Читать книгу Живые: Мы можем жить среди людей. Мы остаемся свободными. Земля будет принадлежать нам. Мы будем любить всегда - Варвара Еналь - Страница 13

1

Слова детской считалки отозвались в голове знакомым эхом. Открыв глаза, Эмма увидела низкий потолок серого цвета, обшитый рифленым пластиком. Чужой потолок чужого мира. Повернувшись на бок, она почувствовала, как влажным комом набухло в груди отчаяние.

Только не раскисать! Не рыдать и не жалеть себя! Ситуация хуже некуда, это верно. Но и в этой ситуации надо что-то делать, а не пускать нюни.

Эмма поднялась, поежилась от неприятного холода и выглянула в общий зал. Двери в спальни тут не запирали, чтобы хоть чуть-чуть проникало тепло от примитивного обогревателя. У стола Илья готовил утренний кофе и, весело улыбаясь двум младшим мальчикам, рассказывал им про месяц с ножиком.

У раковины управлялась с посудой младшая девочка, которую, кажется, звали Кристиной. Вода из крана лилась под сильным напором, брызги долетали даже до Ильи, но тот их не замечал.

Эмма вернулась в спальню. Колька развалился на полу, на матрасе, и тихо похрапывал. Подушка его отлетела в сторону, одеяло наполовину прикрывало голову, съехав с ног. Рядом лежал планшет – ночью Коля играл до тех пор, пока Эмма не возмутилась и не попросила выключить экран.

Первым делом надо умыться и приготовить завтрак. Молочная каша, сухари, печенье и кофе с молоком. Растворимые продукты – просто находка. Развести молоко кипятком, залить хлопья – и готово. Вернувшись с едой в спальню, Эмма села на кровать, пристроила тарелки на табуретке и заметила:

– Я могла бы сегодня утром приступить к работе на Третьем уровне. Зарабатывала бы настоящие деньги, а не виртуальные бонусы.

Колька приоткрыл один глаз и ответил:

– А еще ты могла бы уже сгореть в лучевой печи. Пепел успел бы разлететься в космосе. Тоже перспектива.

– У меня просто в голове не умещается, что все это правда.

– Ты теперь веришь?

– Склоняюсь к мысли, что вы правы. Я еще не до конца убеждена, но если это так, если в Моаге действительно вирус и сбой программ, то все не просто. Гильдия давно бы заметила, что со станцией что-то не так. Не выходят на связь, не общаются. Давно бы разобрались, в чем тут дело. Если Моаг неисправен, то и на Земле людей нет. Только роботы. Может, мы вообще последние люди на орбите Земли.

– Земли мы не видели, Эмма. Может, мы вообще висим в космосе, последние люди. А вокруг нас такие же станции. Так думают Федор и Валёк.

– Тогда это очень плохо. Нам надо захватить управление Моагом во что бы то ни стало.

– Хорошая мысль. И мы так думаем.

В дверном проеме показалась лохматая голова Федора. Он посмотрел на Эмму, тепло улыбнулся и спросил:

– Как спалось?

Эмма почувствовала, как внутри разлилась светлая радость. Почему-то убрала волосы за уши и ответила:

– Хорошо. Все нормально.

Ей хотелось, чтобы Федор еще поговорил о чем-нибудь. Рассказал о себе или поинтересовался, что Эмма знает и умеет.

– Валёк собирает нас всех в общей комнате. Хочет сделать объявления. Спускайтесь оба, и ты, Колючий, – сообщил Федор и ушел.

Радость внутри Эммы потухла. Стало скучно и досадно. Что там за собрание? Решили наконец ввести правило мыть руки?

Колька медленно повернулся, сел на своем матрасе и досадливо пробормотал:

– Ну вот, еще какая-то ерунда. Ради чего собираться? Я и позавтракать не успел.

– Хочешь, принесу тебе завтрак? – вздохнув, сказала Эмма.

