Читать книгу В свой сон тебя не приглашу - Валерий Столыпин - Страница 10

С высот палящего соблазна

спадая в сон и пустоту,

по эту сторону оргазма

душа иная, чем по ту.

И.Губерман

Минул год с того дня, как в моей груди поселились светлячки.

Как же мы были счастливы всё это удивительное время.

Неужели я произнёс местоимение мы? Не может быть!

Тогда я был наверху блаженства и не скрывал этого факта. Это было время открытий и познания: себя, как мужчины и Вари как женщины.

Что касается  восприятия событий и наших удивительных отношений, могу говорить лишь за себя. В свою прелестную головку жена меня так и не пустила.

Тогда мне это было неведомо, да и ни к чему: сами понимаете – когда человек неожиданно получает в миллион раз больше, чем мог бы осуществить в самых смелых романтических грёзах, восторженный мозг не способен различать унылые и безрадостные оттенки бытия.

Жизнь вдруг стала насыщенной, яркой, наполнилась до отказа эстетическими и чувственными наслаждениями. Поверить в реальность происходящего было сложно. То и дело приходилось задавать себе вопрос – не сплю ли я!

Путешествие в мир любви настолько увлекательное, азартное приключение, что время на часах начинает вести себя нелогично: то замирает, боясь потревожить светляков души, то проскакивает сходу через сутки или двое, вымарывая из памяти происходящее в головокружительном азарте чувственного экстаза.

Вы когда-нибудь гладили мраморной белизны, изрезанный видимыми невооружённым глазом кровеносными сосудами набухающий желанной беременностью животик, прислоняли к нему ухо, чтобы услышать биение сразу двух любимых сердец? Если да, то должны меня понять.

Наши отношения начались внезапно, можно сказать по недоразумению, с маленького конфликта, который неожиданным образом трансформировался в искреннюю теплоту и почти мгновенно перерос в любовь.

Или в страсть.

Довольно сложно разграничить эти понятия, когда тебя месяцами не покидает ощущение красочного праздника. Процессы эти взаимосвязаны, поскольку природа у них по сути одна. Оценку этим очаровательным состояниям я сумел дать лишь спустя годы. Попадая в энергетическое поле полубессознательного состояния романтической влюблённости, способность мыслить логически потрясённый эйфорией сказочного морока мозг выключает за ненадобностью.

Я парил над землёй, не касаясь поверхности, где происходят будничные события.

Когда предмет, который целиком поглощает интимное внимание влюблённого, находится в предельной близости, практически нет возможности обстоятельно его рассмотреть, потому, что для интимного диалога используется иная логика, не соприкасающаяся с объективным восприятием действительности. Ты видишь лишь то, чем возбуждённая увлекательной интригой фантазия наделяет объект пристального внимания.

Понятно, что без зрения обойтись невозможно, но предмет обожания в эти мгновения превращается в сгусток настолько мощных позитивных энергий, что видишь совсем не то, что происходит на самом деле.

Гипноз это или интоксикация – мне неведомо. Возбуждение непрерывно снабжает воображение избытком магических излучений, бесперебойно обеспечивающих эйфорию, окутывающую сознание и тело густым облаком восхитительного наслаждения и чувственного блаженства.

Истина и реальность для влюблённого не имеют практического значения. Мозг пылкого романтика любое незначительное событие легко превращает в оглушительный фейерверк. Он изобретательно, со вкусом раскрашивает обыденность в цвета и запахи лета в период цветения и спелости, чувствует то, чего не происходит на самом деле.

Наслаждение от соприкосновения с Варенькой и её удивительной Вселенной было настолько объёмным, чарующим и невероятным, что долгое время никто иной не попадал в зону моего восприятия.

Весь обозримый мир состоял из нас двоих; прочее казалось размытым фоном, состоящим из абстрактных мазков и бесформенных пятен.

Тогда я не знал, что такое оргазм, но трепетное блаженство от переизбытка чувственных волнений испытывал непрерывно.

Мир для двоих: этого достаточно, чтобы полностью погружаться в водоворот восхитительного наслаждения от самого факта существования рядом с объектом неодолимого влечения.

Я видел лишь огромные, пронзительные, неимоверно глубокие, просто бездонные глаза цвета знойного лета, обрамлённые обворожительной густоты ресницами. В них плескались зелёные волны разнообразных оттенков.

Варя была очаровательна, мила, настолько, что выразить восторг словами не представлялось возможным.

Любовь способна мимикрировать как хамелеон, смешивая в единую голограмму реальный образ с мечтами и фантазиями, подстраиваться под сиюминутные желания и изменчивое настроение.

Необыкновенные волосы своей девочки я мог расчёсывать часами. Они струились и потрескивали. Варенька блаженно зажмуривала глаза, я млел от прикосновений.

