Читать книгу Родиния. Тайны бытия - Василий Арсеньев - Страница 3

Август 2014 года

Тишина… Ни грохота канонады, ни звуков выстрелов. Андрей Ковалев наслаждался тишиной, которая ненадолго повисла в воздухе, пока не была прервана короткой автоматной очередью, долетевшей со стороны Иловайска. И снова все стихло.

Деревья пока еще были одеты в зелень, хотя в воздухе уже чувствовалось дыхание осени. Иногда под ногами шуршала опавшая листва.

До слуха Андрея донесся шум, который нарастал. Его отряд, рассыпавшись цепью, прочесывал лесопосадку в поисках украинских военнослужащих, прорывавшихся из окружения. Он вышел к проселочной дороге, по которой двигалась колонна, состоящая из БМП.

Военные, сидящие на броне, завидев человека в камуфляже, насторожились, – рука машинально сняла автомат с предохранителя, – но заметив шеврон с гербом ДНР на его плече, они успокоились. Ковалев поднял руку в знак приветствия и вернулся назад, к своим товарищам.

Он шел, вспоминая, что вот так же лесом они со Стрелковым переходили границу. Тогда еще никто не знал, что их ждет впереди. Все в тайне друг от друга надеялись на то, что это дело не будет долгим. С тех пор прошло больше пяти месяцев, и все, что довелось пережить за этот срок, теперь казалось каким-то неправдоподобным страшным сном, в который не хотелось верить.

Перед его глазами, подернутыми дымкой слез, промелькнули лица павших товарищей, нашедших свою гибель под Славянском…

В этом городе, окруженном неприятелем, он впервые познал горечь отчаяния, когда стало понятно, что помощи ждать неоткуда. Потом был прорыв в Донецк, увенчавшийся успехом. Услышав о боях на границе, где впервые были окружены украинцы, Андрей Ковалев рвался туда, но был удержан в Донецке. Наконец, после того, как Стрелкова отозвали, он оказался в Иловайске. И снова отчаяние захлестнуло волной… Казалось, этот городок, вокруг которого украинцы пытались замкнуть кольцо окружения, станет вторым Славянском, и здесь он уж точно найдет свою погибель.

Эта мысль посетила его в разгар уличных боев, когда он со своим отрядом, вооруженным только автоматами Калашникова, занимал городскую школу и отстреливался от наступающих под прикрытием боевых машин врагов, превосходящих их и числом, и вооружением. Странно, но она, эта мысль, вовсе не огорчила, а, скорей, даже обрадовала его…

И вот, помощь с востока, которую они ждали, еще находясь в Славянске, наконец, подоспела. Украинские военные и добровольческие батальоны, пытавшиеся окружить Иловайск, сами оказались в «котле». Теперь они отчаянно прорывались, дробясь на малые группы.

Вдруг рация, что висела на груди у Ковалева, ожила, оборвав его воспоминания.

– Командир, это Сокол, вижу одного… В штатском. Похож на укра.

– Он вооружен? – спросил Ковалев, поднеся рацию к губам.

– Не знаю. Сейчас проверю.

– Будь осторожен, – напутствовал подчиненного Ковалев.

Он, ускоряя шаг, двинулся в ту сторону, где находился ополченец с позывным «Сокол». Внезапно оттуда донеслись звуки выстрелов.

– Соколов! – крикнул Ковалев в рацию, но не получил ответа. – Твою мать! – выругался он и припустил.

Он первым прибежал на место, где завязался скоротечный бой, и увидел лежащего на земле раненого, истекающего кровью «Сокола», возле которого валялась разбитая рация. Вскоре подоспели другие ополченцы.

– Он побежал туда, – держась одной рукой за простреленный живот, другой – рядовой Соколов указывал направление, в котором скрылся неизвестный.

И тогда, взяв с собой двоих парней, Ковалев устремился в погоню. Вскоре он увидел бегущего. Тот, заметив преследование, скрылся за деревом и, едва Ковалев успел отскочить в сторону, открыл стрельбу. Прозвучало несколько выстрелов, и один из ополченцев свалился наземь замертво. Другой вовремя нашел себе укрытие. Неизвестный произвел еще несколько выстрелов.

