Читать книгу Ружья и голод. Книга вторая. Дихотомия - Валерий Валерьевич Орловский - Страница 6

Армия, которую спешно пытался собрать Ивар, находилась в плачевном состоянии. Белфард быстро понял, что такие малобоеспособные ресурсы не смогут противостоять Ордену, который наверняка выставит против Галфагеста серьезный ударный кулак. Войско было слабо экипировано, не были сформированы достаточные резервы боеприпасов и продовольствия для дальнего похода. Кроме того, лучшие воины пали под бастионами Восточного Дозора, а вновь собранная армия состояла преимущественно из новобранцев и смертных ветеранов, чьи часы славы постепенно меркли под натиском неминуемо текущего времени.

Из Галфагии постоянно приходили сообщения с просьбой о помощи. Помимо этого, информацию предоставляли многочисленные шпионы из Обитаемых Земель, не желавшие находиться под пятой Обители. Когда в последнем письме было сказано, что храмовников на подавление мятежа поведет сам капеллан Калавий, Белфард окончательно решил, что сможет на равных противостоять такому грозному и пользующемуся неприкасаемым авторитетом командующему не раньше, чем через два месяца, то есть ближе к концу января. Необходимо было обучить солдат, снабдить их новым и надёжным оружием, направить советников в провинции Ульверлэндира с целью набора большего числа рекрутов. Многие говорили об Ордене с ужасом, вспоминая события шестидесятилетней давности, но были и те, кто, следуя примеру Ивара, желали необдуманно ринуться в бой, не думая о последствиях.

Не нравилась Белфарду и другая инициатива, которую активно продвигали Хельда и Бранд. Для жителей Ульвирвиги он стал, вопреки своим убеждениям, новым мессией. Они искренне верили, что он новое воплощение Сиггурда, подло убитого предателями много лет тому назад. Ульверам надоела постоянная резня и борьба за трон, и они хотели выбрать короля, чья власть отныне станет неприкосновенной. И первым царем, наделённым божественным даром и благословленным самой волчицей Хун-Ульвюр, для них должен был стать Белфард. Коронация была назначена в Нойе Фангетидден – ночь нового года.

Однако, как и в прежние времена, ульверам не доставало единства. Оппозиция, сформированная из ортодоксально настроенных политиков и воинов, считала смену вековых традиций недопустимой. Двое из них даже умудрились бросить Белфарду вызов, но оба раза принц выходил из схватки победителем, не допуская при этом очередного кровопролития. Поверженные противники просто выставлялись за стены пирамиды, но предупреждались, что повторный акт милосердия им оказан уже не будет.

Сегодняшний рассвет, не смотря на наступившую зиму, был для этих земель весьма холодным. Изо рта при каждом выдохе валил легкий пар, покрывая инеем брови и ресницы. Певчие птицы, ранее всегда зимовавшие в городе и круглый год одарявшие жителей переливчатыми мелодиями, предпочли отправиться дальше на юг, где климат на побережье океана был мягче. Два дня назад впервые за последние шестьдесят лет выпал редкой крупой снег. Он быстро растаял, однако для ульверов стал полной неожиданностью – вживую его видели лишь бессмертные и старики, чья память практически утратила воспоминания. Дети радовались, выводя палочками на тонком белом полотне различные картинки и узоры, но взрослые видели в этом событии дурной знак. Такого же мнения придерживался и Белфард. Он с каждым днем все больше чувствовал, что в мире происходит что-то противоестественное, и простым снегом и смерчами на море дело не ограничится.

В это утро Белфард стоял на высокой террасе своих покоев и рассматривал обновленные храмовничьи доспехи, висевшие на деревянной стойке. Их новый вид немного повысил сегодняшнее настроение Белфарда. Прежние знаки отличия Ордена были полностью выжжены кислотой, а сама броня была теперь покрыта свежим золотым напылением. На груди в оттесненном по нужной форме углублении черной краской с вкраплениями темно-синих самоцветов была выведена аккуратная пятиконечная Черная Звезда. Точно так же он поступил со своими доспехами и в прошлый раз, отринув Истинный Путь и перейдя на сторону варваров. Вид новой брони придавал Белфарду уверенности, ему казалось, что надев ее, он очистит свою душу от чувства вины за убийство невинных ульверов в Восточном Дозоре.

«Никогда не забуду лицо старика, когда он увидел это золото в первый раз. Я словно нагадил ему в душу и осквернил прилюдно некую великую святыню. Надеюсь, скоро я смогу повторить перед ним этот трюк».

Белфард услышал за спиной знакомые тяжелые шаги и нахмурился. Этот гость все чаще приходил в его покои и действовал на нервы.

«Снова он пришел сюда расхваливать этот нелепый титул, который мне вовсе не нужен».

