоткрытую дверь кабинета заведующей приемником Ольги Васильевны Гридневой, тихонько толкнул ее плечом. Гриднева, холеная крашеная блондинка с нарисованными бровями, мучилась у окна за составлением графика дежурств сотрудников покоя.

– Понаписали-то, понаписали пожеланий, – ворчала она, перебирая листки с цифрами дат, – всем надо праздники и выходные, чтоб двойной тариф был! Молорики!

– Ольга Васильевна, быть руководящей женщиной не так уж и просто! Зашел нижайше просить выделить мне из ваших неприкосновенных запасов одну баночку томатов, замаринованных по вашему старинному рецепту! Они всегда просто великолепны!

– Титанический труд! И всё ради чего? Ради вас, мужиков! Какой же вы, лапуля, Андрей Евгеньевич! Умеете обращаться с дамами, – запела традиционную песню разведенки Гриднева. Она достала из тумбочки стеклянную банку с помидорами и протянула хирургу:

– Возьмите на дежурство! Потом скажете, как вам дамские пальчики… А что так заходите изредка?

Андрей нагнувшись страстно прошептал в ее маленькое розовое ушко:

– Замануха, вы постоянно давите на меня душевными скрепами и народными предрассудками… Эх, если бы вы знали, Ольга Васильевна, темную тайну мужского сердца! Какой же там сумрак! Хорошие мужики тоже иногда поступают плохо. Правда, редко! А вааще, вы правы, лучше ходить по бабам, чем – под себя! Короче, мы, как преданные веруны и сектанты, завсегда – ваши со всеми потрохами…

Он, бережно прижимая к груди банку, покинул кабинет Гридневой.

– Знаем мы про ваши тайны кобелиные, – деликатно хихикнула вслед ему заведующая приемника.

Еще раз заглянув к Полине, Андрей отпустил домой пациентов со снятыми приступами болей и подошел к открытому окну. Напротив, рядом со скамейкой для посетителей на газоне скрючился потрепанный мужик.

– Хочу полюбопытствовать, так сказать, в плане получения инфы… давно этот гражданин находится на нашей территории?

– С утра лежит алкаш, – ответила Полина, – он здесь часто бродит. От ментов прячется!

– Трудно радоваться тому, что тебя хватают на улице и тащат в кутузку только лишь потому, что ты по мнению полицейских хиппуешь. Чего же он не уходит? Верная чуйка подсказывает, что как-то странно снижается запас его двигательной энергии. Вели, лапуля, санитарам тащить этого пластуна ко мне на дознание с пристрастием!

После короткого осмотра Андрей попросил Полину соединить его с Захаровым.

– Привет, Борисыч! Я из приемника. Пару аппендицитов, проникающее ножевое ранение живота и, кажется, прободение язвы с начинающимся перитонитом. Живот у бедолаги уже как доска! Короче! Ты Инессу пока не тереби… запрягай клинордов. Помогут тебе ревизию брюха сделать… Потом оставь их вдвоем на аппендиксах, пущай шашками вдвоем машут! Я пока сбегаю в реанимацию. Инна с тобой рядом? Дай ей трубку, будь добр! Инка, ты чем сейчас собираешься заняться? Кофею выпить… Пошли к Насте. Если кто не понял, многие доктора реанимацию-анестезиологию зовут Настей… вот не в обиду женщинам! Айда со мной наших прикомандированных проведаем, чтоб их тамошние лепилы сильно не щемили… Ничё… ниче! Кофе у реаниматологов допьешь. Знаешь, они как готовят! Это не твое растворимое пойло! Ну я уже пошел…

Андрей решил сократить свой путь и пройти через отделение анестезиологии, так как оно было соединено с реанимацией металлической дверью на случай пожарной эвакуации. Дубликат ключа сделал Андрею завхоз в обмен на периодические лечебные услуги. У перегородки возле двух завязанных мешков копошился анестезиолог Гера Гуллих.

– Что дают? – с любопытством спросил коллегу Андрей. Гуллих обернулся:

– Привет Андрюха! У нас в отделении завтра намечен пикник, надо кое-что прикупить… вот в каптерке собрал стеклотару. Чтобы завершить логическую цепь событий хочу сдать это бесхозное имущество в аптеку кожвендиспансера. Фармацевты давно ноют, что для всяких наружных болтушек им посуды не хватает. Обещали заплатить чистоганом… за счет любителей триппера.

– Здоровы же вы пить, братцы, – с завистью вздохнул хирург, – титановые, видать, у вас печень и селезень!

– Согласно народному обычаю стакан «сорокоградусной» непременно нужно выпивать залпом. Если алкоголя в организме вообще нет, то с большой долей вероятности ты – труп. С малой – не житель данной планеты… я все же искренне надеюсь, что это такой толстый троллинг с вашей стороны, – мирно заметил Гера, – Мы вечны лишь в настоящем. У Высоцкого на этот счет есть хорошие слова в песне…» убегал он от инфаркта, а инсульт его поймал…» Говорят, у вашей Инны дитё погибло? Правда, что ль?

