Читать книгу Жемчужный принц - Варвара Иславская - Страница 6

Закончив обедать, принц задумался. Ему было странно, что Кроун не пришел к нему. Обычно он был очень щепетилен в вопросах, касающихся комфорта его высочества. Принц знал Кроуна с самого детства, но никак не мог до конца понять этого человека, а уж тем более его планов и намерений. Посягательство на крохотное Жемчужное королевство, которое по наследству переходило (а вернее уже перешло) к принцу Перлю, было неблагоразумно и даже глупо. Кто примет грубого регента, когда есть молодой красавец принц, который хоть и чудит со своим зеркалом, но все равно принадлежит к венецианской аристократии. Конечно, 21-летнему юноше не хотелось вникать в государственные дела, но он не мог нарушить династические законы и по праву наследовал трон. «Почему я так боюсь тебя, Кроун? Почему не испытываю к тебе дружеских чувств, как к Фаустине?» – задавал себе вопрос принц.

Перль посмотрел на небо и увидел, что оранжевое солнце потускнело, и его накрыли серые рваные облака, предвещающие дождь.

«Надо уходить отсюда», – подумал принц, совершенно забыв о серебряном ключе и своей матери, королеве Маргарите, которая после смерти уже 19 лет лежала в тронном зале и, похоже, никто не собирался предать ее тело земле.

Пройдя через мраморную гостиную, он вошел в свою спальню, где было темно, потому что Витторио, опасаясь гнева хозяина, так и не раздвинул шторы. В темноте мерцало только заветное зеркало. «Пройди сквозь это зеркало, принц», – вспомнил Перль слова Сафо. «Нет, Сафо, я еще не готов к такому подвигу», – мысленно ответил поэтессе принц.

Однако проходя мимо зеркала, он все-таки украдкой взглянул на свое лицо и с ужасом заметил, что помимо складки под подбородком, у него наметились две носогубные морщины.

«Нет, я не буду рассматривать себя!» – воскликнул принц и ничком упал на свою роскошную постель. Страх, скорбь вместе с запутанными отношениями мира взрослых исчерпали силы юноши, и он уснул. Часы показывали десять часов вечера.

В половине одиннадцатого в спальню зашел Кроун. С нежностью посмотрев на Перля, он подошел к нему, убрал упрямые черные кудри с его лица, погладил мускулистые плечи, подоткнул одеяло, а потом приложил губы к юному лбу принца.

– Как ты устал, мой мальчик, – вздохнул Кроун. – Но все равно ничего в этом мире нет совершеннее тебя.

Слава Богу, что глазастый Кроун не заметил серебряного ключа, который принц так неосторожно положил на ночной столик.

– Спокойной ночи, – пожелал принцу Кроун. – А мне придется идти отдавать долг этой принцессе Фаустине, – сказал Кроун, и, вздохнув, покинул покои принца.

А за окном выла и грохотала природа. Палящее дневное солнце как будто бы оскорбило прохладное море своим огнем, и ночью разразился настоящий поединок между стихиями. Беспощадный, проливной дождь и оглушающие раскаты грома сотрясали бирюзовую Адриатику, как будто бы хотели напомнить людям об их грехах и несокрушимой силе возмездия.

Около часа ночи буря почти стихла, превратившись в неприятно моросящий дождик. Исчезли страшные темные облака, и на сером небе стали появляться тусклые звезды, свет которых становился все ярче и ярче.

Принц проснулся от какого-то шума. Открыв глаза, он увидел, что это всего лишь дождинки назойливо барабанят по прозрачному стеклу. Он снова попытался уснуть, но не смог, потому что стук повторился и был еще настойчивее. Откинув одеяло, принц встал с постели, запахнул халат, подошел к окну и открыл его. С удивлением он обнаружил, что за окном стояла нищенка в черном плаще и белой маске, закрывающей почти все лицо.

«Как она смогла пройти сюда?» – подумал принц.

– Кто ты? – резко спросил принц.

– Вы не знаете меня, ваше высочество, но я должна передать вам вот это письмо. – И нищенка, вытащив из-под черного плаща руку, передала принцу сложенный вдвое белый листок.

– От кого это письмо? – спросил принц, но никого не увидел, потому что нищенка исчезла, словно растворилась в блестящих капельках дождя.

Тогда принц сел за бюро, раскрыл аккуратно сложенный листок и начал читать неизвестное послание:

«Всемилостивейший сеньор, высокочтимый правитель Жемчужного острова, нижайше прошу Вас выполнить последнюю просьбу Вашей преданной подданной.

