Читать книгу Я дорожу… Сборник новелл - Валерия Константиновна Галкова - Страница 3

Собственно, как поется в той песне, музыка нас связала. Да так, что не вырваться. И, слава Богу.

– Девочки, – говорит наша с Региной преподавательница по специальности, – вам, наверное, уже сказали, что в этом году школе предстоит очень важный конкурс. Как у вас с оркестром? Уладили вопросы по расписанию? Очень нужно, чтобы вы посещали абсолютно каждую репетицию.

– Да-да, с новым дирижером познакомились, партии взяли, на репетициях были. Ну, то есть и будем, конечно, – очень по-взрослому говорю я.

Регина тихо добавляет:

– Только, кажется, он нас совсем не жалует.

Татьяна Сергеевна смотрит с непониманием, улыбается своей фирменной улыбкой:

– Что такое?

– Понимаете, он не отвечает на наши вопросы и смотрит так странно, словно и нет нас.

– Я поговорю с ним, а вы пока не прекращайте заниматься и учить партии. На носу международный конкурс.

Ре, мне кажется, мы проделали достойный путь, из непутевых пташек превратившись в настоящих птичек. Год непрерывных репетиций и подготовки позволил нам не только перебраться с самых крайних мест на сцене в центр, но и сыграть первую партию альтов. Статус, как-никак. Но цена тому статусу исчислялась едким «девушки, вы не попадаете в тональность», «дамы, вы торопите», прочими колкостями и еще тем, сколько ударов пропускало сердце сверх меры, стоило поймать на себе напряженный взгляд дирижера. Но все это в прошлом. Оркестр стал нашей семьей, куда хотелось возвращаться, где всегда ждали и всегда верили в нас куда больше, чем мы сами.

Я всегда не находила себе места, если тебя вдруг не бывало на репетициях. Мне было очень важно тебя чувствовать, ловить твой взгляд во время сложных партий, отыскивать твою руку, если вдруг становилось горько, утыкаться в твое плечо во время перерыва. Есть один случай, который отчетливо дал мне понять, что и ты тоже можешь понимать меня без слов. Это произошло в первые полгода нашего общения, тогда, когда меня угораздило связаться с парнем, игравшем на ударных в нашем коллективе.

Мне 16, я измеряю отношения сквозь призму взглядов и умения удивлять. Мне 16, и в одно воскресное утро я увидела человека, с кем все это сошлось в одно. Я подарила ему браслет, ничего не объясняя – так я удивляю. Я старалась обязательно попасться ему на глаза – это о взглядах. Я сбежала от него после всех этих поступков, никому не рассказав, но во время очередного прогона, Регина вдруг взяла меня за руку и, смотря прямо мне в глаза, сказала:

– Лерочка, я, конечно, люблю тебя, но если ты еще раз пропустишь вступление, я тебя стукну. И, да, он пялится на тебя.

Это означало лишь одно – я могу тебе доверять. Я могу не говорить прямо, но ты будешь знать. Я могу не бояться показаться глупой потому, что ты обязательно скажешь мне, что поступила бы также. Именно тогда я поняла, что между нами происходит не просто общение, между нами случилась самая настоящая дружба. Сначала она была несмелой и стеснительной потому, что для меня было необычно говорить о вещах, которые болят и ворочаются в моей душе. Но когда в ответ на мои рассказы о семье, которая по разные стороны друг друга и об отце, который как угодно, но не мой, ты тоже открыла мне свои тайны, это точно стало тем самым знаком, что все у нас с тобой не случайно.

Вдобавок к тайнам вскоре пристроился еще и талантливый мужчина, а пусть даже и женатый. По правде, я не смеюсь, когда говорю, что он талантлив. Домрист с большой буквы, Друг с большой буквы, Человек с большой буквы. И потому нам, юным и вечно улыбающимся, было совсем не грех в него влюбиться. Так, знаете, по-доброму и без всяких надежд.

– Мандаринка, смотри, какие у него смешные туфли с острым носом, – говорю я и никак не могу оторвать глаз от нашего талантливого мужчины.

Регинка вздыхает, шепотом отвечая:

– Лерочка, ты лучше посмотри, какие у него красивые глаза. Интересно, вот у него кольцо, а он точно женат?

Я смеюсь, наклоняюсь к подруге ближе:

– Чур, он мою домру будет настраивать первой. Договорились?

Ре снова вздыхает, говорит:

– Договорились. Удивительно, конечно, весь оркестр замирает, когда он настраивает инструменты. Вот как так? Без всякого тюнера…

– Ему достаточно просто сказать клавишным «дайте си, пожалуйста». Знаешь, я бы очень хотела быть на месте тех клавишных.

– Я тоже…

А уж, какой он великий импровизатор!

– Сергей, командуйте, с какой цифры нам играть, – говорит наш дирижер.

