Читать книгу Живые: Мы можем жить среди людей. Мы остаемся свободными. Земля будет принадлежать нам. Мы будем любить всегда - Варвара Еналь - Страница 8

1

– Нет, это никуда не годится. Посмотри, сколько ошибок! Исправляй давай.

– Ну, Маш… Может, я потом, завтра утром исправлю, а?

– Утром будет работать Ромка, его очередь. Так что работай сейчас. И нечего губы дуть, грамотно набирать текст должен уметь каждый. А у тебя через каждую строчку подчеркнуто красным. Кошмар какой-то, а не работа. Сиди и исправляй. Дел на пять минут, а ты ноешь тут уже полчаса…

Таис приподнялась на кровати и с досадой посмотрела на открытую дверь. Машина спаленка – через стену, и дверь в ней тоже открыта, чтобы мог проникать теплый воздух. И ни о каком покое с этими открытыми дверями не стоило и мечтать. Каждое утро и каждый вечер Маша заставляла мальков заниматься. Набирать тексты в текстовой программе, решать задачи, смотреть документальные исторические фильмы. Немного пыталась обучать информатике, но тут она была жестоко посрамлена. Языки программирования все трое мальков знали отлично, у каждого оказался уже законченный небольшой сайтик в корабельной сети. Каждый умел устанавливать и запускать программы, умел форматировать оперативную систему планшетов. Хотя форматировать планшеты тут все умели, это дело простое. Загружаешь программу через флешку, нажимаешь кнопку «Пуск» и ждешь, когда на экране появится слово «Готово».

Маша считала, что дети должны получить образование. Хотя Таис даже не скрывала своего скептического отношения к этому.

– Зачем им это образование? Тем более без диплома, без формы, распределения и нашивок? Кому это надо? Рыскать по мусорке и тырить из автоматов продукты можно и без диплома. Отлично получается, главное – вовремя унести ноги.

– Образование может пригодиться, – невозмутимо отвечала Маша. – Однажды Валька найдет кодовый ключ к системе и отключит автономное управление кораблем. И тогда управлять всем будем мы. Вот тогда и пригодятся умения и знания.

– Ну, на тот случай есть детки со Второго уровня. Можно и их попросить, – съязвила Таис.

Но по большому счету было все равно, чему учит Маша мальков. Надо же чем-то заниматься, так почему бы и не поиграть в учителя?

Но сейчас Таис хотелось отоспаться, день выдался на редкость суматошный. В сон клонило страшно, но голоса за стеной то и дело выбивали из дремоты, врываясь в сознание назойливо и противно. Вовик ныл, Машка его ругала.

Рядом ворочался Федор и тоже тихо ругался под нос. И этому не спится, наверное, болят ожоги на руках.

Таис спустила ноги с кровати, откинула еще влажные после душа волосы за спину, сказала:

– Федь, покажи ладони.

– Да нет там ничего страшного, Тай, не бери в голову, – пробормотал тот, поднимая руки.

– Ничего себе. Это же волдыри! Уснешь тут с вами…

На правой руке Федьки вспухло два белесых волдыря – один на середине ладони, другой на указательном пальце. Кожа обеих ладоней покраснела, но это не беда. А вот волдыри – это проблема.

Большая проблема, потому что лекарствами особо не запасались. Не думали об этом. Спохватывались, когда что-то случалось. А случалось не так часто.

Один раз Вовик свалился с магнитной доски и расцарапал себе локти. Вот тогда Колючий сгонял в медчасть и каким-то образом умудрился стащить у них мазь, заживляющую раны. Правда, мазь эта быстро закончилась – повадились все мазать ей любой порез и синяк. А сейчас бы она очень даже пригодилась Федьке.

– С такими пальцами особо в сети не полазишь, – буркнула Таис, – попробуй подставь руки под холодную воду. Должно помочь. Нас учили этому в классах.

Федор усмехнулся:

– Хорошее средство. Я пробовал, помогает.

Он действительно несколько раз уже ходил в ванную, после возвращался, маша ладонями и разбрызгивая капельки воды.

Чувствуя, как тяжело пульсирует боль в затылке, Таис вздохнула и поднялась.

– Пойду приготовлю чай, что ли. И тебе тоже.

– Не надо, я не смогу держать горячую кружку.

– Я тебя напою, не бойся.

– Да я и не думал бояться. – Федька хмыкнул и опустился на свой матрас.

– Вот и хорошо.

На столе стояла кастрюлька с рисовой кашей, накрытая полотенцем. Готовый ужин. На колченогой табуретке сидела Катя – пристроилась на самом краешке и брезгливо поглядывала на стол.

– Вы ели уже? – спросила их Таис и взялась за стопку мисок из нержавейки.

– А… Что есть? – несмело спросила Катя и зачем-то пригладила и без того безупречно убранные за уши пряди волос.

– Что́ есть, то́ и есть. И быть очень благодарным, что хоть какая-то жратва на столе.