Сегодня, когда часы пробьют два час ночи, прошу вас прийти в лес на старое афинское кладбище. Искренне уверяю, что сие свидание останется в тайне и ничто не повредит репутации и чести Вашего Высочества.

Ваша преданная, искренняя, любящая…»

«А далее стоит многоточие, из чего следует, что отправительница, а это, несомненно, женщина, не пожелал назвать своего имени», – подумал принц. «Раз девушка просит, то разве можно ей отказать? Хотя это наверняка какая-нибудь ловушка, связанная с ключом от траурной залы. Что же делать? Не могу же я показать себя трусом! Все-таки я – сын королевы Маргариты, могущественнейшей из фей!»

Принц посмотрел на часы. Они показывали половину второго ночи.

Некоторое время он смотрел перед собой, потом резко встал и подошел к зеркалу. Ничего не изменилось на его прекрасном лице – та же глубокая морщинка под капризной нижней губой и те же ужасные полосы, идущие от носа к верхней губе. Хотя…принцу показалось, что эти признаки «старости» были уже не так заметны, как в первый раз. Но возможно они были не столь заметны из-за мягкого.

– Какая теперь разница! – воскликнул принц. – Все равно придется идти, – и он распахнул шкаф, чтобы достать оттуда подходящую для подобного случая одежду.

Облачившись в черные кюлоты (короткие штаны) и красную рубаху, принц прикрепил к поясу шпагу, накинул черный плащ и уже собирался выйти за дверь, как вдруг ему пришла в голову мысль украсить голову монаршим венцом, но он сразу понял нелепость этой затеи. Ну, зачем на старое афинское кладбище надевать монарший венец? Тем более, ночью? И вообще кто это сейчас поймет?

К морю принц спустился по той же потайной лестнице. Перейдя через пляж, он пошел по размытой дождем, брусчатой дороге, которая вела к афинскому лесу.

Когда принц вошел в лес, ему стало неприятно: вековая листва деревьев загораживала усыпанное звездами ночное небо, а каждый пень или поваленное дерево напоминали чудищ из страшных сказок, которыми в детстве потчевал его Кроун. Трава шуршала и если прислушаться, то создавалось впечатление, что она разговорила на своем, ведомом только ей языке. Ухали совы, неистово человеческими голосами кричали какие-то птицы, сотрясая деревья и обдавая принца холодными, пронизывающими потоками дождевой воды.

Принц с детства знал этот лес и не мог заблудиться. Минуя чащу, он вышел на посыпанную галькой дорожку, которая вела на старое афинское кладбище, представляющее собой различные по форме, состоянию и богатству надгробия без оград и часто без надписей.

Исповедуя язычество, древние греки придавали большое значение загробной жизни, и ритуал захоронений представлял особую важность не только для усопшего, но и для тех, кто оставался жить на земле. Хоронили абсолютно всех: богачей, бедняков, поверженных врагов. В рот усопшему обязательно клали монетку, чтобы заплатить суровому Харону, перевозчику душ умерших, а в руку давали медовую лепешку, иначе яростный пес Цербер мог разорвать на части бедную душу.

Старое афинское кладбище находилось на поляне, и поэтому свет звезд хорошо освещал древние могилы. Под высокими склепами с колоннами и статуями покоились тела зажиточных граждан, а ведущие вниз узкие лестницы напоминали врата в загробный мир. Но большинство могил все-таки представляли собой простые белые камни с почти стершимися надписями. Сейчас здесь редко хоронили, и это кладбище считалось забытым и заброшенным.

Над принцем навис мертвенный лик кладбищенской луны. Принц тяжело вздохнул. Ему, было неприятно, находится здесь, одному, среди застывшей жизни. Но королевское слово надо держать. Иначе, какой же ты принц? Неожиданно ему показалось, что вдали среди белых надгробий стоит девушка в открытом алом платье.

– Сеньорита, подождите! – закричал принц и побежал навстречу девушке. Подбежав поближе, он с ужасом обнаружил, что это была могильная плита с портретом девушки в красном, будто бы пропитанным кровью, платье. От принца не ускользнуло и то, что сама могила была свежая.

Принц подошел к плите, прикоснулся пальцами к пылающей в темноте красной ткани и почувствовал влагу. Посмотрев на ладонь, он увидел, что с его тонких пальцев стекают капельки крови.

