Читать книгу Бумеранги. Часть 2 - Варвара Оськина - Страница 2

6 лет назад

Чикаго, штат Иллинойс

Апрель

Джил сбежала по ступеням вниз, вырвалась из душного холла на залитую дождём улицу и растерянно заозиралась по сторонам. Первой реакцией после непродуктивного, но очень эмоционального битья чашки, было желание собрать вещи и бросить Рида вместе со всеми его скандалами. К чёрту! К дьяволу! В преисподнюю! Потому что все эти месяцы и даже годы она, видите ли, переживала. Она, чёрт возьми, думала о совершенно ненужных вещах. Воображала, искала хоть какой-нибудь шанс. Пока Бен… Бен, раздери его тысяча чертей, трепетно рассказывал о чувствах, приручал лаской, добивался искренностью, читал морали, хотя сам… Джил зарычала.

О, разумеется! Она с извращённой дотошностью изучила документ на сайте «Чикаго трибюн». Выучила до последней ошибки даже не заявление, как драматично назвали кусок бумажки ведущие утреннего телешоу, а письмо, адресованное, конечно же, Риду и полное отчаяния того сорта, что испытывает каждая изнасилованная женщина. Опустошение.

«Мне было больна! И ты эта знал. Тебе эта нравилось!» – писала несчастная. И Джил с содроганием вспоминала последний опыт с собственным мужем. На душе было удивительно гадостно, однако, заприметив автоматы с газетами, Джиллиан трясущейся из-за амфетамина рукой вставила в отверстие мелочь. Она пыталась понять, отчего же её так это задело. Почему? Из-за чего? Это не первый скандал и, если хорошенько подумать, пока даже не крах всей кампании. Однако на сердце было мерзко как никогда. Ведь это же Бен! Её волшебство! Разве человек, которым она восхищалась, которого ставила выше любых известных политиков, кого так отчаянно и безнадёжно любила… Разве он посмел бы так поступить? Разве сумел бы опуститься так низко? Но, взяв в руки «Чикаго трибюн» и опять взглянув на письмо, она медленно прикрыла глаза. Видимо, поступил. Видимо, сделал.

Собрав в кулак истощившиеся моральные силы, Джил свернула газету и быстро зашагала к метро. Сердце колотилось, точно безумное, и грозило выскочить из груди то ли из-за стимуляторов, то ли из-за безумного гнева. Честное слово, Клейн с ней в жизни не рассчитается за такую кампанию. Впрочем, несмотря на свои собственные проблемы, старик вряд ли обрадуется, если Джил оставит Рида на съедение прессе. Он даже мёртвый будет пропихивать в Конгресс свой закон. Да впрочем, она никогда и не собиралась бросать. У неё не получилось забыть Бена за шесть мучительных лет, так неужели один-единственный случай станет той точкой, что перевернёт отношение…

Она резко остановилась, чем вызвала ругань едва не споткнувшегося о неё прохожего, но даже не заметила этого. «Джил О’Конноли нье из тьех, кто мьеняет свои убьеждения. Но, может, совсьем скоро это измьенится…» – прозвучал в голове приторный голос. Застонав, Джиллиан сжала переносицу дрожащими пальцами и рассмеялась.

– Какая ты мразь, Сандерс, – пробормотала она и снова зашагала в сторону станции.

У Джил пока не было идей, как им быть дальше, всё зависело от того, что скажет Бен… Но, набирая номер Энн, она не сомневалась, что и в этот раз справится. Не могла иначе. Не имела права. Но, Бен! Чёрт возьми, Бен!

В девять часов утра в метро было не протолкнуться. Повсюду кишели люди, которые старательно разбрызгивали со своих зонтов воду. Они дышали в затылок, толкали в бок и слишком громко переговаривались, разнося по подземке аромат кофе и мятной жвачки. Едва не до боли сжав зубы, Джиллиан принялась мелко и часто дышать через рот в попытке из последних сил подавить тошноту. Впившиеся во влажные страницы пальцы давно онемели, спина покрылась испариной и казалось, что от любого движения Джил вот-вот сорвётся в бесконтрольную рвоту.

Через силу запихнув себя в полный вагон, она вытянула руки по швам и постаралась не дотрагиваться до поручней и пассажиров. Поезд трясло и с грохотом качало на каждой неровности железнодорожного полотна, пока мимо проносились огни тоннелей и станций. Хотелось закрыть глаза и представить, что этого утра не было. Как не было вчерашнего вечера, последнего месяца, а может, и целого года. Но вместо этого взгляд то и дело натыкался на заголовок треклятой газетки, будто всё население Иллинойса решило разом ознакомиться со светской хроникой.

Люди обсуждали, негодовали, строили догадки, искали объяснения, пока Джил тихо фыркала в высокий воротник пальто. Это смешно! Какое может быть оправдание для насилия? Нет, для публики Джиллиан, разумеется, его найдёт, но в своей душе вряд ли. Она должна узнать правду. Самую некрасивую, отвратительную, тошнотворную. Ей было надо, чтобы Рид лично рассказал, как грубо поимел какую-то девку. Произнёс это тем самым ртом, которым признавался в любви и целовал.

Брезгливо дёрнувшись, Джиллиан почувствовала, как от этих воспоминаний вдруг стало хуже. Дурнота оказалась почти невыносимой, и Джил едва слышно застонала, ощутив во рту привкус желчи. Она попыталась втянуть спёртый воздух вагона, но подавилась им и в последний момент успела удержать рвотный позыв. От этого перед глазами заплясали белые точки. Сознание решило уплыть за горизонт, но тут кто-то больно толкнул в рёбра, и Джил через силу очнулась.

Нужная станция встретила приятным безлюдьем и сырым ветром, что рыскал под мутной пластиковой крышей платформы. Джиллиан никогда не бывала в родительском доме Бена. Знала адрес, видела фотографии белого особняка, окружённого толстыми прутьями кованого забора, но ни разу не переступала порог. Все встречи проводились в офисе Рида, а попытки разговоров с Алишей – в те дни, когда она приходила выклянчить денег у мужа. И вот теперь Джил впервые спешила по маленькой улочке, которую застроили гнёзда чикагской бизнес-элиты. Главный город Среднего Запада был очень богат.

Золотые часики на руке показывали чуть больше половины десятого, когда она нажала кнопку электронного колокольчика. Джил не знала, дома ли Бен, читал ли новости, обрывал номера знакомых репортёров и адвокатов. Он больше ей не звонил. Уже четыре часа. С тех самых пор, как прошёл последний из семидесяти с лишним вызовов, от которых всю ночь сотрясался брошенный в коридоре телефон. Джил лишь надеялась, что он пытался предупредить именно об этом, а не искал очередных поводов для объяснений в любви. Она вздохнула и в этот момент дверь перед носом открылась.