Катя с таким видом посмотрела на рисовую кашу, будто это были какие-нибудь запеченные жуки. Ну конечно, рис на Втором уровне готовили роботы-повара, в таких специальных пароварках. И каждая рисинка получалась отдельной, каждая – целой и пропаренной.

А в кастрюльке каша походила на сплошное белое месиво. Слипшееся, горячее. Лишь сливочное масло сверху чуть придавало привлекательности этому вареву. Ну, тут ничего не поделать. Готовить особо никто не умеет, этому детей на Втором уровне вообще никто не учил. Пришлось самим находить рецепты и догадываться, как можно состряпать ужин, например из риса, изюма и масла. Больше-то ничего и нет, все остальное уже съели.

Таис насыпала себе и Федору полные миски, щедро добавила изюма, сахара. Потом принялась разливать чай. Горячие кружки заметно подняли настроение. Сейчас можно поесть, согреться и отдохнуть. Что-что, а отдых она и Федька заслужили.

Вот только с ладонями Федора надо что-то делать. Но что? При мысли о том, чтобы еще раз подняться на Второй уровень, у Таис сразу портилось настроение. И почему она не припрятала немного мази про запас?

Появился Илья (он устраивал их с Катей небольшой закуток в самом углу базы). Им досталась крохотная дальняя спальня, холодная и темная. У Кати при виде этой спальни глаза стали большими и влажными. Она выглядела такой несчастной, что Таис даже пожалела ее немного.

Федор отдал Илье рюкзак, в котором оказались полотенца, простыни, несколько пар пижам разного размера. Даже нашлась одна наволочка и четыре пары носков.

– Забирайте себе то, что подойдет. Подушки и матрасы тут на базе есть, а вот постельное уже все занято. После еще раздобудете, если что получится.

– Спасибо, – ответил Илья. – И как вы тут выживаете? Роботы вас не находят?

– Не находят. Этот уровень корабль вообще не видит. Кроме мусорки. Считается, что его нет. Тут даже нет знаков Мо-ага – ну, созвездия Гончие Псы. Только знаки старого корабля.

– Какого старого корабля? – удивился Илья.

– Мы думаем, что Моаг не всегда был Моагом. Когда-то корабль назывался «Млечный Путь». Такая информация содержалась в электронных замка́х дверей, которые мы взломали. Ну, название такое было – Нижний уровень станции «Млечный Путь», базы три и четыре.

– А еще какая-нибудь информация была?

– Кроме этой – больше ничего. Какая информация может быть в замка́х?

– Ну мало ли…

Сейчас Илья положил ладони на плечи Кате и сказал:

– Я все устроил в комнате. Правда, кровать там одна, у стены. Но зато есть три стула, я себе на стульях постелил. – Он посмотрел на Таис и уточнил: – Тебя зовут Тая?

– Таис. – Таис изобразила подобие улыбки.

– Скажи, почему вы селитесь по парам? Я так понял, что ты живешь в одной спальне с Федором?

– Так удобнее. И не всегда по парам. Маша вон делит одну спальню с тремя мальками.

Илья кивнул, взял две миски и принялся накладывать кашу. Катя как-то бестолково решила помочь, расставила кружки и пробовала налить в них воды из чайника. Тонкая струйка из блестящего носика ответила быстрым всплеском и закончилась.

– Надо набрать в чайник воды, – снисходительно пояснила Таис, – и включить его. Нажать на кнопочку сбоку.

Дети со Второго уровня не приспособлены к жизни без роботов. Даже чай в кружки им наливали лоны. Где им знать, что воду в чайник надо периодически добавлять?

– Я сейчас все сделаю, Кать, ладно? Таис, где у вас вода? – тут же спохватился Илья.

– Где-где… Вон кран, где посуду Маша моет. Там и набирай.

– Ладно…

– До уровня набирай. Там на чайнике показан верхний уровень. Больше не надо, иначе будет выливаться.

Илья вроде уже начал осваиваться. О Третьем уровне они не спрашивали. Пока не спрашивали. Но это еще впереди – страшное осознание того, что те, кого ты когда-то знал, с кем надеялся встретиться, мертвы. Их просто нет.

Выводить удается далеко не всех. Вот и в этот раз осталась рыжая девочка Эмма, и, судя по всему, помочь ей уже ничем нельзя.

Таис поднялась в свою спальню и присела на матрас рядом с Федором. Его шерстяное одеяло, покрывающее матрас, немного кололо ноги в том месте, где короткие штанины не доставали до носков.

– Надо достать тебе мазь, – сказала Таис и поставила на пол миски и кружки.

Федор снова сидел над планшетом, тыкая в экран пальцами левой руки.

– Хочешь посмотреть запись освобождения Ильи и Кати?

– А есть такая?

– Конечно. Моаг записал. Правда, не знаю зачем.

– Чай будешь пить?

– Да, давай. Я сам справлюсь. – Федька слегка улыбнулся и осторожно взялся двумя пальцами за ручку кружки.

В проеме двери появился Колючий. Без всяких предупреждений тут же заявил:

– Надо выводить Эмму. Сегодня или завтра.

– Ты в своем уме? – Таис сердито зыркнула на черную башку приятеля и мотнула головой. – Сейчас время отбоя. Спать надо.

