Читать книгу Пираты и проститутка. Обратно в XXI-й - Василий Боярков - Страница 2

Первым делом, лишь только закончив с ритуалом приветствия и вырвавшись из крепких объятий Джека Колипо, Лера незамедлительно прошла к винной бочке и, сделав серьезное лицо, заглянув внутрь, наигранно грозно осведомилась:

– Сколько примерно литров сумели выгнать, пока меня не было?

– Галлонов девять, – взял на себя ответственность держать перед квартирмейстером отчет Ричард Бесстрашный, поскольку, кроме исполнения обязанностей боцмана, являлся еще и ее прямым заместителем, – может, чуть больше.

– Так, значится, это примерно около сорока литров, – быстро пересчитала она в уме меры объема, лишь на секунду сделав лицо задумчивым и тут же заставив его «сиять» снова, – отлично, Риччи! Думаю, для моей зажигалки хватит. Что будем делать дальше? – обращалась она уже к капитану, так как не только ей, но и остальным членам команды, куда, кроме остальных, присоединились еще и два бравых гвардейца, так умело завербованных юной пираткой в момент их самого первого столкновения, причем состоявшегося сразу же с главой всего Королевского флота, а именно с лордом Чарльзом Скраймджером Левиным. – Мы доподлинно установили, что находимся в восемнадцатом веке, в тысяча семьсот тридцать девятом году, – этот нюанс между прочего она успела выяснить в ходе индивидуальной беседы с Блэком и Остином, когда склоняла их на присоединение к свободолюбивому братству, – поэтому будет не лишним определиться с нашими дальнейшими планами: чем, вообще, мы будем промышлять и за счет чего станем кушать? Я, конечно, понимаю, – по сложившейся с давних времен традиции и в связи с особенностью говорливой женской натуры, Валерия, пока из нее изливался нескончаемый поток речи, так никому и не давала ответить, а сама же и продолжала строить догадки, – что можно жить на этом прекрасном острове, питаясь исключительно дарами, которых, так сложилось, здесь просто немерено, однако лично я не хочу губить эту первозданную природу и, только ради насыщения своего брюха, убивать невинных животных – кто-то со мной не согласен? – таковых не нашлось, все молча слушали, терпеливо дожидаясь, когда же – их Красавица! – приблизится к основной мысли своего пространственного высказывания. – Вижу, что нет – замечательно! – расплылась она в самодовольной улыбке, просто наслаждаясь в душе буквально свалившимся на нее величием, когда ее не просто использовали, как развратную и «грязную» девку, а с ее мнением считались и даже к нему не только прислушивались, но и исполняли все ее приказы неукоснительно, и притом же незамедлительно. – Скажу сразу: не единственно любовь к животному и растительному миру призывает меня отказаться от уничтожения вроде нескончаемых даров этого тайного острова, но еще и то закономерное размышление, что, скорее всего, недаром это таинственное пристанище спрятано так далеко и невероятно надежно; что-то мне подсказывает – оно специально было сокрыто от алчных, жестоких и ненасытных людишек, чтобы хоть где-то сохранился тот первозданный и диковинный уголок естественной сущности, какой некогда и был замышлен Великим Создателем, – на этом месте своей праведной речи «проповедница» выдохнула, перевела дыхание и осмотрела присутствующих, стоявших в этот момент недалеко от своеобразного очага и выстроившихся, кстати сказать, перед ней в одну линию, за исключением одного Джека Колипо конечно, который, как и положено капитану, горделиво постаивал сзади, сложив перед собой руки и искусно пряча добродушную улыбку в всклокоченной, седеющей бороде.

– Ты права, мисс Доджер, впрочем, как и всегда, – своим высказыванием Умертвитель заставил девушку обернуться и, уподобившись ему, встать перед ним в точно такой же вызывающей позе, – этот островок первобытной природы не предназначен для постоянного проживания, и безболезненно его возможно использовать лишь для выработки смолы – ну, и, по всей видимости, бензина, – ни для кого из этих морских разбойников слово «бензин» больше не являлось чем-то уж необычным, и его применяли запросто, наравне с «фоками, гротами, брамселями и марселями», – но никто бы никогда не отважился трогать чего-нибудь из спокойно сосуществующего здесь мира – это чревато гневом самого Господа Бога, а он, как известно, бывает ужасен, – старик на секунду замолчал, обвел суровым взглядом внимательно внимавших ему слушателей и выдал наконец основную мысль своего изречения, – поэтому считаю – будет правильным не злоупотреблять ниспосланным нам гостеприимством, тем более что Высшее предупреждение уже было, – несомненно, в этот момент капитан намекал на необычное происшествие, произошедшее с ним в открытом море, – а значит, как то и положено, нам следует выбираться в привычное нашему свободному духу морское пространство, где, соответственно, начать грабить, убивать и заниматься хорошим разбоем. Несогласные есть? – гаркнул он строго и грозно посмотрел на выстроившихся перед ними с Лерой пиратов.

– Да, – ответила ему блондинка почти в том же тоне, за единственным исключением, что наполнила его еще и непоколебимой решимостью, придав себе такую напыщенную позу, какая, наверное, не всегда получалась и у самой, Великой королевы Британии, – меня! – не совсем устраивает такая постановка вопроса.

– Что именно тебе, мисс Доджер, не нравится? – в другой бы ситуации старый морской «волк» незамедлительно подверг бы наглеца какому-нибудь строгому наказанию, но в случае с прекрасной блондинкой… он предпочел лишь вскинуть кверху густорастущие брови, обозначившись удивленным видом.

– Все это, конечно, правильно, – верная своему характеру, снова начала она издалека, с предварительных рассуждений, – и полагающийся пиратам грабеж, и безжалостные убийства, и унижение слабых, и дележ награбленного имущества – как же можно жить без всего этого?! – только разве никто из вас никогда не задумывался, что кому-то своими действиями вы причиняете нестерпимую боль, а некоторых оставляете полностью без средств к существованию и заставляете впадать в отчаяние и уныние? – в этот момент она развернулась к остальным членам братства, как бы ища у них поддержки, а потому ей обязательно нужно было хоть что-то ответить.