– Верно, такая вот беда приключилась…

– Погоди маленько, – Гуллих шмыгнул обратно в подсобку и спустя пару минут вышел оттуда с округлым камнем величиной с гусиное яйцо, – на, держи! Помнишь в позапрошлом году, я с рентгенологами сплавлялся по горной реке на байдарках? В одном таежном посёлке случайно познакомился с шаманихой. Интересовался у неё спецификой паранормальной деятельности… то да сё… Жизнь человека, коллега, уходит на пляжи, шопинг, командировки, короче, растворяется в мелочах. Ведь одни любят лото, другие – карты, лишь единицы – снисходят до шахмат. Что такое наша врачебная профессия? Кошмар! Вот я после ординатуры устроился в анестезиологию, пошел за врачебным опытом, иногда застревал на дежурствах до полутора суток. Хватило сил на пару месяцев, а потом началось. Раньше думал, что меня подобная проблема не коснется никогда. Вроде бы и надо жить организму, но как-то вяло хочется. В голове всё время работа и разбор полетов. Долго не мог прийти в боеготовность. Даже секс стал напоминать совокупление ленивцев. Бабуся тогда подарила мне магический оберег из белого нефрита на память. Сказала, что злых духов отгоняет! Меня камушек крепко выручал! Инке его и передай! Скажи, лично ей от потомственной знахарки прислано…

Отполированный до блеска минерал приятно холодил ладони Андрея, в свете коридорных ламп гладкая поверхность сверкала голубыми искорками.

– Респектую! Однако если у тебя, Герман, цель – паховую грыжёнку в кило весом из-за мешков заработать, приходи без стеснения на хирургическую реабилитацию, – пожал руку анестезиолога Андрей.

– Будущее неведомо! Цели в обывательском понимании – окончить вуз, купить кооперативную квартиру, машину – хороши для достижения краткосрочных выгод. Но строить по ним целую жизнь невозможно, – беспечно изрек Гера.

– Согласен, что истина всегда лежит глубоко. – помахал на прощание Андрей и, с трудом открыв тяжелую дверь, прошмыгнул в реанимацию.

Инесса с Андреем медленно шли мимо широких кроватей с больными. В палате царил полумрак, тихо шелестели аппараты искусственного дыхания, пищали мониторы круглосуточного наблюдения. Склонившись над столом, дежурная медсестра переписывала в тетрадку врачебные назначения. Хирурги остановились возле маленькой девочки, оперированной накануне по поводу врожденной аномалии почки. Малышка еще находилась в медикаментозном сне, ее бледные ручонки обнимали забавного розового пупса. Инесса вдруг отошла к окну, откуда донеслось сдавленное всхлипывание. Андрей мысленно обругал себя:

– Кретин… Сообразил, куда бедняжку притащить! Маразм, кажется, у меня крепчает, пора принять таблетки…

Он в растерянности подошел к Инне и неловко погладил вздрагивающие от плача плечи.

Она повернула к нему мокрое от слез лицо и выдохнула:

– Как мне плохо, Андрюша… Я жить больше не могу и не хочу… Мне вчера такой плохой сон приснился, что даже сейчас хожу и вспоминаю… Поняла, что просто так от него избавиться не смогу, надо его обсудить. Мне кошмары никогда не снились, один кошмар за всю жизнь не в счет, зато вчера мое подсознание прилично отыгралось… Сынок маленький приснился… у него было очень бледное лицо, отсутствующее какое-то выражение. А обнял меня, и показалось, что я самая счастливая на всем свете! Но даже во сне я все время думала, почему мне так хорошо с ним. Разговаривал со мной шепотом, исчезал и потом опять появлялся. Вдруг говорит – «Мам, с боженькой поговори, чтобы он нам вечную жизнь подарил!». Я пыталась сказать ему ободряющие слова, а сын сам позвонил в скорую. Тут же приехала машина с крестом, но я чувствовала, что в ней сидит не врач, а кто-то опасный. Примерно метр ростом, одетый в серую мешковину, кожа серого цвета, редко растущие на голове седые длинные волосы и желтые без зрачков глаза. Он стал тянуть свои длинные руки в нашу сторону. Игорек говорит – «Бука пришел!». Тут я проснулась… наверно, меня к себе зовет…

– Дед еще меня учил, про кошмарный сон нужно сказать поутру – «Куда ночь, туда и сон». У тебя напряженный график работы, отчеты, долгое сидение за историями болезней и безумный поток информации. Сплошные стрессы. Ритм бешеный!

– А моя бабушка подставляла руки под холодную воду и произносила – «Куда вода, туда и сон».

– Всё образуется, вот увидишь! Думаешь о сыне, потому он и снится… Принцип доминанты, такова физиология человека. Получай презент от Гуллиха, ауру твою он чистить будет от всякого негатива! Деталей не знаю, у Генки самого спросишь при встрече, но вещь проверенная временем… Смешение процессов живой и неживой природы в одной ипостаси.

Он вынул из кармана своего халата раритетный амулет и вложил женщине в узкую ладонь.