– Вот сейчас самое удобное время. – Колючий оглянулся и крикнул: – Эй, Илья! Идите сюда, ребята!

Катя и Илья приблизились, оба удивленно и немного недоверчиво щурились. Катя все еще держала в руках кружку с чаем.

– Вы знаете, с кем Эмма живет в каюте? Кроме ее сестры, есть еще кто-нибудь?

– Вы думаете вывести Эмму? – зачем-то уточнил Илья.

– Естественно.

– Она живет только с сестрой Соней.

– Я думаю, может, пойти к ней сейчас, когда все спят, и поговорить. Тем более что вы уже с нами, расскажу ей, как спасли вас.

При слове «спасли» Катя поежилась и шумно втянула в себя воздух. Вот-вот заплачет девочка. Чувствует себя несчастной и обиженной. Так всегда бывает, когда понимаешь, что тебя обманывали. Таис это уже пережила.

– Эмма тебе не поверит. Она просто доложит о тебе донам, и все. Обо мне-то она доложила. Меня поймали, я даже не успел залезть в контейнер. Просто у кафе словили. Роботы сказали, что поступило сообщение, будто я собираюсь тайно проникнуть на Третий уровень, а это нарушение, и потому они забирают меня в Изолятор. Я даже не успел ничего нарушить, забрали только за намерение.

– Думаешь, это Эмма все рассказала?

– Уверен. Больше никто ничего не знал.

– А роботы-лоны не могли подслушать?

– Ее лон отключен от управления процессором Моага, ты же сам его отключил.

– Да, этот робот еще у нее? – Черные брови Колючего взлетели на лоб, а на щеках появились ямочки от широкой улыбки. – Это здорово. Почему же она его не сдала?

– Не знаю. Ребята, я не знаю, как вы ее выведете, но, по-моему, это бесполезно. Вернее, даже безнадежно.

– Ее надо вывести. – Улыбка пропала с лица Колючего. – И я ее выведу, чего бы это ни стоило.

Таис не вмешивалась. Ела кашу и поглядывала на игру Федора на планшете.

Вдруг Федька поднял голову и сказал:

– Надо готовить проходы, надо работать. А у меня пальцы болят, обжег об этого долбаного пятнадцатого. Медленно все будет двигаться. Мы можем просто не успеть.

– А давай я раздобуду тебе мазь, а? – тут же встрепенулся Колючий. – Я тебе мазь, а ты мне помощь, идет?

Федор хмыкнул и кивнул:

– Идет. И слушай, у тебя же должен быть диск с памятью пятнадцатого. Давай полазим в нем, вдруг что найдем дельное?

– Давай. Но после, я пошел за мазью.

– Что, прямо сейчас?

– Нет времени ждать. После того как мы увели этих двоих, – Колючий мотнул головой в сторону Кати и Ильи, – Моаг может поторопиться с Последними Распоряжениями. Осталась-то одна выпускница.

2

– Почему Моаг убивает детей? – Катя задала вопрос и посмотрела на Федора с такой надеждой, будто тот был главным учителем-доном, знающим все в этом мире.

Таис нервно усмехнулась, но ничего не сказала. У Федьки получается лучше всего рассказывать. Можно, конечно, попросить Валька, но тот в последнее время совсем съехал с катушек. Вряд ли он станет объяснять – снимет наушники, посмотрит затуманенным от игры взглядом и, бросив: «Отстань, после», снова погрузится в очередной уровень игры. И как он только нашел время, чтобы помочь им тогда, когда они были в лифте? Понятно, что это было обговорено заранее, но все же…

Федька тоже не сразу оторвался от планшета. А когда наконец поднял голову, глаза его были серьезными и даже немного потемневшими.

– Мы думаем, что в систему попал вирус, который вызвал нарушения в программе. Что-то заставляет Моага думать, что взрослые люди опасны, или не полезны, или еще что. Детей-то Моаг бережет, учит и растит, то есть выполняет старые программы, которые задавали ему люди. Раньше были люди на корабле, это точно. Люди тут были, – повторив фразу о людях, Федор помахал правой обожженной ладонью и скривился. То ли от мысли, что взрослые пропали и даже не оставили хотя бы маленькой весточки своим потомкам, то ли от горевших болью ожогов.

– Куда же делись взрослые? – спросил Илья.

– Понятия не имею. Мы не имеем доступа к управлению кораблем. Поэтому очень много информации остается недоступной для нас. Мы даже не знаем, существует ли Земля и обитаема ли она. Моаг ведет торговлю, это да. Торговые крейсеры приходят по расписанию. Не каждый день, но два дня через два дня. Два дня приходят, два дня не приходят, понятно? Значит, есть еще что-то, кроме этой станции. Или еще такие же станции, или Земля. Я не знаю.

– А если детей используют для науки? – тихо спросила Катя. – Ну, ставят на них опыты.

– Не ставят. Убитых сжигают в лучевом крематории, я сам видел, и не раз. Тела детей никак не используют после смерти. Вот поэтому мы считаем, что это вирус в программах, потому что смысла в этих убийствах нет никакого.