Андрей Ковалев и его подчиненный вели ответный огонь. Но вскоре все стихло. Неприятель не высовывался из своего укрытия.

«Перезаряжает пистолет», – подумал Ковалев и громко крикнул:

– Сдавайся! Сопротивление бессмысленно! Ты окружен! – в этот миг знаками он показывал ополченцу, который был в поле его зрения, чтобы тот зашел с тыла. Ополченец кивнул и, пригибаясь к земле, двинулся в обход. – Сдавайся, – повторил Ковалев. – Мы гарантируем тебе жизнь. Немного посидишь в кутузке. А через месяц тебя обменяем на своего… Ты получишь свободу!

– Свободу? – послышался насмешливый голос, который почему-то Ковалеву показался знакомым. – О какой свободе ты говоришь, Андрей?

Ковалев выглянул из своего укрытия, пытаясь рассмотреть неизвестного:

– Мы знакомы?

Тот, не высовываясь, прокричал в ответ:

– Что, не помнишь старого друга, которому обязан жизнью?

Внутри Андрея Ковалева все похолодело, на его спине выступил пот, он изменился в лице и дрожащим голосом проговорил:

– Вася? Егоров?

В этот миг из-за дерева высунулось лицо со шрамом, которое он запечатлел в своей памяти еще с прошлой их встречи.

– А ты знаешь, Андрей, я ведь видел тебя еще там, в Славянске. И не один раз…

– Возможно ли это? – невпопад прокричал Ковалев, лихорадочно соображая, что же делать.

– О, да, друг мой, – судорожно засмеялся Егоров, вгоняя последний патрон в магазин своего пистолета. – Я хорошо рассмотрел твоё лицо… через прицел моей винтовки. Оно было таким задумчивым и серьезным. Если бы ты знал, сколько раз я мог грохнуть тебя прямо там, на месте!

– Так, значит, это был ты… Тот неуловимый снайпер, который положил моих парней, – догадка болью пронзила сердце Ковалева.

– Война… Она всех делает убийцами, – мрачно усмехнулся Егоров, передергивая затвор пистолета. Он поднялся со своего места. Ковалев в этот миг сделал то же самое. Они вышли из своих укрытий одновременно. У одного в руках был автомат, у другого – пистолет. Они держали друг друга на прицеле.

Два друга, которых война сделала врагами…

– Почему, Вася? – с блеском в глазах выпалил Ковалев. – Зачем ты перешел на их сторону?

– Ты меня считаешь предателем, – невозмутимо отозвался Егоров. – Но ошибаешься… Я воевал вовсе не против России, я воевал против тех, кто ведет нашу страну прямиком к пропасти. И ты ведь знаешь, что я прав! Разве ты не чувствовал себя брошенным на произвол судьбы? Им плевать на тебя, на меня, на русский народ. Они хотят только одного – власти…

– Может, и так. Но ведь это не оправдывает того, что ты делал. Ты же своих убивал, своих братьев, – глаза Ковалева увлажнились, и по его щеке скатилась слеза.

– Братьев? – переспросил Егоров. – А ради чего они пришли сюда? Это ты один такой идейный, воевал за Россию. А они… и так уже были мертвы.

– Ты говоришь почти как Дима Вяземский, – вспомнил Ковалев недавнюю историю1. – Ты стал демоном, Вася!

– Демоном? – мрачно усмехнулся Егоров. – Возможно… А знаешь, Андрей, почему я не убил тебя тогда, в Славянске? Нет, вовсе не из жалости и не потому, что когда-то сам же спас тебя. Просто я хочу, чтобы ты понял, что понял я… Ты такой же, как я. Ты думаешь, в отличие от остальных. И… – он не закончил фразу, услышав шорох за спиной. Обернувшись, он нацелил свой пистолет на ополченца, подкравшегося к нему сзади.

– Не стрелять! – закричал Ковалев своему подчиненному и «брось пистолет» – Егорову.