Спустившись по ступеням, Джиллиан толкнула одну из створок центрального входа и очутилась в огромном, почти пустом холле. Невольно затормозив, она с каким-то неожиданным удивлением оглядела белые каменные полы, галереи сквозных комнат, огромную, возносившуюся мягким винтом лестницу. Дом был огромен, но его пространство терялось за вереницей – о, можно было даже не сомневаться! – тёмных, тяжёлых шкафов. Книжные монстры в точности повторяли квартиру, что находилась в другой части города, и занимали здесь каждую стену, выглядывали из соседних гостиных и сонно дышали там, где прямо сейчас стояла Джил. В коридоре. Боже! Это точно дом Рида.

Джил посмотрела по сторонам в поисках хоть одной живой души, аккуратно поместила зонт в специальную подставку и, наконец, уловила бубнёж телевизора. Двинувшись на звук, она миновала пару почти идентичных комнат, которые различались лишь степенью загруженности полок с книгами, и остановилась в дверном проёме.

– Нет, я не согласен с вами, Джефф, – вещал один из гостей утренней аналитической передачи. – Думаю, скандал вокруг губернатора Рида, это чья-то грубая провокация, и не стоит сбрасывать его со счетов. Избирательные кампании в самом разгаре, кандидаты готовы перегрызть друг другу глотки. Самое время для разных скандалов. Уж поверьте, всё это легко разрешится. Так что, полагаю, уже в ближайшие пару часов мы получим официальный ответ…

– Он в г’раже, – не оборачиваясь протянула Алиша.

Супруга Бена небрежно облокотилась на спинку дивана около телевизора и лениво отрывала ягоды с лежавшей перед ней виноградной грозди.

– Всю ночь пр’вазился со своим драндулетом. Даж не выходил ещё.

– …Скандал определённо достигнет Вашингтона.

– Однако личность пострадавшей до сих пор не установлена…

– Не знала, что ты интересуешься политикой, – хмыкнула Джиллиан и уже собралась было отправиться на поиски мистического «г’ража», но раздавшийся ответ вынудил остановиться.

– П’чему нет? Благодаря тебе, я те’рь замужем за бы-ывшим губернатором, – пренебрежительно бросила Алиша, слегка обернувшись. – Над’ быть в курсах, чтоб тако' больше не повторилось.

Джил помолчала, а затем чуть скривила рот в презрительной полуулыбке и тихо произнесла:

– В нашей стране нет ни бывших губернаторов, ни бывших президентов, миссис Рид. Что бы ни случилось, твой супруг сохранит к себе почтительное обращение до самой смерти как дань признания его заслуг на посту. Мы чтим и уважаем, вне зависимости от того, был ли удачным срок, складно ли говорил, верно ли поступал, ведь он – наш собственный выбор. Олицетворение нашей морали и стремлений. – Руки стиснули чуть влажную от уличной сырости газету. – И было бы неплохо, знай ты об этом.

– Он мой муж. П’таму я могу относиться к нему как ха-ачу.

– Унижение собственного решения, каким было твоё желание выйти замуж за Бена, не добавляет тебе ума в глазах общества, а ему рейтингов, – всё так же негромко проговорила Джиллиан. – Не знаю, что происходит между вами, но сейчас ему нужна твоя поддержка. Каких бы дел он ни натворил раньше…

От мыслей о Бене снова стало чертовски нехорошо, и она прервалась. Однако Алиша ничего не сказала. Лишь закинула в рот ещё одну ягоду винограда, а Джил непроизвольно покачала головой. Похоже, это действительно безнадёжно. Развернувшись, она вышла из дома под проливной дождь и пустилась на поиски Рида.

Гараж отыскался достаточно быстро, стоило лишь обойти особняк. Небольшая пристройка под серой крышей могла бы стать неплохим гостевым домиком, не используй её давным-давно под автомобильные нужды. Дверь открылась легко, почти бесшумно, и Джил скользнула в ярко освещённое помещение, где вопреки любым правилам безопасности оказалось накурено. Попробовав вздохнуть, она едва не закашлялась. Лёгкий сквозняк чуть разогнал пелену тумана и принёс аромат машинного масла, резины, а следом чего-то совершенно непередаваемого.

Несмотря на стену дыма, Рид нашёлся сразу. В джинсах и обычной мятой футболке он стоял у капота раритетного автомобиля и, зажав меж пальцев сигарету, придирчиво разглядывал неведомую деталь. Джиллиан изумлённо моргнула и перевела взгляд на машину. Медная окантовка жемчужного корпуса, замысловатая форма крыла, немного забавные круглые фары… Откуда у Рида такое чудо? Странный, слегка космический автомобиль напоминал рыбу или акулу. А Бен, что непринуждённо опирался бедром на аккуратно застеленный полотенцем капот, – ихтиолога. Джиллиан шагнула вперёд и едва не наступила на развалившийся телефон, чей аккумулятор валялся чуть впереди. Что же, вот и причина радиомолчания.

И в этот момент она вдруг не выдержала. От вида спокойного и сосредоточенного лица Бена захотелось орать так, чтобы звуковой волной вдребезги разбить каждую имеющуюся здесь стекляшку. В бешенстве Джил пнула сломанный телефон, и Рид вздрогнул.

– Я же попросил не заходить сюда! Это слишком сложно? – рявкнул он раздражённо, но не обернулся. Окурок метко отправился в жестяную банку, которая, кажется, видала ещё Bойну за независимость.

Джиллиан зажмурилась и с трудом подавила разочарование от нарочитой грубости. А ведь Бен казался ей таким джентльменом! Или он такой лишь на людях? Боже, неужели на этом всё, и нимб погас? А ведь Рид прикасался к ней! Трогал своими руками, обнимал, целовал… От этих мыслей вновь накатили дрожь, тошнота и головокружение, вынудив схватиться за стену, но тут же дёрнуться от отвращения.

Здесь всё было тем Беном, с которым сейчас она не могла иметь ничего общего. Да, Джил пыталась рассуждать здраво, хотела вернуть на привычное место логику и расчёт, но не справлялась. Смотрела на широкую спину, на небрежно зачёсанные назад волосы, вспоминала все их полемики, своё восхищение, и просто не могла. В ней боролась влюблённая женщина, сходившая с ума наркоманка и равнодушная, циничная сука, которой Джиллиан была слишком долго. Последняя, как всегда, победила.

– Опять тычешь пальцем в небо и опять мимо.

Бен оглянулся. Рывком повернул голову и медленно опустил руки, пока заворожённо наблюдал, как к нему приближалась Джил. А потом сам шагнул навстречу… И в его взгляде оказалось столько удивления и робкой радости, что Джиллиан сорвалась. Падать вместе с Беном оказалось больно.

– Джил… – осторожно начал он и отшатнулся, когда с глухим хлопком его щеку припечатала сложенная в несколько раз газета.