– Видишь, что ты сделал со мной? – услышал он за спиной надтреснутый женский голос.

Принц обернулся и увидел, что прямо перед ним стояла девушка в грязном, покрытом комьями земли саване. Черты ее лица были бледны, губы сжаты, только глаза смотрели живо и страстно. Под длинными ногтями девушки навеки скопилась кладбищенская грязь.

«Вот какая бывает смерть», – подумал принц. «Ну, ничего, попробуем и ее встретить достойно!»

Собравши волю в кулак, и несколько раз судорожно глотнув, принц улыбнулся и вежливо спросил:

– Чем же я вас обидел, сеньорита?

– Меня полуживую завернули в грязный саван, скинули в черную могилу, а землю оплевали! Днем мой бестелесный дух мечется в поисках помощи свыше, а ночью я вылезаю из земли и хожу по этому лесу. Знаешь, как ужасно лежать под землей, где нет ничего, кроме тупой бесконечности! – И девушка заплакала.

– Ты что, живешь между небом и землей? – догадался принц.

– Никто из людей не знает, где кончается жизнь и начинается смерть, – послышался низкий женский голос.

Принц посмотрел в сторону, откуда доносился голос и увидел, что рядом с могилой стоит та странная нищенка, которая передала ему ночью письмо. Только теперь она была одета во все белое, включая плащ и перчатки. Лицо ее закрывала такого же цвета маска.

– Эта девушка была влюблена в вас, принц.

– Простите, а с кем я имею честь разговаривать? – вежливо спросил Перль.

– Зовите меня Мойра.

– Мойры – это богини судьбы у древних греков. Их звали Клото, Лахезис и Атропа. Клото прядет жизненную нить человека; Лахезис, не глядя, вынимает жребий человека, а Атропа заносит все в длинный свиток.

– Вы прекрасно осведомлены, принц, и с вами приятно побеседовать, но я лишь помощница моих строгих хозяек. И потом не все так просто, как вы только что рассказали. Эта девушка решила пойти против своей счастливой судьбы и бросилась вниз с изумрудного утеса. Она – самоубийца.

– Но зачем? – удивился принц.

– Потому что… потому что я влюбилась в вас! – И девушка, подбежав к принцу, упала перед ним на колени и стала неистово целовать его руки. – Я работала служанкой во дворце. Я полюбила вас сразу, и больше мне ничего не нужно было в жизни, хотя мне предлагал руку и сердце богатый купец с Риальто! Но я видела только вашу воздушную походку, развивающийся белый плащ и эти синие-синие глаза! Они преследовали меня днем и ночью! Потом я часто видела, как вы сидите на изумрудном утесе и разговариваете с чайками. Спрятавшись за кустами роз, я часами смотрела на вас и мечтала о том, как бы нам хорошо было вместе! Бегать по зеленым лугам, качаться на бирюзовых волнах и упиваться друг другом! – Неожиданно девушка остановилась. – Вы плачете принц? Из-за меня?

Принц хотел что-то ответить, но не смог, потому что рыдания сдавили ему горло, сердце дрогнуло, и он невольно прислушался к доселе неизвестному ему чувству, к некоему трепету, напоминающему биение крыльев невидимой бабочки вместе с отчаянным осознанием невозможности помочь стоящему перед ним человеку. Так он впервые познал сострадание. Принц много раз слышал это слово, но ощутил его в первый раз. Наконец он взял себя в руки и сказал:

– Сам того не желая, я принес тебе горе. Как тебя звали?

– Ческа, – ответила девушка.

– Франческа, – уточнила Мойра.

– Чем я могу помочь тебе, Франческа?

– Вы уже помогли ей, принц, – сказала строгая Мойра.

– Своей жалостью, принц, вы освободили мою душу.

– А разве у тебя нет возможности вернуться на землю? – удивленно спросил принц.

– Мойра говорит, что есть, но я не хочу. Снова придется идти по тем же следам. Но мы завидуем вам.

– Правда? – усмехнулся принц.

– У вас есть страх смерти, а мы его потеряли, а значит, не можем созидать.

– Ты очень добр, жемчужный принц, – сказала девушка, и лицо ее порозовело.

– Ты ошибаешься, – мрачно сказал принц. – Я – Нарцисс. На этом свете меня волнует только мое отражение.

– Это всего лишь твои глаза, но не твое сердце.

– Ты немного успокоила меня, Ческа, которая живет между небом и землей, – улыбнувшись, сказал принц и поцеловал девушку в щеку.