– Что же мы теперь будем делать? – совсем уже глупо спросила Катя.

Таис усмехнулась, глянула на ее прямые, убранные за уши волосы, на тонкую шейку, хрупкую и трогательную. Катя-то совсем еще ребенок, по сути.

– Мы будем жить, – спокойно ответил Федор, – мы будем просто жить. Это уже хорошо. Попробуем раздобыть для вас планшет, но попозже, когда уляжется суматоха после вашего освобождения. Снова проникнем на Третий уровень, планшеты есть только там.

Колючий опустился рядом на матрас и поторопил:

– Хватит трепаться, работай. После поболтаете, времени у вас еще будет предостаточно.

– Что ты сейчас делаешь? Что за проход? – спросил Илья.

Колька зло зыркнул на него черными глазищами, но Федор спокойно ответил:

– Выбираю нужные коридоры и отключаю тепловые датчики. Только в определенных коридорах. На всякий случай.

– Как ты это делаешь? Ты проникаешь в систему управления станцией?

– Да. На самый незащищенный уровень в процессоре Мо-ага. У меня есть код лона, его Колька раздобыл. С помощью этого кода мы и заходим в систему. Моаг принимает нас за робота лона, поэтому нас не вычисляют. Правда, в одном из узлов процессора на Втором уровне помещена наша флешка с этими же кодами. Там специальные программы, блокирующие сигналы от наших планшетов. Это чтобы нас не нашли. Моаг не видит этот последний уровень, его как бы нет на корабле. Это тоже одна из загадок. Я не могу понять, зачем проектировать корабль с уровнем, который не будет использоваться. Может, хотели сэкономить энергию или еще что…

– Тут столько странного, – пробормотала Катя.

На нее никто даже не глянул. Федор снова склонился над планшетом и принялся за планы коридоров, тыча в клавиатуру только одним пальцем. Работал он медленно, но четко, Колючий нетерпеливо дышал ему в ухо и давал дельные советы.

Все-таки Федор очень обязательный. Спокойный и немного медленный. Если сказал, что сделает, значит, сделает. Его даже и не удивить ничем, все он воспринимает как должное. И жизнь эту дурацкую на Нижнем уровне, и необходимость грабить на Втором уровне. И даже необходимость рисковать жизнью.

Таис как-то спросила его:

– Федька, почему ты такой хороший?

Он невозмутимо ответил:

– Закон соблюдаю. – И в глазах его заплясали веселые огоньки.

Федор действительно все делал очень правильно. Не ругался, почти не ругался. Не злился, не обижал никого. Правда, участвовал в ежедневной организации воровства, но это вынужденно. Если бы не обстоятельства – Таис была уверена, – он никогда бы по доброй воле не ввязался в такие авантюры. Работал бы программистом на Третьем уровне или штурманом – он ведь хорошо разбирается в картах, и в звездных в том числе.

– А где те пятеро, что выпускались в прошлом году? – спросила вдруг Катя. – Их называли у нас Магнитной Пятеркой. Самого главного у них звали Игорем. Владик, Женька, Светлана и Инесса. Они… Они ведь у вас, да?

Таис сжала губы и перевела взгляд на стену. Вот сейчас с Катей и случится истерика. Федор молчал, продолжая работать. Колючий тоже как воды в рот набрал. Что ж, жестокая правда лучше, чем красивая ложь…

– Их уже нет, – твердо сказала Таис и посмотрела на Катю, – они не захотели выходить. Мы приходили к ним ночью, разговаривали. Они послали нас подальше и обещали, как придут на Третий уровень, устроить на нас облаву. Мы пришли во второй раз на Третий уровень, когда их уже выводили. Надеялись, что они сами все поймут, и зря. Эти пятеро подняли такой крик, что мы еле унесли ноги. Один из нас погиб. Пятерка тоже погибла. Федька видел, как кремировали их тела.

– Значит… Значит, их нет?

– Ты что, дура? – Раздражение загорелось внутри, точно красный диод на процессоре. – Они мертвы, уже год как мертвы! Их тела превратились в пепел и улетели в космос! Ничего после них не осталось, ни-че-го! Ясно тебе? И наш парень тоже погиб, его подстрелил пятнадцатый, тот самый робот, от которого мы вас спасали.

Лицо Кати покрылось красными пятнами, она зачем-то схватилась за плечо Ильи и тихо выдохнула:

– Этого не может быть. Вы все придумываете…

– Началось, – выдохнула Таис.

– Ребята, давайте вы успокоитесь. Идите ругаться в коридор, – хмуро бросил Федор, – кто не верит, может топать на Третий уровень и спросить у пятнадцатых. Мы никого не держим тут насильно. Предложили вам спасение, вывели вас – сделали что могли. Теперь дальше вы сами решаете для себя. В конечном итоге все сами для себя решают. Те пятеро тоже решили для себя. И Эмме предстоит такое решение.

– Эмму мы выведем! – жестко сказал Колючий, продолжая глядеть на экран планшета.