Удар вышел сильным, оставив на скуле смазанную типографскую краску и порезы тонкой бумагой. Две пощёчины за два дня. Кажется, она выбила страйк! Но тут раздался звон выпавшей детали, а в кисти впились пальцы Рида. Больно дёрнув Джиллиан на себя, он едва не впечатал её в борт машины, а потом это произошло…

Снова горло сдавило то самое чувство осклизлых касаний. Снова Джил пыталась вырваться до того, как её позорно стошнит. Но Бен держал крепко и легко игнорировал безумные потуги освободиться, покуда медленными и глубокими вздохами пытался сам себя успокоить.

– Какого хрена ты творишь?! – рык непонимания отразился от стен, пошевелив волосы на голове Джил.

– Руки убери!

– Да что с тобой?

– Убери!

Она задыхалась. Бен стоял так близко, расплёскивая через край раздражение, что тот ощущался физически. И Джил тонула. Захлёбывалась собственным сумасшествием и болью в тонких запястьях. Желудок свело, и она забилась сильнее, когда поняла: ещё секунда, и её вырвет. Ещё мгновение, и…

И всё закончилось. Едва только Рид понял, что происходит, он отпустил и стремительно отступил прочь, разгибая напряжённые пальцы, словно хотел забыть это прикосновение. На пол полетела газета, но Бен не заметил. В абсолютном неверии он смотрел, как Джил лихорадочно оттирала ладони салфетками. Как снова и снова выдавливала безумные порции вонючего антисептика и, задрав рукава, втирала в кожу, а потом нервно скребла ту ногтями. Ещё и ещё, пока в синтетическом запахе не растворилась подлая тошнота. И эти привычные движения, что раздирали до кровавых ран, сказали Бену больше, чем брошенный в его сторону испуганный взгляд.

– Я настолько тебе омерзителен?

И Джил не знала, чего было в его голосе больше: раздражения, сарказма или… столь тщательно спрятанного отчаяния, что, не вырвись тот лишним вздохом, она бы и не заметила?

– Что ты! – голос её звучал резко. – Обожаю, когда меня лапают.

– Я не… Ты в порядке?

– Тебя не касается. Однако было бы восхитительно, предупреждай ты о подобном дерьме заранее. Есть что сказать в своё оправдание? – прошипела Джил и в последний раз нанесла гель, делая вид, что ничего не было. Будто это нормально – раздавать оплеухи, почти падать в обморок, а потом кидать обвинения. В порядке ли она? Да. В полном. Разве что, окончательно тронулась.

– У тебя руки дрожат, – заметил нахмурившийся Бен, и Джил инстинктивно сжала пальцы в кулак.

– Да послушай меня! Почему, доверив вести кампанию, ты даже не потрудился предоставить всю информацию. Почему не предупредил, откуда мне ждать удар? А?! Она подала заявление в полицию? Сделала хоть что-то? Отвечай! И не прикидывайся, что не знаешь!

Но Рид не слушал. Только метался взглядом от покрасневших запястий к бледному лицу и обратно – к нервным пальцам, в которых жалобно съёжился флакончик с антисептиком. Бен безотчётно протянул руку, словно хотел было дотронуться до стёртой кожи, но Джиллиан увернулась.

– Тебе больно? – наконец тихо спросил Бен, а она чуть не рассмеялась – истерически, громко, абсурдно.

Больно? Откуда ей знать? Джил не понимала, потому что сходила с ума. Потому что амфетамин лишил её единственного человека, который дарил ей тепло и уют. Потому что руки горели не от хватки удивлённого Бена, щеку которого расчертили две тонкие красные полосы, а от безумного разочарования в нём. Потому что Джиллиан чувствовала себя преданной, хотя не имела никаких прав на верность.

– Забудь.

– Прости, я не рассчитал…

О боже! Они на грани катастрофы, а он так отчаянно переживает из-за каких-то следов.

– Почему ты не сказал?

– Не сказал что?

Бен наконец посмотрел ей в глаза. Вздохнув, он принял игру, но Джиллиан знала, что ненадолго. Рид обязательно вернётся к самой больной для них теме – её реакции на прикосновения. Достигнув так много за эти несколько месяцев, почти добравшись до сути, он больше не даст отмолчаться. Не после того, как наконец-то вырвал признание. Однако сейчас Бен шёл на уступки, и Джиллиан, которая выплеснула весь скопившийся гнев, заметила покрасневшие глаза, щетину на подбородке, вымазанные в машинном масле руки и перепачканную футболку. Видимо, он действительно провёл в гараже ночь и ничего не знал.

Вслед за этим откровением, неумолимо накатил стыд, и Джил присела на корточки, чтобы поднять газету. Сунув её в руки Рида, она постаралась не встречаться с ним взглядом.

– Читай.

– Что ты с ней делала? – пробормотал он, попытавшись осторожно открыть намертво зацепившиеся листы.

– Тренировала искусство оригами, – огрызнулась Джиллиан и поднялась.

Что на неё, чёрт возьми, нашло? Почему сердце металось в разные стороны, а руки дрожали? Гнев выплеснут, эмоций нет, но пульс по-прежнему слишком частил. Неправильно. Всё как-то пошло неправильно. Тем временем Бен открыл первый разворот и замер.

– Нам нужно дать официальный комментарий. И чем скорее, тем лучше.

– Я понимаю, – ровно проговорил Рид. Но Джиллиан видела, как медленно вытянулся в тонкую линию несоразмерно большой рот и затрепетали крылья несуразного носа. Между бровей легла морщинка, а потом он дёрнул головой, будто пришёл в себя.

– Мне необходимо знать, что произошло. Правду, Бен.

– Разумеется, – всё так же спокойно ответил он, а потом медленно сложил газету, прислонился к кузову машины, достал сигарету и закурил.

– Бен?

– Это случилось три года назад, и здесь нечего, в общем-то, слушать. Редкостная дыра, городок на самой границе с Кентукки. Мы были там с тобой в прошлом месяце.

– Почему?

– Слишком много алкоголя, слишком мало здравого смысла. Мы не должны были там задерживаться, но сезон торнадо неумолим. В общем, гостиничный бар – официантка – финиш.

Рид скривился, повертел в руках сигарету и глубоко затянулся. Наступила та самая тишина, когда лучше бы промолчать, дать договорить и не вмешиваться. Но Джил, как всегда, не смогла. Язык жёг самый важный вопрос. Добровольно… или заставил? Не хотел, но сделал или же… А потому, переступив с ноги на ногу и жалобно скрипнув набойкой, Джил тихо проговорила:

– Она пришла сама?

– Да, – Бен кивнул. И от нахлынувшего облегчения с плеч будто рухнула пара колонн Белого дома. Джиллиан пошатнулась. Но в этот момент Рид вдруг оскалился. – Однако это моя вина. Когда на тебя весь вечер пялятся, трудно понять это как-то иначе, верно? А я смотрел. Неотрывно. Казалось, физически не мог отвернуться и планомерно надирался дешёвым виски, пока она подливала снова и снова. Ну а мне уверенно сносило крышу. Лицо, улыбка, глаза… даже то, как нервно дёргалась её щека, когда кто-то из клиентов позволял себе лишнего. Дерьмо, ты даже не представляешь, насколько это было удивительно.

