Читать книгу Путь к Свету - Василий Арсеньев - Страница 5

Поезд стоял на станции в Самаре… Дверь купе отворилась. Я поднял глаза от книги. Вошёл старик с посеребрёнными сединой волосами и глубокими морщинами на лице. Он приветствовал меня и сел у окна, глядя куда-то вдаль задумчивым взором. Я погрузился в чтение, позабыв на время о попутчике. Поезд тронулся. Под убаюкивающее громыханье вагонных колёс я задремал, но сквозь сон донёсся сильный командный голос:

–Москва и москвичи…

–Что, простите? – я очнулся и недоумённо уставился на старика.

–Ваша книга… Гиляровский «Москва и москвичи». Что нового пишут о Москве?

Я едва удержался от взрыва хохота:

–Это книга о старой Москве рубежа 19-20 веков!

–И что же пишет автор? – полюбопытствовал мой собеседник.

Я заглянул в книгу и зачитал: «Шум, гам, ругань сливались в общий гул, покрываясь раскатами грома от проезжающих по булыжной мостовой площади экипажей, телег…»

–Стало быть, с тех пор ничего не изменилось! – глубокомысленно заметил он. – Конечно, с поправкой на современные средства передвижения…

–Вы – москвич?

–Я жил в этом городе…

–И что вы думаете о его жителях?

Мой попутчик долго молчал. Унылые осенние пейзажи проносились за окном вагона. Я пытался заглянуть в его глаза, но так ничего и не увидел…

-Стало быть, в Москву путь держите, молодой человек, – вдруг заговорил он. – И отчего вам дома не сидится? Что вы хотите найти в столице?

–Я еду работать! – грубо пробасил я.

–А в вашем городе совсем нет работы?

–Это похоже на допрос… – мрачно заметил я. – Вы, случайно, не служили в органах безопасности?

Он усмехнулся:

–Имею честь представиться – подполковник запаса Ларионов Дмитрий Сергеевич. ВДВ.

Я пожал его руку.

–Меня зовут Андрей… А вы воевали?

–Служил в Афганистане, был списан по ранению. Андрей, а ты, я гляжу, после дембеля…

–Как вы догадались? – удивился я.

–У тебя взгляд человека, который знает, почём фунт лиха… – усмехнулся он. – Андрей, ты спрашивал, что я думаю о жителях Москвы. Кто-то из классиков говорил о москвичах так: «люди как люди… только квартирный вопрос их испортил…»

–Да, это слова Булгакова, – улыбнулся я.

–Вот-вот! Но дело-то не в квартирах… А в том, что Москва – это гнилое и гиблое место… Прошлым летом я был в столице проездом. Выхожу на перрон Казанского вокзала. И думаю – что за диво? Всё вокруг окутано густою пеленой дыма! Оказалось, из-за жары в Подмосковье горят высохшие торфяные болота…

–Да, я слышал об этом… – быстро проговорил я. – Вы спросили, что я хочу найти в столице. А почему едут в Москву со всех концов страны и из Ближнего зарубежья? Думаю, потому, что большой город – это большие возможности!

Подполковник Ларионов покачал головой:

– Город исполняет желания, но и обрекает на страдания… Москва завлекает в свои сети и засасывает словно трясина! Она будет требовать жертв: с каждым годом всё больше и больше… Увы, ты слишком поздно это поймёшь и не сможешь остаться самим собой…

Я задумался над его словами, в которых было что-то мистическое.

–И вас этот город изменил?

–И меня… – печально вздохнул мой собеседник. – Одно время я в Москве преподавал в Военной академии, потом слёг в больницу с обострением хронического заболевания… Врач посоветовал сменить климат. И я уехал…

Немного помолчали. Я первым нарушил тишину:

–Москву называют «третьим Римом». В 16-ом веке монах Филофей высказал эту мысль: «первые два Рима пали, третий стоит, а четвёртому – не бывать»… Что вы об этом думаете?