И как этого Колю не выгнали и отсюда? Играл допоздна, спал тоже допоздна. Похоже, что все дети на Нижнем уровне делают то, что им захочется. Вернее, уже не дети, а взрослые…

Давно можно было бы разобраться, что там на самом деле со станцией. А они играют, спят и воруют. Хорошая жизнь у них, ничего не скажешь. Вырвались на свободу…

– Я сам справлюсь. – Колька рывком вскочил, сунул ноги в кроссовки, накинул на плечи одеяло и направился вниз, к столу и чайнику.

2

На собрании говорил больше всех парень, чье имя переделали в кличку Валёк. Новые правила касательно продуктов, замечания о вчерашней драке, которые Таис встретила презрительной улыбкой. Как будто драка была ее личной заслугой и поднимала ее авторитет в глазах остальных.

Валька слушали вполуха. Колька играл, Таис шепталась с Федором, младшие мальчики хихикали и что-то рисовали на бумажках. Илья и Катя помалкивали, сидя чуть в стороне. Катя иногда бросала на Эмму возмущенные взгляды, видимо до сих пор злилась за так называемое предательство.

Но разве ж Эмма могла знать, как обстоят дела в реальности?

Вдруг Эмма вспомнила, что хотела поговорить о Законе. Сейчас самое удобное время для этого. Она подошла к Вальку, села рядом и шепнула ему:

– Надо сказать, чтобы соблюдали Закон, иначе драк не избежать.

– Сама говори, – коротко ответил Валёк.

Вот уж не думала Эмма, что придется объяснять необходимость Закона. Но ее слушали, и это было главное.

После Валёк сообщил, что заболели ребята с Дикой базы. Странное название, но на Нижнем уровне все странное. Валёк предупредил, чтобы от диких держались подальше и не связывались с ними. И всё!

Эмма удивленно глянула на него и не выдержала:

– Может, надо сводить их на Второй уровень для обследования?

На нее посмотрели со снисходительными улыбками. Все, даже Маша, спокойная и доброжелательная, хмыкнули и покачали головами. Что веселого в том, что кто-то заболел?

Эмма принялась убеждать, что заболевшим надо раздобыть лекарства. Потому что болезнь может начаться у любого. И если не помогать товарищам, то заболеть может каждый, и каждый останется сам по себе, без помощи. Ведь теперь все тут взрослые люди и должны понимать свою ответственность. Роботы ни за кого ничего делать не станут.

Эмме с большим трудом удалось выбить разрешение сходить на Второй уровень за лекарствами. Коля, игравший все собрание, рассеянно заверил, что поможет. Ему, как и всем остальным, было наплевать на ребят с Дикой базы.

«Каждый выбирает сам для себя, и каждый отвечает за себя», – вспомнился старый детский девиз. Похоже, на Нижнем уровне так и живут. Каждый сам за себя. Хотя Валёк только что велел всем держаться вместе.

А после события завертелись с невероятной скоростью. Стук во входную дверь услышал один из младших мальчиков – то ли Вовик, то ли Ромик. Обычный стук в дверь, но переполох поднялся такой, будто началось нашествие инопланетян. Федор стал совсем серьезным, велел прятаться в каюте Таис и закрыть дверь. Абсолютно нелогично, потому что если пришедшие одолеют две закрытые двери – самую первую, входную, и ту, что вела на Темную базу, то хлипкая створка спальни для них не будет преградой.

Но Эмма уже не вмешивалась. Логику ребят с Нижнего она не могла понять. Да и надо ли?

После Федор вернулся и позвал Эмму и Таис, сказал, что нужен их совет. Пришлось идти за ним в длинный, холодный коридор, в котором находилась дверь прохода, ведущего на Овальную и Темную базы.

У двойных створок топтались все парни, кроме мальков, разумеется. Помалкивал взъерошенный Илья, хмурился Валёк и тихо ругался Колька. Федор посмотрел Эмме в глаза и кивнул на двери: мол, слушай.

Мощные железные створки даже не дрожали, принимая на себя частые и резкие удары. Хорошая, крепкая дверь. Голос из-за нее еле доносился. Слабый голос больного человека, который умолял о помощи. Столько боли и страданий… Эмма такое слышала впервые.

