Читать книгу Как соблазнить горца - Ванесса Келли - Страница 6

Алек поднялся из-за обеденного стола, когда леди Риз встала.

– Извините, капитан, – сказала она, – я очень устала и хочу отдохнуть.

– Еще нет семи часов, – заметила Иди, пристально глядя на мать. – Ты никогда не ложилась спать так рано. Можно подумать, что ты превращаешься в простолюдинку.

Иди опять прищурилась, очевидно, ее зрение требовало этого из-за сумерек и слабого освещения в гостиничной обеденной комнате с низким потолком. Хотя при этом ее нос слегка сморщился очаровательным образом, Алек не мог понять, почему эта девушка так упорствовала относительно очков.

Он подумал, что, вероятно, трудно жить с таким физическим недостатком, но леди Риз, судя по всему, убедила свою дочь, что очки придают ей вид старой девы.

Эта глупость открывала брешь в обороне, которую Иди выстроила вокруг себя. И это в большей степени говорило об ее сознании своей уязвимости. Несмотря на дерзкое поведение, она была милой и доброй девушкой, без высокомерных манер и заносчивости, известных в обществе.

В связи с тем, что ее репутация сильно пострадала в последнее время, Алек подозревал, что она боялась носить очки, чтобы ее положение не стало еще более сомнительным. Он сделал все возможное, чтобы убедить ее, что безопасность важнее тщеславия. При этом он надеялся, что соблазн покататься на его великолепном жеребце возьмет верх, но Иди оставалась непреклонной. Алек относился с уважением к способности девушки ориентироваться в океане жизни, но сейчас она плыла в неизвестных для нее водах. Его долг – обеспечить ее безопасность, даже если придется ответить ей отказом.

Естественно, учитывая, что ей редко отказывали в чем-то, его твердая позиция вызовет холодное отношение к нему в карете в течение следующих нескольких дней со стороны Иди и ее матери. Однако сейчас Иди, по крайней мере, не выглядела так, словно для нее наступил конец света. Она была эмоционально подавлена в тот день, когда они покинули Лондон, и Алеку крайне тяжело было видеть ее в таком состоянии. Если раздражение, которое он вызывает у Иди, поспособствует ее оживлению, он рад, что тем самым отвлекает ее от горестных мыслей.

Кроме того, он нуждался в помощи Иди, когда они прибудут в замок Блэргал, а это значит, что к тому времени он должен заручиться ее хорошим расположением. Да, он негодяй, который рассчитывает безжалостно использовать девушку в своих планах, но при этом он убежден, что и Иди нуждается в человеке, который позаботился бы о ней. Каждый момент, проведенный в ее обществе, убеждал его, что он на правильном пути.

Конечно, Алек предполагал, что, отводя ей определенную роль в своих планах, он в некоторой степени руководствовался сексуальным влечением, которое трудно будет контролировать.

– Никто не может посчитать нас простолюдинками, – ответила мать на насмешливое замечание дочери. – Однако у меня разболелась голова. Дорога сегодня была ужасной.

Она бросила осуждающий взгляд на Алека, как будто в плохом состоянии дороги была его вина.

– Да, у меня зад болит от этой тряски, – сказала Иди.

– Аделин Уитни, тебе следует в приличном обществе воздержаться от упоминания таких частей тела, – воскликнула мать. – Несмотря на то что капитана Джилбрайда можно считать частью семьи, такой вульгарности нет оправдания.

Алек подозревал, что столь откровенное замечание Иди сделала под влиянием двух больших бокалов вина, которые выпила за обедом. При этом он предпочел воздержаться от комментария. Ему потребовалось немало усилий, чтобы вытеснить из головы мысли об этой части ее тела. Он не раз наблюдал, как покачивались ее бедра, когда она шла по двору той или иной гостиницы, либо оказывались перед его лицом, когда он помогал ей сесть в карету. Еще больше его приводил в смятение вид ее грудей, которые подпрыгивали, когда колеса кареты наезжали на особенно глубокую рытвину на дороге. Алек подумал, что хорошо бы дорога везде была такой плохой, чтобы он мог наблюдать, как восхитительно колышутся пышные груди Иди под плотно облегающим корсажем платья.