– Зачем тебе эта Эмма? От нее будут одни проблемы, попробуй уговори еще… – не выдержала Таис.

– Это не твое дело. Ты можешь и не помогать, – бросил Колючий злым тоном.

– И не собиралась. Я еще не совсем сошла с ума. Мне хватило сегодняшнего развлечения.

– Вот и хорошо.

– Ребята, помолчите, а? Тай, не начинай. – Федор наконец оторвался от планшета: – Путь открыт. Запоминай, Колючий. Только я не смогу идти тебя встречать, я устал и хочу спать. Попроси Машу или Нитку.

– Мне Илья поможет. Поможешь, а? Тебе все равно надо учиться, еду добывать придется вам, вы по возрасту еще подходите.

– Помогу, скажешь, что делать? Катя пусть только тут остается…

– Конечно, пусть остается. Пусть ложится и спит. Или фильм какой посмотрит с девочками. С Машей и Ниткой. К Тайке лучше не соваться, она кусается, – сказав это, Колючий бросил едкий взгляд на Таис.

– Вот именно, – ответила она ему.

3

Наконец все разошлись. Колючий с Ильей отправились на охоту – пусть не за продуктами, но все равно это охота. Катю увела Маша, и – судя по звукам из Машкиной спальни – новенькая все-таки расплакалась. Маша утешала ее тихим голосом, предлагала горячего чаю и шоколада. Маша всегда оставляет шоколад и сладкое на всякий случай.

– Сможешь спать? – спросила Таис, глядя, как пытается устроиться на своем матрасе Федор.

– Не знаю. Усну, наверное, голова болит, встали-то мы рано.

– Знаешь, я все хочу спросить… Почему ты тогда, год назад, остался на Третьем уровне? Ну когда тех пятерых мы не смогли вывести. Ты был там до самого конца, ведь так?

Федор вздохнул, перевернулся на живот, посмотрел на Таис. В его серых глазах с еле заметными желтоватыми лучиками мелькнуло странное выражение, будто он знал что-то особенное, тяжелое и грустное. Хотя что такого он мог знать? Таис видела смерть – все тут видели смерть. Это стало таким же обычным, как охота за продуктами. Смерть стала частью их жизни, и ничего тут не поделать.

Иногда удавалось кого-то вырвать у смерти, но это ничего не значило. В любой момент можно было проиграть. И тогда, когда охотились, и тогда, когда оставались без продуктов. И даже тогда, когда болели и пытались сами себя лечить. Все это было глупой игрой, игрой в выживание. И правила тут не соблюдали.

– Я просто подумал, что кто-то должен быть с ними. До конца. Кто-то живой должен проводить их в последнюю дорогу.

– Дорогу до крематория?

– Да.

Голос Федора звучал жестко и твердо.

– Я подумал, что, если мне будет суждено оказаться на их месте, я тоже хочу, чтобы кто-то из наших был рядом. И думал бы обо мне. Хоть чуть-чуть думал обо мне. И, Тай, вместе с этой пятеркой сожгли и Сашку. А Сашка был из наших. Он был наш.

Федор опустил глаза, пальцами левой руки нервно завертел маленький брелок от планшета. Квадратик с эмблемой Моага, покрытый прозрачным пластиком, чуть отражал свет, и блеск его казался глупо-радостным.

– Просто я понял, что должен быть там, и всё.

– Тебе не придется оказаться на месте пятерки, Федь. Я этого не допущу.

Федор усмехнулся и тыльной стороной ладони убрал со лба слишком длинные волосы.

– Я знаю, – чуть веселее ответил он.

– Иногда все это кажется мне бессмысленным. Что нас ждет? К чему мы придем? Какой смысл от всех наших придумок? Что бы мы ни делали – выбраться из этого треклятого корабля мы не можем. Мы ничего не можем, только воровать еду да иногда спасать того, кого получится.

– Ну а что еще делать? Мы пытаемся выжить. Для этого надо думать. Много думать. Надо разгадать загадку этого корабля во что бы то ни стало. Мозги для этого нужны, вот что. Мы имеем дело с высокоразвитым интеллектом, и одолеть его непросто. Но можно. Я уверен, что это возможно.

– Найти код возможно?

Федор дернул плечом, ответил:

– Может, код. Может, выход. Может, дверь ту надо открыть, которую мы с тобой видели. Вдруг там действительно выход из станции. Может, это ангар с небольшими крейсерами, Моаг его закрыл, потому и звезды на двери. Моаг ведь любит везде свой знак совать.

– Мне снится иногда такая дверь. И мне страшно, Федь, – последние слова Таис произнесла почти шепотом.

Почему-то снова пробежали по коже мурашки, и опять встали перед глазами залитые темными потеками углы коридора.

– От Моага одни неприятности. Он наш враг. Лучше не соваться к этой двери, – тихо продолжила Таис.

– Там видно будет. Давай спать, а?