Он негромко рассмеялся и покачал головой, видимо, вспоминая.

– Неужели настолько хорошенькая? – нервно усмехнулась Джил, а сама пыталась избавиться от идиотического и неуместного чувства ревности. В голове уже щёлкали варианты решений: обманутый губернатор, соблазнение, наркотик в стакане с виски… Но тут Рид встрепенулся, непонимающе на неё посмотрев, а затем негромко хмыкнул.

– Хорошенькая? Не знаю. Я как-то никогда не задумывался…

– Господи, ну, было же что-то! – раздражённо воскликнула она, но следующие слова сначала вынудили насторожиться, а потом недоумённо посмотреть в глаза Бена. Они улыбались.

– Было? Конечно. Вся она целиком. От макушки до её туфель. От веснушек до ума, что блистал из каждого острого слова. Её хитрость, упорность, женственность, воля…

– Господи, Бен, ты устроил с ней философский диспут, прежде чем поимел? Не думаю, что официантка составила тебе достойную конкуренцию, – нервно перебила Джиллиан. Но Рид лишь затянулся.

– Официантка? О нет. Что ты… Никогда в жизни я не испытывал большего разочарования, чем в момент, когда она открыла рот.

Джил ошарашенно посмотрела на Бена и попыталась связать воедино бессмыслицу.

– Ты можешь сказать нормально, что тогда произошло? Трахают за мордашку и сиськи, но никак не за мозги да харизму.

– Возможно, – флегматично отозвался Бен, который, кажется, даже не слушал.

– Хорошо. Если она пришла сама, то почему ты так поступил?

И в этот момент Рид посмотрел на неё, точно перед ним стояла блаженная.

– Потому что я хотел вовсе не её. Но и подачки были мне не нужны.

Джиллиан застонала.

– Я ничего не поняла. Если тебе не нужна она, то кто и почему…

Она оборвала себя на полуслове и выдохнула. Пазл сложился, а Рид тихо хмыкнул.

– Бен, это безумие.

– Я даже не спорю. – Он снова затянулся, отвёл взгляд и холодно заговорил: – С расчётливостью типичной провинциальной стервы Алиша быстро поняла, как может использовать почти невменяемого гостя. Тем более, губернатора штата. Согласись, такие возможности не валяются на дорогах в забытых богом городках. Но я не снимаю с себя вины.

– Что ты с ней сделал?

– Изнасиловал, там же написано. – Бен махнул газетой. – Тебе подробно описать неупомянутые в письме позы или хватит того, что ей оказалось это не в радость? Нет? Поверь, счета от её психотерапевта были весьма поучительны.

Рид хмыкнул, но Джил видела, насколько ему противно от самого себя. Пальцы так смяли мягкий сигаретный фильтр, что тот превратился в непонятное крошево.

– За что?

– Решила сыграть в недотрогу, но было поздно. Я уже плохо соображал, когда она закрыла лицо руками и отобрала мою единственную иллюзию. Помню только невнятные крики да своё бешенство…

Кинув на пол газету, Бен окончательно смял пальцами ещё непогасший окурок и раздражённо чиркнул зажигалкой. Потом ещё раз, и ещё, пока Джил не выдержала и не схватила с капота полупустую пачку «Мальборо». Вытащив непослушными пальцами сигарету, она сунула ту в руки Рида и отобрала зажигалку, с первого раза высекая ровное пламя.

– Я благодарна, что это не мальчик из церковного хора, – раздражённо выдохнула Джил, а глубоко затянувшийся Бен поперхнулся дымом. – Ты идиот. Почему делу не дали ход?

– Потому что я предложил ей кое-что взамен. Алиша согласилась и не стала писать заявление. Откуда взялось это письмо – понятия не имею. Оно поддельное, потому что Алиша ошибается в каждом слове, а не через одно. Да и прошлое я, конечно же, уничтожил.

Чёрная бровь растерянно поднялась вверх, покуда Джиллиан боролась со жгучим желанием залепить третью пощёчину. За глупость. Так бездарно попасться мог только благороднейший Рид, который и представить не мог, как можно иначе решить эту проблему. Предался фантазиям, и вот! Нонсенс! Джил хотела было презрительно фыркнуть, но вдруг замерла. Бен был лучше неё. Он всего лишь позволил себе помечтать, хоть и потерял связь с реальностью. А вот Джиллиан осознанно грешила так долго и часто, что это Риду впору испытывать гнев и отвращение. Она же сама больше не злилась. Её разочарование застопорилось на полпути, а потом окончательно захлебнулось. Она принимала этого мужчину. Как и он сам вчера на той остановке принял Джил со всеми ошибками, глупостями и гордыней.

И наконец-то осознав всю глубину их общего падения, она подняла руку и осторожно стёрла выступившие из порезов на щеке капельки крови. Никакой дурноты и отвращения. Ничего. Только понимание, что они с Беном до смешного похожи! А затем её руку накрыла большая ладонь, скользнула чуть ниже и, очертив вены на покрасневших запястьях, замерла там, где трепетал пульс.

– Нет, Джил, я не бью свою жену, что бы ты ни думала всё это время, – тихо произнёс Бен. – Ненавижу нас обоих за то, что случилось, но никогда не посмел бы ударить. Бываю груб, могу схватить, чтобы эта ненормальная не выцарапала мне глаза в приступе очередной ревности. Но ничего больше. Мы оба знаем, как сильно ошиблись, и каждый день напоминаем об этом друг другу одним своим видом.

– Не проще ли тогда развестись?

– Ты слышала ответ, – протянул Бен, огладив подушечками пальцев тонкую кожу запястий. А Джил прикрыла глаза.

Рид мог не объяснять. Меркантильность, шантаж и чувство вины оказалось единственным, что смогло положить на лопатки отживший анахронизм чести Рида.

– Я сделаю официальное заявление. Опровергну выдвинутые обвинения, – тем временем договорил он. – Доказать большего они не смогут, потому что дело так и не было заведено. Моих слов будет достаточно.

Джил покачала головой, мягко освободилась и теперь задумчиво покусывала палец, который до сих пор пах антисептиком. Она думала, что теперь делать, и опомнилась лишь от ощущения металлического привкуса крови на языке. Чужой крови. Не её. И сначала даже не поняла, что случилась, только подняла на Рида растерянный, чуть нахмуренный взгляд.

Зато Бен всё понял быстро. В следующий миг он уже дёрнул Джил на себя и немедленно прижался губами к открытой шее. Деликатно задела подбородок щетина, и кожа Джиллиан покрылась мурашками. Без сомнений, они оба сошли с ума, но у своевольного тела ушло не больше секунды, прежде чем оно победило рассудок и прижалось к широкой груди. Джил прикрыла глаза, улыбнулась куда-то в ворот грязной футболки и медленно провела по тяжёлым лакричным прядям, отчаянно вдыхая аромат сигарет, масла и пота.