– Но как же тогда быть по-другому, – неудивительно, что первым в этой необычной ситуации ознаменовался ошеломленной репликой канонир Плохой Билл, бывший в этой компании самый огромный и, надо простить его, собственно, глупый, – ведь разбой – это основная жизнь любого пирата; а как же тогда нажива – как?! – в таком случае нам разбогатеть по-иному?

– Правильно, – поддержал его и самовлюбленный Тэтчер, уже успевший проявить себя, с одной стороны, как человек трусоватый, с другой же – как зловредный, безжалостный, а где-то и хитрый (что, в сравнении, скажем, с животными, подмечается разве только у вездесущих хорьков, противных и вредных, не знающих жалости), – почему мы должны кого-то жалеть, ведь нас, как, например, командор Левин, – Джим язвил без зазрения совести, намекая в этот момент на их исключительно провальную экспедицию, – щадить, уж точно, никто не будет и при первой же представившейся возможности подвесит болтаться на рее, лишь бы только удовлетворить свои кровожадные интересы.

– Ты такой смелый? – мгновенно встав на защиту своей возлюбленной, набросился на говорившего Рид, выходя из общего строя и становясь прямо напротив (они стояли сейчас полные: один – лишь недоброжелательных чувств, другой – исключительной ненависти, но при этом оба гневно сверкали глазами, водили желваками и, широко раздувая ноздри, тяжело дышали, готовые в любую секунду бросится в нападение), – Чего же тогда не проявил себя при нашем пленении и дальнейшем освобождении, а только, получая удары прикладами, надсадно покряхтывал? – Последний «камень» направлялся прямиком в «огород» «достопочтенного» Блэка, имевшего непобедимую склонность к подобным приемам, от чего тот – дабы не будить лиха – уподобившись прячущему голову в песок страусу, опустил книзу лицо и отступил немного назад, словно бы его здесь и не было.

– Ну! Хватит вам уже, разгоряченные крутые американцы! – привела Валерия еще одну знаменитую цитату, правда полностью переиначив ее на свое личное видение, пока Джек, обязанный прекращать любые, подобные, споры, «скромно» постаивал в сторонке и, хмуря брови, молчаливо дожидался, чем же закончится это, обычное для таких коллективов, грубое выяснение отношений. – Распетушились тут, как два сведенца?! Встаньте-ка вон лучше по разные стороны строя – и чтобы в дальнейшем ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах я вас не видела больше рядом! – лишь грозно «зыркнув» на них прекрасными голубыми глазками, девушка моментально заставила враждующие стороны прекратить столкновение и, так и продолжая испытывать по отношению друг к другу ярость, тем не менее разойтись по указанным им местам. – Я совсем не то хотела сказать, – перешла она уже наконец к основной части изложения своей мысли, по сложившейся привычке заложив руки за спину и уверенной походкой начиная расхаживать перед вытянувшимися перед ней пиратами, показывая им свою особенную решимость, а также непоколебимость и уверенность в собственных умозаключениях, и, безо всякого преувеличения, в том числе силах, – что мы никогда больше не поучаствуем в схваткам, а битвам и сражениям предпочтем какое-нибудь спокойное и умиротворенное занятие, например земледелие, нет! Не это я имела в виду! Без сомнения, мы продолжим обогащаться, но только не за счет простых, невинных торговцев, предпочитающих перевозить по морю, и затем продавать в странах Старого света, предметы своего производства, скажем, сахарный тростник или тот же ром, выгнанный на винодельческих предприятиях, опять повторюсь, нет! – простите покорно. Напротив, мы объявим войну всему Английскому флоту, а также недобросовестным судовладельцам, ради своей ежеминутной наживы не брезгующим ничем и обирающих тем самым коренных жителей Америки, а также простых, и без того неимущих, граждан; ну, и, без сомнения, под наши карательные меры подпадут мерзкие плантаторы, добивающиеся своего достатка за счет эксплуатирования труда невольников, или, иными словами, простых, обыкновенных рабов, – произнося эти слова, словно бы отвечая лично ему, она кивнула в сторону Беда, как известно, имевшему темнокожие корни.

– Таким образом, мисс Доджер, – решил, в конце концов, взять слово Джек-Умертвитель, в очередной раз заставив красавицу обернуться к нему, а строю показать свою спину, – к неприкасаемым ты не соизволила отнести никого из живущих в нынешнем времени – почему? – да все потому, что в этом мире зависти, жадности и порока, где каждый только и делает, что стремится к быстрой наживе, невозможно отыскать человека, способного хоть немного соответствовать твоим крайне завышенным требованиям; поверь, но любой, даже последний раб, мечтает перегрызть глотку своему хозяину-угнетателю, завладеть его имуществом и благополучно с ним скрыться, чтобы впоследствии потратить, лишь ради одних, собственных, удовольствий. Я ведь прав, мистер Плохой Билл, а? – обратился он к мулату, как к единственному представителю порабощенной «белыми» расы (дожидаясь ответа, непроизвольно к нему обернулась и Лера).

– Все совершенно верно, капитан, – поддакнул ему суровый, грубоватый и очень внушительный канонир, – моя мама, изнасилованная одни мерзким плантатором, своим, к слову, хозяином, вместе с тем не утратила чувства собственного достоинства и, готовая, как и остальные, к тяжелому, невыносимому труду, не выдержала такого позора и однажды, воспользовавшись покровом ночи, пробралась к нему в особняк и жестоко перерезала горло. В дальнейшем, вполне справедливо посчитав, что за поруганную женскую честь имеет право на некую компенсацию, она собрала в качестве пожитков все имевшиеся в доме бриллианты и золотые украшения, после чего сбежала вместе с ними на Багамские острова, где ровно через девять месяцев родила сына, то есть меня, зачатого в грехе и не имевшего определенного цвета кожи, а соответственно, другого, отличного от пиратского, будущего.

