Читать книгу Не по совести - Василий Боярков - Страница 4

Прошло два дня со времени того странного происшествия. Тагиева, не переставая переживать о последствиях и отчетливо помня последние слова Константина, думала, как же поставить в курс своих «коллег» по опасному бизнесу так, чтобы вызвать их понимание и сочувствие, а главное, адекватное, в таких случаях, восприятие. Наконец, она все же не выдержала и, «отработав» положенные ей шесть часов в длящихся сутках, решила посоветоваться со своей чередующей «сменщицей».

Гордеева Анжелика Сергеевна была самой старшей среди всей четверки, квартировавшей «апартаменты». Ее возраст перевалил за двадцать пять лет, и она даже пользовалась некоторым уважением среди остальных более молодых проституток. Для представительниц слабого пола она была довольно высокого роста, доходившего до ста семидесяти пяти сантиметров, поэтому, редкий случай, когда бы она отважилась надеть туфли на каблуках, предпочитая носить остроносые балетки-лодочки. Ее фигура была сложена несколько хуже, чем у уже известной нам героини, не имела таких четко-очерченных форм и была, как это принято говорить: «более плоской». Ее грудь едва ли доходила до второго размера, а талия, хоть и была, но она практически не выделялась. Единственное, что действительно отличалось у нее сексуальностью, так это длинные прямые и очень красивые ноги. Они росли словно бы из ушей, останавливая на себе взгляд любого мужчины, умеющего ценить все прекрасное. Но не это одно являлось ее внешним достоинством. Невероятно восхитительное лицо затмевало своей миловидностью даже прекраснейшие очертания у Тагиевой. Великолепно сложенная идеальная без каких-либо изъянов чуть продолговатая форма украшалась большими голубыми глазами, увенчанными длинными накладными ресницами с нанесенной на них черной тушью, выходящей загнутой линией далеко за разрезы; веки имели макияж, сравнимый разве-что с бабочкой, столько на нем было разных оттенков; белая кожа являлась настолько гладкой, что возникали сомнения: есть ли на ней вообще какие-то поры; носик небольшой, с чуть заметной горбинкой, придавал лицу еще большую миловидность; припухлые губки обильно напомажены в коричневый цвет и очерчены яркой обводкой; подбородок слегка выпирает, но это ничуть не портит общего впечатления; ослепительные длинные волосы жгучей блондинки распущены пышной прической и опускаются вниз за плечи. Одежда ее, в этот раз, состояла из разноцветной футболки, кожаной очень короткой юбки и сетчатых с рисунком колготок. Вот в таком виде она предстала перед Азмирой, приведя с собой очередного клиента.

Пока девушка, закончив «смену» снимала с себя эротическое белье, загружая его сразу стираться и переодеваясь, тут же, в обыкновенные «шмотки», та располагалась в их единственной комнате, ублажая приведенного с собою мужчину. Приняв на кухне квартиры обычный обывательский вид, облачившись в уже знакомые джинсы и клетчатую рубашку, Тагиева, не переставая терзаться в страшных сомнениях, не удержалась и вежливо постучала в комнату, где «развлекалась» подруга:

– Анжелика, можно тебя на минутку. Есть дело очень серьезное, не терпящее никаких отлагательств.

Изнутри, где до этого слышался непринужденный наполненный веселостью смех, послышалось с недовольным оттенком ворчание.

– Ну, что еще? – спросила Гордеева, выходя в прихожую, разделявшую кухню и комнату, и накидывая на себя атласный халат, перетягивая его, в то же самое время, тоненьким пояском, – Что могло случиться такого, что ты отрываешь меня от клиента?

– Понимаешь, какое дело, – не уверенно начала Азмира, увлекая за собой подругу на кухню, – позавчера у меня были два отвратительных типа, которые имеют прямое намеренье взять под контроль наш, итак, не отличающийся большими доходами бизнес и требуют делиться деньгами.

Более старшая девушка, в принципе, отличавшаяся несколько большим умом и, наверное, какой-то даже сообразительностью, на этот раз, совершенно не думая, резко «бросила»:

– Пошли они на «хер». Если это все, что тебя беспокоит, тогда я пошла дальше «работать», а то, извини, просто-так никто не заплатит, надо денежки отработать. Сама, небось, на «херню-то» не отвлекалась: «трудилась» полную смену. Так чем я от тебя отличаюсь?

Она повернулась, чтобы отправиться с кухни, но вдруг остановилась и, вернувшись назад, положила Азмире на плечо свою руку и уже более мягко добавила:

– Не переживай, подруга, прорвемся. Если «наедут», тогда будем думать, а пока не бери себе в голову.

Тагиева хотела возразить и сказать, что на них уже определенно «наехали», но сделать этого не успела, так как Гордеева дольше не задержалась, а, быстро повернувшись, побежала обратно в комнату, откуда сразу же послышалось ее веселое «щебетание». Нисколько не успокоенная девушка все же решила больше не отрывать ее от «работы» и с тяжелым вздохом отправилась вон из квартиры.