– Помогите мне… пожалуйста… помогите…

Как можно быть настолько черствыми, чтобы стоять и слушать, как человек мучается? Понятно, что этот человек странный, понятно, что он нарушает Закон, но он все-таки человек. И ему надо помочь.

– Он фрик! – бешено закричала Таис.

В светло-карих глазах ее не светилось ни грамма мысли, только страх. Иррациональный, безотчетный страх. Может, так и сходят с ума на этих базах? Несколько лет в сумраке, холоде и голоде – и вот, будешь бояться даже собственной тени.

– Они скоро будут здесь… придут и съедят нас… – донеслось из-за двери.

Похоже, парень бредил. Что-то знакомое кольнуло Эмму. Где-то она уже слышала это. «Они скоро будут здесь… они здесь…»

Ну конечно, коридоры Нижнего уровня, по которым она бродила прошлой ночью! Надпись на стене… Точно такие же слова! Или почти такие… Странное совпадение, но ведь это только совпадение. Парень за дверью говорит о своих заболевших товарищах. О ком было написано на стене – теперь уже не понять.

Валёк сунул флешку в дверной разъем, и створки поехали в стороны.

Таис попятилась и побледнела, еле слышно произнесла:

– Чертова дверь…

На пороге стоял невысокий, худющий парень. Кожа его поражала какой-то даже не бледностью, а серостью. Рот ввалился, а глаза, наоборот, казались вытаращенными. Огромная черная радужка заполняла почти все глазное яблоко. Парень трясся и не поднимал головы. Так и зашел, глядя исподлобья, из-под спутанных, отросших волос.

– Закрывайте дверь… – проговорил он хриплым голосом, – иначе они придут сюда…

Но и без его советов Валёк знал, что делать. Дверь закрылась, тихо лязгнув. Ребята расступились, Таис и Федор вообще завернули за угол коридора.

– Иди за мной, – велел Валёк и спрятал свой нос в воротнике толстовки.

Узкие кладовочки в самом конце коридора, видимо, пустовали. В одну из них поместили Кренделя – так назвал сам себя парень.

– Тут не очень удобно, но позже мы принесем тебе одеяло и матрас, – пообещал Валёк. – Что с вами случилось-то?

Крендель опустился на пустующую полку одного из стеллажей у стены, передернул плечами, забубнил:

– Не знаю я, что… стали все ругаться сначала… Жека подрался с Васькой… А после Васька посерел и сдурел… И Клин тоже… как они… сначала ругался и орал, после стал прыгать… А ночью Клин и Васька поймали Жеку и съели… меня тоже хотели, но не поймали… Я ушел от них…

– Что за чушь? Как съели? – не выдержал Валёк.

– Да бредит он. Может, еду ему принести? – предположила Эмма. – Ты есть будешь, Крендель?

Тот затряс головой и согласился:

– Буду… есть буду… есть очень хочется…

– Сейчас принесем.

Кренделя закрыли на механическую простенькую щеколду. Для кладовок не предусматривалось сложных электронных замков.

– Притащим ему еду, а после лекарства, – распорядился Валёк. – Федь, присмотришь, чтобы его не выпускали?

– Придется. – Федор стоял чуть в отдалении, и в его глазах явно читалось неодобрение. Что ему не нравится? Парень этот, Крендель, еле держится на ногах, вот-вот свалится. Бояться его абсолютно нет причин. А вот вирус может оказаться опасным. Потому лекарства нужны прямо сейчас.

– Коль, надо делать проход. – Эмма повернулась к Коле.

Тот выглядел потрясенным: видимо, внешний вид Кренделя очень его впечатлил.

Проведя рукой по коротко стриженной голове, Колька проговорил:

– Что это за ерунда у них? Как называется эта болезнь?

– Надо поискать в сети, но сначала нужен проход. – Эмма подошла к Коле и дотронулась до его плеча. – Ты слышишь?

Коля вздрогнул, посмотрел на Валька и проговорил:

– Зря мы его впустили. Вот посмотрите, ребята. Его жаль, конечно, но у нас тут мальки, девчонки. Если эта зараза расползется, нам всем будет каюк.