– Утречка доброго, приятель! – весело поприветствовал Бранд. – Как спалось, Ваше Величество?

– Не называй меня так, – раздраженно ответил Белфард. – Ты знаешь мое отношение ко всей этой затее.

– Вздор! – отмахнулся Бранд. – Не тебе решать, кого люди хотят видеть первым варгкунгом. Это касается не только тебя. Хочешь ты того или нет, но в ночь Нойе Фангетидден ты наденешь корону. Нам это нужно, понимаешь? Пока ты шестьдесят лет валандался в компании церковников, Ульвирлэндир, не смотря на все старания Хельды, пришел в упадок, и только ты сможешь вновь объединить эти земли под знаменами Черного Солнца.

– Кстати, где она? – поинтересовался Белфард. – Я уже начинаю забывать, когда последний раз разговаривал с Хельдой наедине.

– Если долго избегать женщину, она начнет избегать тебя, – шутливо сказал Бранд. – Не понимаю, приятель, как, имея двух девок, можно отказаться от обеих сразу?

– У меня нет для них ответов, – печально отозвался Белфард. – Я и сам их пока не знаю.

– Ну ничего, это придет рано или поздно, – Бранд бережно провел ладонью по доспехам. – Наденешь их на коронацию?

– Видимо, придется. Хотя я предпочел бы использовать броню по назначению – на поле битвы, – усмехнулся Белфард. – Сенат был бы счастлив, если бы я повел людей в бой, а не рассиживался тут в ожидании нового титула.

– В жопу Сенат! – Бранд показал неприличный жест куда-то в воздух. – Они нихрена не понимают в ведении войны и возмущаются только для того, чтобы побесить тебя. Через пару дней не будет больше никакого Сената, и ты сможешь дышать полной грудью.

Сенат в Ульвирвиги представлял собой орган власти, консулы которого исполняли одновременно роль советников при принце и обладали абсолютной полнотой власти в его отсутствие в столице. После коронации предполагался его роспуск и перевыборы, чему верховный консул Вибур был крайне не рад. Вибур был главой оппозиции и призывал народ на восстание против Белфарда, что, впрочем, не имело никакого значительного эффекта.

– Тут есть еще один нюанс, приятель, – смущенно начал Бранд. – У всякого правителя должна быть королева…

– Это справедливо лишь тогда, когда предполагаются наследники, – ответил Белфард. – Я уже говорил, что не могу иметь детей – мой ген бессмертных не дает мне такой возможности. Может, это и к счастью… Не хотелось бы, чтобы Первая Кровь текла еще по чьим-то жилам.

– Тем не менее, не лишним было бы подумать о будущем, – Бранд подмигнул и развернулся. – Ладно, не буду больше беспокоить столь важную персону.

«Нет уж, хватит с меня будущего. Довольно и тех искалеченных судеб, что мне приходятся переживать в рваных видениях померкнувшего прошлого».

****

По чертогу Хогтенера с самого утра сновали люди. Зал украшался разноцветными гирляндами, белыми флажками с Черной Звездой и сложенными из темно-серой бумаги маленькими волчьими фигурками. К вечеру в пирамиду внесли широкие столы, и они постепенно наполнялись тарелками и кубками, всеразличными яствами, винами и глиняными кувшинами с медовухой и вином. Вдоль стен разместили несколько десятков толстобрюхих бочек со свежим пивом разномастных сортов. Ближе к полуночи в пирамиду начали стекаться ульверы в роскошных длинных одеждах с золотой узорной вышивкой. На них поблескивали различные украшения со вставками из рубинов, опалов, изумрудов и агатов. В воздухе царил торжественный дух праздника, и все находились в приподнятом настроении. Все, кроме Белфарда. Ему вновь приснился знакомый сон, посещавший его каждую ночь с самой Фуксии – тьма, окутывающая тлеющий огонь, и легион Ордена на марше. Мрак без устали рассекал воздух незримой плетью, подгоняя храмовников вперед и подчиняя своей черной воле. Эти сны вызывали у Белфарда тревожное предчувствие.

Будущий царь выходил из своих покоев в окружении личной гвардии, облаченной в золотые доспехи. Среди них была Хельда, а также пожелавший присоединиться к ним Моран. Элерод и Бранд, также вошедшие в состав гвардейцев Белфарда, должны были ожидать его в тронном чертоге пирамиды. Дорога от покоев, расположенных в самой высокой башне Ульвирвиги, до Хогтенера была усыпана белыми лепестками роз и короткими рябиновыми ветвями с порозовевшими на морозе ягодами. Сады Ульвирвиги, не смотря на холодную зиму, не увядали круглый год, согреваемые теплыми подземными источниками, а потому недостатка в цветах жители столицы не испытывали. Толпа встречала Белфарда восторженными приветствиями и звуками, подражающими волчьему вою. С вершины дворца раздался вибрирующий колокольный звон – наступил Нойе Фангетидден.