–Да, согласен, Москва – это РИМ, то есть «мир, вывернутый наизнанку»… Кстати, тебе известно, что в годы войны Куйбышев был второй столицей Советского Союза? В октябре 41-го года в разгар битвы за Москву туда было эвакуировано правительство страны. Сталин знал, что Самара – сердце России, а Волга – её главная артерия…

Я запомнил эти слова на всю жизнь.

–Москва, – продолжал мой собеседник, – это холодный город неприветливых людей с ледяными сердцами, где равнодушия и жестокости во сто крат больше, нежели в любом другом городе страны! В Москве ты познаешь горечь одиночества…

–Не сгущайте краски, Дмитрий Сергеевич, – усмехнулся я. – И в Москве живут люди… И в их сердца иногда стучится сострадание…

–Ты вспомнишь меня, парень, когда убедишься в правоте моих слов на своём опыте! Неужели тебе хочется жить среди торгашей и попрошаек в городе, где скоро русского днём с огнём не сыщешь? В Москве ты не найдёшь России… Подумай, ты ещё можешь вернуться назад… в свой тёплый уютный дом, где тебя окружат заботой и любовью. А пока… Угощайся. Моя дочка запекла чудесную курицу. Не пропадать же добру…

Я подивился: «И когда он успел выложить всё на стол?» В его руке появилась бутылка… Мы выпили. Что было потом, я помню с трудом. Кажется, я говорил, что уважаю его…

Наутро я проснулся, а подполковника Ларионова и след простыл. Я спросил у проводницы, на какой станции он вышел, но та затруднилась ответить.

–Как вы говорите – Ларионов? – удивилась женщина. – Но у меня нет его билета…

***

Я сходил с поезда. На перроне было многолюдно. Сквозь толпу пробрался в здание вокзала и метнулся в город, где на площади сел в такси. «Куда вам?» – спросил голос с акцентом, и, повернувшись, я увидел тёмного носатого армянина, сидящего за рулём.

–Отель «Метрополь».

Автомобиль мчался по улицам Москвы. Я оглядывался по сторонам. Первое, что бросается в глаза гостям столицы, это царящая кругом суматоха… Кажется, Москва – это вечный двигатель, который работает без перебоя. Стремительно текут реки, в которых мелькают людские головы и руки. «Этот город напоминает огромный потревоженный муравейник», – усмехнулся я про себя.

Водитель молчал, но, заметив улыбку на моём лице, решил заговорить:

–Надолго в Москву?

–Быть может, навсегда, если понравится, – засмеялся я.

–Этот город – самый красивый в мире, – сказал армянин, но тотчас спохватился и добавил, – после Еревана, конечно…

–А что тут красивого? – небрежно обронил я. – Магазины, пестрящие вывесками-приманками? Устремлённые ввысь здания, среди которых кое-где ещё встречаются златоглавые церкви? Потоки ревущих машин? Серые дома, серые улицы, серые дороги. Серость кругом…

–Видели бы вы Москву ночью! Огни… Красивое зрелище! – не унимался упрямый армянин. – А вы сами откуда родом?

–Из Оренбурга…

–А, пуховый платок! – вспомнил он и улыбнулся. – Приехали учиться?

–Работать… – сказал я и подумал в негодовании: «Что тебе всё надо знать?»

Мы медленно ехали в плотном скоплении машин. Армянин внезапно расчувствовался:

–Третий год я работаю в Москве, чтобы прокормить свою семью… Жена и трое детей… Они остались в Ереване…

–Часто с ними видитесь?

–Да какой там! Раз в полгода, а то и ещё реже…

– Говорят, Москва – нерезиновая… – сказал я, затаив улыбку. – А как к приезжим относятся москвичи?

–Да кому я тут нужен? – махнул рукой армянин и нажал на педаль газа. Я задумался над его словами.

Такси остановилось возле отеля «Метрополь», водитель назвал сумму – у меня глаза на лоб полезли. Нехотя расстался с деньгами и вышел из машины. Я снял на одну ночь комфортабельный номер в гостинице и позвонил отцу. Он напомнил мне:

–Не забудь о работе…

–Завтра – на Тверскую… А сегодня поищу жильё. Сам знаешь, какие в Москве цены на недвижимость!