– Возможно, – имея крайне противоречивую, можно даже сказать непримиримую, натуру, Валерия в этот раз согласилась с приведенным доводом на удивление быстро, лишь только сморщив в недовольной мине прекрасное личико, – но это ничего не меняет: будет установлено, что корабль мирный и не везет на себе награбленного, – мы, как бы там ни было, будем его отпускать.

– Вот вам и соглашение, на котором вы так настаивали, – по привычке присвистнув, Колипо поставил жирную точку в этом, казалось бы, нескончаемом разговоре, – прошу вас всех расходиться.

***

Весь следующий месяц, и еще один, вплоть до самого августа, сначала вроде бы немногочисленная команда пиратов постепенно разрослась до семидесяти трех человек, где были и бравые матросы, и искусные плотники, чинившие судно при любых повреждениях, и опытные канониры, сразу же поступившие в распоряжение Беда, и непревзойденные лоцманы, и даже единственный в своем роде на всю приатлантическую американскую акваторию штурман, подобный разве лишь Умертвителю, способному отыскать дорогу в Саргассовом и Карибских морях в том числе и с завязанными глазами. Они нападали на корабли, следующие как в сторону Старого света, так в точности и прибывающие оттуда. Поначалу мисс Доджер очень скрупулезно относилась к выбору очередной жертвы и, прежде чем подвергнуть нападению показавшееся в их видимости следующее судно, предварительно посылала им сигналы, требующие представиться и обозначить цель своего движения, имевшиеся на борту грузы, вооружение, а также способных к сопротивлению воинов, где особое внимание она, конечно же, уделяла чернокожим рабам, доставляемым в Америку прямиком из Африки, всегда настаивая на немедленном их освобождении, причем, справедливости ради стоит заметить, прославленный Колипо нисколько не мешал своему юному квартирмейстеру, переложив на ее хрупкие плечи все обязанности по управлению командой и кораблем, лишь в редких, экстраординарных, случаях вмешиваясь, чтобы успокоить чересчур разгорячившихся морских разбойников, когда те вдруг начинали роптать… пока она сама – когда на ее исключительную любезность всегда стремились отвечать пушечными залпами и мушкетными выстрелами – наконец не поняла, что в этом суровом, угрюмом времени проще разговаривать с тем, кто уже связан и утратил способность активно сопротивляться; именно поэтому она стала сначала нападать, обезоруживать самых активных, затем выстраивать их в одну линию, в другую противопоставлять им своих верных подручных и уже потом, расхаживая между рядами, по привычке заложив руки за спину, проводить с ними, как она говорила, разъяснительную беседу.

В боях и личных сражениях Валерия проявила себя как умелый, непревзойденный воин, отлично владеющий и огнестрельным оружием, и абордажной саблей, и шпагой, и другими видами тогдашних вооружений, волей или неволей попадавших в пылу схватки в ее маленькую, но невероятно твердую руку, натруженную и постоянно тренирующуюся то с Джеком, то с любимым молодым человеком; она практически не ведала страха и вела своих верных пиратов в бой, всегда сама оказываясь в самой гуще рукопашного поединка и, словно хранимая Богом и Высшими силами, а возможно, и просто в силу своей ловкости, бесстрашия и проворности, пройдя через добрых пару десятков баталий, не имела еще ни единой царапины.

Как и говорил Джек, сколько бы «Кровавая Мэри» не одолела других судов, не нашлось ни одной команды, полностью бы соответствовавшей сильно завышенным притязаниям юной пиратки, согласно соблюдению которых они и смогли бы заслужить полное прощение и «отпущение» всех совершенных грехов, а их дальнейшее плавание продолжилось бы без надлежащей таким случаям экспроприации, или попросту разграбления; однако, надо отдать отчаянной блондинке должное, она не была слишком уж кровожадной и в любом случае выжившим членам захваченного корабля предоставляла сделать свой выбор – стать участником ее команды либо же быть ссаженным на какой-нибудь (причем обязательно!) обитаемый остров, подведомственный существующим властям и с устоявшимся в этом мире порядком. Вместе с тем в отношении захваченных парусников она была непоколебима и на все предложения, типа «создать свой флот», категорично и довольно жестко отвечала: «"Посудину" на дно!», объясняя подчиненной команде такое несообразное морскому разбойнику решение своим «женским капризом», сама же про себя вполне справедливо, безусловно стратегически, считая, что с несколькими большими судами будет управляться намного сложнее, а она для этого еще не достигла соответствующего ранга и опыта; Валерия отлично помнила о печальной судьбе Бешенного Фрэнка и Умертвителя – благо живой пример находился рядом – и не отваживалась на такой решительный шаг, как создание собственной пиратской флотилии, опасаясь в этом случае лишь одного – неожиданного предательства; девушка – обязательно следует воздать по заслугам ее тактическим навыкам – вполне закономерно полагала, что на одном, только ей подвластном, бриге (хотя формально капитаном и являлся Колипо, тем не менее все ответственные решения принимала исключительно юная леди), выявить недоброжелателей и паскудные настроения – лично для нее это будет делом совсем даже нехитрым.

Разумеется, громкая слава непобедимой Леры Доджер, каким-то невероятным, чудеснейшим и необъяснимым образом сумевшей захватить и подчинить себе «Кровавую Мэри», мгновенно разлетелась по всей акватории Саргассова и Карибских морей и, соответственно, достигла и своенравного, высокомерного мистера Левина, оставленного ею когда-то любезно в живых, но так безжалостно опозоренного; он в свою очередь поклялся жестоко ей отомстить и, сетуя на свою беспечность, что не вздернул ее на рее в их самую первую встречу, намеревался сделать это сразу же, как только они снова с ней свидятся; а то что это произойдет, причем исключительно на его, так сказать, территории, – в этом капитан-командор нисколько не сомневался. Для ее поимки он собрал вокруг себя всю североамериканскую флотилию, подвластную Адмиралтейству Великой Британии и состоящую из трех парусных фрегатов, пяти бригов и двух многопалубных галеонов, причем последние своим вооружением доходили да ста пушек – каждый; они рыскали по обоим морям, разделившись на небольшие группы, а взяв под свой контроль определенные участки бескрайнего водного пространства, планомерно отрабатывали остров за островом, выискивая приверженцев пиратскому промыслу – ведь надо же было морским разбойникам после налетов где-то отсиживаться, – но Валерия так и продолжала оставаться неуловимой, в случаях самой серьезной опасности предпочитая, вместе со всей подчиненной командой, скрываться на таинственном острове.