Они вышли в коридор реанимации. Дверь в кабинет дежурного реаниматолога была распахнута настежь. Кто-то из врачей тихо наигрывал на гитаре популярную песенку местного сочинения:

Реанимация: ни – явь, ни – сон…

То – кажется, то – есть… черед заскоков.

Здесь, кто к чему за что приговорен,

Лишь эскулапы в теме да пороки.

У коматозных оборот иной,

Глаз медсестры ночной слегка недремлющ.

Безбашенные с утками меж ног,

Загробному промоушену внемлют.

«Рукой подать до лунного пятна!»

Беснуется примотанный ширяльщик,

Ему кровать лечебная тесна

И муторно от суррогатной фальши.

Напротив, источая стекломой,

До пены на губах бухтит пьянчуга.

«Ништяк! Все б устаканилось само,

Когда б не перли бесы из фрамуги!»

Поодаль отдыхает от мозгов

Удавленник, обиженный любезной,

Припасено без счета хомутов

Для жеребцов, кумекалкой болезных.

Вблизи щетинистых мужицких рож

На койкоместе посередке зала,

Залетчица, уже впадая в дрожь,

От криминального аборта вЯла.

На стуле посреди комнаты сидел пунцовый от напряжения заведующий реанимацией Куликов и сверлил глазами тазик с водой, где плавал белый шарик. Андрей вежливо поинтересовался:

– Бог в помощь! Получилось? Или твой безумный план не сработал? Узнаю классику реанимации. Было напряжение, все вспотели, никто не смог! Напряженно работаешь, товарищ телепат, в сумеречной зоне… Вы тут нашенских космонавтов вперед ногами не выносите? Мы требуем свежих новостей, как здесь выглядит наша прооперированная диаспора, что говорят господа дежурные реаниматологи, какие краткосрочные прогнозы…

Куликов слегка недовольный тем, что его занятие внезапно прервали, повернулся к вошедшим.

– Ты как хотел, поперек дверей их что ли выносить? Видишь, некогда мне. Реаниматологи находятся на работе в состоянии постоянного стресса. За смену может смениться вся палата и не потому, что пациентов живыми перевели… вот я и тренирую собственное биополе. Уважаемый коллега, не всегда нужно беспрекословно доверяться одним технологиям. Это вам не топором махать в операционной! Тут, понимаешь, психокинез, дело весьма деликатное…

– Какие мы с тобой Инна отсталые! Может, экстрасенс, сначала на мышах попробуешь, а не на себе? Мы, хирурги, все из народа и не голубых кровей… Люди неказистые. Это вам – лишь бы кого геройски вернуть из мира потустороннего в посюсторонний, независимо от желания больного. Инфаркт для вас – маленькая разминка, а агонизирующее дыхание – настоящий праздник! Проблемы придают вашей жизни чувство значимости. Кстати, уверен, твой эксперимент откроет много интересного для медицины, – сделал серьезное лицо Андрей, – свет в конце тоннеля станет еще дальше! Да, наша больница – место, где исполняются мечты. Впрочем, теперь, я думаю, тебе пора придумать себе новую мечту. Посолиднее…

– От себя двигаю, а обратно не выходит, – огорченно вздохнул потный Кульков, – садитесь, коли в гости пожаловали. К слову, недавно ходил на собрание областного общества экстрасенсов. Есть оказывается и такая контора! Наблюдал там, как одна малолетка подвесила кирпич на высоту около метра над уровнем пола, причем, никто не смог его подвинуть! А барышня смотрит да посмеивается над потугами зрелых колдунов… Что творится на белом свете! Теперь докладываю по существу дела. Врачи и медсестры находятся в состоянии постоянной боевой готовности, и эта битва длится все время! Женщины, выходя из комы, спрашивают о детях и мужьях. А мужики первым делом смотрят, на месте ли у них член… у вашего контингента за время наблюдения ни прогнозов, ни динамики особой нет. Никто за чертями бежать не собирается и молчком на тот свет не смотрит! Во время массажа сердца умирающим больным ребра не ломаем, физиологические растворы внутривенно переливаем, изучаем неинформативные интерфейсы, где треть кнопок подписана кириллицей, треть латиницей, треть – стерлась. Никому пока не заплохело! Мы можем спокойно выпить кофию. Слышь, Сидоренко, не тушуйся, все свои тут! Пой!

Дневальный ангел смерти прилетел

Маркировать предписанные жизни:

На те, что богу – в зАлежь, и – не те.

Традиционный ритуальный бизнес.

С дежурных мониторов удалясь,

Проходят тени подушевныйскриннинг,

В казенных столбовых госпиталях

Давным-давно обычная рутина.

Пока хранитель ладил грехоскоп

Фантомы препирались в коридорах,

Для их, не знавших сковородок, жоп

Был райский садик яблоком раздора.

В трех – висельник, алкаш и наркоман,

Прижали к стенке блудную соседку:

«Колись на ад. Для нас ты, христиан,

Детоубийца, типа – людоедка!»

Распутница на доводы остра,

Отрезала догматам злополучным:

«Привыкли жарить девок на кострах!