Интернет пестрел сообщениями о сдаваемых в аренду квартирах, но по номерам телефонов я неизменно попадал в агентства недвижимости. Платить деньги посредникам не хотелось, и я продолжал поиск до победного конца. Наконец, дозвонился до хозяйки однокомнатной квартиры, расположенной в Восточном округе столицы.

Сел в автобус, где познакомился с московским новшеством: турникетами и электронными карточками. На перекрёстке образовался затор, водитель снизил скорость и без конца тормозил; я думал, от этой качки у меня разовьётся морская болезнь… Наконец, показалось здание с буквой «М». Я вышел из автобуса и спустился в знаменитую московскую подземку. На переходе с одной станции на другую образовался затор не хуже дорожного, и мне раз за разом дружелюбно наступали на пятки… Сменив три вида транспорта, я достиг места назначения и нажал на кнопку домофона…

Хозяйка, женщина лет сорока, приятная во всех отношениях, показала мне квартиру, и мы договорились о цене. Я отдал деньги за три месяца вперёд и взял с неё расписку…

Большой город нависал над головой серыми громоздкими домами. Я шёл по московской улице среди бегущих на работу людей со сплошь хмурыми озабоченными лицами… По чёрному тоннелю стремительно нёсся поезд; я стоял, держась за поручень, и думал: «В этом городе уступят место старику в вагоне метро и переступят через человека, лежащего на земле, не заметив его или успокаивая себя мыслью: «Это, конечно, пьяница». Жизнь проходит второпях и впопыхах. В такой спешке не обойтись без потерь. Но, главное, себя не потерять, бросившись в погоню за деньгами, удовольствиями, славой и властью! Всё суета…» Мне взгрустнулось по провинциальному Оренбургу с его спокойной размеренной жизнью. «Чем-то приходится жертвовать. И я готов принести своё счастье на алтарь будущего своего народа…»

К зданию московской мэрии я подошёл без пяти минут девять. В бюро пропусков при предъявлении паспорта мне выдали разовый пропуск. Турникет загорелся зелёным светом и пропустил меня. Я пришёл в приёмную заместителя мэра по внешнеэкономическим связям Бибикова А.Г.

–Андрей Геннадьевич будет с минуты на минуту, – отвечала на мой вопрос секретарша, окинув меня безучастным взглядом. Я отвлёк её от важного занятия: она раскладывала пасьянс на компьютере… В одиннадцатом часу появился Бибиков. Коренастый упитанный мужчина в самом расцвете лет.

–Доброе утро, Андрей Геннадьевич… – приветливо заулыбалась секретарша.

–Здравствуй, Настя, сделай мне кофе… – он двинулся к своему кабинету. Секретарша спохватилась:

–Андрей Геннадьевич, к вам посетитель. Его фамилия Романов…

Бибиков обернулся. Я приветствовал его.

–А, это ты, тёзка! – усмехнулся он и поздоровался со мной за руку. – Что ж, проходи…

Он уселся в кресло за письменный стол и уставился на меня своими серыми глубоко посаженными глазами.

–Как быстро время летит! Кажется, ещё вчера я видел мальчика, который читал по памяти длинное стихотворение на английском языке… А теперь передо мной молодой человек, который окончил вуз и отслужил в армии… Отец по праву может гордиться тобой!

Я перебил его:

–Он говорил, что для меня в мэрии есть работа…

–Да, – нахмурился Бибиков. – В правовом управлении одна наша сотрудница ушла в декретный отпуск. Словом, есть вакансия…

Я помрачнел:

–Стало быть, работа временная… По срочному трудовому договору?

–Со временем с тобой будет заключён служебный контракт на неопределённый срок. Думаю, тебе понятно, что это значит… Сейчас ты пойдёшь к начальнику правового управления на собеседование. Я говорил с ним о тебе…

–И как мне вас благодарить? – спросил я, затаив улыбку.