***

– Вам не кажется, – спрашивала Лера своих попутчиков, пробираясь ночью по заковыристым улочкам прибрежного городка, расположенного на одном из островов Бермудского архипелага, – что впереди непременно должно что-то произойти, причем очень плохое?

– Нет, – слегка подрагивая, отвечал ей Джим, по вполне объяснимым причинам не отходивший от девушки ни на шаг и, как бы ему ни было страшно, всегда вызывавшийся сопровождать ее в любых, пусть даже самых опаснейших и рискованных, предприятиях, что было в пиратском обществе делом исключительно добровольным и, согласно существующих правил, никогда не встречающим возражений, – все отлично знают твою удачливость, мисс Доджер, поэтому, я уверен, если нам и суждено ввязаться в какую-нибудь передрягу, то ты обязательно это почувствуешь и примешь все необходимые меры, чтобы ни с тобой, ни с твоими спутниками, в конце концов, ничего не случилось. – Молодой пират ей, разумеется, старался заискивающе польстить, пытаясь таким образом заработать дополнительное расположение, однако не только одна лишь лесть скрывалась в его словах, но и в том числе чистая правда; как уже сказано, несмотря на все свои отчаянные выходки и беспрецедентные нападения, Валерия до сих пор умудрялась оставаться целой, невредимой, и притом на свободе.

– Тише вы, – цыкнул на них более осторожный Джо, как можно больше напрягая свой слух и словно бы пытаясь проникнуть сквозь окружавшую их со всех сторон зловещую тьму, – действительно, мне кажется наш квартирмейстер права: кто-то вблизи определенно шевелится – не лорд ли это Скраймджер специально заманил нас в ловушку и выслал нам навстречу каких-нибудь хитроумных лазутчиков?..

Прежде чем отвечать сыну двух славных пиратов, вначале стоит немного вернуться назад и остановиться на той причине, что привела этих юных героев в стан их самого смертельного, могущественного, а при том при всем еще и безжалостного врага. В последней, крайне ожесточенной, схватке им пришлось довольно несладко, и большая часть команды едва смогла «унести ноги», однако же – то ли по роковой случайности, то ли так кому-то желалось Свыше – во время пушечного боя за борт свалились канонир Бед и не отходивший от него Бартоломью Стич, сильно с ним сдружившийся и помогавший ему при всяком столкновении, когда требовались их меткость, умение рассчитывать расстояние и способность быстро перезаряжать вверенные им орудия. В тот день они зачем-то вытащили две пушки на верхнюю палубу, как тогда объяснил огромный мулат, чтобы увеличить пробойную силу, само собой разумеется терявшуюся при полете ядра, выпущенного с более низкого расстояния; именно это обстоятельство и стало их роковой ошибкой: с вражеского галеона, принадлежавшего лично мистеру Левину заметили их вполне обоснованное перемещение и, дабы не дать пиратам хоть какое-то преимущество, произвели по двум друзьям залп сразу их трех маломерных орудий; волей-неволей главный разбойничий пушкарь, защищаясь от выпущенных по нему, несомненно опасных, зарядов, выставил перед собой переносимую им тяжелую ношу и, сумев отбить металлическое ядро, сам тем не менее силой удара был отброшен назад, где весом своего огромного тела без затруднения пробил резную, красивую, но непрочную балюстраду и в следующий момент оказался в воде; Опасливый, соответственно, может пытаясь спасти, а возможно и просто из солидарности, прыгнул за товарищем следом. Как бы не хотелось им помочь и втянуть обратно на палубу, между тем в тот момент «Кровавая Мэри» была уже поставлена на полные паруса и начинала стремительное движение, направленное на удаление от выследившего и атаковавшего их крупногабаритного королевского судна, прямая битва с которым грозила окончится катастрофой и полным фиаско; барахтавшиеся в морской воде пираты быстро оказались вне пределов досягаемости торопливо удиравшего брига, и единственное, что удалось увидеть их остальным друзьям, озлобленным – да что там? – просто разгневанным, – так это то, как их обоих втягивали на «высокопалубный» борт преследователи, счастливые и радостные от своей первой удачи. Какой же непередаваемой яростью «светились» в это мгновение голубые глаза белокурой красавицы, словно бушующий штормом океан в миг наполнившиеся гневом и глубочайшей ненавистью, устремившиеся на своего заклятого, непримиримого и, в то же время, опаснейшего врага; их взгляды встретились, но, в отличии от пылкой девушки, взор сэра Скраймджера не выражал в этот момент ничего, кроме победоносного высокомерия, а также своей безграничной высокородной чванливости. Большого труда стоило молодым людям, во всех случаях и всегда находившихся подле юной командующей и по возможности старавшихся оберегать ее ото всех предназначающихся ей выпадов, просмотренных ею случайно и невольно, удержать ее от необдуманно отчаянного поступка, когда мисс Доджер, не пожелав бросить в беде своих верных товарищей, взбудораженная, пыталась прыгнуть в воду и затем вплавь добираться до презренного английского галеона, – однозначно! – намереваясь вступить там в смертельную схватку, будто бы нисколько не понимая, что при сложившихся обстоятельствах, в своем безотчетном гневе, она и плененным бедолагам ничем не поможет, да и сама подвергнется точно такой же участи.