Сектанты! Разберуся без подручных!»

– И на том спасибо! А то, как ни придешь в гости, вечно разводите свои реанимационные хороводы с бубнами, то за фиксаторы хватаетесь, то – шприцы набираете, то – стучите дефибрилляторами! Встречаю неделю назад у вашего лифта дядьку в больничной пижаме. Вид, ну очень неважнецкий. Овощ с постреанимационным синдромом. Спрашиваю его: – Вы из терапии? А он так умиротворенно, – Дык, я ж в реанимации лежу. Просто покурить вышел, пока медсестра кушает. Попрощался и ушел обратно в реанимацию… Гвозди из таких сапиенсов надо делать! Почему вы не даете народу помереть спокойно в боксах под ярким светом ламп? Клиентов опутываете проводами от разных приборов. Вот такая реанимация у нас… специфическая!

– Нашему брату нужен контроль над ситуацией или хотя бы возможность такого контроля, ибо иногда сюда наведывается в гости смерть. – с улыбкой произнес Кульков.

– Ты, Шурка, уж постарайся для Инессы свой фирменный турецкий сварить! У нее нынче трудная полоса выдалась… только, не наливай заговоренную жидкость из этого тазика, пожалуйста! А то знаю я вас… делаете тайно хреновуху из мертвой воды и пьете ее по-тихому! Сейчас недостаточно напоить Инну волшебным лекарством, сделать успокаивающий укол и подержать за руку. Для нее нужно сделать еще немного сверх того!

– Не трынди… попробуй сначала из шкафчика умыкнуть флакончик наркоты, тебе тут же организуют одиночную камеру в изоляторе. А если наши врачи не станут с пеной у рта здесь скачки устраивать, то сразу и присядут! Как минимум, условно. Ну, они же не все время скачут… так чисто на визуал мониторинга сходить там… и все такое. Че сразу язвить про бубен… Будь спокоен, товарищ грыжесек на счет кофейку, Сэр Александэр могет сварганить из какао-бобов божественный напиток. За Иннушку я завсегда горой! Тока обратной связи от нее никак не могу дождаться…

– Знать, таков твой мужской удел – отсутствие отклика! Хоть у шарика, хоть у дам… но, если действие является стандартом успеха, любой итог будет триумфом! Уметь всё сразу… колдовать и лечить, невозможно. Ты берись за привороты! Между прочим, могу подарить валдайский бубенец. По непроверенным данным, его колокольный звон нахрен убивает микробы! Кстати, я заметил, твой шарик на самом деле не шарик, а параллелепипед, из-за которого лукавая рожица с рожками иногда выглядывает…

Все трое несколько приятных минут глотали горячий кофе из чашечек, блаженно закрывая глаза и втягивая ноздрями ароматный парок. Андрей поймал вопросительный взгляд Куликова, кивнул незаметно в сторону Инны и выразительно зажмурился. Куликов понимающе качнул головой. Сидоренко меланхолично перебирал струны, глядя в матовое окно:

«Час, два… умрете все, недолго ждать…»

Посланник Неба приструнил недужных.

«Не сдвинетесь до срока ни на пядь

Пока за жизнь цепляетесь натужно».

Дух испуская из своих утроб,

Они ушли сменяясь, друг за другом.

Архангел шлюху взял, наверно – гомофоб,

Иль чисто по-пацански за заслуги!

Набегавшись по больничным этажам, Андрей устало добрел в кабинет дежурантов, свалился на кушетку, и моментально отключился. Оглушительный звук телефона в темноте. Андрей сразу вскочил на ноги.

– В приемное срочно, – привычно доложила Полина, – Андрей Евгеньевич, вас ждем!

– Сейчас Инессу Палну пришлю, сам-то хочу в операционный блок смотаться. Что там? Ребенок… Мммыы… Лады, иду! Инессе не звони…

Сонный Андрей отправился в смотровую. На кушетке рядом с родителями сидел готовый ко всем бедам трехлетний мужичок с оголённым мужским достоинством. Заметив Андрея, он горестно всхлипнул:

– Дяденька! Писечка сильно болит…

– Не плачь… сейчас вылечим твой маленький крантик, дружок! А сначала я просто погляжу, – улыбнулся Андрей. После обследования он укоризненно обратился к родителям малыша:

– Мама и папа, объявляю выговор без занесения! Недостаточно следите за мужским хозяйством сынишки, надо регулярно делать туалет писульки. Оттого у ребенка и началось воспаление в этой области, даже рыхлые спайки уже начали образовываться.

Молодые родители виновато молчали.

– Значит, так! Мама держит свое чадо за бедра, папа – за руки, чтобы малец мне нос не поцарапал, – скомандовал Андрей.

Смазав пинцет эмульсией, он коротким круговым движением разорвал нежные сращения крайней плоти. Выделилось несколько капель крови, в воздухе на секунду повис детский визг и наступила тишина.

– Все, малыш, одевайся! Мама, завтра сами обработаете пацану причинное место эмульсией с антибиотиком. И так несколько дней подряд, тогда воспаление пройдет быстро. Папу подключайте, заодно детство вспомнит!