Если остановиться на том, как было устроено чередование «сменщиц», то следует обратить внимание, что, как ни крути, но приходящиеся на различное время суток часы отличаются по своей определенной нагрузке. К примеру, поздним вечером наплыв клиентов гораздо больше, чем, скажем в ранее утро. Поэтому, чтобы избежать дискриминации и присущего ей неравноправия, было решено чередоваться, установив каждую смену сроком на одну неделю. Получалось, что каждый использует «апартаменты», как по самой большей загруженности, так и по меньшей, предоставляя возможность каждой «девочке», как отдохнуть, так, в точности, и заработать.

В ту неделю, когда происходит описание этих событий, Анжелика «работала» в самую что ни наесть «горячую» пору. После того, как Азмира ушла, у нее начал клиент сменяться клиентом, заполнив все причитающиеся ей шесть часов «рабочего» вечера. Закончив «смену» в двенадцать часов вступившей в свои права полноценной ночи, она была «выжата» словно лимон. Уставшая, она оставила квартиру третьей путане, сама же, получив приличные деньги, не спешной походкой вышла на улицу.

Так сложилась практика, что ко времени каждой их «пересменки», чтобы не рисковать и не ходить до дома пешком, возле этого дома, как по заказу, находилась машина такси, ожидавшая непременно выхода той, которая уже «отстрелялась». Таксисты, в основном, были одни и те же и менялись только согласно установленного у них сменного графика. Так же было в тот день, без каких-либо существенных изменений, единственное, за рулем сидел не знакомый ей человек.

– А, где сейчас Саша? – невольно зевая, поинтересовалась «отработавшая» свой день проститутка, несколько удивившись этой неожиданной «рокировке», – Сегодня, вроде бы, его смена?

– Он заболел очень тяжелой болезнью и не смог прийти на работу, – однозначно заметил новый водитель, – но Вы не переживайте: он посвятил меня во все небольшие нюансы, я даже знаю, куда Вас нужно вести.

– Да? – машинально удивилась Гордеева, поразившись взаимовыручке существующей у шоферов, – Вот молодец, – и тут же поняла, что должна обязательно посочувствовать, – а чем он болен? Это опасно?

– Нет, – усмехнулся таксист, включив передачу и трогаясь с места, – но какое-то время его не будет: он сломал ногу и, наверное, руку, другие подробности мне пока не известны.

Мужчина не врал. Как нетрудно догадаться, это был «Костя-киллер». С водителем он поменялся с полной его неохотой, доходчиво, при том, объяснив, что мера эта является вынужденной и ему самому страсть, как не хочется, так поступать. Но делать нечего, ведь от этого напрямую зависит здоровье, а может и сама жизнь несговорчивого, вначале, владельца машины. Именно сейчас его небезызвестный «коллега», носящий псевдоним «Слон», проводил с ним беседу о том, что тот поступил, как нельзя более верно, что ограничился только переломом ноги, большой гематомой под левым глазом, да еще несколькими синяками и ссадинами по всему телу с возможным «травмированием» правой руки.

– Не повезло, – с грустью промолвила Анжелика, искренне переживая за давно знакомого ей человека. – А, как это случилось?

– Чисто, случайно, – пустился Беркутов в рассуждения, продолжая мастерски управляться с машиной, разгоняя ее до порядочной скорости, – выбрал не ту работу и связался с плохой компанией – вот здоровьем и поплатился.

– Даже так? – невольно занервничала Гордеева, заерзав на своем месте и вспоминая недавней разговор со своей прежней «сменщицей», тем более, обратив внимание, что автомобиль свернул не в ту сторону.

– Там перекрыто движение, – небрежно бросил шофер, словно прочитав мысли своей пассажирки, – необходимо ехать в объезд.

– Остановите, я выйду, – вдруг почувствовав исходившую от мужчины опасность, дрожащим голосом проговорила молодая путана, – я передумала ехать домой: мне нужно зайти еще в одно место, которое располагается в этом квартале.

– Из этой машины можно выйти только, когда я этого захочу, – резко «отрезал» водитель, осознав, что его раскусили, хотя он сильно и не старался скрывать свою личность, – меня зовут «Костя-киллер», надеюсь, понимаешь, что это значит.

От охватившего изнутри жгучего «холода» у девушки сжалось в комок ее сердце и ей даже показалось, что на какое-то мгновение этот орган остановился. Душа «ушла» в пятки, и она сидела, будучи ни жива не мертва. Теперь она очень сильно переживала, что не прислушалась к страхам Азмиры, когда та пыталась ей рассказать про что-то такое. Теперь изменить что-либо было нельзя: оставалось только «плыть» по течению, доверившись злодейке-судьбе. Ни одна из будораживших ее воспаленный ум мыслей: выпрыгнуть на ходу; огреть водителя дамской сумочкой; вцепиться ему ногтями в глаза; укусить его за руку, не находили своего понимания и осознания из-за их полной абсурдности.