Она робко улыбнулась матери.

– Извини, мама. Я не знаю, что нашло на меня. Полагаю, я тоже немного устала.

– В таком случае предлагаю тебе также отправиться спать, – сказала мать. – Несомненно, мы, как обычно, рано отправимся в путь.

Леди Риз явно была недовольна тем, что Алек вынуждал их продолжать движение в половине восьмого каждого утра. Тем не менее Иди никогда не выражала протеста по поводу того, что не могла изменить. Во время своих длительных путешествий он слышал гораздо больше жалоб даже от офицеров его бывшего полка.

– Может быть, принести вам еще что-нибудь, леди Риз, прежде чем вы отправитесь отдыхать? – спросил он.

– Нет, благодарю вас, однако попрошу, чтобы вы не задерживали Аделин надолго. Моя дочь тоже нуждается в отдыхе.

– Я чувствую себя хорошо, мама, – сказала Иди. – На самом деле я собиралась попросить капитана совершить со мной прогулку, пока не стемнело. Мне хочется подышать свежим воздухом после целого дня пребывания в тесной карете.

Когда Аделин одарила Алека своей самой обаятельной улыбкой, он невольно насторожился. Если она пытается его очаровать, значит, у нее есть на то причина.

«Интересно, чего она хочет».

– Я с удовольствием составил бы вам компанию, – вежливо сказал он. Нельзя позволить Иди понять, какое сильное воздействие оказывает она на него. Она относилась к тому типу девушек, которые завладеют мужчиной целиком, стоит только ему проявить хоть малейшую слабость.

Леди Риз посмотрела на Алека внимательным взглядом. Это не был обычный взгляд матроны, имеющей в виду сватовство и стоящей перед выбором между богатством и единственным претендентом в лице восьмидесятилетнего старика. Скорее это был взгляд, в котором чувствовалось замешательство, словно он был диковинным животным, вид которого она не могла определить.

– Ну, хорошо, – согласилась ее светлость, бросив резкий взгляд на дочь. – Я пошлю Кору вниз с твоей ротондой и шляпой, и она принесет также ваши вещи, капитан. Однако не уходи слишком далеко, Аделин. Нам не нужны новые сплетни.

– Нет, мама, – сказала Иди страдальческим голосом. Алек не должен осуждать ее за это, так как они едва ли могут столкнуться с неодобрительными взглядами лондонских матрон во время прогулки по йоркширской ярмарке.

Леди Риз удалилась, и Алек сел, чтобы допить свое вино. Когда Иди опять улыбнулась ему, он скептически приподнял бровь.

– Что-то не так? – спросила она. – Вы не хотите прогуляться? Но ведь вы, несомненно, утомились, как и я, сидя в карете.

– С двумя столь очаровательными путешественницами? Как вы могли предположить такое?

Она подозрительно прищурила глаза, но затем пожала плечами.

– У вас, по крайней мере, есть возможность ехать верхом на лошади.

– Мисс Уитни, мне почему-то кажется, что у вас есть какой-то скрытый мотив просить меня сопровождать вас на прогулке.

– Может быть потому, что для вас присуща врожденная подозрительность? – сказала она. – Я не шутила, когда говорила, что мой… эээ… что испытываю боль от тряски в карете. Боюсь, в конце путешествия от длительного сидения я могу получить серьезную травму.

– В таком случае я с удовольствием возьму вас на прогулку. Фактически я сам собирался предложить это.

Она посмотрела на него с явным недоверием.

– В самом деле? Кажется, я начинаю нравиться вам, как плесень на старом кусочке сыра?