– Брось пистолет, Вася. Клянусь. Я дам тебе уйти…

– Ты отпустишь того, кто положил твоих парней? А как же ты объяснишь это своему начальству? – засмеялся Егоров. – Вон, сколько свидетелей, – он кивнул на других ополченцев, которые спешили на помощь своим товарищам.

– Ты видишь, что окружен. Брось пистолет! – повторил свое требование Ковалев и крикнул ополченцам:

– Не стрелять!

Оглядев тех, которые держали его на прицеле, Егоров скривил мрачную гримасу и посмотрел на Ковалева.

– Андрей, я облегчу тебе задачу, – с этими словами он приставил дуло пистолета к своей голове и… произвел выстрел.

– Нет! – вскрикнул Ковалев и подбежал к безжизненному телу, которое распласталось на земле.

***

– Нет! – вскричал Андрей Ковалев и… проснулся. Сердце бешено колотилось в его груди, и он сильно вспотел и должен был отдышаться. За окном стояла темная ночь. Переведя дух, Ковалев еще долго лежал на спине, вглядываясь в темноту, пока не стало светать.

Ему часто снился этот сон, который возвращал его к временам известных событий. С тех пор прошло уже четыре года, но воспоминание было столь ярким, что казалось, будто все случилось вчера.

Вскоре после Иловайска Андрей Ковалев вернулся в Россию…

Увы, эта поездка, кроме новой боли, ничего не принесла ему. Боли не телесной, – по счастью, за все время боев он не получил ни одного серьезного ранения, не считая одной царапины от пули, что едва задела его под Славянском. Но боли, которая терзала его израненную душу. Напротив, эта боль усилилась, и причиной тому был отчаянный поступок Василия Егорова.

Андрей чувствовал себя виноватым в том, что случилось тогда, в том лесу. При мысли о том, что он причастен к гибели близкого друга, человека, который спас его когда-то, – а она, эта мысль, нестерпимо мучила его, – теперь ему хотелось только одного – забыться. Бутылка водки стояла на столе, и он то и дело порывался распечатать ее, чтобы наполнить стакан доверху и утолить горе. Но что-то останавливало его от этого шага. Краешком сознания он понимал, что, если сейчас сорвется, то остановиться уже не сможет. Перед его мысленным взором мелькали образы тех, кого он любил. Особенно часто он вспоминал свою жену, с которой познал мимолетное счастье (ее забрала смерть). Странно, но когда она была жива, он едва ли считал те дни счастливыми, но после все стало восприниматься в ином свете!

Мы зачастую склонны идеализировать прошлое, связывая с ним свои представления о счастье, – к нему мы все время стремимся, но оно вечно ускользает от нас, растворяется в воздухе словно мираж. Потерянное счастье, которого на самом деле не было. Иллюзия, за которую мы цепляемся, чтобы продолжать жить…

В тот день Андрея Ковалева впервые посетила эта мысль. И жизнь ему показалась совсем уж беспросветной и безрадостной. Стало нестерпимо больно, и он не выдержал: отвинтил крышку с бутылки и наполнил стакан до краев…

Но когда он уже поднес его к губам, вдруг раздался звонок. Поставив стакан, Ковалев подошел к телефону и в трубке с радостью услышал знакомый слегка картавый голос.

Узнав о возвращении бывшего соратника, Стрелков позвонил ему. Встретившись, боевые товарищи первым делом помянули тех, кто не вернулся… Выпили по рюмке не чокаясь.

– Жаль парней, – сказал Стрелков, прервав повисшее молчание. – Впрочем, все мы знали, на что идем, когда давали свое согласие…

– Нехорошо они поступили с вами, Игорь Иванович, – по привычке сказал Ковалев.

– Иваныч, – усмехнулся Стрелков. – Иваныч остался там, в Донецке. А здесь я… Впрочем, для тебя я просто Игорь, – он помолчал немного и добавил. – А что касается этого дела, о котором ты упомянул… Видишь ли, Андрей, там, – он указал наверх, – не любят людей независимых и прямолинейных… Таких, как мы с тобой. Да еще эта история с Боингом, – будь он не ладен. И ежу понятно, что это была провокация, направленная против России. Кое-кому очень уж выгодно объявить нашу страну «империей зла», сбивающей гражданские самолеты. Хорошо хоть он упал, не долетев до границы…

Бывший министр обороны ДНР умолк, погрузившись в тягостные размышления, потом продолжил:

– Впрочем, это дела минувших дней. Теперь я человек гражданский. Туда, – он указал в сторону, имея в виду Украину, – мне путь заказан. Но ведь жизнь-то продолжается! Ты-то чем намерен заняться на гражданке? – он взглянул на Ковалева.