Отец, бледный и потный, кивнул головой. Сопровождаемый родителями мальчик пошел к выходу, обернулся и громко выпалил:

– Пасиба, дядька!

Андрей с удовольствием помахал рукой ему вслед:

– Каков орленок! Счастливо оставаться, Полинария! Я побег в операционную… посмотрим, как там наши интерны человечков потрошат! А то вдруг в организме лишнее отрежут и скажут, что пришлось так сделать, чтобы удостовериться в причинах его смерти!

У дверей оперблока ему встретилась каталка с больным, которого после сделанной операции вывозили санитарки. Увидев крохотную повязку на животе, Андрей нахмурился.

– Привет двум будущим великим хирургам, – добродушно произнес он, подходя к операционному столу. Клинические ординаторы устало переминались, разглядывая удаленный у больного аппендикс.

– Какой длины разрез делали? Сколько времени ушло на аппендэктомию? Что молчим?

Андрей повернулся к операционной сестре:

– Альфия, тогда ты мне ответь, пожалуйста, если молодые доктора дар речи потеряли из уважения ко мне.

Сестра, краснощекая толстушка ошеломленно заморгала и пролепетала:

– Разрез был длиной два сантиметра… время операции – восемь… семь минут…

– Вы меня приводите в паническое бешенство… не играйте в эту игру, господа, – нарочитым шепотом продолжил Андрей, – еще раз попадетесь с подобной самодеятельностью, мордами по полу возить буду! Хирург отвечает за каждый взмах руки. И запомните, уберменши от топографической анатомии, старую хирургическую поговорку – «большой хирург – большой разрез»…иначе ничего не поймете и ничему не научитесь! Человек, придумавший такой маленький разрез, хоть это и неправильно, возможно гений, устремлённый в будущее. Но лучше оставьте мысли о собственной неповторимости. Человеческую сущность никто не отменял. Вы зря думаете, что лучше всех. А теперь подробно расскажите мне про ваши следующие достижения.

Ординатор Шальнев, двухметровый курносый великан торопливо отрапортовал:

– Прободение язвы. Олег Борисович зашил дырку в стенке желудка. Ножевое ранение – при открытой ревизии брюшной полости признаков повреждения других органов не обнаружено не было. Вроде бы все!

– Шевелитесь дальше. Успех к вам придет, – смягчился Андрей, – а я пошел чаи гонять в родное отделение.

Возле лестницы он столкнулся с Инессой, которая в синем байковом халате и со стерильной укладкой инструментов в руке поджидала лифт.

– Вызвали в соседний роддом, там – задержка мочи у родильницы, а на улице наверно холодно уже, вот и приоделась на всякий пожарный случай, – объяснила она свой необычный внешний вид.

– Давай, сходим вместе, что-то давненько я к сестрам-гинекологам не заглядывал, – оживился Андрей и галантно взял сослуживицу под руку. – Проктологи, гинекологи и урологи – соседи.

Родильное отделение находилось в ста метрах от хирургического корпуса, дул прохладный вечерний ветерок. Дежурный акушер лаконично изложила ситуацию:

– Женщине сорок лет, сложные затяжные роды, задержка мочеиспускания, увеличенный мочевой пузырь прощупывается над лоном.

– Урологи конечно всех спасут, однако очень странно получать вызов в роддом. Ведь роды – самое безопасное дело для жизни женщины! – хмыкнул Андрей.

Гинеколог рассмеялась:

– Хоспади, как же я обожаю мужиков, которые рассуждают о легкости женских родов! И чего это у меня в отделении «пирожок с начинкой» все разродиться не может, беременная малолетка до шестнадцати лет и младше…

Инесса похлопала Андрея по плечу:

– Поболтай тут за жизнь с милой докторшей, а я пока помогу бедненькой роженице облегчиться.

Врач роддома и правда была очень хороша собой. Длинные ноги, высокая грудь, красивое лицо с ямочками на щеках. А ведь Андрей не первый раз смотрел в эти озорные глаза! В больницах все со всеми флиртуют, это обычное дело. Пять лет назад они пересеклись на цикле усовершенствования врачей в Харькове. На семинаре Андрей познакомился с симпатичной слушательницей Светланой из Оренбурга. Вечером они встретились на танцах в общежитии для курсантов и уже не расставались до глубокой ночи. Однако за два месяца служебный роман не продвинулся дальше цветов и поцелуев. Светлана не переступала опасной черты во взаимоотношениях, хотя сокурсники единодушно отмечали ее увлечение Андреем и беззлобно подшучивали над неразлучной парочкой. Закончилась учеба, доктора разъехались по домам. Расстались и Света с Андреем.

– Так ты уже здесь работаешь!? Не наскучило ещё младенцев на белый свет вытаскивать? – улыбнулся он.