Раздался страшный грохот, подобно раскату грому, все вокруг почернело, задрожали старинные могильные плиты, Франческа упала на землю, и ее тело начало на глазах разлагаться.

– Я опять что-то наделал? – с ужасом воскликнул принц.

– Все в порядке, добрый принц, – спокойно сказала Мойра, подходя к телу. – Вы простили ее, пожалели и освободили от мук ее душу. А тело ее поручите мне.

– Может, вы и меня заберете, Мойра?

– Вам до этого еще далеко, жемчужный принц. Мне было нелегко уговорить моих хозяек дать шанс этой душе, а на вас я и вовсе не надеялась. Все. Идите. Уже почти три часа ночи. Прощайте, принц.

– Прощайте, – еле слышно ответил принц и, не разбирая дороги, побежал из леса прямо к морю. Глотая пересохшими губами соленый воздух, он чувствовал, что противные его душе чувства отпускают его, как яркое солнце сменяет летний дождь, обнажая вокруг себя разноликий мир, пышущий жизнью мир. И принц впервые почувствовал биение своего сердца.

Ему захотелось скинуть с себя одежду и поплескаться в темных ночных волнах, но это было опасно, ибо слишком сильно закрутилась веревочка интриг и опасностей.

Завернувшись в плащ и надвинув на лицо капюшон, принц отправился во дворец. Голова болела, тело дрожало, а мысли путались. Слишком много событий упало на его девственный, почти оранжерейный мозг, который доселе жил книжными знаниями, да сладкими грезами.

У самого начала мраморной лестницы принц неожиданно споткнулся о Робина, который пригорюнившись, сидел на мокрой ступеньке.

– Черт бы тебя взял, Робин! – Я бы мог тебя убить! – рассердился принц. – Ты же всегда появляешься из воздуха. Что, решил заделаться человеком?

«Что с ним? – подумал добрый человечек. „Он раньше никогда не ругался. Куда делась его робость?“»

– Прости меня за грубость, милый Робин, но мне приходится расхлебывать дела, в которых я не участвовал и не имею о них никакого понятия. – И принц дружески похлопал Робина по худенькому плечику.

– Фаустина умерла! – тихо сказал Робин и заплакал.

– Что??? Этого не может быть! Мы только сегодня с ней общались! Где она! И где Кроун? Я давно хочу с ним поговорить, но он явно избегает меня!

– Я искал его, но нигде не нашел. Сегодня была странная ночь. Я видел, как около двух часов ночи вы спускались с лестницы, а потом исчезли, и какое-то время у меня было впечатление, что вы вообще покинули остров.

– Перестань задавать вопросы, Робин! – грубо одернул его принц. – Вы, эльфы вместе с вашими стрекозами и саламандрами наделали здесь ходов и выходов и перепортили все дороги!

На этот раз добрый Робин не выдержал. Он встал во весь свой маленький рост, расправил уши, выставил чуть вперед свое лохматое пузико и строго сказал:

– Не забывайте, ваше высочество, что ваша матушка, королева Маргарита была могущественнейшей из фей и повелевала этим лесом. Поэтому многие вопросы вы можете спросить непосредственно у нее. Фаустина (здесь Робин прослезился) дала вам ключ от тронной залы. Остальное в ваших руках.

Принц внимательно посмотрел на Робина и после короткой паузы сказал:

– Ты прав, добрый эльф. Просто слишком много навалилось на мою голову. – И принц по привычке тряхнул своими роскошными черными кудрями.

– Только ваша шевелюра начинает седеть, принц, – грустно сказал Робин.

– Что???

– У вас появились седые волосы. Вот что.

– Все! Хватит! Поговорили! – срывающимся от волнения голосом сказал принц, отодвигая на второй план свои проблемы. – Где Фаустина?

– Лежит как неживая кукла у входа на ваш балкон. Нам нужно только подняться. Ты можешь перенести меня по воздуху?

– Нет, ваше высочество. Вы слишком тяжелый.

– Тогда побежали.

Через какие-то три минуты они увидели грустную картину. Фаустина с растрепанными, неубранными волосами сидела, неловко облокотившись о закрытую балконную дверь. Лицо ее было белее снега, губы полураскрыты, а из уголка рта текла струйка крови. На ней была надета только длинная белая рубашка с туго зашнурованным корсетом. Зеленые на каблучках туфли сиротливо валялись рядом, а пальцы ног Фаустины приобрели неприятный фиолетовый оттенок.