Он махнул рукой:

–Чего не сделаешь ради старого друга?! Отцу привет передавай… Надеюсь, вскоре мы с ним увидимся…

На лице этого человека играла притворная улыбка; на самом деле, он хотел, как можно скорее отделаться от меня. В его мыслях была какая-то женщина, с которой он провёл эту ночь…

Начальник правового управления Александр Иванович Староверов был человеком прямым и жёстким.

–Стало быть, после вуза, – недовольно скривил губы он.

–Вообще-то после армии, – заметил я.

–Армия ваша… здесь никому не нужна! – мрачно сказал он. – Когда можете приступить к работе?

–Хоть завтра…

–Документы при вас?

–Да.

Он позвонил по телефону:

–Алексей, зайди ко мне.

Вскоре появился высокий худощавый молодой человек.

–Знакомься. Это наш новый сотрудник Андрей Романов. Проводи его в кадры на оформление и введи в курс дел…

Мы вдвоём вышли из кабинета.

–Строгий начальник, – заметил я с улыбкой на губах.

–Александр Иванович – мировой мужик! – возразил Алексей. – Вы его плохо знаете…

–Я его вообще не знаю, но, по крайней мере, он говорит то, что думает… А это заслуживает уважения!

–Вы пришли вовремя, – усмехнулся Алексей. – Дел невпроворот… После того, как Ольга ушла в декрет, ни одной свободной минуты не осталось! Вам когда-нибудь приходилось участвовать в четырёх процессах за день… притом все в разных судах?

–Боюсь, что нет, – невесело усмехнулся я. И он меня обнадёжил:

–Значит, у вас всё впереди…

Из отдела кадров мы вернулись в правовое управление.

–Пойдём, я покажу тебе рабочее место, – сказал Алексей, и я проследовал за ним. В кабинете судебно-искового отдела он показал мне стопку папок с гражданскими делами:

–Это то, что в производстве. Здесь мы и истцы, и ответчики. Поставки, строительный подряд, займы… Раньше нас было трое… Но одного перевели в отдел правовых экспертиз. Сам знаешь, идёт борьба с коррупцией…

–Да-да, слышал! Противодействие коррупции…

–А что ты заканчивал?

–МГЮА.

–Да, известный вуз. А я учился в МГУ! – не без гордости сказал Алексей. – Где-то работал после вуза?

–Служил в армии.

«Стало быть, опыта нет… И мне его придётся всему учить. Как его приняли? Наверняка, по блату!», – подумал он про себя и сказал вслух с улыбкой на губах:

–И как в армии?

–Проще, чем на гражданке. Жестоко, но проще! Там сразу видишь, кто перед тобой – друг или враг… А здесь поди разберись…

По пути домой я заглянул в кинотеатр. Шёл американский фильм-катастрофа о колонизации Земли пришельцами из космоса. Хлебом не корми этих американцев… В одном фильме мир погибает от падения астероида, в другом – планету сжигает вспышка на солнце, в третьем – Землю сокрушают землетрясения и наводнения. И появился на свет очередной выкидыш Голливуда… Как всегда, переполненный зал, восторженные хрустящие попкорном зрители в 3D-очках. Сюжет захватывает, спецэффекты поражают воображение, любовь на фоне гибели мира – это так романтично!

Новые технологии позволяют окунуться с головой в море иллюзии. Год от года глубина погружения всё возрастает, пока зачарованный зритель не опустится на самое дно, откуда не подняться на поверхность. А убрать спецэффекты – и, кроме зелёного фона, в фильме ничего примечательного не останется. Заурядная игра актёров…

Когда на большом экране гибли люди и падали небоскрёбы, мои мысли были о будущем: «Мне нельзя плыть по течению. Сомненьям нет места в моём сердце. Удача любит смелых… Мне нельзя превозноситься в дни побед и терять присутствие духа в дни поражений. Я должен беречь мужество и не бояться посягать на привычный ход событий. И, прежде всего, надо набраться терпения… Всему своё время! Господь не оставит меня без покровительства Своего. Придёт и для меня пора жатвы… И время собирать камни…»

Посреди фильма я встал и вышел из кинотеатра… Сгорая от любопытства – почему человек, который ничего не делает просто так, помог мне устроиться на работу, я позвонил отцу и не без иронии сказал:

–Андрей Геннадьевич – золото! Все бы чиновники были такими…

Отец усмехнулся:

–Не обольщайся! Он не так прост, как кажется на первый взгляд…

«Согласен с тобой, папа», – подумал я и вслух проговорил:

–Не подскажешь, что он так переживает обо мне?