– Не уверена, что скандал разрешится так просто. Мы зашли слишком далеко, – пробормотала она, пока тёплые губы Бена собирали биение её пульса. – Общественности потребуется что-то посерьёзней пары фраз.

– Значит, поучаствую в паре дурацких передач, – фыркнул Рид, а затем неожиданно отстранился и зачем-то ощупал лоб Джил.

– Ты слишком беспечен! – Она попыталась увернуться от навязчиво скользнувшей по шее руки, но та едва заметно задержалась где-то под челюстью. – Нам придётся сильно постараться, чтобы переключить внимание избирателей на другое. Изнасилование так просто не забывают. Такой скандал – нешуточный удар по твоей репутации и рейтингам.

– М-м-м, – протянул Бен. – Забавно, но прямо сейчас мы создаём новый.

– Бен! – ахнула она и отшатнулась, мгновенно стряхнув с себя любовное наваждение. Но Рид был готов. Он крепко держал добычу и чуть прищурившись смотрел на вырывавшуюся Джил. – Это плохо. Нам нельзя. Перестань, мы действительно не можем. Не имеем права!

Она прервалась, когда пальцы Бена деликатно приподняли её подбородок и чуть повернули. В глаза ударил свет, и Джиллиан сморгнула навернувшиеся слёзы. Какого чёрта?

– А всё же, что у тебя с глазами? – задумчиво спросил Рид, и Джил застыла. – Некоторые капли иногда вызывают тахикардию и характерное покраснение, расширяют зрачки… Твои не реагируют на свет, ты в курсе?

– Не твоё дело!

В этот раз она дёрнулась сильнее, одновременно ударив по удерживавшей в хватке руке. Но её больше никто не держал.

– Опять сбегаешь? – с лёгкой угрозой спросил Бен и задумчиво наклонил голову набок. – Что с тобой происходит, Джил? У тебя жар, аритмия и странный набор остальной симптоматики. Откуда столько страха… агрессии? Я же помню, что ты не такая.

Не такая?! Господи. Она ещё хуже! Джил подняла голову, чтобы сказать это вслух, но наткнулась на пристальный взгляд и испугалась. В её извращённом сознании наркомана резко забился сигнал тревоги, призывая убраться отсюда как можно скорее. Так что Джиллиан отступила на шаг. Потом ещё, и ещё, настороженно глядя на замершего с непроницаемым лицом Бена, а тот не делал попытки остановить. А значит, она только что выдала себя. И тогда Джил приняла единственное казавшееся верным решение – развернулась спиной к молчавшему Риду и стремительно направилась к выходу. Прочь!

– Сбегаешь… – голос Бена был страшен.

– Разберись с репортёрами. Со всем остальным я справляюсь.

– Нет.

– Отлично. Тогда я сама.

– Нет.

Джил остановилась и медленно обернулась.

– Что?

Это смешно! Она хотела было пренебрежительно фыркнуть, но тут их взгляды встретились, и Джил замерла.

– Я запрещаю тебе в это вмешиваться, – почти по слогам произнёс Бен, а она нервно сглотнула, поняв, что ей приказали. Рид действительно требовал и не сомневался, что Джил подчинится. – Пока я не узнаю, что ты скрываешь и так безумно боишься выдать, тебе нельзя верить.

Она на мгновение застыла, а потом нервно усмехнулась.

– Пробуешь себя в роли шантажиста? Неплохо, но поздновато…

Джил замолчала, когда он неожиданно шагнул к ней и припечатал рукой дверь, отрезав пути для бегства. С высоты своего роста Бен разглядывал её из-под полуприкрытых век и, казалось, мечтал свернуть Джиллиан шею.

– Да ну? – выплюнул он и скрипнул зубами.

– Хватит! Хватит лезть в мою работу и в мою жизнь.

– Ты сделала свой выбор. Не пожалей.

– Что?! Тебя это вообще никак не касается! – фыркнула она. Бен же помолчал пару секунд, а затем скривился в пустой протокольной улыбке.

– Миссис О’Конноли, вы отстранены, – сухо проговорил он и резко отдалился, чтобы демонстративно распахнуть злосчастную дверь. – Прошу.

– Что?!

– Вы свободны.

– Какого чёрта, Рид!

– Я выразился как-то непонятно? Вон.

Унизительный приказ резанул по гордости, вынудив вскинуть голову и едва ли не с ненавистью посмотреть в спокойные глаза Рида. Он не имел никакого права так с ней обращаться!

– Попутал меня с прислугой?

– Либо ты говоришь, либо пошла вон.

– Не ты меня нанимал, чтобы приказывать. Слышишь?

– Идите вон, миссис О’Конноли.

– Ты, —взвизгнула она и ткнула пальцем в масляное пятно на футболке, – окончательно зарвавшийся эгоистичный, заносчивый, грязный ублюдок!

Бен выслушал её молча, а затем наклонился к её лицу, презрительно скривил губы и выдохнул:

– Вон.

Ошалев от такой наглости и невероятного чувства обиды, Джиллиан стиснула зубы и вылетела под усилившийся дождь. Через секунду за спиной раздался грохот закрывшейся двери и что-то оглушительно лязгнуло.

Как он посмел?! Джил бежала по вымощенной плиткой дорожке и едва не метала во влажную пелену молнии. Как только подумал, что может требовать от неё что-то?! Приказывать! Выгонять! Что за наглый, самоуверенный эгоист! Какое у него право вмешиваться в её жизнь, утаивая свою? Она же не спрашивает, как часто он трахал Алишу и трахает ли вообще. А между прочим, в их ситуации это весьма животрепещущий вопрос!

Джил зарычала, рванула на себя кованую дверь и застонала, стоило только очутиться на улице. Потому что прямо перед воротами, в плащах-дождевиках и под разномастными зонтами толклись репортёры и журналисты, которые очень хотели поговорить. Тут же мелькнула первая вспышка.

– Миссис О’Конноли, – раздался голос, пока она пыталась проморгаться, – как вы прокомментируете события вокруг мистера Рида?

– Последует ли официальное объяснение?

– Вы уже знаете сегодняшние рейтинги?

– Что сказал Вашингтон?

– Это…

– …правда?

Вопросы доносились со всех сторон, пока Джиллиан прокладывала путь сквозь толпу и с каждой секундой злилась всё больше. Рид должен выйти прямо сейчас. Обязан! Раз уж запретил вмешиваться в свой скандал, так избавил бы от приставучих ублюдков.

– Кто будет курировать расследование?

– Будет ли расследование вообще?

Голоса звенели, резче становились щелчки фотокамер, словно хотели расстрелять из стеклянного дула горячего материала. И среди этого гвалта, продравшись сквозь шум, чей-то спокойный вопрос прозвучал слишком уж дико:

– Примете ли вы завтра участие в теледебатах? Говорят, вам было отправлено приглашение.