Пиратам тогда повезло: с грозным и более оснащенным вооружением кораблем королевского флота, бывшего между тем менее быстроходным, они столкнулись случайно, когда тот возвращался с очередной инспектирующей поездки и не имел при себе ни быстроходных бригов, ни чуть немногим более уступающих им в этих технических данных фрегатов, поэтому «Кровавой Мэри» посчастливилось благополучно скрыться и «раствориться» в бескрайних просторах Саргассова моря. Теперь же оставалось только узнать, какую участь уготовит злобный мистер Левин своим пленникам, а для этого кому-то необходимо было проникнуть на главный Бермудский остров, где располагался форд Сент-Джордж и, собственно, основная база высокородного капитан-командора, по непонятным причинам облюбовавшего этот самый спокойный город больше других, словно бы каким-то своим необъяснимым чутьем угадывая, что основной лагерь ненавистных ему пиратов находится где-то рядом. Верный своему капитанскому долгу, составленному соглашению и, разумеется, Кодексу, Джек Колипо не мог оставить попавших в беду членов пиратского братства без своего непосредственного участия, но для этого необходимо было сначала произвести какую-нибудь отчаянную вылазку, или, простыми словами, разведку, разузнать, где их конкретно содержат, а потом уж и додумывать, какие предпринимать к их освобождению меры; теперь же оставалось только прикинуть: кому следует доверить столь важную миссию? Как нетрудно догадаться, на подобное, крайне рискованное, предприятие Умертвитель не смог бы послать никого другого, кроме славной великолепной троицы (как их все между собой теперь называли), последние несколько месяцев неотступно следовавшей друг за другом (куда направлялась одна – туда же шли и другие), где то обстоятельство, что первой вызовется идти именно прекрасная леди, – лично у него никаких сомнений не вызывало; но тем не менее, следуя старой пиратской традиции, он построил перед собой в одну линию всех отпетых разбойников, уже довольно-таки многочисленных, пестреющих различным одеянием и отличающихся как телосложением, так и ростом, и в том числе возрастом, грозных и суровых, отчаянных и решительных, причем Валерия, как, впрочем, и всегда в последние дни, расположилась от него справа, после чего, нахмурившись, на этот раз без привычного лихого присвиста, строго спросил:

– Двое наших собратьев попали в ужаснейшую беду, и оказались, скажем так, в угрожающем положении: их пленил наш самый заклятый и ненавистный враг – мерзкий командор Левин! Кто из вас пожелает отправиться в форд Сент-Джордж – добровольно! – и выяснит там их дальнейшую судьбу, а заодно, где они находятся, сколько у них охраны и какие лучше принять меры для их скорейшего извлечения? – последним словом он передавал свое излюбленное жаргонное изречение.

– Я пойду! – сделала шаг вперед Лера, гордо подняв белокурую голову и оказавшись на полметра впереди капитана, между ним и остальными пирата, стоя к ним лицом, ему же показывая свои пол-оборота.

– Я! – вторил ей неизменный Джо.

– Я! – следом за ним отозвался и Джим.

– Кто бы сомневался? – тихонько присвистнул старый разбойник, честно говоря, нисколько не желавший, чтобы самые близкие ему люди отправлялись на это гиблое дело; но, делать нечего, таков уж пиратский обычай, поэтому он уже властным тоном добавил: – Отлично! На это до последней крайности «стремное» дело, – как и Бешенный Фрэнк, волею судьбы оказавшийся в двадцать первом веке, Умертвитель «понахватался» новомодных словечек у появившейся в их мрачной компании леди и теперь не отказывал себе в удовольствии – применить их первом же удобно подвернувшемся случае, – отправляются самые верные мне соратники: мой сын Джо и моя правая рука, самый красивейший за все времена квартирмейстер! – Хотя мисс Доджер и не была столь уж чувственна к лести, но в это мгновение ее смуглые щеки, уже изрядно загорелые и обветренные морскими ветрами, ненадолго зарделись непривычной им алой краской, но почти в то же мгновение вернулись к обычному для себя окрасу.

Проводы были недолгими, и, захватив в тайном пристанище «Великолепную Монни» – раз названное подобным образом суденышко навсегда унаследовало себе это гордое имя, – молодая троица отправилась выполнять порученное им задание. Поначалу они, как и первый раз, проскочили сквозь удивительный портал и, «вынырнув» недалеко от загадочного «колодца», где еле видимое океаническое течение, пронзавшее центр «Бермудского треугольника» и чуть не доходившее до Североатлантического потока, резко обрывалось и, образуя непонятное, почти невесомое, пространство, уходило в пугающую и одновременно манящую неизвестность, остались дожидаться утра, и попутного ветра. Затем, лишь только утренний вест наполнил их паруса, поплыли сначала привычным маршрутом и продвигались строго на восток; но, когда до нужного острова оставалось не больше двух морских миль, Валерия, предварительно выведавшая у Тэтчера про обходные пути, приказала резко сворачивать к югу, огибать сушу, а достигнув нужной точки, спускать паруса, вытравлять якорь и дожидаться приближения вечера в море; но лишь только солнце стало клониться к закату, она, поскольку воздушное течение к этому времени поменяло свое направление, распорядилась идти дальше уже на веслах, а через пару часов с небольшим высаживаться на юго-восточный берег интересующего вражеского пространства, расположенный почти что ровно посередине продолговатого острова. Последняя команда, не отличавшаяся, между прочим, какой-то каверзной замысловатостью, тут же была исполнена, и путешественники, взявшие на себя в этот раз почетную роль спасателей – а в том, что отважная блондинка ни в коем случае не собиралась возвращаться на «Кровавую Мэри» без Беда и Стича, можно даже не сомневаться, – без приключений пришвартовались к берегу, где, казалось бы, в полностью отвесной, так называемой «голой», скале имелся небольшой, но уютный грот, сообщавшийся напрямую с морем и благополучно вместивший в себя как небольшое суденышко, так и прибывших вместе с ним путников, надежно сокрыв их от любопытного, а в том числе и пытливого, взгляда.