У подножия лестницы, ведущей к трону, стоял пьедестал из хрусталя тонкой работы. На три стойки, напоминающие узкие прозрачные антенны, была водружена корона из искрящейся белой платины. Центральная часть венца изображала волчью голову с глазами из ярко-красных гранатов.

Хельда шла впереди церемониальной колонны, держа меч в вытянутой вперед руке. По левую руку от будущего варгкунга Моран пристально наблюдал за зрителями. Белфард удивился, как сильно изменился храмовник с тех пор, как почувствовал вкус Первой Крови. Его хитрость и гибкость в некоторых вопросах уже не раз помогали в решении сложных задач при организации церемонии. Кроме того, он оказался прекрасным дипломатом и умудрился за один день присоединить к рядам армии почти тысячу воинов, заключив союз с северным вождем города Сторлоп, более благосклонным к новому правителю Ульвирвиги, чем Ивар. Как человеку, который еще вчера был злейшим врагом всех ульверов, заслужить доверие северян, оставалось для многих загадкой.

Когда Белфард приблизился к пьедесталу, Бранд снял с пьедестала корону и, подняв ее высоко над головой, продемонстрировал всем присутствующим. Он нагнал на лицо серьезное выражение и начал свою речь, избегая привычных ругательств и крепких оборотов:

– Борьба за трон. Вражда и разногласия. Братоубийство и предательства. Вот что веками отравляло жизнь ульверов. Сегодня, под взором Хун-Ульвюр и любых других богов, коими полнятся остатки последнего континента, мы это изменим. Человек, что предстал перед вами, обладает великим даром и могучей силой, не подвластной ни одному смертному или бессмертному. Дважды в этом чертоге он доказал, что достоин быть предводителем, и дважды собрал армию, с которой не сравнится легион Ордена. Этой ночью мы повенчаем его короной царя – первого в истории Ульвирвиги. Этот человек не просил о такой власти и не добивался ее намеренно. Не жаждет он ее и сегодня, но мы, склонившись перед ним, просим принять это, без сомнения, тяжелое бремя. Белфард, сын Лиллит, бывший храмовник, а ныне Волчий Принц – готов ли ты принять дар ульверов и стать первым среди равных?

– Если так решил свободный народ Ульвирлэндира, да будет так, – нехотя ответил он.

– Тогда именем Хун-Ульвюр я объявляю тебя варгкунгом Ульвирлэндира. Отныне ты – властитель всех восточных земель и народов, что их населяют.

Бранд медленно водрузил корону на голову Белфарда. Не смотря на свою прежнюю отстраненность, он почувствовал, как его тело наливается новой, безграничной силой. Впервые он получил корону не путем насилия, но заслужил ее искренней любовью к себе. Ульверы затянули песню на родном языке, но Белфард понимал каждое слово:

Возрадуйтесь, люди! Свет Черной Звезды

Чертог Хогтенера наполнил.

Варгкунг наш смиренно взял в руки бразды

И волю народа исполнил.

Любовью Хун-Ульвюр он благословлен,

И долг его править мудро.

Та сила, которой варгкунг наделен,

Восславит столицу утром.

Неожиданно среди людей началась беспокойная возня, а затем раздался так хорошо знакомый звук стали, покидающей ножны. Белфард так увлекся церемонией, что едва не пропустил атаку. Около тридцати человек в масках с волчьими мордами внезапно выступили из толпы, держа в руках длинные кинжалы, и бросились на варгкунга и его гвардию, казалось, отовсюду, безжалостно убивая мирных жителей, которым не посчастливилось оказаться у них на пути.

– Убейте узурпатора! Смерть колдуну и осквернителю традиций! – скомандовал один из них.

Первый же нападавший, выставивший оружие перед собой, в мгновение лишился обеих рук. Белфард стряхнул с меча кровь и ринулся вперед. Следующий был убит ударом поперек груди и отброшен прямо на стол, круша тарелки и кубки. Трое убийц обступили его со всех сторон и атаковали одновременно. Белфард присел и перекатился, и противники столкнулись друг с другом. Отскочив от нижней ступени лестницы, он вогнал острие клинка одному из них в шею чуть ниже уха. Тот, разбрызгивая кровь в разные стороны, рухнул под ноги оставшимся двум нападавшим. Они замешкались, и Белфард, выхватив из поясной кобуры револьвер, сделал два быстрых выстрела правому от себя в живот и грудь. Последний успел среагировать и толкнул подстреленного собрата прямо на варгкунга, стараясь прикрыться его телом. Белфард отбросил пистолет и сделал круговой замах над головой. Соперник попытался заблокировать кинжалом удар, летящий ему в голову, но он был такой силы, что вогнал лезвие ножа ему прямо в лицо.