– Вы выглядите лишь немного зеленоватой по краям, если пользоваться таким сравнением. Как будто вы провели слишком много времени в сыром погребе.

– Может быть, я просто пошутила, болван, – сказала она.

Он засмеялся, не обращая внимания на ее грубый тон, однако воздержался от ответа, когда в комнату вошла служанка с вещами. В то время как Кора помогала Иди облачиться в одежду для прогулки, Алек надел куртку. Вскоре явилась одна из гостиничных служанок и начала убирать посуду после обильного и удивительно вкусного обеда.

– Вам понравилась еда? – обратился Алек к Иди. – Мне кажется, здесь кормят гораздо лучше, чем в предыдущих гостиницах, где мы останавливались.

– Слава богу, иначе нам пришлось бы опять выслушивать жалобы матери, – шутливо сказала она. – Мне очень понравилась еда. Фактически я уже наелась, когда в конце подали бисквит, но не смогла удержаться, чтобы не попробовать его.

– Ты и Эви всегда наслаждались десертами, как маленькие девочки, – сказала Кора с ласковой улыбкой, слегка поправляя ленту на шляпе Иди. – И дочиста вылизывали тарелки.

– Спасибо за рассказ о столь очаровательных подробностях из детства сестер Уитни, – сказала Иди. – Уверена, капитан будет в восторге, если ты поделишься еще более смущающими подробностями из моей частной жизни.

– Я могла бы рассказать ему о том, какое у тебя было прозвище в детстве, – сказала Кора, подмигнув.

Иди фыркнула.

– Отправляйся наверх. Я сброшу тебя с ближайшей горы, когда мы прибудем в Северную Шотландию. И тогда никто ничего больше от тебя не услышит.

Улыбнувшись их добродушному подшучиванию, Алек проводил Иди по коридору к боковой двери старого постоялого двора. Гостиница «Ангел» являлась оживленной стоянкой на Олд-Норт-роуд. Свыше сотни лошадей размещались в конюшнях позади побеленного здания с большим количеством гостевых комнат и приватных гостиных в дополнение к общим помещениям. Это было самое элегантное и дорогое заведение в Уэзерби, где обычно останавливались работники Королевской почты.

Алек старался по возможности уберечь Иди и ее мать от неудобств длительного путешествия. Они страдали от того, что им приходилось проводить ночи на несвежих простынях и часто просыпаться от звуков рожков кучеров. Хотя Алек взял с собой в путешествие достаточно денег, решительно отказавшись от благородного предложения лорда Риз оплатить расходы, его бумажник уже значительно похудел. По прибытии в горную Шотландию средств у него останется совсем немного.

– Можно только еще раз посмеяться над нашей семьей, не так ли? – сказала Иди, криво улыбнувшись. Она приняла руку Алека и двинулась вперед. – Однако Кора не хотела проявить неуважение ко мне. На самом деле я не знаю, как обходилась бы без нее, если бы она отказалась отправиться в это путешествие. Я выросла в полной зависимости от нее, особенно когда… – Она умолкла.

– Вы разлучились со своей сестрой? – закончил Алек. – Это вполне понятно.

Он придвинул Иди к себе, испытывая удовольствие от ее близости. Она была довольно привлекательной, исполненной жизненной энергией девушкой. И ни в коей мере не жеманной, в отличие от некоторых изнеженных леди, старавшихся казаться особенно утонченными. Иди шла широко шагая, что говорило о ее физической активности и о том, что она проводила много времени на воздухе. Она обладала крепким телосложением и достаточной силой для прогулок по горам Шотландии. Она отличалась от томных мисс, каких он немало встречал в Лондоне.

Иди вздохнула.

– Вы очень любезны, но я понимаю, что вы, должно быть, ужасно устали от нас. Я сожалею, что мы возложили на вас такую тяжелую ношу. Но я искренне благодарна вам. Вы не заслуживаете того, чтобы терпеть меня, маму и наших слуг в течение целых пяти месяцев.