– Подожди, я знаешь что хотела сказать… Все думала об этом. Вот мы выводим и выводим детей, а какой смысл? Мы обрекаем их на гадостную жизнь, полную лишений. Посмотри на Катю. Очень она счастлива? Нужна ей такая жизнь? И нам тоже тяжело. Когда спасенных станет слишком много, как мы будем жить? Что есть, где прятаться? Свободных спален у нас на базе уже не осталось, даже эту дуру Эмму негде будет поселить.

– Посмотри на это с другой стороны. Чем больше детей, тем мы сильнее. Завладеем станцией, возьмем управление в свои руки. Свяжемся с Землей. И освободимся.

– Если эта Земля вообще есть. Я ее никогда не видела, только в учебных фильмах Моага.

– И это тоже нам надо узнать.

– А еще знаешь? – Таис удобно устроилась на подушке и жалобно выдохнула. – Еще я хочу яблок. Ужасно хочу яблок.

– Будут тебе яблоки, подожди. Если выведем Эмму, Колючий будет мне должен. Вот и пошлю его за яблоками. Не переживай, найдем для тебя и яблоки, и бананы.

Федор рывком поднялся и направился к выходу.

– Пойду снова суну руки под холодную воду. Хоть немного, но все-таки помогает. Зараза такая, болит так, что уснуть не могу.

– Хоть бы уже Колючий быстрее принес мазь, – пробормотала Таис, закрывая глаза.

4

Мазь, прозрачная и густая, помогала сразу. Убирала боль, снимала воспаление и способствовала заживлению. Таис сама нанесла ее на ладони Федьки, закрыла банку и убрала под кровать, в металлический сундук со своими вещами.

– Еще пригодится. На базу отдавать не стану, а не то Маша будет любую царапину у мальков мазать.

– Хитрая какая, – хмыкнул Колючий, но без злости.

Ему удалось утянуть еще и несколько пачек печенья, и теперь он нагло ронял крошки у порога спальни и поглядывал на Федора с видом победителя.

– Давайте решать, как выведем Эмму.

– Я должен поспать. После позовем Валька и придумаем.

Так и сделали, хотя Колючий долго и противно возмущался.

Но Таис было уже все равно, она завернулась в одеяло, закрыла глаза и провалилась в теплый, уютный сон. Правда, снились ей погони на магнитных досках и темные коридоры корабля, но эти сны были знакомыми, своими. Они не пугали.

После завтрака Федор и Колючий подключили к планшетам жесткий диск пятнадцатого, и Валёк, который тоже пришел к ним в спальню, удивленно и радостно присвистнул:

– Ого, ребята, нам крупно повезло.

– Что там такое? – Илья, стоявший позади всех, вытянул шею, пытаясь разглядеть информацию на планшетах.

– Давайте создадим общий экран, – решительно сказал Федор, – это должны видеть все. Пригодится. Так будет лучше, чем потом рассказывать и объяснять.

Валёк поворчал немного, что на это уходит слишком много энергии, но согласился.

Три планшета – Колючего, Федора и Валька – немного сдвинули, расположив на матрасе в один ряд. На всех трех открыли специальную программу, соединили все общим паролем – и в воздухе над планшетами возник голографический экран, чуть светящийся зеленовато-синим светом.

Руководил всем, как всегда, Валёк – его планшет служил главным управлением для голографии.

Перед глазами собравшихся открылись многочисленные значки файлов и программ.

Таис пожала плечами и заметила:

– Ну и что дальше? Все то же самое.

– Чему тебя учили в классах, девочка? – не глядя на нее, протянул Валёк. – Названия файлов понимаешь?

– Они что, по-русски написаны? – Ответ прозвучал глупо, но сцепиться с Вальком хотелось ужасно.

Федор положил ладонь ей на плечо и пояснил:

– Это язык программирования роботов. Язык Моага, его учат, но не все дети, а только те, кто тянет на высший балл. Здесь, на диске памяти пятнадцатого, очень много информации. Есть, например, списки всех людей. Всех – и живых, и мертвых. Списки всех детей. Есть расписание крейсеров, есть программы денежных счетов. А самое главное – мы можем заходить в сеть с кодом пятнадцатого. Представь, сколько всего можно нарыть…

– У пятнадцатого код из пятнадцати знаков, – заметил Колючий.

– У лона только из шести, видимо, поэтому лон считается шестым.

– А у двенадцатых, выходит, код должен насчитывать двенадцать знаков, да? – уточнила Таис.

– Молодец, соображаешь, – съехидничал Валёк.

– Что это за списки? – Федор ловко провел пальцами по сенсорному экрану Валькиного планшета и открыл один из файлов.

– Что ты лезешь! – поморщился Валёк, но тут же всмотрелся в экран.

Три колонки с числовыми номерами. Длинные ряды номеров, цифровое значение которых показалось Таис смутно знакомым.

– Это мое имя, – сказал вдруг Илья, показывая на верхнюю строчку правой колонки, – а это Катино. А Эммы тут нет.

К именам детей Моаг прилагал номер. Каждый ребенок знал свой, но Таис уже успела забыть, под каким номером значилось ее имя. Давненько уже не пользовалась этой информацией, вот и вылетело из головы. Но Илья, понятно, помнил хорошо.