Принц подбежал к Фаустине, снял с себя плащ и завернул ноги принцессы. Потом он приложил ухо к ее груди и стал слушать, бьется ли у нее сердце.

– Она жива, Робин! – радостно воскликнул принц. – Просто либо напилась, либо потеряла сознание. Я читал, что такое часто случается с принцессами.

– Она ныряльщица за жемчугом, а не принцесса, – уточнил Робин и аккуратно подобрал зеленые туфельки Фаустины.

– Открой мне дверь, а я внесу ее в покои.

Словно пушинку, принц аккуратно взял Фаустину на руки и понес к себе в спальню, минуя сад, мраморную гостиную со статуями богов и освещенный цветными фигурными светильниками, коридор.

Робин предупредительно открыл дверь спальни, а принц, не разбирая, сразу уложил Фаустину на свою огромную кровать, крытую покрывалом из красного атласа.

– Вы могли бы положить ее на диванчик, принц, – тихо напомнил Робин.

– Ты сам сказал, что, возможно, я вообще не монарх, а какой-нибудь затерянный во времени эльф.

Между тем принц шумно выдвигал ящики деревянного бюро, но никак не мог найти то, что ему нужно. Потом он немного подумал и сказал:

– Все! Я знаю, что делать!

Из маленького ящика прикроватного столика принц достал флакон с желтоватой жидкостью.

– Робин, беги в туалетную комнату, возьми стакан накапай туда несколько капель и разбавь водой. Потом дай выпить Фаустине, а я тем временем сниму с нее этот грязный плащ. Моя постель сегодня, правда, хороша! Никогда не видел красного атласа, расшитого невидимым кружевом!

Принц стащил с Фаустины мокрый плащ, осторожно расшнуровал корсет, мельком взглянул на ее обнажившиеся персиковые груди и подложил под ее голову подушку. В это время Робин уже осторожно поил принцессу желтоватым снадобьем.

– Ну, еще один глоток, принцесса. Один маленький глоточек, и вам станет легче.

Прямо на глазах к принцессе быстро возвращался ее прежний вид. Щеки порозовели, волосы легли мягкими волнами, а кожа приобрела свой обыкновенный оттенок. Только глаза принцессы оставались тоскливыми и отрешенными. Было видно, что ее мучила глубокая, непреодолимая печаль. Она повернула голову к принцу и недовольно спросила его:

– Откуда у тебя ландышевое противоядие?

– Так ты мне его сама дала в детстве, на всякий случай. Вдруг объявится еще один регент?

Фаустина только улыбнулась в ответ.

– Что случилось, принцесса Фаустина?

– Я… – И Фаустина многозначительно взглянула на Робина.

– Я все понял и удаляюсь.

– Спасибо тебе, добрый Робин. Что бы я делал без тебя? – сказала принц, и снова дружески похлопал эльфа по плечу. В тот же миг Робин исчез. – Он все равно слышит через стены, – хохотнул принц. – Ну, рассказывай, тетушка Фаустина. Тебе не холодно? Может быть, растопить камин?

– Ты забыл, что я бывшая ныряльщица за жемчугом.

Жаль, что я больше не смогу возвратиться к своему занятию. В нем были романтика и риск.

– И все же, что случилось?

– Кроун больше не любит меня. Он держит меня здесь из чувства долга, если подобное понятие вообще известно ему.

– Ты преувеличиваешь, Фаустина! Совсем недавно утром он выходил из твоей спальни.

– В интимной жизни, принц, важно качество, а не количество, – объяснила Фаустина. – Он выполняет свой долг, чтобы потом избавиться от меня.

– А почему вы не поженились в юности? – наивно спросил принц.

– Потому что у него были другие планы. Он хотел славы, престижа, величия. А что могла дать ему я? Убогую хижину за кирпичной стеной и простую белую жемчужину?

– Подожди, Фаустина. Какая еще кирпичная стена?