Джил резко остановилась, и стало тихо. Она посмотрела по сторонам и сразу нашла взглядом спросившего. Один из республиканских колумнистов в «Чикаго трибюн», мастер скандалов на пустом месте, гад, сволочь и автор той самой статьи широко улыбнулся.

– Мистер Сандерс приглашает вас на беседу в прямом эфире. Что скажете?

Джиллиан на секунду прикусила губу, а потом… Да пошло оно на хер!

– Разумеется, я с удовольствием приму…

– Нет.

Бен появился, как всегда, неожиданно, нарушив ряды писак своим видом. Он возвышался над их головами всё в той же футболке и будто не замечал ни ветра, ни лившего с неба дождя. Он был похож на обычного работягу, и Джил не сомневалась, что он вышел в таком виде нарочно. Тем временем Бен обвёл взглядом собравшихся.

– Миссис О’Конноли не является моим консультантом, а потому не будет участвовать ни в каких передачах. Тем более с мистером Сандерсом.

– Это было частное приглашение. – Джил нагло посмотрела в глаза, что побелели от бешенства.

О, да ладно! Они будут ругаться прилюдно? Это было смешно, но, похоже, Бен хотел именного этого, потому что за долю секунды безмолвного поединка, одним только взглядом пообещал всевозможные кары. Только вот Джиллиан пожала плечами, а затем отвернулась.

– Можете передать мистеру Сандерсу, что я приду.

И оставив Рида, который наверняка не спускал с неё разъярённого взгляда, отвечать на допрос журналистов, Джил направилась в сторону станции. На самом деле, она прекрасно понимала эмоции Бена. Но ещё она была влюблена. Мучительно, до самопожертвования. И потому сделает для него всё, что возможно, даже если сам Рид ничего от неё не хотел.

***

В номере Энн было так душно и жарко, что Джил уже трижды проверила мощность работавшего на износ кондиционера. Японская техника в стандартном номере отеля не справлялась с наплывом людей и надсадно, но бесполезно жужжала. Температура росла, и споры внутри команды вызывали уже не только мигрень, но и желание швырнуть что-нибудь в стену. Никто здесь не понимал, чем именно занята Джиллиан. Зачем спасает задницу Рида, если он от неё отказался, зачем пробивает головой стены и зачем идёт на дебаты с Сандерсом. Это знала только она сама, но Джил упрямо молчала и смотрела на залитые дождём ажурные Кукурузины1.

Бен не звонил, но вернуться в квартиру она не рискнула, а потому весь день смотрела его интервью по телевизору в номере Энн. С экрана Рид раз за разом вещал о знакомстве с супругой, шутил об удачных тайфунах Среднего Запада и смеялся над потугами его опорочить. Всего двумя фразами он создал идеальное алиби для идеального преступления.

«В тот вечер я находился в одной кровати со своей будущей женой. Полагаю, она бы заметила моё отсутствие».

Джил едко хмыкнула. Немного пошло, но в духе времени и обстоятельств. Бен выбрал лучший способ спрятать некрасивую правду – рассказал её, опустив пару деталей. Блестяще!

Затем сюжет всегда переключался на Алишу, которая улыбалась на шутки мужа и кивком подтверждала слова. Джил боялась, что та станет поддерживать обвинения или случайно сболтнёт правду, но миссис Рид отчего-то молчала. Возможно, что-то изменилось после их утреннего разговора, но, скорее, она просто не понимала, о чём была речь. То, что Алиша не в сговоре с Сандерсом, было до тошноты очевидно. Эта женщина была слишком глупа и непостоянна, чтобы хитрый политик рискнул доверить той в руки скандал.

– Зачем ты вообще согласилась идти с ним на эфир? – спросил в пятый раз Джонас, когда уставшая от однотипной белиберды Джил выключила телевизор и вновь взялась за план грядущей беседы. – Даже если он и правда кого-то насиловал – это теперь его война, не твоя!

Джиллиан не ответила. Она знала, что не ошиблась. Знала, что должна быть на этих дебатах, словно от них зависела вся её жизнь, но возражать и что-то доказывать сил уже не осталось. Джил было так сложно думать, будто разум застопорился. Какая уж там аргументация на безумные выпады Сандерса! Тут бы решить простейшее уравнение… Она стиснула зажатую в руке упаковку с капсулами, а затем резко открыла крышку и вытряхнула на ладонь новую дозу. Пожалуй, лишнюю, но собственная умственная несостоятельность пугала. Так что, запив водой горчивший на языке амфетамин, Джил опять склонилась над предложенными Кроули схемами.

Однако разум не желал понимать смысл ни одного прочитанного слова. Джил тупо смотрела на листы бумаги и с ужасом осознавала, что, кажется, отупела. За одно скандальное утро разом лишилась того, что всегда было залогом её успеха, – мозг больше не реагировал на стимуляторы. А потому, ближе к полуночи, когда команда окончательно устала гоняться за её личными наркотическими призраками, Джил в панике проглотила трёхдневную норму стимуляторов, но так ничего и не почувствовала. Только звенящую пустоту и дикое желание прострелить себе голову. Ей было душно, жарко и беспрестанно хотелось пить.

– Идите спать, – смилостивилась наконец Джиллиан, оторвалась от созерцания ярких огней за окном и в последний раз отстучала по стеклу пару синкоп. Чуть дрожавшие от перевозбуждения руки потянулись к бутылке с водой. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь осторожным хрустом листка салата у Майка во рту.

– А ты? – Закутанная в плед Эмма шмыгнула покрасневшим носом.

– Буду думать, пока Энн меня не выгонит. – Джиллиан слабо улыбнулась. Кости ломило от слишком большой дозы, но спать было нельзя. Да уже и не вышло бы – эфир был назначен на раннее утро. – Возвращайтесь в Вашингтон. Здесь вам больше нечего делать.

– Я по-прежнему не понимаю, зачем ты в это ввязалась. Рид ясно указал нам всем на дверь. – Джонас упрямо скрестил руки и откинулся на спинку кресла.

– Желания Рида – это проблема исключительно Рида. Меня нанимал Клейн, и вряд ли он будет доволен, если я появлюсь у него на пороге без его ручного сенатора.

– С чего ты вообще взяла, что республиканская шавка поднимет эту тему? Твоя репутация сама по себе занятна. А здесь: ни заявления, ни состава. Вашингтон недоумённо смолчал, нашему губернатору ничего не грозит.

Джил покачала головой.

– В тот день, в больнице, Джонатан намекнул, дал зацепку… Откуда-то же он узнал об…

Судорожно втянув душный воздух, Джиллиан внезапно остановилась и впилась пальцами в кресло, в котором сидела Эмма. Мозг наконец прострелило единственной умной мыслью. И если это правда… Если всё действительно так…

– Джил? – в голосе Энн послышалось беспокойство.

– Уходите, – коротко бросила она, даже не потрудившись повернуть голову. – Мне надо позвонить.