– А вот этот ряд – имена живых, что ли? Похоже, да, – сказал Федор, приблизив лицо к голографическому экрану.

Он без труда разбирал язык, на котором Моаг заносил имена в списки.

– Эмма в нем первая, – заметил Илья.

– Это список детей, точно, – согласился Валёк, – левый список – это дети Второго уровня. Все имена детей. Когда кликаешь на числовое имя – открывается файл, в котором вся информация о ребенке. Пятнадцатые держали в голове всю инфу о детях, даже их оценки и сведения о болезнях. Медкарточка, карточка успеваемости – все, что есть на личном планшете каждого ребенка. Правда, выхода на личный планшет у пятнадцатых нет, это, видимо, только у Моага.

– А средний список – это…

– Это убитые. Список очень большой, больше, чем список живых детей.

Валёк одним кликом заставил курсор опуститься в самый низ списка и открыл первое имя внизу.

– Это файл штурмана корабля «Млечный Путь». Его звали Шереметьев Андрей. Даты его смерти нет, но раз он в списке мертвых, значит, все так и есть.

– Похоже на твою фамилию, – заметила Таис и посмотрела на Федора.

– Да, похоже. По фамилии я – Шеремет.

– Илью и Катю не занесли в список умерших. Они в третьем списке.

– Значит, третий список – это мы? – уточнила Таис.

– Сейчас глянем. Что-то он слишком длинный для нас, – задумчиво произнес Валёк, – наши имена тут есть, да. И твое имя, Тайка. И Никино, и Машино. И даже имена диких, хотя я не всех их знаю по имени…

– Потому что они дебилы, и имена им не нужны. – Таис фыркнула, глядя на экран.

– Дебилы они или нет, но они с нами в одном списке. А еще с нами в списке куча каких-то людей. Имена, имена.

– Так посмотри их файлы.

– Смотрю. Видимо, это члены команды. Медкарточки, денежные карты с паролями. Денег там, наверное, немерено. Имена их мне ни о чем не говорят. Некоторые по возрасту уже очень старые. Почему они все в одном с нами списке? Тоже скрывались на Нижнем уровне?

– Да, – твердо сказал Федор, – они тоже с одного уровня. Тут есть кодировка в названии списка. Второй уровень – это живые дети. Третий – это мертвые. А Первый уровень – это мы.

– Значит, корабль все-таки знает о Нижнем уровне. Но датчиков тут нет почему-то.

– Да поди разберись во всем этом, – невесело заметил Федор.

– Да черт с ними, с этими списками, – не выдержал Колючий, – давайте придумаем, как вывести Эмму.

– Сегодня по расписанию приходит крейсер. А что, если попробовать зайти на Моаг под паролем пятнадцатого? Могут пятнадцатые составлять расписание для донов? Можно было бы всех роботов на Третьем уровне перекинуть на разгрузку крейсеров. На сопровождение оставить только одного. А с одним роботом вы справитесь, так, ребята? – Валёк говорил, не отрывая глаз от экрана.

– Какой умный, – поморщилась Таис, с неприязнью глянув на русую макушку Валька, – поди-ка справься сам с одним роботом. А я посмотрю, как ты в штаны наложишь.

– Может, попробовать пробраться на Второй уровень все-таки, – не обращая внимания на колкости Таис, предложил Федор.

– Там тебя и возьмут, тепленького, – Таис даже не хотелось смеяться над этим нелепым предложением, – рыжая эта даже говорить с тобой не станет. Вызовет роботов, а после подсчитает бонусы.

– Это потому, что она понятия не имеет, что на самом деле творится на корабле. Ты и сама бы сделала так же. – Колючий нахмурился, свел к переносице черные широкие брови.

– Я сама поверила друзьям, между прочим. И я тут, как видишь. А твоя Эмма поверит Илье? А, Илья? Пойдешь с ней разговаривать?

– Я что, дурак? Мне уже хватило сидения в Изоляции.

– Вот, пожалуйста. Таким правильным, как Эмма, лучше с честью умирать на своем желанном Третьем уровне. Так же, как и той Магнитной Пятерке. Мы тогда рисковали совершенно зря, и Сашка погиб зря. А он не был таким дураком, как эти пятеро. Сашку мне жалко, а этих пятерых нет. И сейчас тоже кто-то должен идти и рисковать ради этой дуры. Кто пойдет? Илья, ты пойдешь?

Илья поднял брови, растерянно пожал плечами.

Таис мотнула головой в его сторону и слегка улыбнулась:

– Колючий, кто пойдет с тобой, ты думал? Кому нужна эта головная боль?

– Значит, я пойду один. И всё.

– Я пойду тоже, – спокойно сказал Федор, не отрывая взгляда от экрана, – у пятнадцатых приоритетной задачей является погрузка крейсеров и безопасность Третьего уровня. А у двенадцатых, видимо, безопасность детей и выполнение задач, связанных с детьми. Можно перебросить всех пятнадцатых на крейсеры, попробовать по крайней мере. Выручать надо на Третьем, там нет детей, там никто не будет мешать.