– Что ты, Андрюша! – рассмеялась Света, – я же своих малюток обожаю! Готова их облизывать, когда они на свет появляются! Младенец пахнет жизнью и материнским молоком и не пахнет смертью! Неописуемая радость быть причастной к рождению деток. Ты даже представляешь, какие эмоции испытываешь, когда мамаше сообщаешь о рождении ребенка. Эти невероятное чувство! Точно знаю, что по земле бегает немало моих крестников, бывших новорожденных! Кстати, не только среди людей! У шапочных знакомых имеется породистая кошка – важная доходная статья семейного бюджета. Сам знаешь, элитные котята весьма дорого стоят. И вот вчера наступили очередные роды, а она разрешиться не может… Недолго думая, прыгают в машину и ко мне домой. Так и так, мол, у нас котята никак не выходят и показывают несколько иностранных купюр. Поехала. Кошке поставила капельницу со стимулятором, вытащила застрявшего котенка, дальше все пошло естественным путем. Все целы и сосут довольную мамашу.

– Понимаю… понимаю. Гинеколог – хорошая профессия! Кто же не хочет смотреть на женские прелести? Приобретаешь здоровый цинизм… да и руки всегда в тепле. Главное, чтоб они не застряли в пациентке! А я всё также в хирургии саблей машу.

– Вспоминаешь хоть наши танцульки в общаге? – лукаво прищурилась Светлана, – я помню все, прям, до мельчайших подробностей! Как же ты меня бережно кружил по танцзалу! Все девчонки завидовали! Однако, к сожалению, кавалер тогда не был достаточно настойчив…

– Вас умом понять вообще сложно… Надо было показать, что желаешь меня. Согласен, тупанул тогда, до сих пор комплексую!

– А ведь женщина хотела крепкой мужской ласки. Вынужденно тебе виртуального пенделя дала. Приняла, так сказать, максимально минимальные меры. Впредь внимательнее относись к коллегам из слабого полу. А я вот уже год, как перебралась из Оренбурга сюда за мужем, он у меня – военнослужащий местного гарнизона.

– Видно, идиот я, коль ничего не понял, – развел руками Андрей, – Героический терпила – судьба! Хотя зрелый мужик был уже… впрочем, не мог же я тебя в наручники заковывать… у меня ненавязчивый стиль общения с девицами.

– При старом режиме тебя бы, Андрюша, за природный инфантилизм в кандалы заковали, да на рудники отправили… амазонки за чисто платонический флирт поджарили бы на огне и всем племенем съели! Не переживай сильно! Подозреваю, что у тебя с другими дамочками все леге артис!

И Светлана шутливо потрепала его по щеке. В дверь вошла разрумянившаяся Инесса, держа под мышкой сверток с укладкой.

– Функциональная задержка мочи. Поставила катетер в мочевой пузырь, завтра сами уберете. Женщина просто устала сильно. Пусть отдохнет, выспится. Все, думаю, нормализуется.

Хирурги вышли во двор, Андрей оглянулся и увидел в проеме окна фигуру Светланы. Она шутливо посылала ему воздушный поцелуй.

В родной ординаторской Инна забралась с ногами на теплый диван, зябко кутаясь в плед.

– Извини, Андрюха, продрогла немного.

– Да, ради бога! Грейся, а я тебе сейчас ящик врублю.

Он включил телевизор и прикрыл шторами окна, затем придвинул телефонный аппарат.

– Алло, Полина? Как дела на внутреннем фронте? Знакомый пришел? Понял, передай, что спускаюсь…

В тусклом свете коридорчика нервно переминался с ноги на ногу поджарый молодой грузин с щеголеватой бородкой на горбоносом лице. Увидев врача, он радостно бросился ему навстречу.

– Вах, Андрэ Эвгэныч! Бэда! Вирючяй!

– Отари, – удивился Андрей, – толком говори, что случилось.

– Кров с мачой пришол! Выдна у мэна рак!

– Пошли в смотровую, будем разбираться.

В комнате веяло прохладой от кафеля стен. Отари, поеживаясь от холода и тревоги, опустил до волосатых колен джинсы и плавки. Пару минут спустя Андрей с усмешкой мыл руки:

– Электриком в общежитии университета продолжаешь после учебы подрабатывать? Ну, вот и результат… У тебя в мочевом канале твоего полового органа полип образовался. Очередная подружка наверно подарила. Вот из него кровь и пошла… надо полип прижечь.

– Прам сэчас?!

– Нет, сейчас сделать невозможно. Надо инструменты стерилизовать. Через неделю позвони, договоримся о встрече.

– Харош Андрэ Эвгэныч! Помощ твой нада, рады всэх бох!

– А студенток прыщавых пока обходи стороной, ставь свой болт на профилактику… или предохраняйся презервативами!

– Дохтыр, у мэна ат гандон вабщэ нэт чувст! Я жэ рэзкы на жэншина!

– Как знаешь. Хлеб за брюхом не бегает. Кстати, о еде! В ординаторской меня ожидает сотрудница, у которой сейчас жизнь идет не по плану. Можешь организовать что-нибудь на ужин из вашей национальной кухни? Твой же брат в грузинском ресторане работает шеф-поваром.