Сергей в ответ только хитро улыбается и отвечает:

– Вы начните, а я уж там как-нибудь сориентируюсь. Я уже раскидал себе другую вариацию, вот этот лист мне больше не нужен,– он протягивает свою партию.

Мы с Регинкой сидим с открытыми ртами, едва не пропустив вступление. Талантливый мужчина – это как простуда, бросает в жар, и расширяются зрачки.

Стыдно и сказать, но эта влюбленность все еще живет в нас. Бывает, я встречаю героя нашего романа в Филармонии и тогда вряд ли чем отличаюсь от себя шестнадцатилетней, замираю на месте, едва силясь выдавить из себя восхищенное «здравствуйте».

О музыке я могу говорить бесконечно, ведь она – это всегда ты. Часто вспоминаю, как нас поставили в дуэт. Это действительно оказалось удачей, ты была не просто моим партнером, но и самым лучшим другом, что означало, я могу говорить с тобой жестами, взглядами, понимая и тонко улавливая все твои интонации, соединять их в одно, совершенствовать и создавать прекрасное.

Репетиции нашего с Ре дуэта начались в январе, а уже в марте мы поехали на первое выступление. Как сейчас помню, в машине кроме нас еще тьма тьмущая всего: два баяна, домры, пульты, партии, мрак, в общем. Пока едем, рассказываю, как прошел день, одновременно пытаясь унять дрожь в коленях. Мандаринка, наоборот, очень спокойна.

Она всегда спокойна. И на сцене тоже. Первое время мне очень тяжело давалось поднять глаза и посмотреть на зрителя, но когда рядом появилась Ре, эта проблема разрешилась. Она всегда искала мой взгляд, а мне ничего не оставалось, как отвечать.

К слову о спокойствии, я точно могу сказать сегодня, что наши отношения – это всегда взаимный обмен гармонией, это возможность почерпнуть у другого недостающие детали и собрать себя даже в самый паршивый день. Мы этому не учились, что интересно. Все случилось само по себе.

Выпускной класс наступил так неожиданно, что, мне кажется, мы дольше подбирали произведения на итоговый экзамен, чем, собственно говоря, отыгрывали саму суть.

В феврале, когда оставалось ровно три месяца, нам назначили прослушивание. Был поздний вечер и потому вся шикарная атмосфера зала казалась неуместной. Хотелось домой, а желательно сразу в май, чтобы сыграть, отбиться, откреститься, получить заветные корочки и выдохнуть, мол, я все-таки смог.

Но чуда не случилось, и сначала по списку звучала моя фамилия, а следом отдуваться шла Регинка. Она, кстати, тогда тоже была спокойна, словно и не было этого вечера, не было упрямо вылетающих аккордов и соскальзывающих в неподходящий момент пальцев.

Я не помню, как поднялась на сцену, не помню, как начала играть. Помню только, что в финале моей выпускной программы шло произведение очень мною любимое и трепетно переживаемое, и потому я не могла себе позволить сдаться. Мне было так хорошо и спокойно на последних его аккордах, словно в душе уже запела самая настоящая весна. Спускаясь на свое место, я все еще трепетно хранила это чувство. Взяла Мандаринку за руку, она сразу повернулась. Не найдя слов лучше, я сказала:

– Иди, там совсем не страшно.

И она пошла, такая хрупкая, но такая отважная.

Я помню, как ты боролась со своей программой, до самого конца не понимая, кто победит, она тебя или наоборот. Ре, знай, ты была неповторима!

День самого главного экзамена. Мы сидим в ожидании своей очереди. На сей раз, Регина пойдет первая.

На руках у нас зимние варежки, чтобы пальцы рук не потеряли подвижность и тепло. Но сердце все равно отчаянно стучит.

Когда Ре вышла из зала, она обняла меня и прошептала:

– Иди, и ничего не бойся.

И я пошла. В тот день мы поменялись ролями.

За что я благодарна музыкальной школе, так это за то, что она отчетливо показала мне, что процесс обучения – это ни в коем случае не конкуренция. Достигать самых высоких пределов возможно только вместе, постоянно поддерживая друг друга, постоянно зная, что в случае ошибки тебя схватят за руку и не дадут оступиться.

Мандариновая душа, спасибо за взаимность, без тебя бы ничего не вышло. А с тобой вышло все!

– Девочки, поздравляю, у вас пятерки по специальности. Красные дипломы заслуженно ваши, – Татьяна Сергеевна смотрит с гордостью и улыбается своей фирменной улыбкой, ну как без этого?

И завершая этот раздел, я бы хотела напомнить тебе слова песни, что стала нашим талисманом и молитвой. Я помню, как ты играла и пела ее на наших сырных вечеринках, а я подсаживалась рядом и тихонько подпевала. Ре, я хочу быть с тобой, и я буду с тобой, что бы ни случилось!