Читать книгу Талисман, или Ричард Львиное сердце в Палестине - Вальтер Скотт - Страница 4

Александр Александрович Бестужев (Марлинский) (1797–1837), русский писатель, критик, публицист; декабрист

Вальтер Скотт […] создал исторический роман, который стал теперь потребностию всего читающего мира, от стен Москвы до Вашингтона, от кабинета вельможи до прилавка мелочного торгаша.

Антон Антонович Дельвиг (1798–1831), русский поэт, издатель

[Сочинения Скотта] нравственны без всяких предварительных намерений автора; ибо в душе, хорошо созданной, все положения жизни отражаются как-то наставительно и чисто: так очень обыкновенное местоположение на поверхности зеркального стекла представляется прекрасною картиной.

Василий Андреевич Жуковский (1783–1852), русский поэт, переводчик, критик

Читая его, я утешен им самим; в душе его идеал прекрасного, любовь к добру, вера в Бога, и я охотно следую за ним в темный лабиринт жизни; в руке его Ариаднины нити.

Александр Сергеевич Пушкин (1799–1837), русский поэт, драматург и прозаик

Главная прелесть романов W. Scot состоит в том, что мы знакомимся с прошедшим временем, не с enflure французской трагедии, не с чопорностью чувствительных романов, не с dignite истории, но современно, но домашним образом. Они не походят (как французские) на холопей, передразнивающих la dignite et la noblesse. Ils sont familiers dans les circonstances de la vie, leur parole n’a rien d’affecte, de theatral, meme dans les circonstancl solennelles – car les grandes circonstances leur sont famileres. (Они просты в повседневных случаях жизни, в их речах нет ничего приподнятого, театрального, даже в торжественных обстоятельствах, так как великие события для них привычны.)

Виссарион Григорьевич Белинский (1811–1848), русский писатель, публицист, литературный критик

Это не то, что знакомый вам писатель: это неизменный друг всей вашей жизни, обаятельная беседа которого всегда утешит и усладит вас. Это поэт всех полов и всех возрастов, от отрочества, едва начинающего пробуждаться для сознания, до глубокой старости. […] Для молодых людей особенно полезны романы Вальтера Скотта: увлекая их в мир поэзии, они не только не отвлекают их от науки, но еще воспитывают и развивают в них историческое чувство, без которого изучение истории бесплодно, пробуждают в них охоту и страсть к этому первому и величайшему знанию нашего времени.

* * *

Но разве в самой действительности события не переплетаются с судьбой частного человека; и наоборот, разве частный человек не принимает иногда участия в исторических событиях?.. Роман отказывается от изложения исторических фактов и берет их только в связи с частным событием, составляющим его содержание… Колорит страны и века, их обычаи и нравы высказываются в каждой черте исторического романа… И потому исторический роман есть как бы точка, в которой история как наука сливается с искусством; есть дополнение к истории, ее другая сторона. Когда читаем исторический роман В. Скотта, то как бы делаемся современниками эпохи, гражданами страны, в которой совершается событие романа, и получаем о них, в форме живого созерцания, более верное понятие, нежели какое могла бы нам дать о них какая угодно история.

Федор Михайлович Достоевский (1821–1881), русский писатель

12-ти лет я в деревне, во время вакаций, прочел всего Вальтера Скотта, и пусть я развил в себе фантазию и впечатлительность, но зато я направил ее в хорошую сторону и не направил на дурную, тем более что захватил с собою в жизнь из этого чтения столько прекрасных и высоких впечатлений, что, конечно, они составили в душе моей большую силу для борьбы с впечатлениями соблазнительными, страстными и растлевающими.