– Андрэ Эвгэнэвыч, чётка красаучэг! Адын ног здэс – дрюгой там ужэ!

– Будем ждать!

Через час обескураженная Инесса сидела за журнальным столиком в углу ординаторской. Вокруг бутылок шампанского и «Маджари» расположились гроздья сочного винограда, мандарины. Рядом с кукурузным хлебом благоухал шашлык из баранины. В глубоком блюде аппетитно дымился суп-харчо.

Роскошествуя, Отари поставил в банку с водой букет белых роз.

– Это кому? – испуганно спросила Инна

– Лично для тебя цветы! Остальное – поровну, – засмеялся Андрей, – Ну, Отари, дружище, очень выручил! Мадлоба!

Довольный Отари бесшумно расставил бокалы и тарелки, затем прижал к сердцу большую ладонь:

– Мынэ пора, Андрэ Эвгэнэвыч, дэло эст! Всэго всэм харош! Убыжаю!

– А про наш разговор не забудь!

В комнату заглянул Захаров:

– По какому случаю гужбан в нашем царстве?

– Инессу отправляем на учебу в стольный град, – весело отозвался Андрей, – на травницу, завтра утром укатит! Садись, гостем будешь. Да, Борисыч, я на ночное время составил график бодрствования, каждому – по два часа. Полина в курсе, если кого привезут на скорой, позвонит. Да ты приземляйся, пожуй, что бог послал…

– Не могу ребятки, только из столовки. Раздатчица накормила до отвала! А клинорды там до сих пор чревоугодничают… хотя пару мандаринок утащу для витаминной гармонии тела.

Захаров взял из чаши мандарины и закрыл за собой дверь ординаторской.

– Можно я немного покомандую, – оживился Андрей и энергично потер руки, – вино и фрукты заберешь с собой в командировку, В гостинице с коллегами отметите начало учебы. Сам ездил – знаю как оно на чужбине… без сугрева…

За окном неспешно текла ночь, стаканы и тарелки опустели. Инессу вдруг прорвало после долгого молчания:

– Вот много толку, что я мединститут с красным дипломом закончила? У тебя на руках собрались все козыри, а фортуна вдруг начинает играть в шашки… Дежурства через сутки, катетеры, анализы, уколы и вечно недовольные пациенты – за условный рубль. Нашла такого же как сама, нищеброда, вышла за него замуж с перспективой выплачивать за кооперативную квартиру полжизни, экономя на отпусках. А ведь внешние данные имею шикарные, могла бы любовницей какого-нибудь богатого папика быть… У меня такое ощущение, что я стою на выжженной земле у развилки трех дорог под названием – вера, надежда и любовь… Территория мещан, роскошь, пафос, показуха… а я одна-одинёшенька и жду, кто мне путь укажет. Вроде и не было последних десяти лет жизни. В браке особой любви не получилось… с мужем начала встречаться на последнем курсе мединститута, мать просила диплом прежде получить. Я забеременела, он испугался и потащил в загс. Быстро сыграли студенческую свадебку. Через некоторое время произошел выкидыш, нельзя видимо было мне, беременной, много оперировать. Да кто же говорил! До меня, кулемы, дошло слишком поздно… далее несколько лет безуспешно пытались зачать ребенка. Наконец родился сын. Муж постепенно отдалялся все больше и больше: рыбалка и охота, футбол и сауна. Начал пить, несколько раз кодировался. Однажды не пришел домой ночевать. Подумала, ушел к родителям, но утром позвонили из милиции. Наряд подобрал его труп на улице, а вскрытие показало, что в состоянии опьянения мой муж умер от остановки сердца, никакого криминала… А теперь судьба и сыночка решила прибрать! Такая жизнь сжигает дотла! – Инна глухо зарыдала, закрыв лицо ладонями.

– Все потихоньку образуется, не плачь… к сожалению, жизнь состоит из потерь и поражений. Единственный способ побороть страдание – научиться выносить его. Барахтайся, Инка! И сына не тревожь переживаниями… отпусти его. Вижу, фотку Игорька даже в кармане халата держишь. Время, говорят, лекарь, а ты – молодая женщина. И замуж выйдешь, и дите родишь еще!

Андрей отнес раскисшую Инессу на диван и укрыл пледом.

– Ты спи здесь, я пойду в ассистентскую комнату.

Инна не выпускала из горячих ладоней пальцы Андрея:

– Не вижу сейчас смысла в жизни… Андрей, сделай мне мальчика… прошу тебя! Никто же не узнает!

– Дуреха ты, Инка, хоть и кандидат медицинских наук. Смысл жизни индивидуален. Для одного – деньги, для другого – карьера, для третьего – наслаждения. Всеобщего смысла в жизни наверно нет. Тебе больше нужен молодой мужик со здоровыми генами, а не самец второй свежести! В сорок лет уже седой! Так что отвали, дорогая гейша, и плавно начинай дрыхнуть…

– Ладно. У меня сейчас стойкое ощущение, что не интимное занятие себе нашла, а нахожусь на лекции психоаналитика Андрея про использование безумными дамами мужчин для производства людей!