– Итак, как бы не сказал наш всеми уважаемый Джек, – ничуть не иронизируя, уподобилась Лера грозному пирату, употребив для обозначения своей основной мысли его излюбленное словцо, – сколько нам, дорогие друзья, придется по суше «пёхом пропёхать», прежде чем мы наконец достигнем назначенной цели?

– Честно? Не знаю, – признался ей возлюбленный кавалер, сам выпрыгивая из лодки прямиком в спокойную, теплую воду и любезно принимая там еще и ее, такую юную, но при этом и славную пиратку, одновременно «переводя стрелки» на третьего спутника: – Может быть, Джим?

– Если напрямки, – состроил Тэтчер задумчивое лицо, словно бы прикидывая в уме математические расчеты, сощурив левый глаз и одновременно широко открыв правый, – то не больше четырех сухопутных миль, но так совсем даже не исключается возможность, что мы во время пути встретим кого-нибудь из патрульных, а это, я так понимаю, в наши планы не входит, и нам нисколько не на руку, а значит, необходимо сойти с основной дороги и углубиться в горы и лесистые заросли «Можжевельника бермудского», пускай и не слишком высокого, но густорастущего, так что спрятаться среди его мелких колючек будет нетрудно. Как вам такой план? – осведомился он, в свою очередь выпрыгивая из утлой «посудины».

– Сойдет, – то ли выказывая недовольство, а то ли просто в силу своей капризной натуры, отрывисто бросила Валерия, сморщив красивый носик, – веди.

Дальше, соблюдая полнейшую секретность, почти вплоть до самого города, они старались следовать, стараясь вести себя как можно тише и разговаривать по возможности меньше, что было вполне разумно, потому как ровно на половине пути, на пятом километре, им повстречался дорожный патруль – четыре вооруженных до «зубов» всадника, перемещавшихся на породистых лошадях (очевидно лорд Скраймджер к делу охраны своего штабного логова подходил разумно и, что самое главное, основательно) – следовавший в самый край острова, где ему непременно пришлось бы миновать тот секретный уголок, где лазутчики, собственно, и оставили доставившую их на берег «Великолепную Монни»; вот тут-то, если бы любознательная блондинка не была в полной мере уверена, что находится в грубом, неотесанном, в большей части необразованном восемнадцатом веке, она бы, наверное, даже предположила, будто дело защиты этого кусочка Североатлантической суши поставлено на – до такой степени! – широкую «ногу», что оно имеет в своем оборудовании и современнейшие видеокамеры, и спутниковые приборы слежения, и устройства ночного видения, которые, в сущности, и смогли запеленговать их прибытие, результатом чего и стало то обстоятельство, что им навстречу сразу же была выслана оперативная группа захвата; однако это было не так, и она прекрасно об этом знала, тем более что все ее сомнения буквально в следующую минуту были развеяны опытным в похожих вопросах Джимом, внимательно следившим за окружающей обстановкой, для начала предусмотрительно заставившим их резко опуститься на землю и на какой-то промежуток времени затаиться.

– Тихо! – выкрикнул моложавый пират полушепотом и, подавая пример, как подкошенный рухнул на теплую, августовскую почву. – Наряд! Падайте!.. Живо!

– Как и всегда, – говорил он уже потом, едва лишь топот копыт удалился, когда поднимался и отряхивал испачкавшуюся одежду, – это у них уже сложившаяся традиция: каждую ночь, практически в один и тот же час, по этой дороге проезжает конный наряд, осуществляющий патрулирование всей территории острова. Надо поспешать, – говорил парень уже в следующее мгновение, торопя компаньонов в дальнейший путь, – они потрутся на том конце какое-то время для виду и через пару часов поскачут обратно. Хорошо еще мы их своевременно заметили, – не смог он остаться без хвастливого комментария, горделиво выпятив вперед совсем неширокую грудь, пока остальные его спутники повторяли за ним невольные телодвижения и очищали от сухой грязи перепачкавшуюся одежду.

Вот теперь уже можно наконец вернуться к их разговору и попытаться понять причину, до такой степени насторожившую семнадцатилетнюю предводительницу, когда они уже благополучно оказались в черте небольшого прибрежного города. Что же такого необычного смогла уловить ее сильно развитая де́вичья интуиции, заставившая непроизвольно напрячься и заставить внимательно вслушиваться в окружающее их пространство? В поселении Сент-Джордж, где они волею случая и своей пытливой натуры сейчас очутились и которое имело статус аванпоста, выставленного здесь для предупреждения внезапного вторжения на всю североамериканскую колонию Англию со стороны восточного направления, имелось несколько оборонительных фортов, укрепленных надлежащим образом и способных выдерживать весьма длительную осаду, а также располагались в основном одноэтажные, редко двухэтажные, дома, выстроенные пока еще в беспорядке, но тем не менее уже имеющие и боковые, и продольные улицы. Интересующая их крепость находилась в главной гавани острова и носила устаревшее название Нью-Лондон; именно там и содержали захваченных пленников, но ничего этого разведчики пока еще не знали, а двигались, как это говорят, «на удачу», намереваясь просветить себя в этом вопросе прямо на месте, путем ненавязчивого опроса местных жителей или каким-нибудь другим, подобным этому, способом.

Итак, Джо, сильно изменившийся за последние пару месяцев как в своем мировоззрении, так и привычках, тем не менее не утратил привитой ему родителем осторожности и, в отличии от остальных, всегда «включал» ее, когда того требовали возникшие обстоятельства и, разумеется, когда это было возможно, причем как с точки зрения целесообразности, так и сохранения своей чести, причем и мужской, и пиратской; вот и сейчас именно он услышал какое-то движение не движение, шорох не шорох, заставивший насторожиться и его самого, а первым делом его красивую и отважную спутницу.

– Что будем делать? – спрашивала в следующий момент Валерия, после того как из предосторожности, и по наущению Рида, прижалась вместе с остальными к одному из домов и после того как ей уже наскучило вслушиваться. – С какой, прости, стороны тебе послышался звук?