Последнее слово прозвучало как приговор. Эмма вдруг вспомнила кости в пыльном коридоре. Может, тот человек умер как раз от этой болезни? Да глупости это, быть того не может. До сих пор никто не болел на станции, значит, вируса не было. Он не мог сохраниться столько времени. Или мог?

– Не дрожи, Колючий, – бросил ему Валёк, – уже впустили. Эмма твоя этого захотела. Так что вам надо, вы и делайте проход. Если надоест, можете его прогнать.

– Очень логично, – вмешался Федор, – сначала ты его впускаешь, а после говоришь, что не твое дело.

Валёк повернулся и направился к базе. Видимо, посчитал, что говорить больше не о чем.

3

С лекарствами помог лон, как всегда. Иммуномодуляторы были в наличии в каждой каюте, их периодически давали детям. Благодаря этим препаратам восстанавливался и активировался иммунитет, и дети не болели. Эмма вообще не помнила, чтобы ее одолевала какая-нибудь хворь. Иногда болела голова от усиленных занятий, как-то раз в коридорах ей продуло ухо, оно заболело к вечеру. Но все это решалось быстро и легко. В ухо лон закапал обезболивающее, дал Эмме иммуномодулятор, и к утру все прошло.

Были еще антивирусные препараты. Ими не пользовались, но про них рассказывали на уроках. Если вдруг на станцию попадет вирус – крейсеры ведь регулярно приходят, они могут завезти инфекцию, – антивирусные пилюли должны быть под рукой. Эти препараты действовали быстро и уничтожали все известные вирусы и даже неизвестные. В сочетании с иммуномодуляторами они полностью сводили на нет возможность эпидемий на станции.

Колючий думал лезть за лекарствами сам, но Эмма вдруг поняла, что очень хочет увидеть лона. Просто увидеть, прикоснуться к нему и лишний раз убедиться, что благополучный Второй уровень все еще существует, а не канул в прошлое или еще куда-то.

Вдохнуть теплый, приятный воздух, пройтись по коридорам. Пусть она уже и не имеет права жить там, но есть лон, и он всегда будет защищать и помогать. Есть все-таки кто-то умный и сильный, кому небезразлична судьба Эммы. И неважно, что это всего-навсего робот и он выполняет заложенные в него программы. Наоборот, это большой плюс. В лоне можно быть уверенной.

Все же остальное оказалось зыбким и непредсказуемым.

Эмма верно рассчитала время, когда у Сони должны быть общественные работы. Пробралась в каюту, чувствуя себя чуть ли не преступницей, нарушающей Закон. Хотя в Законе ведь нет пункта о том, что взрослые не имеют права находиться на Втором уровне.

– Странные симптомы, – невозмутимо сказал лон (хотя он и не умел удивляться, не было у него таких программ), – я не знаю болезни с такими симптомами. Изменение цвета кожи и радужки глаз… А не могли они достать какие-то химические препараты и отравиться ими? Как думаешь?

– Я не знаю, лон. Могли, но они ведь не рассказывают. А там, на Нижнем уровне, может быть что угодно.

– Очень похоже на отравление. Утечек и неисправностей на станции нет, это я точно говорю. Но, что может находиться на Нижнем уровне, я не знаю. Уровень заблокирован, информация о нем уничтожена. Или скрыта.

– Все это очень странно, лон. Надо разобраться во всем этом, обязательно разобраться. Завтра несколько ребят хотят попасть на Третий уровень и попробовать с помощью кода пятнадцатого забраться в те отсеки, куда раньше у них не было доступа. Может, найдем мы нужную информацию.

– Попробуйте. Но будьте осторожны. Хотите, я поднимусь с вами на Третий уровень?

– Нет, лон, тебе не надо светиться. Ты нам тут нужнее. К тебе теперь никого больше не подселят, Коля забрался в файлы Моага и убрал нашу каюту из списка свободных.

– Только Соня у меня будет?

– Только Соня. Береги ее, ладно?

– Само собой, – присвистнул лон.