Невозможно было оторвать взгляд от обворожительного лица, посылающего сигналы симпатии и желания, от нежной шеи, от маленьких, почти прозрачных ушей.

Её розовато-белая кожа, фактурой и нежностью напоминала тельце новорождённого: до неё можно было дотронуться лишь губами, чтобы не поранить ненароком.

Варенька своим присутствием будоражила возвышенные чувства, одновременно пробуждая примитивные инстинкты похотливого самца.

Природа значительно сильнее нас: она способна заставить человека помимо воли следовать по пути предназначения, даже если это не входит в твои планы.

Колокольчики Варенькиной упругой груди призывно звенели у меня в мозгу: динь-динь-динь, постоянно напоминая о желании интимного единения, и где-то глубоко внутри расцветали мороком неопознанных эмоций.

Я мысленно примерял – поместятся ли в ладонь эти упругие бутоны, которые будоражили воображение, снабжая его немыслимо красочными галлюцинациями, заставляли поклоняться девушке как божеству.

Варенька была легка, невесома, полупрозрачна как видение, как мираж, который переносит умирающего от жажды путника в мир желаемого изобилия живительной жидкости. Я видел, как пульсирует кровь в её сосудах, создававших сказочной красоты рисунок под тонкой кожей.

Голова кружилась от созерцания обворожительных изгибов тела, от живого прикосновения к этому соблазнительному рельефу. Происходящее во сне и наяву казалась сказочным приключением, от которого захватывало дух.

Многозначительные детали дарили избыточную пищу воображению, способному проникнуть в суть и причину бытия, прикрытую лишь тонкими покровами искусственной драпировки.

Сочетание интимных тайн и неоспоримых достоинств действовало на мозг безотказно, заставляло помимо воли принимать охотничью стойку, беспрекословно выполнять химические приказы взбудораженного непрерывным потоком ошеломляющих открытий мозга, заставляющие идти в наступление: срывать деликатные покровы одежд, припадать к источнику вдохновения и пить, пить, пить эликсир жизни из благодатных источников.

Увы, утолить жажду было невозможно. Вожделение и желания  в процессе удовлетворения лишь увеличивались в объёме и интенсивности, наслаивались одно на другое, превращая в наркомана, требующего новую, многократно усиленную дозу любви.

Невозможно было даже минуту обойтись без всего этого великолепия, тем более что оно подарено судьбой именно мне.

Аппетит на волшебные ласки рос день ото дня. Лишь гурман способен пригубив восторгаться едва различимыми оттенками ощущений, дожидаться от изысканного блюда  божественного послевкусия. Все прочие, присаживаясь за ломящийся от роскошных угощений стол, не в состоянии насытиться.

Я – не исключение.

Каюсь, не ел, жрал, черпая пикантные деликатесы полной ложкой.

И чавкал от наслаждения.

Я ликовал, впадая в эйфорию, бессовестно забывая о благоразумии, сдержанности и скромности, когда с пытливостью увлечённого лавиной открытий исследователя изучал каждый миллиметр роскошного дара, дополняя сосредоточенное созерцание интимных тайн возлюбленной нежными прикосновениями и трепетными поцелуями, даже в таких недоступных сокровищницах её благостного тела, название которых неудобно произносить вслух.

Пальцы и губы невесомо порхали по загадочному интимному ландшафту, стараясь запомнить каждую неровность, впитать оттенки запредельно насыщенных возбуждающим волнением запахов, нюансы божественных вкусов, отведать эти изысканные блюда, насладиться бесценными дарами на всю оставшуюся жизнь.

Чего уж говорить о моментах, когда мне было позволено входить в святилище с тесными гротами, прикасаться к тайнам девичьего мироздания изнутри.

В такие моменты я полностью забывал о собственном существовании.

Конечно, я был благодарен за оказанное доверие, но воспользовался им слишком неосторожно.

Откуда мне, девственнику, было знать о тайне зачатия?

Незаметно в великолепии непрекращающегося блаженства пролетел ещё год.

У нас родилась замечательная дочка в доме моих родителей за полторы тысячи километров от посёлка, где мы работали и жили. Для того, чтобы так поступить, были объективные причины, связанные с примитивным характером медицинского обслуживания в регионе и недостатком собственного родительского опыта.

Позднее, не успев в полной мере насладиться магическим очарованием материнства, Варенька ловко разыграла комбинацию, в основе которой была неизбывная  тоска по любимому мужу. В результате грудной ребёнок, внезапно к тому же заболевший коклюшем, вынужденно остался там, с бабушкой и дедушкой, а мы продолжили жить в холодном северном посёлке.

Жену, как ни странно, расставание с малюткой нисколько не расстроило. Я, как объясняла Варя – самый главный, возможно единственный источник её радости.