Не привыкшая спорить команда с ворчанием сползла с насестов и подхватила полупустые стаканчики с кофе. Ребята двинулись к выходу, но всё равно бросали на Джил тревожные взгляды, моментально поняв, что она в бешенстве. Слишком уж давно они вместе. Однако никто не сказал ни слова, и когда за последним закрылась дверь, Джил взяла в руки телефон.

Четыре коротких гудка показались вечностью, прежде чем абонент ответил. Громкая связь ворвалась в тишину номера хриплым грохотом басов.

– Какие, вашу мать, люди, – протянул слегка нетрезвый голос.

– Здравствуй, Белл.

Ногти до боли впились в ладони. Джил не хотела этого делать, не желала быть в должниках у такого человека, но времени искать других не было. Это решение было единственным, которое смог родить мозг. Так что лучше уж она будет гореть в аду на костре, чем проиграет.

– Мне нужна твоя помощь.

– Услуга за услугу, – быстро и чётко проговорил экселоновский ублюдок, словно и не был пьян.

– Идёт.

– Говори.

– Я знаю, что на спонсорском вечере Алиша сболтнула лишнего…

– Пока ты миловалась с Ридом? – перебил смешок. Вот тварь! Всезнающая мразь. Но сейчас, увы, Джил требовалось от него именно это. А самодовольный Белл протянул: – Да, она рассказала много интересного кому нужно и, разумеется, кому не нужно.

– Не сомневаюсь, что ты уже проверил каждую деталь. – Последовал новый короткий смешок, и она продолжила: – Я хочу знать, кто подделал письмо Алиши. И мне нужна будет встречная статья этим утром, которая однозначно опровергнет выдвинутые обвинения.

– А ты догадливая, – хмыкнул Гилберт. – Сама поняла или подсказал кто? Сразу предупреждаю, на письмо никаких ставок не было. Сандерсу нужна ты, а не Рид. И чем ты так приворожила этих мужиков?

– Рот свой зашей.

– Бука.

– Чего ты хочешь за статью?

Повисла небольшая пауза, которую то и дело прерывали шумовые помехи нестабильного сотового сигнала, потом в трубке всё стихло, и остался лишь голос Белла.

– У Клейна проблемы. Клейн должен сесть.

Джиллиан прикрыла глаза.

– Ты же понимаешь, я не могу сейчас свидетельствовать против него. Он мой заказчик.

– Его репутация стала опасна для нас.

– К тому же я в Чикаго… – Джил замолчала, когда услышала слегка безумный смех.

– Они пришли за ним, придут и за тобой, ведьма. Надеюсь, ты это понимаешь.

Понимает ли она? Кажется, да. И Белл правильно истолковал её молчание.

– Тогда договорились. Кстати, – догнал его мерзкий голос, когда Джил уже хотела закончить вызов, – Алиша сказала, у неё есть что-то ещё. Какие-то доказательства. И Сандерс об этом знает. – Неожиданно Гилберт слегка удивлённо фыркнул. – Дерьмо! Мне теперь интересно, Рид действительно её поимел, или это шантаж пьяной дуры?

Джил оскалилась.

– Помилуйся с Ридом, может, узнаешь.

И с безумным хохотом она выключила телефон. Джил смеялась визгливо и долго, а потом всё же разбила ни в чём не повинную вазу. Видит бог, когда-нибудь это будет Алиша…

Утро встретило тяжёлой головой, судорогами в руках и неизменным наркотиком. Дождь за окном лил со вчерашнего дня и вызывал тоску даже у Джиллиан, хотя она плохо отражала реальность. Поправив тугой воротничок платья, Джил уставилась в зеркало.

В четыре утра Гилберт прислал макет готовой статьи, а в половину шестого та улетела в тираж. Джил не знала, где посреди ночи он нашёл нужного журналиста, но свой уговор Белл выполнил без нареканий. Теперь был её черёд, и она стояла в ванной комнате, где с ненавистью смотрела на выложенные в ряд шесть одинаковых капсул. Мозг молил о пощаде, и Джил машинально стиснула упаковку. Пить или не пить? Рискнуть или наконец-то одуматься?

Телефон завибрировал, и Джиллиан решилась. Схватив разом все капсулы, она запихнула их в рот и запила водой из-под крана. Красноречивый взгляд Энн прожёг отражение в зеркале.

– Ты угробишь себя, – пробормотала Кроули.

– Иди на хер, – коротко бросила Джиллиан и вышла в коридор, громко хлопнув дверью.

В такси оказалось душно и слишком влажно, так что она опять дёрнула воротник, который безбожно душил и натирал шею. Заехать в квартиру и взять свои вещи Джил не успевала, а потому одолжила платье у Эммы. Но, честное слово, лучше бы она пришла голышом! Вновь дёрнув кромку, Джиллиан на секунду прикрыла глаза, потому что от мерцавших за окном фонарей стало нехорошо. Перед глазами поплыли чёрные пятна, которые никак не получалось сморгнуть, а по коже побежали капли холодного пота. К тому моменту, как такси остановилось у студии, Джил едва не шатало, однако она упрямо выбралась из машины.

В светлой просторной гримёрной стало чуть проще, но потом кто-то включил замелькавшие мониторы, и Джиллиан поняла – дело дрянь. Она поёрзала в кресле и сделала вид, что пытается устроиться поудобнее. На самом деле, тело подёргивало из-за переизбытка амфетамина. Организм жаждал движения, пальцы мелко дрожали, а потому руки непроизвольно сами сжимались в кулак. Голова едва заметно кружилась, пятна перед глазами поплыли с удвоенной скоростью, и стоило кисти гримёра коснуться лица, как Джил едва не стошнило. От наклонившейся к ней тучной женщины несло ароматом сладких духов и фруктовой жвачки, и Джиллиан вцепилась в стаканчик с кофе, поняв, что сейчас упадёт.

Ей надо взять себя в руки. Джил медленно выпрямилась и через силу улыбнулась очередному координатору съёмки, хотя в мозг ввинчивался шум трёх кофемашин и сонные разговоры. Оглядевшись, она поняла, что хмурый Сандерс уже здесь, и мерзопакостно усмехнулась, когда тот подплыл к ней, сжимая в руках свежий выпуск газеты.

– Мнье нравится, как вы отчаянно дерьётесь за то, что нье стоит того. Нье надумали сменить хозяина? – проговорил он и махнул перед носом Джил разворотом с нужной статьёй.

– И вам доброго утра, Джонатан. Решили начать день с унижений?

– Я полагал, что это прозвучьит как коплимьент.

– Упаси вас Господь. Мы оба знаем, что воспользоваться мной вы не сумеете, а потому подобное предложение можно принять лишь в качестве оскорбления.

– Для вас разве есть разньица, кому служить? Я слыхал про вас другое. – Сандерс устроился поудобнее, меланхолично одёрнул манжет клетчатого пиджака и поправил перетянувшие пухлую руку часы. – Да и нье похоже, что Рид умьеет правьильно использовать своего консультанта. Вы плохо выглядьите, миссис О’Конноли. Похоже, вас нье берегут, что вьесьма грустно.