– Ты что, не знаешь другую сторону острова? Странно. Видимо, твои игры с зеркалом действительно серьезны. Прямо за Старым афинским лесом находится стена, которую не объехать и не облететь. За ней живут те, кто работает на тебя в твоем маленьком королевстве – рыбаки и ловцы жемчуга. Когда-то и я там жила в убогой лачужке. Утром я ловила жемчуг и получала за него еду. Иногда в самые счастливые дни нам выдавали небольшие деньги, на которые мы покупали себе все необходимое. Кроун тоже был ныряльщиком, но потом каким-то образом попал в придворные. В деревне ходили слухи, что он совершил какое-то преступление, но мне все равно. Если бы ты знал, как мы в юности любили друг друга! Один взгляд на его сильное тело вызывал у меня страстное желание слиться с ним, как ты хочешь слиться со своим зеркалом! Мы плескались в водах Адриатики, а волны как будто бы шептал нам: «Я люблю тебя, я люблю тебя…» А сейчас Кроун постоянно отводит от меня глаза. Мужчины ненавидят женщин, которые их искренне любят. А больше всего, – с яростью заявила Фаустина, – они никогда не возвращаются туда, где совершили подлость!

– Ну, не все же мужчины такие! – возмутился принц.

– У тебя будет время доказать это и еще многое другое.

– И что же ты сделала с собой? – не унимался принц.

– Я приняла маковую настойку, чтобы заснуть вечным сном, а потом испугалась одной очень странной вещи – остаться наедине со своей душой. И я поползла к тебе, моему юному другу.

– О, Фаустина! – зарыдал принц, целуя сухие щеки принцессы. – Ты мне всегда была как родная мать. Помнишь, как ты учила меня плавать, а я кричал и боялся воды. А когда ты брала меня на руки и хотела поиграть со мной, приходил грозный Кроун и уводил меня. А мне так хотелось побыть еще немного с красивой молодой женщиной, почувствовать ее руки, локоны, обнять за шею. Но этого не происходило.

– Это все в прошлом, принц. Я одна в этом мире наедине со своей бедой.

– Как это? – не понял принц.

– Понимаешь, когда остаешься наедине с собой, вот здесь (и Фаустина приложила руку к своей широкой груди) с тобой остается твое истинное «я». Я не очень грамотная, но, наверное, здесь находится наша душа. Это «я» всегда должно быть чем-то заполнено, а когда оно пусто, ты как будто бы вообще перестаешь существовать. Ты ни с кем не связан. Всю жизнь моим вторым «я» был Кроун, а сейчас его нет.

– Но что-то все-таки волнует тебя?

– Ты – принц Перль, сын королевы Маргариты, правительницы Жемчужного острова. Ее тело до сих пор не предано земле, а ты все медлишь и не хочешь найти истину.

– Кроме поиска истины, у меня появилось много других неотложных дел, – буркнул принц. – Я решу и этот вопрос, но сначала я желаю видеть Кроуна.

– Ночью Кроун приходил ко мне, но не ради меня, а для того, чтобы узнать, где ты. Я, конечно, ничего не знала. Видел бы ты его изменившееся от горя лицо. Он искал тебя ночью по всему острову, но нигде не мог найти. Пробраться в лес было невозможно. Он был весь покрыт смрадной дымкой. Не найдя тебя, Кроун впал в отчаяние и уехал в Венецию заливать драгоценную пропажу в каком-нибудь борделе.

– Ты хочешь сказать, что Кроун влюблен в меня?

– Да, только он никогда не сознается в этом.

– Ты безумна, Фаустина! – с ужасом сказал принц и обнял несчастную женщину. – Да, он с детства никого не подпускал ко мне, однако никогда не выражал подобных чувств.

– В Венеции эти штучки считаются почти нормой.

– Мне тоже нравится красота мужского тела, античное совершенство линий. Я обожаю свои бронзовые накаченные мускулы и ноги, которые не знают усталости. Иногда я с нежностью целую статую маленького мальчика, которая расположена у меня на балконе. Ведь у него такой трогательный взгляд! Но чтобы до такой степени впустить все это в себя! Фаустина, мне кажется, вам с Кроуном нужно позвать лекаря.

– Зачем мне лекарь, когда он уже здесь! – И Фаустина, отбросив назад свои каштановые волосы, притянула к себе лицо принца и тихо поцеловала его в губы. Принц рассеянно смотрел на принцессу, не зная, что делать.

– А теперь ты поцелуй меня, принц, и постарайся немного приоткрыть мне рот.

Принц тихо коснулся прохладных губ Фаустины и языком мягко приоткрыл ее губы, а принцесса в это время гладила сильные руки принца.

– Это так начинается любовь? – спросил принц.

– Она начинается по-разному, принц Перль, но у тебя это происходит именно так.

Фаустина взяла руку принца и крепко прижала к своей девичьей груди. – Теперь чувствуешь? – спросила она.

– Да, – дрожащим голосом ответил принц, чувствуя, как все его существо наполняется желанием.

В ту ночь они стали любовниками.