– Пока не знаю, – вздохнул тот и вспомнил. – Вообще-то, книгу хотел закончить, начатую еще до всего этого…

– Что, за мемуары принялся? – усмехнулся Стрелков.

– Ну, типа того, – уклончиво отвечал Ковалев.

– Книга – это хорошо, – задумчиво проговорил Стрелков. – Я и сам когда-то пробовал писать. Если что, готов посодействовать с изданием. Впрочем, ресурсы мои сейчас весьма ограничены… А как же с возвращением на работу?

– Сюда что ли, в компанию Малофеева? – скривился от неудовольствия Ковалев. – Нет, уж спасибо. Я как-нибудь сам…

– А я ведь рассчитывал на тебя, Андрей, – с сожалением проговорил Стрелков. – Мне нужны такие люди, как ты! Я бы сделал тебя своим замом. Заместитель директора службы безопасности. Звучит?

– Я благодарен тебе, Игорь, за заботу, но… Я как-нибудь сам, – вежливо отказался Ковалев.

– Ну, смотри, если передумаешь, мое предложение – в силе.

В общем, в тот день старые боевые товарищи расстались друзьями, но с тех пор ни разу так и не виделись. Поездка в чужую страну, которую они хотели снова сделать своей, не принесла ни тому, ни другому совсем ничего. Ковалев не нашел ответов на вопросы, которые не давали ему покоя. Вместо этого он снова познал горечь разочарования, к которой примешалась еще и боль от потери друга.

Последующие несколько месяцев Андрей Ковалев практически не выходил из своей квартиры, – разве что в магазин – за продуктами, работая все время за компьютером над написанием книги. Она, эта книга, теперь занимала все его мысли. Нелегко было вспоминать о том, что случилось в те дни, когда он еще служил в полиции. Но описать те события он полагал своим долгом.

Тем более что после некоторой шумихи, поднятой вокруг той истории, как это часто бывает, воцарился информационный вакуум. Ни в прессе, ни на телевидении более не появлялось сюжетов на данную тему. Власти явно пытались замять это дело, которое имело некоторый политический окрас. В общем, дело серийного убийцы, которое в другое время вызвало бы широкий общественный резонанс, теперь тщательно предавали забвению. И для этого была избрана высокоэффективная тактика замалчивания…

Вот этой-то тактике и пытался противопоставить Андрей Ковалев свое усердие на новом для себя поприще писателя. Однако он явно недооценил тот порядок, который сложился в стране за последние двадцать лет.

Тот день, когда он закончил книгу о выдающемся хирурге, превратившемся в безжалостного мясника, был одним из лучших в его жизни. Он был вполне удовлетворен своей работой. А, в дальнейшем, разослав рукопись в несколько столичных издательств, принялся ждать…

Прошла неделя, месяц, полтора. Ответа всё не было. И тогда он поехал в Москву, – выяснить, в чем же дело.

В самом крупном столичном издательстве ему сообщили, что редакция обеспечена рукописями на два года вперед. Примерно то же самое он услышал и в другом месте. А в третьем – сказали, что рукопись им не подходит по жанру.

– Извините, тематика не та…

– Да вы хоть читали книгу? – вспылил на прощанье Ковалев. На что не получил ответа. Так и ушел он оттуда ни с чем. А, вернувшись домой, принялся в Интернете искать адреса других издательств, и тогда выяснилась удивительная вещь – их просто нет, не существует в природе!

Постепенно пришло понимание того, что несколько столичных издательств подмяли под себя весь книжный рынок в стране. Если в советское время можно было издать только то, что отвечало запросам партии, то теперь – вообще ничего не издать. Партийный диктат сменился диктатом рыночных монополистов, которые, как догадался Ковалев, являются лишь частью системы, выстроенной государством…

Увы, написать книгу в современной России гораздо проще, чем ее издать!