Эмма посмотрела в его блестящие, спокойные глаза и первый раз в жизни пожалела, что лон не человек. Захотелось вдруг обнять его и прижаться щекой к гладкому корпусу. Но что она почувствует? Холод металла?

Когда Эмма работала с малышами, она заметила, что те очень быстро успокаивались, если прижать их к себе так, чтобы голова оказывалась на уровне груди. Прижать, погладить по спине и прошептать ласковые слова.

Наверное, когда Эмма была совсем крохой, кто-то тоже носил ее на руках, прижимал к себе и произносил добрые слова. И наверное, это был не робот. Вот если бы встретить этого человека на Третьем уровне…

Вот если бы на Третьем уровне все было в порядке…

– Мне пора, лон. – Эмма грустно улыбнулась и поднялась.

Две пластиковые баночки с таблетками лежали в кармане толстовки, напоминая о том, что внизу ждет больной человек, которому очень нужны лекарства.

– Будь осторожна, Эмма, – попросил лон.

– Хорошо.

4

Блок с каютами огибал Зеленую магистраль правильной окружностью. Каюты находились на втором этаже, на первом – магазины, игровые комнаты и многочисленные туннели, выводившие на Оранжевую магистраль.

Эмме удалось благополучно миновать туннель, не встретив никого из знакомых: почти все сейчас находились на общественных работах – в садиках, в пекарнях, в парикмахерских.

Вид общественной деятельности каждый выбирал для себя сам. Потому, когда на выходе из туннеля Эмма столкнулась с невысокой черноволосой девочкой, которую звали Зоя и с которой дружила Соня, то просто растерялась.

– Ого, Эмма! Ты откуда? – Зоя остановилась и радостно заулыбалась.

Влипла, ничего не скажешь. И откуда она? От верблюда… Эмма теперь вместе с детьми подземелья лазит по пылюке и грязи…

– Привет! – Надо улыбнуться как можно спокойнее. – Я с Третьего уровня. У меня новая работа, я психолог на станции. Вот, получила задание здесь, на Втором уровне. Так что я тут буду иногда появляться.

– А люди… – Зоя вдруг запнулась, смущенно потерла мочку уха и закончила: – Люди есть на Третьем уровне?

– Конечно! А где же им быть? Взрослые люди есть.

– Фух! А то Мишка нам рассказывал, что на Третьем уровне живет только сумасшедший робот…

– Не слушай ты глупостей. Учись и веди себя хорошо. Ну, пока, мне некогда.

Эмма торопливо пронеслась мимо Зои, пересекла Оранжевую магистраль и нырнула в нужный коридор.

Интересно, откуда эти байки про сумасшедших роботов? Наверняка от детей подземелья. Их тут часто встречали на Втором уровне, и они рассказывали, что взрослых на станции нет. Вот как Эмме рассказывала Таис.

Но это ложь. Взрослые есть на Моаге. Просто они не на Третьем, а на Нижнем уровне, и Эмма не соврала Зое. Дети подземелья и есть взрослые.

5

Колька ждал ее у лаза в вентиляционную шахту. Нетерпеливо топтался на месте и тихо ругался себе под нос.

– Что так долго? – напустился он на Эмму.

– После расскажу. – Эмма забралась в шахту ногами вперед и, чувствуя неприветливый холод металла даже сквозь одежду, предупредила: – Смотри не врежь мне ногами в лицо.

– Не бойся, все будет нормуль… – донеслось до нее.

Да, похоже, все действительно получилось нормально. Так называемая охота прошла удачно, и нужные лекарства – вот они, в кармане толстовки. Колька тоже, по-видимому, был доволен. Он лез следом за Эммой и подкидывал свои дурацкие шуточки.

Едва оказались на мрачном Нижнем уровне, он заулыбался и предположил:

– Представляешь, сейчас приходим на базу, а Крендель сожрал всех. И вся еда теперь будет наша.

– Это не смешно. – Эмма пихнула Колю в бок и повернулась, чтобы идти на базу.

Коля вдруг положил ладонь ей на плечо, а после легко провел по распущенным и спутанным прядям волос.