Инесса вскоре заснула. Андрей с хрустом выпрямился, несколько секунд смотрел на женское тело, распростертое перед ним на диване. Затем пробормотал себе под нос:

– Найдешь еще себе миленка! Вона какая под тобой нога ходит!! А коли еще и разденешься до полной обнаженки, тогда ууух… жизнь – одна-единственная и женщина не обязана проводить ее впроголодь! Спать, кому сказал…

В дверь ассистентской робко, но настойчиво стучали. Стряхивая с себя липкую дрему, он потянул за дверную ручку. В коридоре стояла сухонькая старушка в платке и скороговоркой твердила:

– Доктор, моему деду очень плохо… доктор, ему недавно делали операцию… доктор, у него кровь из трубки течет…

Идя к палате, Андрей вспомнил женщину. Семен Маркович вырезал у ее супруга опухоль мочевого пузыря и уже готовил к выписке из стационара. В полутемной палате мерцал ночник, на кровати тихо стонал грузный седой старик. Повязка над лоном обильно промокла сукровицей. Увидев помрачневшее лицо Андрея, старушка прошептала ему на ухо:

– Семен Маркович просил вызвать его, если у мужа будет осложнение после операции… вы можете ему сообщить?

– Надо дедушку срочно оперировать! А заведующему отделением я, конечно, сейчас же позвоню… ждите.

В телефонной трубке послышался сонный голос шефа:

– По какому поводу?

– У твоего бабая началась из-за кровотечения тампонада мочевого пузыря. Его бабуля просит приехать, шеф… прислать перевозку?

– Нет. На своей кастрюле приеду…

Снимая засохшие швы с раны, Семен Маркович грустно пошутил:

– Хотел завтра снять швы… вот и снял!

– Жена говорит, муж кашлял сильно. Боялся курить после операции. Видимо тромб из артерии вылетел и насвистело кровушки!

– Говорил же ему, нельзя после операции резко бросать курение! Почему не слушают лечащего врача?

Из вскрытого мочевого пузыря полезли рыхлые сгустки крови. Хирурги спешно стали вычерпывать эти почти черные свертки, чтобы добраться до источника кровотечения.

– Вижу, Семен! Вот он кровоточащий сосуд… из обрывка капсулы поддает… беру на зажим!

– Прошиваю… перевязывай, Андрюха. Теперь узел не сорвется…

– К себе в кабинет пойдешь досыпать после операции?

– Нет… поеду домой… жена будет нервничать.

Утром Андрей вновь спустился в приемный покой. На гладком лице Полины никак не отразилось прошедшее бессонное дежурство. Кудрявые волосы пышной шапкой также возвышались над ее гордой головкой, полные губы ярко блестели свежей помадой.

Андрей восторженно округлил глаза, заметив на точеных ножках фельдшерицы лабутены:

– Совсем уже собралась отчалить? Неси тогда журнал отказов, нужно долги свои подчистить.

Полина положила на стол перед ним книгу регистрации отказов в госпитализации.

– Завидую, Полинка, твоему мужу. Никогда не ссоришься, вся такая рассудительная, довольная собой и жизнью. Он наверно тебя на руках носит!

– Ага, как же! Еще вопрос – кто кого носит, – не согласилась Полина и унесла журнал в соседнюю комнату. Андрей набрал домашний номер телефона:

– Алле, Фира… С добрым утром, жена! Как спалось? У меня все в пределах допустимого, скучное бдение случилось. Всю ночь практически проспал. А что там у вас за визги слышны? Девки скандалят? Дай, я серьезно с дочерями поговорю. Приветик! Как это кто говорит!? Вообще-то, я ваш папа! Из-за чего у вас разногласия? Спорите про овощи для слонов зоопарка… мыть их или нет… сама как думаешь? Правильно, надо помыть, чтобы они чистенькие были и у слоника животик не заболел. А Катя говорит, что дикие слоны овощи не моют и едят их просто так? В Африке, Анюта, не растут морковки и яблоки, и слоны кушают только листочки деревьев и зеленую травку… Поэтому лучше помойте угощение для зверушек, но только без мыла! У слонов на него аллергия. А я собираюсь домой. До встречи!

Когда Андрей поднялся в хирургию, Инесса уже ушла. У шкафа для одежды чертыхался сменщик Гадельшин.

– Андриян, привет! Может, ты мои дежурные носки видел?

– Не надо было их приклеивать к потолку, чтобы быстрее сохли! Скорее всего, нежный носик Инны не смог вынести крутой запах твоих ферамонов… и она в состоянии транса выкинула твои потники в окно, – сочувственно отозвался Андрей, – те, как честные бумеранги, обещали назавтра вернуться…

Затем добавил:

– Витек, к грузинам как относишься?

– Нормально…

– Молодца! Тогда тебе от них гастрономический сюрприз в холодильнике лежит! Зацени!

– Ты пошел уже?

– Зайду вначале к начмеду, отдам листок с отчетом о дежурстве. Дома девчонки ждут, обещал сводить в зоопарк. Пока. Счастливо отдежурить!