Правда, еще оставалась возможность использовать связи, которыми он располагал, но ему не хотелось прибегать к помощи извне. Просить, чтобы потом быть должным кому-то, – даже если это родной отец, – было не в его правилах. А потому, осознав, что он лишь понапрасну потратил свое время, Ковалев задумался над тем, что делать дальше.

Он не мог вернуться в полицию, но работа, связанная с розыском, – это то, что у него лучше всего получалось, и тогда он решил открыть собственное детективное агентство.

Некоторое время ушло на подготовку необходимой документации, регистрацию фирмы и получение лицензии. В одном из столичных офисных центров он арендовал небольшое помещение. Дал несколько рекламных объявлений. И все это за счет собственных сбережений!

В первое время дела шли неважно. Клиентов почти не было, а те, кто приходил, ограничивались одной лишь консультацией, за которую много денег не возьмешь. И тогда, размышляя над тем, как же выправить положение, он вспомнил о друзьях по старой службе, которые могли бы ему в этом помочь.

В конце концов, ежедневно люди приносят свои заявления в полицию, – будь то о пропаже родных или утрате вещей.

Вскоре Андрей Ковалев договорился со знакомым из дежурной части (разумеется, не бесплатно), что тот будет раздавать его визитки гражданам, приносящим свои заявления. Прошло некоторое время, и эта тактика возымела свое действие. Поток клиентов заметно подрос. И хотя у бывшего опера из убойного отдела в прошлом были более важные дела, чем теперь, Ковалев радовался тому, что у него, наконец, появилось какое-то постоянное занятие.

После серии удачных дел заработало «сарафанное радио». И на протяжении последующих лет новоиспеченный частный детектив без работы практически не сидел. Было время, он даже подумывал о найме помощника, но потом аврал сменялся некоторым затишьем, и эта затея оставалась невостребованной.

Четыре года спустя Андрей Ковалев по-прежнему работал в одиночку.

В тот миг, когда женский механический голос, вылетевший из телефона, сообщил, что пришло «время просыпаться», наш герой не спал уже несколько часов, – глядел в пустоту, а перед мысленным взором его все еще стоял образ потерянного друга. Потом он приподнялся и выключил будильник, но вставать с постели ему совсем не хотелось.

Так бывало всякий раз по утрам…

Прошло не менее четверти часа, прежде чем он заставил себя подняться и встать на ноги. Главное – сделать первый шаг, а дальше все идет своим чередом: умывание, несколько физических упражнений, – для поддержания формы, и легкий завтрак.

В свои неполные сорок лет Андрей Ковалев был в неплохой физической форме, – тридцать отжиманий и десять подтягиваний ему давались без труда. Пивного живота, как это часто бывает с мужчинами его возраста, у него не появилось.

«И это благодаря тому, что я сам готовлю себе завтрак», – не без улыбки подумал Ковалев, стоя у плиты.

Он ел не спеша. Торопиться было особо некуда, хотя электронный циферблат и показывал десятый час. С тех пор как было завершено последнее дело, – а прошло уже более недели, – он не заключил еще ни одного договора. Последний – был с одной дамочкой с Рублевки, которая подозревала своего мужа в супружеской измене. Как впоследствии выяснилось, эти подозрения были небеспочвенными. И вскоре частный детектив Ковалев выложил на стол перед своей клиенткой фотографии, изобличающие ее супруга в неверности. Причем на них тот был даже не с одной, а с двумя женщинами… Терпеливо выслушав все, что дамочка думает о своем благоверном, Ковалев напомнил ей про деньги. Когда та, расплатившись, вышла за дверь, он уже не мог держаться и покатился со смеху.