– Классная ты, Эмма, – тихо сказал он, и в глазах его промелькнула непонятная радость. – Я буду помогать тебе всегда. Вот как Федор помогает Таис.

Имя «Федор» вызвало странную грусть и разочарование. Федор помогает Таис…

Эмма дернула плечом, резко повернулась и быстрым шагом пошла прочь, закусив губу. Очень хотелось сказать какую-нибудь резкость, но она держалась изо всех сил. Закон надо выполнять во что бы то ни стало. «Не обижай» – гласит пятая заповедь. Она не обидит Колю, ведь он, можно сказать, спас ей жизнь. Но как все-таки хочется сказать какую-нибудь гадость…

– Как успехи? – встретила их Маша.

Около нее за столом сидели трое младших детей – мальков, как их тут называли, – и обедали. Или ужинали? Со всей этой нервотрепкой Эмма забыла пообедать. Правда, она перекусила немного у лона, но совсем чуть-чуть.

– Все хорошо, – коротко ответила она, – лекарства у нас. Как там Крендель?

– Не знаю, – пожала плечами Маша. – Илья носил ему обед. Есть он горазд, это точно. Слопал порцию и попросил еще. Хороший аппетит.

– Пойду отнесу ему лекарства, – сказала Эмма.

– Подожди, пусть с тобой пойдет еще кто-нибудь. Одна не ходи.

Эмма кивнула и поднялась в спальню Таис и Федора. Надо сказать, что есть лекарства.

– Вот и отлично. – Федор прервал игру, поднялся.

– Ты куда? – спросила Таис.

– Пойду с Эммой, надо передать этому Кренделю пилюли.

– Корми еще урода этого…

– Я скоро.

Таис догнала их уже у самой кладовки. Вынырнула из-за поворота, прогрохотала кроссовками по полу и отрывисто выдохнула:

– Я с вами…

Федор обернулся. Он молчал всю дорогу, но, увидев подругу, кивнул и спросил:

– Не боишься, что фрик приснится ночью?

– Боюсь. Эм, тебе не снятся кошмары?

В голосе Таис слышалась явная издевка. Насмехается, что ли? Эмма бросила взгляд на Федора, но тот был серьезен и невозмутим. Лучше не отвечать, чтобы не ввязываться в перепалку. Не до ссор сейчас, хватит уже.

Повернув щеколду кладовки, Эмма замерла, испуганно уставившись на Кренделя. Парень сидел на корточках, упираясь руками в пол. Прищуренные глаза его совсем стали черными, страшными, рот осклабился в подобии улыбки, подбородок выдвинулся вперед. Издав низкое, грудное рычание, Крендель прыгнул на Эмму.

Удар в грудь опрокинул навзничь. Темные глаза Кренделя оказались совсем близко, он дыхнул прямо в лицо Эмме и рванул за горло пальцами. Ногти у него оказались длинными и острыми. Ужас цепко свел скулы, и крик утонул где-то в груди. Но в тот же момент Крендель отлетел в сторону, и руки Федора подхватили и приподняли Эмму.

– Цела? – выдохнул Федор.

– Федор! – закричала Таис.

Крендель прыгнул, точно мячик-попрыгунчик. Резким движением он сбил с ног Федора и отшвырнул его к стене. Эмма все еще сидела на полу, опираясь на руки, и потому, увидев над собой темные глаза без белков, поняла, что это смерть. «Они здесь…» – пронеслось в голове.

Крендель зарычал, обнажив зубы, и вновь бросился на нее. Руки его сомкнулись на горле девушки, Эмма захрипела, заваливаясь на спину.

Вдруг хватка парня ослабла, он дернулся и отпрыгнул, пронзительно взвизгнув. Присел на корточки, и тут Эмма увидела, как Таис сделала длинный выпад и всадила в грудь Кренделя нож – по самую рукоять.

Крендель вздрогнул и рухнул на пол. Голова его странно повернулась, и веки без ресниц опустились на темные глаза.

– Зараза такая… – проговорила Таис и кинулась к Федору. – Федь, ты как? Слышишь?

