Читать книгу Образцовая участковая - Василий Боярков - Страница 1

– Внимание! При-ём.

Команда, вполне обычная на занятиях по рукопашному бою, относилась к совсем еще юной девушке, по внешнему виду казавшейся хрупкой и не выделявшейся особенной физической силой; сейчас она заняла устойчивую позицию – левая нога чуть согнута в колене и выступает немного вперед, правая остается прямой, твердо упирается сзади – и, выставив перед собой обе ру́ки, сжатыми кулаками защищает лицо, а локтями прикрывает нижние части несравненного корпуса. В настоящем случае на бесподобной красавице (а бесспорно, она очаровательна – и ее восхитительная внешность не вызывает никаких нареканий), едва-едва превысившей отметку среднего роста, одет легкий тренировочный костюм, отличающийся красно-белой узорной раскраской и плотно облегающий практически полностью безупречное тело; он ничуть не скрывает ни в меру выпуклой груди, ни зауженной талии, соответствующей всем принятым мировым стандартам, ни выразительно очерченной ягодичной области, выпирающей округлыми формами, ни широких бедер, в первую очередь обращающих на себя внимание, когда взгляд невольно падает на прямые, несравненные ноги; как и ее противник, она босая, маленькие же стопы прикрыты разноцветными тоненькими носками. Глядя на ее сосредоточенное лицо, можно выделить, что его продолговатая форма наделена исключительными чертами и выражает бойцовскую твердость характера, несокрушенную волю и пытливые умственные способности; говоря об отличительных признаках, непременно следует выделить следующие: карие глаза, большие и цветом настолько темные, что кажутся, со зрачками, едва ли не однотонными, черные брови, представляющиеся тонкими, четко очерченными и (как и длинные естественные ресницы, а вместе с ними и веки) отображающими лишь легкую долю неброской косметики, гладкую смуглую кожу, передающую, что в ее родословной прослеживаются и «горячие», южные корни, маленький носик, на конце слегка заостренный и выдающий лисиную хитрость, чуть напомаженные губы, изгибами напоминающие застывшую бабочку, немного выпяченные вперед, а приданным оттенком сравнимые разве что с сочным и мягким персиком – подводя итог, представленное умопомрачительное великолепие прикрывается волнистой челкой, наравне с остальными волосами спускающейся по нижнее окончание шеи и имеющей ярко выраженный окрас, подпадающий под описание эффектной брюнетки.

Что же это за милая девушка и как она оказалась в ситуации, для привлекательной представительницы слабого пола, казалось бы, несколько необычной?

Шарагина Владислава Васильевна с самого раннего возраста мечтала стать полицейской и сразу же после окончания школы, естественно, осуществила попытку поступить в профильные высшие учебные заведения, но из-за отсутствия значительных физических форм, влиятельных знакомых, а заодно и просто невероятного конкурса сразу в трех академиях МВД получила «вежливые отказы»; в результате крайне огорченная девушка была вынуждена пойти постигать знания на юридическое отделение гражданского ВУЗа, в течении четырех лет отучится с отличием и получить диплом бакалавра. Далее, упорная красавица, не оставившая надежд на службу в органах внутренних дел, стала пробовать пробиться, стремясь к долгожданной мечте, через самое обычное трудоустройство; в отделе, расположенном по месту ее непосредственного жительства и базировавшегося в городке районного значения (назовем его условно) Райково, ей предложили самую незавидную должность – участковой уполномоченной, но и ей она была нескончаемо рада. Получив на руки обходные листы и анкетные документы, Слава активно включилась в проверочные процессы. Однако, как оказалось, и здесь ее ожидали новые, серьезные трудности: во-первых, вновь, куда бы она не заходила, везде обращали внимание на ее природную хрупкость, никак не сочетавшуюся с нелегкой действенной службой, изобилующей опасными и сложными ситуациями; во-вторых, она едва «не провалилась» у окулиста с недостаточным зрением, не соответствовавшим предписываемым параметрам, но благо смогла уложиться в наименьшие нормативы, и проверявший офтальмолог «скрепя сердце» поставил все-таки отметку «Годна́»; в-третьих, ей аж четыре раза пришлось проходить психолога, где испытания, связанные с решением логических задач, прошли вполне успешно, но вот с преодолением тестов, призванных выявлять психические отклонения, возникли значительные проблемы (нет, не потому, что она была ненормальной, а единственное, потому, что она слишком вдумывалась в вопросы и насажала глупых ошибок, не соответствовавших действительности) – в итоге, принимая во внимание положительное преодоление всех остальных обследований, кандидатке, уже полностью было отчаявшейся, в виде (удивительного?) исключения предложили осуществить пятую, последнюю, попытку, с которой она наконец-таки полностью справилась.