Теперь перед его глазами всплыл образ этой расфуфыренной бабенки, с искусственными локонами, губами и грудями, и он снова вволю повеселился, так что даже слезы брызнули из глаз. Но потом вдруг явился образ Веры, той, которая жила теперь в Самаре, и он перестал смеяться. Эта женщина казалась ему полной противоположностью той, что с Рублевки. «Она сама естественность», – думал он. С тех пор как у Веры родился ребенок, они редко виделись. В праздничные дни он иногда поздравлял ее. Однажды даже встречал с ней Новый год. Но между ними не было близости. Он думал, что она не может забыть прошлое, своего мужа, которого, на самом деле, та плохо знала. Она же боялась того, что он опять куда-нибудь уедет. Казалось, между ними вырос некий барьер, который оба не решались перешагнуть.

Он думал об этом, когда ехал на работу в Москву. Поначалу дорога была относительно пуста, но он знал, что обязательно встанет в «пробку» на подъезде к городу. Так оно и случилось. Дорожный затор образовался еще за пару километров до МКАДА. Движение замедлилось…

Первые дни сентября стояли солнечными. Но «бабье лето» не бывает слишком долгим. Природа, растратив ласку понапрасну, готовилась начать оплакивать бесцельно проведенное время. Небо хмурилось. Сгущались тучи. И вскоре на лобовое стекло автомобиля Ковалева легли первые капли дождя. Он включил дворники и, заметив, что впереди появилось пустое пространство, слегка придавил педаль газа.

«Лето прошло. Настала осень, а за ней придет зима. И так каждый год, – подумал Андрей Ковалев. – Ничего не меняется, но все повторяется. Вновь и вновь. Какой-то бессмысленный замкнутый круг… Для чего мы все-таки живем на этом свете?»

Последние слова он произнес вслух, но, качнув головой, отогнал от себя эту мысль и настроил радиоприемник на нужную частоту. Заиграла легкая популярная музыка. А извечный вопрос о смысле жизни в очередной раз повис в воздухе, насыщенном влагой. Дождь усилился, и дворники заработали быстрее.

Въехав, наконец, в город, где движение разделилось на несколько потоков, Ковалев выбрался из одного затора, но вскоре оказался в другом и лишь к полудню добрался до делового центра. Его автомобиль поглотила подземная парковка…

Когда статус клиентов его детективного агентства вырос до «дамочек с Рублевки», Андрей Ковалев смог позволить себе арендовать помещение в одной из башен знаменитого Москва-Сити. Теперь скоростной лифт поднимал его и кучу других офисных служащих наверх. Наконец, дверцы лифта распахнулись на тридцатом этаже, и Ковалев не без труда протиснулся к выходу…

Арендуемое им помещение было небольшим закутком со стеклянными перегородками, закрытым от посторонних глаз плотными жалюзи. Отворив дверь, Андрей включил свет и снял верхнюю одежду, потом опустился в высокое кожаное кресло и сидел, глядя на то, как загружается компьютер. На душе у него было пасмурно, как погода, стоявшая за стенами этого здания из стекла и бетона.

Проверив почту, сыщик убедился, что новых писем нет. Делать было нечего. И он спустился на три этажа вниз, где был «ресторан быстрого питания», а, когда вернулся назад со стаканом кофе в руке, то опешил от неожиданности, увидев человека, сидящего вполоборота за его столом у самого компьютера. И первая мысль, которая пришла в голову Ковалева, была связана с опасением за сохранность его клиентской базы данных.

Незнакомец в пальто с поднятым воротником и со шляпой на голове тотчас поднялся ему навстречу, но остановился на почтительном расстоянии:

– Здравствуйте, Андрей Владимирович.

– Вы как сюда попали? – возмутился Ковалев.

– Было открыто, – заявил незнакомец.

– Разве? – недоуменно проговорил Ковалев, оглядываясь назад. – Стало быть, я забыл запереть дверь. Старею… – он прошел вперед и опустился в свое кресло, поставив стакан на стол. Обратив внимание на то, что компьютер работает в спящем режиме, перевел свой взгляд на посетителя, который опустился на диван, стоящий у перегородки.

– Итак, я вас слушаю.

– Вы сейчас так посмотрели на меня, – усмехнулся незнакомец. – Полагаю, в мыслях своих вы решили, что я залезал в этот ваш компьютер. Но, право, я даже пользоваться им не умею…

– Нет. Я просто… – смущенно начал Ковалев, услышав это. – Ну, просто я не привык, что кто-то, кроме меня, садится в это кресло.