Эмма закашлялась, провела ладонью по горлу и увидела на пальцах следы крови. Сон ей снится, страшный сон… В котором дети сходят с ума. И уже не свихнувшихся роботов надо бояться, а детей… Или бывших детей…

– Где Крендель? – глухо спросил Федор, приподнимаясь.

Падая, он ударился головой о стену и, видимо, отключился. Проведя рукой по затылку, он поморщился и спросил, глядя на Эмму:

– Ты как?

Эмма лишь кивнула в ответ.

– А Крендель? – снова спросил Федор и посмотрел на распростертое тело и растекающуюся лужу густой темной крови.

– Крендель умер, – твердо сказала Таис и, опустившись рядом с Федором, положила нож на пол. Тот самый нож, которым на базе резали хлеб…

– Ты спасла мне жизнь… – Язык наконец-то начала поворачиваться, хотя мысли метались в голове точно бабочки. Слишком быстро, чтобы ухватить и рассмотреть.

– Ну и что? – Таис глянула на Эмму, и впервые в ее взгляде не было злости или ехидства. – Здесь у нас свои законы. Мы защищаем друг друга, так принято.

– Молодец, Тай, – сказал Федор и встал на ноги. – Эта тварь убила бы Эмму, а после нас с тобой.

– Теперь я его убила. Нарушила Закон…

– На фриков законы не распространяются…

– Или надо придумывать новые законы. Что полагается тому, кто покушается на человеческую жизнь? Штраф в виде снятых бонусов?

– Эмку он поцарапал зверски. – Федор наклонился, осмотрел шею и лицо Эммы. Серые глаза его оказались совсем рядом, и Эмма смогла разглядеть зеленоватые лучики, идущие от зрачков.

Она почему-то смутилась, невпопад ответила:

– Вроде да…

– Шея у тебя расцарапана. Пошли, надо смазать мазью. Не бойся, я вымою руки.

– А этот… Крендель… что с ним делать?

– Сжечь в печи, – тут же отозвалась Таис, – упаковать в мусорную тару и оттащить в печь. После надо отдраить тут полы.

– Надо отмывать чем-то специальным, дезинфицирующим. Это же зараза… – заметил Федор.

6

– Зачем вы его убили? – не понял Валёк. – Напал на вас? Ну и что? Вас же трое было. Надо было скрутить его, связать, сунуть лекарства. Ничего себе, вы запросто взяли и убили человека! Кто это сделал? Кто всадил в него нож?

– Неважно, – ответил ему Федор.

Таис хмыкнула, вздернула подбородок и громко заявила:

– Это я его убила. Вот так. Взяла и убила человека, представляешь, Валёк?

– Я догадывался, что это ты. Мы должны принять меры и наказать Таис. Так просто спускать это нельзя. Эмма, что скажешь?

Шея уже не болела, после того как Федор осторожно смазал царапины мазью. Сказал, что синяки пройдут за пару часов, а царапины затянутся только к утру, и придется немного потерпеть. Теперь Эмма стояла в общем коридоре, и говорить ей абсолютно не хотелось.

Она зачем-то закрыла горло рукой и хриплым голосом произнесла:

– Таис спасла мне жизнь. Если бы не она, Крендель задушил бы меня…

– Вот именно, – вмешался Федор, – посмотрите на ее шею. Точно так же на нас с Таис напал их Жека. Они становятся опасными от этой болезни.

– Не обязательно было убивать, Федор! – Валёк повернулся к нему, в голосе его зазвенело напряжение. – Можно было просто связать и закрыть!

– Я бы посмотрел на тебя, что бы сделал ты. Я же говорил – он стал очень сильным. И у него появились нечеловеческие способности. Прыгучесть и сила. Он рычал и драл ногтями Эмку! Как по мне, так лучше пусть умрет Крендель, чем Эмма!

– Ну хорошо, – согласился Валёк, – а убирать кто все это будет? Нагадили на нашей территории, кто будет заразу эту отдраивать?

– Я уберу. И Таис тоже, – не дрогнув, пообещал Федор. – Гадость, согласен. Что-нибудь придумаем.