В ее голосе прозвучала озабоченность. Хотя Алека порадовало случайное проявление женской уязвимости, ему не нравилось, когда Иди испытывала неуверенность в себе. Он всегда восхищался ее самоуверенностью и агрессивным остроумием и не хотел думать, что события последних нескольких недель разрушили эти качества.

Он ответил не сразу, минуя с ней грубую таверну под названием «Черный кабан» и уклоняясь от стада домашнего скота, которое гнали на юг к реке. Он остановил Иди в дверном проеме мануфактурного магазина, так что они оказались вне людского потока на все еще оживленной улице.

– Почему мы остановились? – спросила она. – Вы уже устали от меня?

Она устремила взгляд в сторону, как будто внезапно заинтересовалась рулонами холста на витрине магазина. Когда Алек провел кончиком пальца по ее подбородку, Иди вздрогнула, и ее голубые глаза расширились. Она выглядела решительной и настороженной, словно ей пришлось испытать что-то неприятное.

– Мисс Уитни, – сказал Алек. – Для меня честь помочь вам. Я хочу, чтобы вы уяснили это и то, что мне приятно находиться в вашем обществе.

Это была истинная правда.

Она заморгала, и ее красивые губы удивленно округлились. Это выглядело так искушающее, что Алек с трудом подавил желание поцеловать ее.

– Довольно неожиданно, – сказала она. – Я думала, вы считаете меня источником беспокойства.

Он улыбнулся.

– Да, но вы вызываете такое беспокойство, какое любой мужчина готов испытывать.

Она покраснела, но затем лукаво улыбнулась.

– А как насчет мамы? Вы считаете, что ради нее тоже стоит терпеть беспокойство?

– Мне не хотелось бы отвечать на этот вопрос, – сказал он, снова выводя Иди на улицу. – Однако должен сказать, ее поведение во время путешествия гораздо лучше, чем я ожидал.

– Мама очень выносливая женщина. Однако нельзя сказать, что эта зима не окажется для нее проблемой. – Иди бросила на него испытующий взгляд. – Надеюсь, ваш дед не будет испытывать серьезных неудобств из-за навязанного ему продолжительного визита незнакомых людей.

Алек не сомневался, что дед будет недоволен. Он направил графу короткое сообщение перед самым отъездом из Лондона, чтобы у старика не было возможности прислать ответ с отказом. Он надеялся только, что дед будет рад видеть его и не обратит внимания на двух англичанок, вторгшихся в его цитадель.

– Уверен, все будет хорошо. К тому же я не предоставил ему выбора.

Иди удивленно вскинула брови.

– Звучит неубедительно. Что он сделает – выгонит нас, угрожая кинжалом?

– Не беспокойтесь. Я защищу вас, – сказал Алек с улыбкой.

– Звучит так, словно мы будем обузой, – сказала Иди поморщившись. – Как я смогу отплатить вам?

В голове у Алека возникло несколько вариантов, но не один из них не был подходящим, чтобы его можно было озвучить в разговоре с леди.

– Вы можете начать с рассказа о том, какое прозвище было у вас в детстве, – предложил он.

Когда она резко остановилась и пристально посмотрела на него, Алек был вынужден увести ее с дороги движущегося на них двухколесного экипажа. Иди испуганно огляделась, и это еще раз подтвердило, что плохое зрение подвергает ее опасности. Он должен что-то предпринять в связи с этим, когда они прибудут в Глазго.

Когда они продолжили движение, Алек снова обратился к Иди.

– Так как насчет прозвища?

– Вы действительно хотите заставить меня рассказать эту ужасную историю?

– Вы сказали, что в долгу передо мной, не так ли?

Она тяжело вздохнула, но затем улыбнулась.

– Хорошо. Меня и сестру называли толстушками. Я была толстушкой номер один, а Эви – толстушкой номер два.