– А, понимаю. Собственнический инстинкт, – отозвался незнакомец. Ковалеву эти слова показались несколько странными, но он решил не придавать им значения.

– Итак, что у вас? – нетерпеливо спросил он.

– Вы хотите знать, какое дело меня к вам привело?

– Вообще-то, да. Ко мне просто так не приходят, – Ковалева начинал раздражать разговор, который как-то не клеился.

– Требуется найти одного человека, – с этими словами незнакомец вытащил из своего кармана что-то, завернутое в целлофановый пакет, и, поднявшись, положил этот предмет на стол. Ковалеву пришлось приподняться, чтобы дотянуться до него. Развернув пакет, он нашел в нем черно-белую фотографию, пожелтевшую от времени. Фото было весьма неважного качества, – неясное и расплывчатое. Сквозь непонятный водянистый шлейф выплывало женское лицо с широко раскрытыми глазами. Более странной фотографии Ковалеву в своей жизни еще видеть не приходилось, несмотря на весь его опыт полицейской работы.

– Что это такое? – осведомился он, обратившись к посетителю.

– Фотография, – отвечал тот.

– Это понятно, но… – он замялся. – Что это за женщина на ней?

– Вот, это вы и должны будете выяснить, – сообщил незнакомец.

– То есть? – удивился Ковалев. – Вы не знаете, кто изображен на ней? А… – он еще что-то хотел сказать, но не нашелся и умолк, снова взглянув на женский лик, проступавший на фотографии.

– Я не понимаю, – признался он, наконец. – Вы хотите, чтобы я отыскал эту женщину?

– Именно так, – отозвался посетитель.

– Но… это фотография явно старая, – заметил Ковалев. – Сейчас она наверняка выглядит по-другому… Да и качество, прямо сказать, неважное! Мне нужно еще что-нибудь. Иначе ее найти не представляется возможным.

– В пакете, что лежит у вас на столе, имеется карта с ее отпечатками пальцев, – сообщил незнакомец. – Полагаю, этого вполне достаточно, чтобы определить личность и место нахождения искомого объекта, – он поднялся и положил на стол перед Ковалевым стопку новеньких купюр достоинством в две тысячи рублей. – Это задаток. Будем считать, что мы договорились. Сколько времени вам потребуется на поиски?

– Не знаю, – задумчиво проговорил Ковалев, заглядывая в карту дактилоскопии. – Если ее отпечатки есть в базе, то первые результаты будут уже сегодня…

– Хорошо. Тогда до завтра, – сказал незнакомец и ушел, аккуратно затворив за собой дверь.

Ковалев проводил глазами странного посетителя, который не оставил ни своего номера телефона, ни даже имени, потом перевел взгляд на фотографию. Что-то жуткое до дрожи было в выражении лица изображенной на ней молодой женщины.

– Интересно, о чем же она думала в тот момент, когда ее засняли? – сказал сам себе Ковалев и принялся сканировать карту с отпечатками пальцев. У него был доступ к полицейской базе данных. И пока программа идентификации личности рыскала по дебрям этой базы в поисках совпадений, он успел выпить стакан остывшего кофе и почитать книжку, которая вызвала у него приступ зевоты.

Наконец, раздался звуковой сигнал, означавший конец поиска. Но когда Ковалев заглянул в монитор, он лишь разочарованно выдохнул: ни одного совпадения.

– Итак, искомого объекта нет в базе, – огорченно констатировал он. – А кто сказал, что будет легко?

Тогда он набрал номер одного своего приятеля, работавшего в миграционной службе.

– Саня, привет. Ковалев беспокоит. Будь другом – найди мне одну женщину…

– Андрей, ты же знаешь, я сводничеством не занимаюсь, – раздался в трубке веселый мужской голос.

– Очень смешно, – отозвался Ковалев. – Мне, правда, нужна твоя помощь. Ну что, скан пальчиков высылаю?

– Хорошо. Чем смогу – помогу, но с тебя – ящик пива.

– Договорились.