– Кажется, с той? – неуверенно, то ли спрашивая, а то ли и отвечая, сын знаменитых пиратов указал рукой на видневшиеся неподалеку очертания густого кустарника, образующего небольшую посадку, создавшуюся возле искусственного, так называемого пожарного, водоема. – Вот опять… слышите?

– Ага, – теперь и очаровательная блондинка смогла различить еле слышный звук, чем-то напоминающий осторожное шевеление, как будто кто-то, устав сидеть неподвижно, пошевелил, разминая, не то нижней, не то верхней конечностью, – вон там кусты вроде как даже шевелятся; определенно там кто-то прячется. Что-нибудь предпримем или так и будем прятаться, как трусливые зайцы? – говорила она уже в следующий момент, «зажигая» отчаянным светом глаза, готовая, как, впрочем, и всегда, к любым неожиданностям, и в том числе столкновению.

– Лично мне кажется, что для достижения конечного результата нашей основной миссии, – как и обычно, Джим не сильно рвался в открытую конфронтацию, больше склоняясь к хитрости и провокациям исподтишка, – нам не следует переть сейчас на рожон, а вернуться немного назад, свернуть в другой переулок, и пойти другой, более спокойной, дорогой.

– Хм, – презрительно усмехнулась Валерия, в своей смелости уступавшая разве только своей своенравности, – стану я прятаться? Напротив, пойду сейчас напролом, если их немного, завяжу непродолжительный бой, захвачу заложника и выведаю у него, где содержаться пленные, а заодно заставлю нам помогать и привести прямиком к нужному каземату.

В этот момент низкорослые насаждения зашевелились гораздо сильнее, словно бы через них пробирался не один человек, а целая группа, причем довольно существенная, вполне способная оказать действенное сопротивление троим чужакам, пусть и отважным, но все же, надо говорить справедливо, вовсе не многочисленным.

– Бежим? – с надеждой глядя на свою красивую предводительницу, поинтересовался последний раз Тэтчер, перед тем как заросли должны были раздаться и на их обозрение вышли бы вооруженные, озлобленные и настроенные против них недруги.

– Нет, – лишь ниже пригибаясь к земле, отвечала юная, но уже прославленная пиратка, уподобляясь в этот момент пантере, приготовившейся к беспощадной схватке, априори стремительному прыжку, – сидим, ждем, – говорила она отрывисто, сквозь зубы, придавая своим словам еще больше значимости, – может быть, это вовсе и не опасность, а какая-нибудь, извините меня, «херня»… – не смогла девушка, вопреки наставлениям Кодекса, удержаться в этот момент от парочки крепких, нецензурных, словечек.

– Я согласен с квартирмейстером, – при посторонних Джо обращался к возлюбленной сухо, исключительно соответственно ее высокого положения, установленного ей в пиратском обществе, и, только оставаясь наедине, они позволяли себе более откровенные и нежные чувства, – риск может быть не так велик, как нам теперь кажется, – говорил он сейчас, крепко схватившись за эфес своей шпаги, в любую секунду готовый кинуться в рукопашную, – поэтому не стоит отступать и тратить драгоценное ночное время, тем более что цель уже близко.

В этот момент из кустов выбежала мелкая, «задрипанная» «шавка», которая сама пугливо стала озираться по сторонам, а выбрав нужное направление, где, по ее мнению, наиболее спокойно либо же выгодно, неторопливо побежала своею дорогой; такая маленькая, невзрачная, она тем не менее своей непомерной активностью, пробираясь через густорастущие насаждения, смогла наделать столько невероятного своему телосложению шума (ночью любые звуки и очертания всегда кажутся более значимыми), что, как бы там не говорилось, смогла поселить в сердца этих храбрых и смелых людей, если и не страх, то трепет, это уж точно.

– Уф, – облегченно выдохнула Валерия, выпрямляясь в полный рост и поправляя свою амуницию, где, кроме уже означенных выше роскошной и, в то же время, прочной арабской сабли, а также кольта, доставшегося ей от покойного Билла Кедми, у нее появился еще и украшенный изящной резьбой пистолет, захваченный ею, как известно, у капитан-командора Скраймджера, – я почти испугалась, – и в следующий момент, сделав шаг вперед, она подала пример остальным и вышла из теневого укрытия.

И вот в этот самый момент из того же самого проема, откуда только что выбежала небольшая собачка, пошатываясь и запинаясь, вышел бравый английский гвардеец, бывший чуть раньше изрядно пьяный и к этому моменту успевший немного проспаться. Тед Гарис сменился с караульной службы, направленной на охрану двух очень важных пленников, которых мистер Левин приказал стеречь, словно родную маму, чтобы с их головы не упал бы и волос, но при этом они вдруг нежданно не испарились, на самом закате и тут же отправился в излюбленную городскую таверну, где за полчаса «набрался» до такой степени, что не смог дойти до казармы и, свернув в придорожный кустарник, – благо на улице было жаркое лето, и отнюдь не сезон дождей – плюхнулся спать прямо на землю, распластавшись на мягкой траве и едва не скатившись в пожарный пруд, созданный в этом месте искусственным образом. Этот человек был если и не огромный, то довольно внушительный; он давно уже достиг тридцативосьмилетнего возраста, имел неисправимую тягу к крепкому рому, что значительно сказалось на его внешнем виде, но вместе с тем не лишило физической силы; выглядел солдат значительно старше прожитых лет: имел «одряблую» кожу, сморщенное лицо, большой, как картошина, нос, почти обесцвеченные глаза, слипшиеся, всклокоченные волосы и такую же бороду; одежда его была представлена стандартным обмундированием того далекого времени, только было достаточно поношенным, а в этот момент еще и грязным, и состояло из красного мундира, серых, застиранных, штанов и таких чулок, довершали же его облик заляпанные глиной башмаки и полное отсутствие головного убора, который он, очевидно, потерял пока пробирался через кусты либо же прямо там, где и повалился до этого спать. Видимо, само Провидение было на стороне отважных морских разбойников, невзирая ни на какие препятствия устремившихся на помощь к попавшим в беду товарищам, и посылало на их пути именно того человека, который имел самое непосредственное отношение к обеспечению караула неосторожно попавшихся пленников.