Алек засмеялся.

– Кто же дал вам такие прозвища?

– Мой брат. Мама рассердилась, но на самом деле никто не осуждал его. В детстве мы обе были довольно кругленькими, и мама любила одевать нас в пышные платья в кремовых и желтых тонах. Я уверена, мы были очень похожи на что-то круглое, покрытое заплесневелым маслом.

Сейчас Иди выглядела особенно очаровательной в своей синей ротонде, плотно облегающей пышную грудь и мягко ниспадающей на округлые бедра. Должно быть, она была пухленькой девочкой, но выросла в соблазнительную женщину с приятным лицом и привлекательными округлостями, которые, казалось, призывали, чтобы их обняли мужские руки.

– Уверен, что вы и Эви были восхитительными детьми.

– Я так не думаю. Фактически, я постоянно совершала вместе с сестрой какие-нибудь шалости, вероятно, в качестве протеста против наших ужасных прозвищ и одежды. Хотя, к сожалению, порицание за наши проделки в основном получала бедная Эви.

Иди искренне вздохнула. Алек решил, что она подумала о своей сестре и о том, как скучает по ней. Ему захотелось обнять ее и утешить. Однако они находились на оживленной улице, и Иди, вероятно, влепит ему пощечину, если поймет, что у него на уме. Поэтому он ограничился сочувственным молчанием.

Иди с улыбкой отбросила воспоминания.

– Кстати, куда мы идем? Мама едва ли одобрит развлечения в местных вертепах, поэтому предлагаю что-нибудь менее опасное. – Она окинула взглядом довольно приличные магазины из серого камня, выстроившиеся вдоль Хай-стрит. – Впрочем, кажется, в Уэзерби не поощряется распутство.

– Мы могли бы обнаружить крайне неприличное поведение людей в некоторых общественных заведениях, однако ограничимся спокойной прогулкой к реке. Там есть старый мост, с которого открывается великолепный вид.

– Даже мама не возражала бы против этого. Я все время думала, как развеять дремотное состояние и скуку.

– Я постараюсь сделать все возможное, чтобы развлечь вас приемлемыми, по моему мнению, шутками.

– Вы можете развлечь меня своим провинциальным акцентом, – сказала она. – Меня всегда чрезвычайно забавляет, когда вы используете его.

Алек усмехнулся.

– Думаю, скорее, чрезвычайно раздражает.

– Почему вы считаете необходимым применять его? – спросила она теперь серьезно. – Я никогда не понимала смысла в этом. Вы достаточно хорошо образованы как средний аристократ…

– То есть хотите сказать, что не очень-то образован.

На лице ее промелькнула улыбка.

– Замечание принято. Однако я узнала от Эви, что вы действительно хорошо образованы. Вы говорите на французском, испанском и португальском языках и, кроме того, знаете греческий и латынь. Вулф также говорил, что вы талантливый чертежник и довольно хороший историк. Думаю, ваш нелепый акцент едва ли может ввести в заблуждение разумного человека.

Алек испытал удовлетворение от того, что она интересовалась его личностью. Она могла отрицать это, но все свидетельствовало о ее интересе к нему.

Он подмигнул ей.

– Нет, девонька, вам не удастся выведать все мои секреты, – сказал он с нарочитым акцентом.

Она застонала.

– Пожалуйста, не шутите. Звучит так, словно кто-то скребет ногтями по грифельной доске.

Он засмеялся.

– Вам лучше постараться привыкнуть к этому, потому что вы будете слышать подобную речь в течение нескольких месяцев.

– Но, надеюсь, не в такой ужасно преувеличенной манере?

– Вы будете поражены, насколько эффектной может быть такая речь.

– В это трудно поверить. Вы выглядите очень глупо, когда говорите так.

– Это спорный вопрос. Я подыгрываю таким образом людскому высокомерию и фанатизму. Вы были бы удивлены, узнав, как многие англичане и прочие люди теряют бдительность в общении со мной, когда я изображаю здоровенного шотландского олуха.