Ковалев отправил отсканированную карту с отпечатками пальцев и принялся ждать результата…

Приятель из отдела миграции позвонил уже ближе к вечеру, но то, что он сказал, Ковалева не обрадовало:

– Ноль. Совсем ничего.

– Как же так? – удивился Ковалев.

– Тебе лучше знать. Может, она ни разу не выезжала за границу. Во всяком случае, в нашей базе ее нет.

– Понятно. Спасибо, – он положил трубку и задумался, глядя на смазанную фотографию.

– Как же мне тебя найти?

Оставался последний, запасной вариант, к которому Андрею совсем не хотелось прибегать. Он некоторое время колебался, а потом нашел в своем сотовом телефоне номер отца и позвонил ему.

– Здравствуй, папа. Мне нужна твоя помощь.

***

Владимир Ковалев уже лет двадцать как был на пенсии, но он все еще располагал значительными связями, приобретенными в пору его службы в конторе. Этот пожилой человек выглядел значительно моложе своих лет, он обладал осанкой военного и характером чекиста.

– Значит, вот где ты теперь работаешь, – сказал он, оглядывая кабинет Андрея. – Что ж, неплохо, – и добавил. – Главное, что ты занят делом, а значит, у тебя нет времени на всякие глупости…

– Папа, прошу, не напоминай мне о том времени, – скривился от неудовольствия Андрей, осознав, что отец говорит про его «запойный период».

Владимир Ковалев сел на диван и, мельком взглянув на сына, отвернулся в сторону. При этом он продолжал говорить:

– А ты знаешь, что трудишься в башне Мордора? Да-да, так называют это здание, – он криво усмехнулся.– А тебе известно, что Толкин написал своего «Властелина колец» в самый разгар «холодной войны»? И его орки, эти мерзкие внушающие отвращение исчадия ада, это жители Советского Союза, а теперь – России… То есть мы, русские.

– Стало быть, вот, чем ты занят на пенсии, – читаешь произведения враждебных России западных авторов! – пошутил Андрей, но, увидев строгое лицо отца, перестал смеяться. – У меня к тебе дело…

– Да неужели? – съязвил Владимир Ковалев. – А я-то думал, что ты просто захотел повидать своего отца.

– Ладно, не начинай, – махнул рукой Андрей. – Ты же знаешь, как я занят.

– Настолько занят, что даже нет времени поздравить с праздником?

– С каким праздником? С днем чекиста?

Отец и сын замолкли на время, исподлобья глядя друг на друга.

– Я знаю, как ты относишься к тому, чем я занимался в прошлом, – мрачно отозвался Владимир Ковалев. – Но я уже давно не работаю в конторе…

– Вот, только не надо мне рассказывать эти байки. Бывших чекистов не бывает! – заметил Андрей.

– Это тебе твой Стрелков поведал? – парировал Владимир Ковалев.

– Стрелков тут ни при чем. Он не такой, как ты!

– Это ты так думаешь. Ты его просто не знаешь. До меня доходили слухи о том, что он творил там, на Донбассе. Неужели ты и впрямь считаешь его героем?

– Неважно, кем я его считаю. Этот человек пытался восстановить то, что вы развалили…

– Я развалил? – повысил голос Владимир Ковалев, вскочив с места. – Ну, знаешь… – он двинулся к выходу.

Андрей понял, что допустил ошибку, и попытался ее исправить. Он пошел следом за отцом и остановил его в коридоре.

– Папа, прости меня. Я погорячился. Твоей вины в распаде Союза, конечно же, нет.

– Ты извиняешься, потому что тебе нужна моя помощь?

– Не только, но и по этой причине тоже, – с трудом выдавил из себя Андрей Ковалев.

– Ладно, так и быть, – сказал Владимир Ковалев, возвращаясь на прежнее место. – Говори, что у тебя. Только быстрей. Я спешу.

Андрей вкратце изложил суть дела и показал отцу фотографию.

Владимир Ковалев некоторое время молча изучал ее, потом взял карточку с отпечатками пальцев и, не простившись с сыном, вышел за дверь. Андрей проводил его печальным взглядом. В тот день он впервые подумал о том, что, возможно, все это время был несправедлив к своему отцу.