Меня утешало то, что она рядом. Что может быть прекраснее любви?

Очаровательная молодая супруга, её божественные черты, роскошное тело и умение дарить миллионы оттенков интимного наслаждения, наполняли жизнь радостью.

Расстраивала лишь временная разлука с ребёнком, который стал неотделимой частью нашего существования. Жить вдали от милого первенца я не хотел и не мог, о чём постоянно напоминал жене, которая с лёгкостью необыкновенной гасила мои неуёмные стремления нежностью.

Я всё ещё пребывал в толще густого эфирного облака чувственной эйфории, которая была навеяна страстью, заполнена возвышенным отношением к самому близкому человеку, сказочно наивными представлениями об обыденной жизни и сакральном предназначении семейного очага.

Скверный, капризный, чрезмерно агрессивный характер проступал в моей милой чаровнице постепенно: она робко училась управлять семейными процессами.

И мной, как законной собственностью.

Девочку мою интересовали только те стороны бытия, которые облегчали и украшали её личную жизнь.

Варя отгородилась от семьи непроницаемой стеной эгоизма, лишь изредка открывала ворота неприступной крепости, чтобы изобразив видимость чувств получить некий необходимый на данный момент бонус.

Её устраивала жизнь без обязанностей и обязательств.

Замечательная в недавнем времени, единственная и любимая женщина неожиданно для меня заразилась уверенностью в привилегированной исключительности: ведь она единолично владела и управляла тем призовым фондом, в котором отчаянно нуждается каждый половозрелый мужчина, и вольна распоряжаться этим даром как заблагорассудится.

Власть женского начала на влюблённого в неё партнёра беспредельна, если вы понимаете, о чём я говорю. Молодой здоровый организм ежедневно требует для нормальной жизнедеятельности порцию интимных ласк, приправленных искренней нежностью, исключительной добротой и беспредельным доверием.

Варенька путём простеньких манипуляций научилась конвертировать сокровенные интимные чувства в осязаемые материальные блага.

Сначала это было смешно и необычно. Мы дурачились, но желания её, тем не менее, исполнялись в озвученном нежным голосом объёме.

Мне было крайне приятно исполнять Варенькины прихоти. Я испытывал истинное наслаждение, видя её воодушевление и неподдельную радость от того, что она получала небольшие сюрпризы, о которых мечтала.

Шло время, которое странным образом разрушило радужные иллюзии. На самом деле меня грамотно использовали: покупали, имели, прикрываясь искренними чувствами.

А сегодня иду с работы домой и неожиданно ловлю себя на нелепой мысли – мне очень хочется, чтобы Варя уже спала, потому что именно сейчас остро нуждаюсь в поддержке друга, единомышленника, но никак не любовницы.

Слишком широко я открыл для супруги внутренний мир: доверился мечте, притворившейся любимой женщиной, впустил в него невзначай кого-то чужеродного, озабоченного исключительно личным благополучием, желанием процветать за чужой счёт.

Откуда вынырнула эта странная цепочка рассуждений, ведь я иду домой к любимой девочке?

Ещё и ещё раз прокручиваю эти нелогичные, нелепые мысли. Выходит, я живу с человеком, которого подсознательно остерегаюсь, которому по множеству необъяснимых причин не доверяю.

А как же любовь, состояние, в котором нет, и не может быть сомнений!

Пытаюсь забыть запорхнувшие нечаянно в возбуждённую голову рассуждения, но тревожные мысли вертятся, не дают покоя до тех пор, пока не зашёл в свой подъезд.

Варя на своём боевом посту в любимом кресле, единственном в нашей квартире.

В него никто не смеет садиться, это её личное пространство.

Жена на секунду отрывает от книги взгляд: отсутствующий, безразличный, и вновь углубляется в интересное чтиво.

Спустя минуту или две, не отрываясь от своего занятия, говорит, – самое интересное место. Дочитаю и подойду. Приготовь чего-нибудь поесть, я ужасно проголодалась, еле дождалась, когда придёшь.

Не правда ли странно, ведь с работы вернулся я.

Варя апеллирует тем, что я готовлю вкуснее, ввергая меня в состояние эйфории доверчивой улыбкой и обворожительным взглядом..

Резонно: железная, непробиваемая логика. Честно говоря, это немного льстит, но такое повторяется каждый день, что невольно порождает неприятные ощущения.

Меня здесь не ждали?

На скорую руку, без настроения, готовлю ужин, рассеянно кормлю жену. Отчего-то остро хочется побыть одному, подумать, но у неё свои планы.

Дальше реализуется театральное действо. Это ритуал, традиция, которую никому не позволено нарушать. Представление выверено в мелочах, многократно по-се-кунд-но отрепетировано.