Иди поморщилась, вероятно вспомнив ту встречу, когда назвала его здоровенным шотландским олухом прямо в лицо.

– Как это ужасно. Хотя должна сказать, на женщин ваш акцент производит противоположный эффект.

– Да, девонька, это так, – сказал он, пошевелив бровями.

Иди невольно засмеялась.

– Скажите, вы посещали престижную школу в Итоне?

– Нет, но у меня был превосходный учитель в лице моего отца. Он известный ученый, и своим образованием я обязан ему.

– Это удобно и рентабельно.

– Мой дед согласился бы с вами.

– А в каком университете вы учились потом? Это был Оксфорд, Кембридж или университет в Эдинбурге?

Он посмотрел на нее с любопытством и подумал, стоит ли продолжать рассказывать о себе. Поскольку она рано или поздно узнает о его юношеских приключениях, лучше самому рассказать о них. При этом он сможет предоставить информацию в наиболее выгодном свете.

– Я никогда не посещал университет, – сказал он.

– Тогда полагаю, ваш отец обучал вас до поступления в армию?

– Не совсем так.

Глаза ее округлились.

– Вы всегда такой таинственный? Я понимаю, вы агент…

– Был агентом.

– Значит, бывший агент. Следовательно, вы не обязаны больше скрывать информацию о себе. Почему же вы намеренно усложняете все?

– Сейчас расскажу, – сказал он.

Они приблизились к мосту, который изогнулся над рекой подобно горбу морского чудовища. Дорога там сужалась, уплотняя движение, и Алек отодвинул Иди назад, пока фаэтон, плохо управляемый молодым, явно подвыпившим парнем, не проехал мимо. За ним последовала почтовая карета с несколькими пассажирами. Когда шум стих и пыль рассеялась, Алек подвел Иди к той стороне моста, которая была направлена против течения.

Они оперлись локтями на парапет и стали смотреть на бурлящий поток внизу. На северном берегу виднелся желтый особняк с нелепой ярко-красной крышей. На лугу, простиравшемся на другом берегу, паслось стадо лохматых шотландских коров, которых, несомненно, направляли на юг на лондонские рынки. Это была мирная пасторальная сцена, которую Алек посчитал чрезвычайно скучной. Она напомнила ему то, что ждет его по возвращении домой. Единственное, что представляло для него интерес в этом провинциальном городе, – это стоявшая рядом с ним девушка.

– Как красиво, – сказала Иди. – По крайней мере, мне так кажется в наступающих сумерках. Трудно сказать, как все это выглядит ясным днем. Однако мне нравится журчание воды, переливающейся через дамбу.

– Скажите, ради бога, почему вы так упорно не желаете носить очки и остаетесь полуслепой? – спросил Алек. – Неужели вы не хотите видеть, что происходит вокруг вас?

Она раздраженно отмахнулась от его замечания.

– Я признаю, что недостаток зрения иногда создает неудобства, но у меня нет желания говорить с вами на эту тему, так как я уже все сказала прежде. Теперь пришло время вам отвечать на мои вопросы, не так ли?

Алек повернулся спиной к реке, опершись обоими локтями на парапет. Иди приняла такую же позу.

– Я не ходил в школу, потому что сбежал из дома, когда мне было шестнадцать лет, – сказал он. – И я не поступал в армию в течение еще двух лет.

Ее глаза комично расширились, когда она взглянула на него.

– И что вы делали?

– Я же сказал, что сбежал из дома. Я не думал, что у вас проблема со слухом, как и со зрением.

Она опять махнула рукой.

– Нет причины раздражаться в связи с этим. Господи, я не могу представить, чтобы мальчики с вашим положением совершали такие странные поступки. Почему вы сделали это?

Это был коварный вопрос.