– Не оставляете попыток меня купить? – протянула она и подставила лицо под брызги фиксатора макияжа, пока сама отчаянно пыталась не рухнуть со стула. Перед глазами снова навязчиво мигал экран одного из мониторов, отчего чёрные пятна в глазах Джиллиан почти слились в одно.

– Почьему ньет? Вьедь купил же вас для сьебя Рид. Видимо, вы нужны ему больше, чьем крьесло в Сенате. Иначе, как можно объяснить вопиющую безалаберность в отношьении своей же жены. Дьевочка редкостная дура и болтает слишком громко, что ньеприемлемо длья рьепутации такого политика.

– А вы, смотрю, рады побираться на чужих жизнях. Отчего такое внимание к постели соперника? Потеряли свою? – зло передразнила она, а сама едва сдержала рвотный позыв, когда рядом визгливо зазвонил телефон. Да что с ней такое? Джил сглотнула и через силу улыбнулась. – Думали, я упаду в обморок от новостей?

– Джиллиан О’Конноли сльишком хороша, чтобы удовльетворьиться ролью простого консультанта. Чьего вы хотите? Дьенег? Связей? Положьения? Я могу дать вам всьё это и уже вижу, как наши фото украшают пьередовицы.

В этот момент где-то позади в очередной раз хлопнула дверь, вызвав удивлённые перешёптывания, но Джил не обратила внимания.

– А знаете, что вижу я? – спросила она и придвинулась ближе, чувствуя, как отдалось меж рёбер хаотичное биение сердца. К горлу вновь подкралась тошнота. Было плохо, очень плохо, и Джил сглотнула горькую слюну. – Я вижу жалкого мужчину, который завидует другому. Боитесь сказать о своих истинных намерениях вслух? В отличие от вас, Рид воспользовался вербальным способом выражения своих прихотей. Хотите это оспорить?

– Только если дражайший Рид злоупотребьил законом. Признайтьесь, мьежду вами ведь есть сьексуальная связь? – тихо спросил Сандерс. Джиллиан же склонилась прямо к его мясистому обвисшему уху, словно собиралась рассказать великий секрет, и томно прошептала:

– Я признаю, что меня, как специалиста, желают многие. – Она провела кончиком ногтя по жирной шее республиканца и содрогнулась от отвращения. Но взращённое неимоверными дозами стимулятора либидо наконец-то вырвалось на свободу и погребло под собой последние зачатки здравого смысла. – И вы, похоже, не исключение. Тоже… хотите… меня… Обсудим ваши желания?

Вряд ли её слова могли сочиться ещё большей похотью. И хотя от близости чужого человека хотелось залить себя кислотой или выйти в окно, Джил собралась и приготовилась к последнему акту дешёвой эротической драмы, однако тут к ним подлетел взмыленный координатор, упал на пол стаканчик с кофе, а руку больно сжали чьи-то сильные пальцы.

– Как-нибудь в следующий раз, – прозвучал над головой негромкий голос Бена, и Джиллиан вздрогнула. – Сожалею, но миссис О’Конноли уходит.

Рид не резко, но настойчиво потянул вверх, вынуждая встать, но Джил не пошевелилась. Она смотрела только на Сандерса и делала вид, что Бена не существует. Всё, что её сейчас волновало – ответ республиканца и мерцавший экран.

– Так что, Джонатан, мы будем говорить? Вы хотели предложить мне работу, и, интересно узнать, в качестве кого.

Она гордо поднялась, но тут же пожалела об этом, когда с любопытством патологоанатома Бен уставился на её трясущиеся руки. Он чуть склонил голову набок, а потом уверенно взял за запястье, и Джил заметила, как напряглась его челюсть. Одним резким движением он вновь схватил её за руку, грубо задрал жёсткий рукав строгого платья и медленно заскользил пальцами по сгибу локтя. Джиллиан знала, что он искал. Бен явно обо всём догадался, но она лишь невозмутимо подняла тонкую бровь.

– Всё проверили, мистер Рид? – холодно спросила Джил, когда он остановился, считая бешеный пульс. И от рухнувшего на неё гнева стало нехорошо.

Ярость Бена была почти осязаема, отчего отступил стоявший рядом координатор, и невольно отодвинулся Сандерс, который до этого с неприличным любопытством наблюдал за непонятной ему сценой. Рид же дёрнул Джиллиан за руку, вынудив повернуться к нему лицом, и прошипел:

– Ты глухая или тупая? Я велел не лезть в это дерьмо! Сказал убираться! Ты не расслышала? Докатилась до того, что не можешь понимать человеческую речь? Так давай я повторю – мне не нужен альтруизм психованной дуры! Никому не нужен!

От его яростного шёпота Джиллиан вздрогнула и стиснула зубы, чувствуя, как стало трудно дышать. Нет, она не ждала благодарности, но, зная, какой ценой даётся информационная война, Рид мог быть повежливее. А потому, едва сдерживая обиду, Джил вырвала руку из судорожной хватки мужских пальцев и попыталась глубоко вздохнуть.

– Проваливай. Я здесь не ради тебя, – прошептала она.

– А ради чего? Ищешь изящный способ самоубиться?

Бен пытался заглянуть ей в глаза, но Джил этого уже не заметила. Она безостановочно облизывала губы и смотрела прямо в мельтешивший перед ней монитор.

– Ну-ну, Бьенджамин. Хватит. – Почуявший неладное Сандерс подошёл ближе и протянул руку, которую Бен, естественно, проигнорировал. Сейчас он был готов убить любого, но не спускал взгляда с резко побледневшей Джиллиан.

– Эфир через минуту! Пожалуйста, пройдите в студию, – вопль координатора раздался прямо над ухом, выдернув Джил из гипнотического транса, и она оторвала взгляд от проклятого телевизора. Кажется, вселенную шатало.

– Отпуститье уже её, Рид. Свою признатьельность выразите позже…

– Она никуда не пойдёт, – начал было Бен, но затем присмотрелся немного внимательнее, оглянулся, словно искал в комнате что-то, а потом поджал губы и зло протянул: – Впрочем, если миссис О’Конноли так хочет, то может попробовать.

– Вот и славно, – осклабился Сандерс и двинулся прочь. А Джил сделала шаг и услышала шёпот:

– Три…

Ещё один.

– Два…

Она споткнулась, но взяла себя в руки, подняла голову и немедленно уткнулась взглядом в сетку помех. Те хаотично ползли в стекле монитора.

– Один…

Она пыталась оторваться, отчаянно мечтала отвернуться и не смотреть, но не могла. Её затягивало. Тело не слушалось, челюсть сводило судорогой, а шею вытянуло так, будто голова сейчас оторвётся. Слух был последним, что отключилось в сдавшемся организме. И перед тем как стало окончательно темно, Джил услышала голос Рида:

– Эфира не будет.