–Быть может, потому, что я включён в президентский федеральный кадровый резерв, и он знает об этом… – отвечал отец.

–То есть он хочет заручиться твоей поддержкой с прицелом на будущее?

–А кто его знает… Чужая душа потёмки!

«Но передо мной с недавних пор приоткрылись двери этой тёмной комнаты, – подумал я. – И этим грех не воспользоваться…»

Начались трудовые будни… Я вгрызался в документы гражданских дел и засыпал вопросами Алексея, встречая его злобный взгляд, в котором читал всё, что он обо мне думает… Жизнь завертелась перед глазами в бешеном ритме судебных споров. Я помню, как изо дня в день сбегал вниз по ступеням эскалатора, чтобы успеть на очередной процесс. Вскоре я разработал собственную судебную тактику. Сначала вычислял своего оппонента в толпе собравшихся у дверей зала заседания. Потом заводил разговор о примирении, по ходу которого мне открывались все припрятанные им козыри. Если не было весомых доводов, на суде заявлял ходатайство об отложении дела – так, появлялось время, чтобы продумать правовую позицию и собрать доказательства… Такая тактика не могла обеспечить стопроцентного результата, но повышала шансы на успех. Вскоре она начала приносить плоды… Я порой задерживался в судах допоздна и приходил домой уставшим, словно целый день стоял у станка. В выходные готовился к поступлению в МГИМО. Времени на личную жизнь не оставалось, но меня это мало тревожило…

Алексей – надо отдать должное этому коренному москвичу – передавал мне самые безнадёжные дела! Я еженедельно отчитывался перед начальником правового управления о ходе своей работы. И всякий раз, когда мне не удавалось выиграть процесс, он дотошно разбирался в деталях дела, чтобы найти мои ошибки, и повторял:

–Надо лучше работать, Романов… Лучше работать!

Однажды он вызвал меня и, разглядывая моё личное дело, спросил:

–Сколь свободно ты владеешь английским языком?

Я пожал плечами:

–Говорю, пишу, читаю…

–Кстати, что связывает тебя с Андреем Геннадьевичем Бибиковым?

–Он старый товарищ моего отца, – честно признался я.

–Нужен человек со знанием английского языка. Андрей Геннадьевич рекомендовал тебя…

–Что за работа?

–Командировка в Берлин на выставку строительной техники…

–В качестве переводчика?

–Твои юридические услуги могут понадобиться на переговорах и при заключении контракта…

***

В составе московской делегации я бродил по павильонам берлинской выставки. На другой день переместились в офисное здание, где начались переговоры. По-немецки я не понимал и страдал от скуки. На третий день я увидел текст контракта с переводом на русский язык и составил протокол разногласий. Бибиков торопился, а к моим замечаниям отнёсся без интереса.

–Андрей, всё это несущественно, – раздражённо проговорил он. – Мы сегодня подписываем контракт и улетаем в Москву…

–Мы чересчур спешим, заключая этот контракт, – возразил я. – Уверен, можно добиться более выгодных условий. Позвольте мне поговорить с ними.

–Ты даже немецкого не знаешь! – возмутился Бибиков.

–Уверен, мы найдём общий язык… Вы ничем не рискуете – они со своей стороны уже подписали контракт! – заметил я и пристальным взором окинул Бибикова. Я заглянул в глаза его и, кажется, проник в глубину души его, – туда, где притаилось нечто тёмное и неведомое. Внезапно он вынул ручку из кармана и подписал протокол разногласий.

–Действуй, Андрей, но учти, что сегодня вечером у нас самолёт в Москву.