– А ну-ка, дядя, постой, – зловещим шепотом приказала ему Валерия, возникнув перед ним внезапно, словно из неоткуда, – и не вздумай пикнуть: прибью – можешь не сомневаться, – аргументировала она свои угрозы, приставляя ему к подбородку острие своей сабли и немного приподнимая его кверху, чтобы тыльную сторону ладони по образовавшейся уже привычке упереть ему в пах и одновременно слегка стукнуть по ней коленом, дабы ее слова проникали в сознание гораздо доходчивее.

Со стороны могло показаться странным, как эта невысокая, вроде бы хрупкая и, без сомнения, еще очень юная девушка так легко смогла сломить волю этого зрелого, поучаствовавшего во всяких переделках, мужчины, однако ее уверенный взгляд, какие-то непередаваемые словами флюиды, исходившие от нее в моменты любой опасности и отчетливо передававшие будоражащие ее настроения, где страху и смятению не было и малейшего места, заставляли покорно склоняться перед нее и более рослых, и более яростных противников, а этот, еще и одурманенный винными парами и плохо понимающий, где он сейчас находится и что конкретно с ним происходит, при всем при этом не являлся еще и каким-нибудь сверх смелым и отважным бойцом; он тут же попал под необъяснимое влияние грозного вида во всех отношениях сногсшибательной девушки, впал в неподвижный ступор и, словно мямля, промолвил:

– Что я вам сделал? Я только чуть-чуть больше обычного выпил и немного в темноте заблудился… идите, идите своей дорогой: с меня вам в любом случае ничего не причтется – все свое дневное жалование я оставил в винной таверне «У мистера Сэма».

– Нам глубоко «по барабану» твое финансовое положение, дядя, – продолжала настаивать прекрасная, но в этой ситуации совсем даже не леди, своим следующим, более сильным, пинком, направленным гладким коленом в руку, удерживающую эфес, заставляя подневольного собеседника попятиться назад, обратно в кустистые заросли, где и разговаривать намного удобнее, да и понимание приходит гораздо быстрее.

Бывшая не до последней степени глупой, больше сказать, совсем неглупой, блондинка хорошо себе представляла, что, вероятнее всего, кусты не являются бесконечными, и вынудила гвардейца пройти еще пять метров через густые заросли, пока они наконец не вышли к небольшому водоему, придуманному здесь на случай пожарной опасности; неизменные Рид и Тэтчер неотступно следовали за своей не в меру воинственной, а равно и очаровательной предводительницей. Теперь они, все четверо: и отчаянные освободители, вероломно захватившие себе «языка», и сам опешивший вражеский воин, – оказались на пустынном пространстве, и тем и другому позволявшим беседовать особенно не «стесняясь».

– Ты знаешь, кто я такая? – первым делом поинтересовалась пиратка, не хуже других осведомленная про свою громкую славу и сразу же пожелавшая расставить все точки над «И».

– Вероятно, Лера Доджер? – заплетавшимся языком ответил гвардеец, после выпитого рома, да еще и внезапного нападения, начинавший понемногу приходить в себя и оценивать сгустившуюся вокруг него обстановку. – Кому еще может прийти в голову, казалось бы, столь безнадежная вылазка, ведь здесь же сейчас солдат понагнали столько, сколько, наверное, нет и в самом Лондоне?

– Правильно, – согласилась прославленная разбойница и, пользуясь кромешной темнотой, зарделась удовлетворенной улыбкой (все-таки, что не говори, но и она не была против правдивой лести), – тогда, раз мы сразу друг друга поняли, вот тебе… кста-а-ти, – по привычке интригующе растягивая первое слово перешла она к другой, более пока интересующей ее теме, – а как нам к тебе обращаться, солдат?

– Тед… Теодор, – начал он с привычного имени, но тут же поправился, потому что в таких случаях было принято рекомендоваться исключительно полным, – Гарис, караульный гвардии его королевского Величества.

– Отлично! – воскликнула девушка, но не громко, полным голосом, а, все-таки соблюдая условия конспирации, достаточно осторожно. – Теперь мы представились, а значит, знаем друг друга, поэтому… – блондинка была очень смышленой и хорошо понимала, что проще склонять на свою сторону людей вовсе не угрозами, а ставя их в зависимое от себя положение, как это было, скажем, с Блэком и Остином; таким образом, она отняла от его лица свою арабскую саблю, несколько короткую для мужчины, но вполне подходившую для невысокой представительницы прекрасного пола, и, по обыкновению заложив руки за спину, отошла от громилы немного назад и стала расхаживать из стороны в сторону, предоставив его охрану своим спутникам, тут же занявшим свои места от него справа и слева, предоставив своей очаровательной предводительнице возможность высказывать свои размышления дальше, – у меня к тебе имеется предложение… нет, я, конечно, могу поручить своим верным друзьям, готовым ради меня на любое, даже самое страшное, испытание, просто взять, да и заколоть тебя прямо здесь, у этого пропахшего лягушачьей вонью болота, – она кивнула в сторону небольшого пруда, – а тело спрятать в тухлую воду; самим же переодеться в твои шмотки, а затем заявиться прямиком к тебе в служебное помещение, – говорила она это как само собой разумеющееся, словно бы ей уже было достоверно известно: и кем является этот солдат, и где находится расположение его гвардейской части, – перерезать твоим сослуживцам глотки, а потом освободить нужных нам людей – предательски плененных товарищей; ну, а сколько будет крови – даже представить тошно! – В этот момент непревзойденная «докладчица» остановилась прямо напротив и зорким взглядом стала изучать стоящего в нерешительности мужчину, даже вопреки темному времени суток отлично видя, как часто-часто подрагивают его испуганные глаза.