Беркутов гнал, превышая все допустимые скорости, чтобы таким образом не дать возможность своей спутнице осуществить ненужную глупость. Расчет его оказался верным и девушке на таком быстром ходу не пришла даже мысль выкинуть что-то такое, что шло бы вразрез с его первоначальными планами. Так, в общем, принужденной к спокойствию обстановке, с учетом внутренних переживаний и сильнейших эмоций, душивших Гордееву изнутри, они смогли покинуть пределы города и, направляясь в сторону Ярославля, достигли деревни Буньково, где располагался питомник декоративных растений. Недалеко от него находилось небольшое строение, больше похожее на сарай. Оно отстояло чуть в стороне, и к нему вела проселочная дорога. Поблизости не было никакого жилья. Если здесь закричать, то вряд ли бы тебя кто-то услышал, единственное, можно было рассчитывать на охранника, дежурившего в месте разведения саженцев.

Словно прочитав мысли сидящей с ним в авто проститутки, Беркутов резко повернул к ней свою голову (она сидела, как везде принято, на заднем сидении) и, напитав глаза безграничным гневом и «наполнив» их кровью, полу-шипящим голосом произнес:

– Даже не думай. Это будет последний вскрик в твоей жизни. Поверь, мне бы очень этого не хотелось. Поэтому сиди тихо, не подводи ни себя ни того мужика, что сидит на охране.

Остановив машину возле небольшой деревянной постройки, Константин грозно рыкнул, одарив девушку взглядом, внушающим ужас:

– Остановка конечная. Приготовьте к проверке карманчики.

– Шучу, – тут же сказал он, невольно улыбнувшись своей плоской шутке, – можно «вылазить» – приехали.

– Нет, – возразила испуганным голосом молодая путана, словно вжавшись в сиденье, – я никуда не пойду.

– Не глупи, – промолвил преступник, напуская на себя вид человека, не склонного к долгим разговорам и сопровождающим их убеждениям, – а то будет хуже.

Гордеева обхватила свое тело руками, словно это могло спасти ее от жестокой расправы, готовая утонуть в мягкой обивке, выказывая, таким образом, свою непокорность. Оглядев ее гневным взглядом, Беркутов сразу же оценил обстановку и, выйдя наружу, негромко воскликнул:

– «Слон», иди на подмогу! Тут «шалава» одна упирается, и без тебя никак не возможно с ней справиться.

На его властный призыв дверь сарая открылась и оттуда вышел горилла-подобный молодой человек огромного роста. Не требуя больше никаких разъяснений, он твердой походкой направился прямо к машине и, оказавшись возле нее, не спуская с лица звериного выражения, открыл заднюю дверцу, засунув в салон свои огромные руки. Анжелика от него, как маленький писклявый крысенок, кинулась к противоположному выходу, но не тут-то ей было: он в нее, словно безжалостный коршун, вцепился обхватив грубо за плечи, не давая не единого шанса освободиться от своих цепких объятий.

– Ты чего трепыхаешься, «шлюха»? – молвил он между делом, – Гляди, поломаю.

Гордеева, не смотря на сделанное ей чуть раньше предупреждение, попыталась громко кричать, призывая на помощь.

– Помогите! Спасите! – вопила она истошно, надеясь привлечь хоть чье-то внимание, – Кто-нибудь… Убивают!

Не смотря на ее призывные крики, «Слон» ее отпускать нисколько не собирался, напротив, резко тряхнув, пытаясь сбить ей дыхание, одним сильным движением «вырвал» молодую девицу наружу, больно ударив красивой головкой о верхний край дверного проема. От такого воздействия девушка замолчала, потеряв одновременно сознание. Ее тело обмякло, продолжая оставаться в цепких руках большого мужчины.

Увидев такой неожиданный поворот, Беркутов нервно сплюнул и не смог удержаться, чтобы не сделать «напарнику» строгое замечание:

– Гляди аккуратней, не убей ее раньше времени. На ком тогда заработаем и будем строить свой бизнес. Сам пойдешь на панель.

– А, чего я? – незадачливо промолвил огромный детина, виновато склонив голову перед более хрупким товарищем, – Это не специально… Просто она так стала орать, что я невольно не удержался.

– Ладно, – махнул рукой предводитель, повернувшись к сараю, – тащи ее внутрь, а то кто-то идет, и, очевидно, придется ему разъяснять, что он здесь является лишним. Как закончишь с ней и, как следует, свяжешь, выходи на улицу поддержать нашу беседу.

Константин имел в виду человека, приближавшегося со стороны посадочного питомника, который был явно привлечен громкими криками и желавший выяснить, что же случилось.