– Двух диких больше нет, – тихо проговорила Маша. – Что-то нехорошее началось, ребята. Я помогу с уборкой, я верю Федору. Надо вымыть все в перчатках. У меня есть специальное средство, антибактериальное. Убивает все бактерии, все вирусы. Вымоем им.

– Валёк, что будем делать, если зараза начнет расползаться? – спросил Коля. – Зря мы его впустили. Тайка была права.

– Мы не знали, что так будет, – отрезал Валёк. – Убирайте, как хотите. И больше никого не пускаем. Федора бы с Таис изолировать надо, вдруг они заразны.

– Все тут уже заразны, – буркнул Илья, – я тоже носил ему еду. Ходил один, между прочим. Если бы он кинулся на меня, то точно убил бы. А после заявился бы в эту комнату. Могло бы все закончиться гораздо хуже.

Эмма не стала слушать дальше. Поднялась в свою спальню, легла на кровать. Но тут же встала, схватила полотенце и торопливо направилась в душ. Смыть с себя все следы прикосновения дикого, чтобы не осталось ничего.

Ей не скоро удастся забыть страшные глаза без белков и узкие губы, растянутые в оскале. Прыжки, рычание… Крендель превратился в зверя. Дикого хищника, который убивает. Что это за инфекция? Помешательство от долгого пребывания в космосе? Или дикие действительно надышались какими-то химикатами? Может, тут где-то есть склад химических препаратов, которые используют на производстве? А они нашли их и отравились?

Эмма все стояла и стояла под струями теплой воды, пока в дверь не постучали и не напомнили о том, что воды горячей мало. Надо выходить, надо дать возможность ребятам убрать в кладовке.

Мазь Федор оставил в комнате Эммы. Белая круглая банка стояла на полке, поблескивая этикеткой. Расчесав волосы, Эмма села на кровать и снова смазала ранки на шее. После легла и завернулась в любимое одеяло. Хотелось закрыть глаза и не думать. Ни о чем.

Как ей уже надоел этот Нижний уровень и его проблемы. Почему-то она не удивляется тому, что дикие заболели. Тот образ жизни, который они вели, неизбежно вел к беде. А что делать, если проблема коснется и Темной базы?

7

Вечером пили чай все вместе, в общей комнате. Смерть Кренделя потрясла каждого, и тревога висела над столами и обогревателем и казалась почти осязаемой. Говорили немного. Планировали завтрашнюю вылазку наверх, обсуждали коды пятнадцатых. Погибшего дикого почти не вспоминали. Да и не хотелось.

О смерти Эмма раньше не думала. Это казалось таким далеким, неправдоподобным, что временами представлялось, что смерти не существует вовсе. Сегодня пришлось столкнуться с ней лицом к лицу. Смерть буквально заглянула в глаза, и холод ее взгляда поселился в душе надолго.

– Таис, откуда у тебя оказался ножик? – тихо спросила Эмма.

Нет, это не было дружбой, скорее перемирием. Она обязана Таис жизнью, и она этого не забудет.

– Я уже видела, как нападают эти фрики, потому вооружилась на всякий случай. И пошла с вами именно потому. Подумала, что, если нападет, вам будет сложно.

Эмма кивнула и ничего не ответила. В общем зале было уютно и тепло. Неизменные языки искусственного пламени танцевали предсказуемый танец, пахло кофе и молоком. Мальки хрустели сухарями, Маша и Нитка о чем-то тихо переговаривались. Только Валёк сидел в своей спальне и, видимо, играл.

Федор, как всегда, находился рядом с Таис. Эмма пристроилась недалеко от этих двоих и, хотя говорила себе, что это потому, что теперь у них есть общая история, все равно понимала: на самом деле ей хочется быть около Федора.

Ей нравились глаза Федора, его редкая щетина и манера поднимать одну бровь и смотреть со смесью недоверия и добродушной насмешки. Нравились его светло-русые волосы и длинная челка, которую он то и дело убирал со лба. Ей нравился Федор – по-другому свое состояние Эмма не могла назвать.

Но вот почему он ей нравится, этого Эмма не понимала.