Я обнадёжил его:

–Всё будет хорошо, Андрей Геннадьевич.

Я встретился с юристом немецкой компании, который представился Себастьяном, и по-английски объяснил ему, что контракт будет подписан только с учётом протокола разногласий. Он недоумённо уставился на меня:

–Кажется, ещё вчера мы обо всём договорились…

–Нет, вы меня не поняли, Себастьян, – добавил я. – Протокол разногласий – это мелочи. Нам нужна скидка в двадцать процентов на ваш товар. Только на таких условиях будет подписан этот контракт…

Немец изменился в лице:

–Я не принимаю таких решений!

–Проводите меня к вашему руководству и подготовьте новый проект контракта… – приказал я, не сводя с него взгляда. Он, молча, повиновался. Так, я оказался в кабинете финансового директора немецкой компании.

–Кто вы? – спросил он по-английски.

–Я представитель российской стороны…

–Господин Бибиков, – вы от его лица ведёте переговоры?

–Совершенно верно.

–Цена контракта не может быть изменена, – заявил финансовый директор, выслушав меня. – Мы себе в убыток не работаем…

Мне пришлось импровизировать:

–Вы подумайте, гер Зоммер, что эта уступка окупится сторицей в будущем: московская мэрия готова к долгосрочному сотрудничеству с вашей компанией. И учтите, гер Зоммер, я знаю о вас очень многое… Хотите, чтобы ваши секреты стали известны руководству этой компании, которая славится своими пуританскими нравами?

–Вы блефуете… – усмехнулся финансовый директор, сохраняя видимое спокойствие, но душа его испуганно металась, а мысли неиссякаемым потоком лились и содержали немало любопытных сведений.

Я улыбнулся:

–Вы изменяете жене со своей секретаршей… Я её видел: так себе женщина! А ваши визиты в публичный дом на Вильгельмштрассе? Как это примитивно с вашей стороны! Хотите, чтобы компрометирующие снимки были размещены в Интернете для всеобщего обозрения? Понимаете, что тогда вашей карьере настанет конец?

«Андрей, ты опустился до шантажа…» – прозвучал с укором голос в моей голове, и я сказал себе: «Довольно!».

Финансовый директор мертвецки побледнел:

–Что я должен делать?

–Поставьте свою подпись под контрактом, который вам принесёт Себастьян, и никто не узнает о ваших маленьких слабостях…

Я протянул Бибикову подписанный немецкой стороной контракт со сниженной на двадцать процентов ценой. Он удивился:

–Как тебе это удалось, Андрей?

Я усмехнулся:

–Как и обещал, нашёл с ними общий язык…

До самолёта оставалось немного времени, которое я потратил на осмотр городских красот. Прошёлся по улице Унтер ден Линден, взглянул на Бранденбургские ворота, сфотографировал отреставрированный Рейхстаг и… вспомнил о войне… Перед мысленным взором моим предстало развевающееся красное знамя. Я подумал о той страшной жертве, которую советский народ принёс на алтарь Победы. Пришли на ум строчки песни из кинофильма «Белорусский вокзал»:

Горит и кружится планета,

Над нашей Родиною дым,

И, значит, нам нужна одна победа,

Одна на всех – мы за ценой не постоим.

Одна на всех – мы за ценой не постоим…

Вечная память павшим героям той войны! Войны, что унесла жизни тридцати миллионов советских граждан, пожертвовавших собой во имя будущего своей страны. Страны, которая вскоре прекратила своё существование. Их потомки избрали иные ценности, живут одним днём, не думая ни о прошлом, ни о будущем своей страны…

Красив Берлин! Однажды этот город покорил сердце человека, посвятившего себя служению Родине на полях незримого фронта, человека, который стал правителем великой страны…

В тот день я открыл в себе новую способность – силой мысли повелевать людьми. Я понимал, что это чудовищное оружие, к которому следует обращаться лишь в самых крайних случаях, дабы не лишиться Божьей милости. Слава Господу всегда, и ныне, и присно, и во веки веков! Аминь.