Люди Германии. Антология писем XVIII–XIX веков

Оглавление

Вальтер Беньямин. Люди Германии. Антология писем XVIII–XIX веков

О судьбе без удачи – или всё же…

Люди германии

Предисловие

Карл Фридрих Цельтер – канцлеру фон Мюллеру

Георг Кристоф Лихтенберг – Г.И. Амелунгу

Иоганн Генрих Кант[16] – Иммануилу Канту

Георг Форстер – жене

Самуэль Колленбуш[30] – Иммануилу Канту

Иоганн Генрих Песталоцци – Анне Шультесс

Иоганн Готфрид Зойме – супругу своей бывшей возлюбленной

Фридрих Гёльдерлин – Казимиру Бёлендорфу

Клеменс Брентано – книготорговцу Раймеру

Иоганн Вильгельм Риттер – Францу фон Баадеру

Иоганн Баптист Бертрам – Сюльпису Буассере

Х.А.Г. Клодиус – Элизе фон дер Рекке

Иоганн Генрих Фосс – Жану Полю

Аннетте фон Дросте-Хюльсхофф – Антону Маттиасу Шприкману

Йозеф Гёррес – городскому пастору Алоизу Фоку в Аарау

Юстус Либих – графу Августу фон Платену

Вильгельм Гримм – Дженни фон Дросте-Хюльсхофф

Карл Фридрих Цельтер – Гёте

Давид Фридрих Штраус – Христиану Мерклину

Гёте – Морицу Зеебеку

Георг Бюхнер – Карлу Гуцкову

Иоганн Фридрих Диффенбах – неизвестному

Якоб Гримм – Фридриху Кристофу Дальману

Князь Клеменс фон Меттерних – графу Антону фон Прокеш-Остену

Готфрид Келлер – Теодору Шторму

Франц Овербек – Фридриху Ницше

Приложение

Хронология

Отрывок из книги

Обложка антологии писем В. Беньямина «Люди Германии» (Vita Nova Verlag, Luzern, 1936)

С. 9. Рукопись В. Беньямина. 1931. Список из 31 письма, 13 из которых были опубликованы в газете «Франкфуртер Цайтунг» с апреля 1931-го по май 1932 года

.....

Письма охватывают столетие с конца восемнадцатого по конец девятнадцатого века. Письма разные, написанные разными людьми и по разным поводам. Иногда это люди известные, иногда нет, но письма все относятся к числу редких, не известных широкой публике, а порой и настолько редких, что о них вообще мало кто помнил. Важно, однако, что интерес Беньямина к этим письмам был в первую очередь не интересом собирателя редкостей. Столетие, о котором речь, отмечено наполеоновскими войнами, затем, прямо посередине, – суровой цезурой революции 1848 года и, наконец, объединением Германии и франко-прусской войной. В это время завершила своё существование многовековая феодально-лоскутная Священная Римская империя и её место заняла новая, национальная имперская Германия, в это время прошла модернизация немецких земель, и, что занимало Беньямина более всего – в это время сформировалась традиция нового немецкого гуманизма, были созданы произведения искусства, литературы и науки, благодаря которым Германия во многом и вошла в историю мировой культуры. И создали их те люди, которые как раз тогда вышли на первый план, сменив родовую аристократию, – бюргерство, как их называли в Германии, третье сословие, как их называли в своё время во Франции, разночинная интеллигенция, как их называли в России девятнадцатого века. И все эти исторические перипетии нашли разнообразные отражения в письмах, собранных Беньямином.

Вынужденный бежать в начале 1933 года из страны, Беньямин не оставил своих коллекционерских привычек. Уже во Франции он подготовил небольшое собрание писем немцев, написанных в годы Великой французской революции. Не забыл он и той газетной подборки писем, что была напечатана до эмиграции. В сотрудничестве со швейцарским издательством Vita Nova было решено издать их отдельной книжечкой. Первоначально Беньямин рассчитывал увеличить число писем вдвое, однако вскоре выяснилось, что необходимые источники во Франции отсутствуют, а потому книга в основном повторила уже опубликованное ранее в газете, но с новым предисловием. Поскольку публикация во «Франкфуртер Цайтунг» в своё время шла без указания на личность Беньямина, печатать книгу было решено под его старым псевдонимом – Детлеф Хольц, чтобы можно было продавать её и в Германии. Отсюда и несколько двусмысленное заглавие книги, и её оформление, которые, как предполагалось, смогут усыпить бдительность нацистских идеологических функционеров. Сам же Беньямин рассчитывал, что книга станет тайным антифашистским оружием, поскольку она показывает, что у немецкого народа, у немецкой культуры есть совсем другие традиции, другое наследие, не те, которые рисовала нацистская пропаганда. Был ли он наивен? Трудно сказать. Во всяком случае, он рассчитывал на то оружие, которым владел.

.....