– Потому что мой дед настаивал, чтобы я сделал кое-что, чего я не хотел делать, – уклончиво ответил Алек.

Иди скрестила руки на своей пышной груди, ожидая продолжения. Когда он не ответил, она недовольно покачала головой.

– И это все? Это единственная причина, по которой вы сбежали из дома?

Он поднял руки, как бы говоря: «Что еще могло быть?»

– Вы просто невыносимы, – проворчала она. – Если не хотите говорить почему, то, может быть, скажете, куда вы сбежали.

– Сначала в Лондон. Оттуда я двинулся в Неаполь, а затем в Грецию и случайно попал в Персию с британским консулом.

Иди резко выпрямилась.

– В самом деле? Вы были в Греции?

– Да.

– Я всегда хотела побывать там. Вы непременно должны рассказать мне об этой стране. – Ее красивое лицо светилось от возбуждения.

Алеку хотелось прильнуть к ее губам жадным поцелуем, впитывая в себя ее энергию.

– Там довольно пыльно и жарко. Вряд ли вам понравится.

Она сморщила свой носик.

– Я становлюсь вялой на жаре. Полагаю, Эви говорила вам об этом. Тем не менее я все-таки хочу повидать Грецию когда-нибудь.

Он улыбнулся.

– Возможно, ваше желание исполнится.

Ему понравились те два года, хотя работа порой была каторжной и условия первобытными. Однако впервые в жизни он принадлежал самому себе, делал, что хотел, а не то, что требовал от него дед. Это приключение закончилось, когда его призвали в армию. При этом там, где закончилось одно приключение, началось другое. Алек никогда не думал, что станет тайным агентом, но жизнь, полная опасностей и угроз, вполне устраивала его.

– Полагаю, оттуда вы сразу попали в армию, – сказала Иди. – Вы там познакомились с Вулфом?

– Да. Мы вместе выполняли большинство заданий. Мы были партнерами и друзьями в течение почти семи лет. – Более того, они были близкими по крови, учитывая необычные обстоятельства их рождения. – О боже, как я скучаю по этому глупому ублюдку.

Он вдруг осознал, что только что сказал.

– Простите мой язык, мисс Уитни. Сам не понимаю, как это вырвалось.

Она положила руку на его предплечье. Даже сквозь перчатку и несколько слоев материи он почувствовал жар от ее прикосновения.

– Я понимаю, – сказала она с мягким сочувствием в глазах. – Вулф для вас как брат.

– Да, это так. – Затем Алек встряхнулся, испытывая неловкость от такого проявления чувств. – Однако Вулф теперь сам по себе, как и я. Но жизнь продолжается.

Иди рассеянно откинула назад локон волос, который выбился из-под шляпы и щекотал ее щеку. Алек с сожалением ощутил отсутствие ее прикосновения.

– И все эти годы вы ни разу не возвращались в Шотландию? – спросила она.

Он отрицательно покачал головой.

– Почему? Неужели вы все еще отдалены от вашей семьи?

– Нет, я виделся с отцом несколько раз в Лондоне в течение нескольких лет, и мы с дедом регулярно переписывались.

Ее лицо снова приняло недовольное выражение, очевидно потому, что он скупо выдавал информацию о себе.

– Что вы скрываете от меня? – спросила она подозрительно. – Я знаю, вы не хотите возвращаться домой. Эви сообщила мне об этом. Но чего именно вы избегаете?

«И чего не можете преодолеть».

– Я стараюсь уклониться от встречи со своей невестой, – сказал он. – Формально, мисс Уитни, я был обручен последние десять лет. Вот что явилось главной причиной моего побега из Шотландии.

Иди уставилась на него с открытым ртом и смотрела так, казалось, целую вечность. Затем закрыла рот и снова открыла его мгновение спустя.

– Оставьте меня, шотландский олух.

Она резко отстранилась от него и зашагала решительной походкой назад по Хай-стрит.