– Кроме пятнадцатых. А это такая мелочь, – снова съехидничала Таис.

– Пробуем на Третьем, – решительно сказал Колючий, – у нас должно получиться.

– Хорошо бы, – тихо ответил ему Федор.

– Как вы попадете на Третий уровень? – спросил Илья.

– У нас есть программы, съедающие файлы замко́вой системы. Нет установочных файлов, вся система рушится, и двери открываются. Правда, Моаг быстро ставит новую, это минутное дело. Но, пока он ставит, мы уже на уровне. Надо только продумать отход.

– Снова через лифт?

– Правило охоты номер один, – Федор оглянулся и посмотрел в глаза Ильи, – никогда не уходи одним и тем же путем. Особенно с Третьего уровня. Дорог должно быть несколько. Меняй варианты, иначе ты труп в первую же свою охоту. Мы все подготавливаем тщательно, чтобы быть уверенными, что наш человек вернется. Но иногда возвращаются не все.

– Из-за таких дураков, как Эмма, – добавила Таис.

– Кто еще пойдет? – спросил Колючий, оглядывая всех.

Валёк только пожал плечами. Маша, стоявшая у самого дверного проема, даже не шелохнулась. Где-то в глубине общего помещения журчала вода: видимо, Нитка мыла посуду после завтрака. Она не интересовалась выводом новых людей. И правильно, зачем ей это все нужно? Как говорил Валёк, какого черта?

– Значит, идем вдвоем, да? – уточнил Колючий.

– Значит, вдвоем, – согласился с ним Федька.

– Я вам все сделал, – сказал вдруг Валёк, – составил распределение для пятнадцатых, коридоры у лифтов D и Е будут свободны. Эти лифты дальше всех от платформы для приемки грузов. Мимо них Эмму проведут обязательно. А потом вы можете делать что хотите. Мне по большому счету все равно, выведете вы ее или нет. Я рисковать ради кого попало не собираюсь. И Тайке тоже все равно. Верно, Тай?

– Тебе-то какое дело, все равно мне или нет?

– Да это я так, к слову, не бери в голову.

Таис посмотрела на значки и окошки открытых файлов на экране, окруженном слабым зеленоватым свечением, убрала падающую на лоб челку и подумала, что уже ненавидит эту Эмму. Потому что Федор снова будет рисковать. И Колючий тоже. И ей, наверное, тоже придется идти вместе с ними, не отпускать же их двоих.

5

Два старых нейтфона Федор хранил в сундуке Таис, том самом, что стоял под кроватью. Иногда Таис доставала эти тонкие широкие пластинки – очень широкие, сейчас таких моделей не выпускают – и смотрела фотографии и игры.

Голографической системы на этом старье не было, потому приходилось довольствоваться сенсорным тонким экраном. На четких снимках стояли мужчина и женщина. Оба молодые, красивые. В разных позах, в коридоре корабля, на ступеньках крейсера, который, видимо, находился в каком-то ангаре. Несколько фотографий в помещениях станции. Наверное, это был «Млечный Путь», потому что знакомые два треугольника на нашивках формы этих людей можно было легко рассмотреть.

Фоток было мало: наверное, не успели еще нафотографировать. Где сейчас эти люди? Кто они такие? Какое отношение имеют к Моагу?

Ни Федор, ни Таис не смогли этого понять. Информации на нейтфоне не было почти никакой, кроме нескольких фоток. Даже музыки не было.

Второй нейтфон вообще оказался девственно-чистым. Его иногда использовали во время охоты. Вот и в прошлый раз, когда Таис добывала еду рано утром, Федор брал его с собой.

Коммуникатор-нейтфон с фотографиями не трогали, берегли. Почему – Таис не могла себе объяснить. Что-то было в этих фотографиях, что-то, что говорило о том, что существует еще мир, кроме станции Моаг. Мир, в котором люди могут вырастать и становиться взрослыми.

Когда наконец Валёк и Федор свернули голографический экран и спальня опустела, Таис вытянула нейтфон с фотографиями, улеглась на кровать и принялась снова просматривать снимки. Если бы можно было хотя бы узнать, кто эти люди…

На устройстве хранилось всего одно текстовое сообщение. Номер, с которого оно пришло, не отвечал. Ничего, даже не было слов о том, что абонент недоступен или связь временно нарушена из-за помех в космосе.

Сообщение содержало странный символ, и Таис не могла понять, что оно означает. Значение этого сообщения терялось, как потерялись в космосе дети со станции «Млечный Путь».

«Я – знак “сердечко” – тебя». Вот и все сообщение. Что это значит? Зачем ставить между этими местоимениями знак, обозначающий внутренний человеческий орган?

Смысла в этом не было никакого. Таис и не пробовала его отыскать. Но иногда, когда становилось совсем тошно, она доставала нейтфон и перечитывала странный текст. Вновь и вновь.

«Я – “сердечко” – тебя».

Что это значит?

Федор о чем-то договаривался с Вальком в коридоре. Когда он вернулся, Таис сунула коммуникатор под подушку и сказала:

– Я иду с вами.