Спустя мгновение на затылок Белфарда обрушился кувшин с медовухой, разлетевшийся на мелкие осколки. Корона отлетела в сторону, а кровь из рассеченной раны, смешавшись вместе с крепким пойлом, залила ему глаза. Белфард потерял равновесие и упал на колени, пытаясь очистить веки от слипшейся смеси. Через секунду, когда его взгляд пришел в норму, он увидел перед собой Хельду, отбивавшуюся сразу от четверых нападавших. Варгкунг не заметил, как их с девушкой отрезали от стражи и прижали к лестнице. Он попытался встать, но в глазах потемнело, и он едва не потерял сознание.

Хельда успела заколоть двоих убийц, постоянно оглядываясь на Белфарда. Он нащупал на полу револьвер, и не целясь уложил третьего. Пуля просвистела в миллиметре от лица воительницы

– Что ты творишь?! – взревела Хельда. – Ты едва меня не убил!

– Спокойно, дорогая, не убил же, – хохотнув, ответил Белфард, а затем его глаза расширились. – Хельда, сзади!

Отвлекшаяся девушка всего на секунду упустила обстановку, но нападавшему хватило этого времени, чтобы нанести удар в спину.

– Ах вы ж сукины дети! – прорычал прорывающийся в их сторону Бранд. – А вас поубиваю всех до одного, растопчу как лошадиное дерьмо под сапогами! Моран, дуй за мной, пока мы не лишились варгкунга!

Белфард уже не ждал помощи. Он потерял контроль и чувствовал, как в его груди загорается синее безжалостное пламя Очищения. Увидев его взгляд, ранивший Хельду убийца в ужасе попятился назад, а затем истошно закричал, схватившись за лицо. Он сорвал маску и начал раздирать ногтями щеки и глазницы, из которых черной бурлящей массой текла кровь. Вибур. Его лицо было обезображено, но Белфард сразу узнал блеск бледно-серых глаз и излишне оттопыренные уши консула.

То же самое начало происходить и с другими нападавшими. В приступах чудовищной боли они корчились на мраморном полу в неестественных позах, разрывая сухожилия и ломая позвоночники. Воздух вокруг Белфарда нагрелся настолько, что вино, разлитое по кубкам, густой пеной вытекало на столы и с шипением превращалось в пар, а сами кубки медленно плавились как старые восковые свечи.

– Уходите! Все вон! – в страхе закричал Элерод. – Или он всех нас убьет!

Хтоническая сущность, вырвавшаяся из тела Белфарда, беспощадно уродовала уже мертвых противников. Из глазных отверстий убийц, не успевших снять маски, вырывались алые языки пламени, а кожа чернела и превращалась в сплошную сочащуюся горячей сукровицей корку. Хрусталь в колоннах дребезжал с такой силой, что от его вибраций можно было мгновенно лишиться слуха и зубов. Люди в панике выбегали на улицу, почувствовав на себе лишь мелкую крупицу чистой разрушительной энергии, разносящейся повсюду смертоносными потоками. Белфард старался направить ее так, чтобы невинные люди не пострадали, но делал это с огромным трудом. Завеса перед ним полностью рухнула, и он никогда прежде такого не испытывал. Белфард сделал титаническое усилие и почувствовал, как ладони древнего пожарища сомкнулись и вошли обратно в его тело.

Он бросился к Хельде и подхватил ее на руки. Доспехи варгкунга раскалились добела, но жар не трогал побледневшую кожу девушки. Он судорожно поцеловал ее в губы, а затем вышел с ней на улицу и лихорадочно огляделся. Ульверы, едва его увидев, упали ниц, испытывая одновременно ужас и восторг.

– Бранд! – Белфард в панике искал его глазами. – Где ты, Бранд!?

– Я здесь приятель! – он подскочил к варгкунгу и потрогал лоб девушки. – Врач уже здесь. Ради всего святого, отпусти ее, или он не сможет оказать ей помощь.

Белфард невидящими глазами уставился на молодого и слегка хмельного высокого ульвера с красным треугольником на белом халате. За его спиной стояло еще двое человек, держа в руках широкие брезентовые носилки. Сознание постепенно начало возвращаться, и варгкунг опустил девушку на землю. Высокий доктор быстро осмотрел Хельду, прощупав пульс, а затем тревожно произнес:

– Пока жива. Большая потеря крови. Задеты печень и легкое. Мы ее прооперируем, но боюсь, раны слишком тяжелые. И у нее редкая группа крови. Нужно попросить сдать экспресс-тесты как можно больше людей.

– Не нужно, – с болью в голосе прервал его Белфард. – Моя подойдет…