Впоследствии, за четыре с половиной месяца, Шарагина преодолела необходимую стажировку, ей было присвоено звание младшего лейтенанта полиции, а двадцатидвухлетний день рождения она справляла уже в учебном центре, где ей было предопределено пройти первоначальную профессиональную подготовку и получить соответствующие базовые навыки, требуемые при составлении юридически грамотных документов, и первоначальные умения, применяемые в огневой и физической подготовке. В освоении первостепенных навыков незаметно минуло ровно полгода – и вот настало время испытательных экзаменов, где следовало максимально выложиться и предъявить на оценку преподавателей личностные качества, приобретенные за период недолгого, но интенсивного обучения. Можно сразу сказать, что теоретические дисциплины, не связанные с применением практических навыков, усердная слушательница сдала на отлично, а значит, ей оставалось проэкзаменоваться лишь в искусстве стрельбы из пистолета Макарова и овладении боевыми приемами борьбы (единственное, что ей далось с невероятным, несовместимым с фигурой, усилием).

Итак, сейчас Владислава сдавала полицейское самбо; с грехом пополам она уже выполнила три положенных норматива, не отличавшихся особой сложностью, предъявляемой к исполнению, но ей оставалось еще два, где четвертый предполагал обоюдный спарринг, а пятый – оборону от противника, вооруженного ножом и наотмашь наносившего удар, направленный в верхнюю часть превосходного туловища. Здесь можно сказать, что преподаватель относился к юной воспитаннице, не отличавшейся физической подготовкой, с нескрываемым пренебрежением и специально выбрал ей партнера из разряда рослых парней, превышавших хрупкую девчушку чуть ли не целую голову; по-видимому, он (сам не отличаясь слишком уж развитой формой тела) решил ее «завалить» и перед предпоследним заданием, ухмыляясь в реденькие черные усики, вместе с немного зауженными глазами отмечавшими монгольский тип лица, приказал второму курсанту, чтобы он нападал в полную силу и не делал сопернице ни малейших поблажек. Теперь они стояли друг против друга, готовые… один ринуться в стремительную атаку, другая отчаянно защищаться. И вот! Прозвучала привычная команда, обозначавшая начало проведения поединка – сильный парень бросился на втрое слабую неприятельницу, вытянув перед собой правую руку и намереваясь ухватить ее за тонкую шею (если бы его замысел осуществился, исход поединка был решен окончательно: вырваться из удушающего захвата было бы невозможно); однако недаром неутомимая брюнетка славилась упорной, усердной натурой, выделявшейся решительностью характера, никогда ни перед чем не пасовавшую и не при каких обстоятельствах не останавливавшейся в достижения намеченной цели, – ожидая что-то подобное, она предусмотрительно уклонилась в левую сторону и сделала упреждающий шаг вперед; не останавливаясь на достигнутом, боевая красотка развернулась на сто восемьдесят градусов, резко опустила черноволосую голову к самому полу и одновременно вынесла вверх свободную пятку (не стоявшую на мате), маховой затрещиной воздействовав нерасторопному противнику по затылку (растяжка у нее всегда была просто прекрасной: на достижение изумительной гибкости ушли долгие и долгие часы кропотливой работы); мгновенно вернувшись в стоячее положение, она внушительно пнула в заднюю часть коленного сустава и, пока полностью обескураженный соперник заваливался назад, ловко перехватила атаковавшую ранее конечность, вцепилась в запястье двумя ладонями, а когда он нерасторопно плюхнулся на пол, перепрыгнула через упавшее туловище и, падая затем самолично, завела ухваченную руку на болевой прием, обозначавший для неё несомненную победу, для второго же полнейшее, бесспорное поражение.

– Извини, Саня, – к поверженному неприятелю Шарагина обратилась по обычному имени, – но я не могу не сдать выпускные экзамены, а потому специально, и втайне ото всех остальных, нарабатывала примененную к тебе хитрую фишку и оттачивала задумку в ходе изнурительных и длительных тренировок. Что же в ней является необычным? Да только то неотъемлемое условие, что ее внепрограммную технику нам не показывали, а следовательно, про нее никто не знал и она оказалась, по существу, неожиданной.

– Отпустить захват! – послышался немного удивленный голос преподавателя. – Встать в стойки и приготовиться к демонстрации следующего задания. Внимание! При-ём, – вновь послышался его голос, едва участники экзаменационного теста снова поднялись на ноги, а в руке у молодого человека возник резиновый муляж, изображавший обыкновенный нож и целенаправленно прихваченный с пола.

При проведении последнего испытания преодолевать силовое противодействие не требовалось, а нужно было правильно изобразить технику отъема холодного оружия и не допустить никаких ошибок, в количестве трех штук зафиксированных на первых вопросах, а еще и выразившихся в неправильно состоявшемся спарринге, исполненном в полном несоответствии с учебной программой. Как уже говорилось, нападение последовало замахом наотмашь – оно было успешно перехвачено блоком, поставленным запястье в запястье; дальше последовали давно наработанные движения: перехват, выкручивание руки, болевое наклонение корпуса противника, сбрасывание «ножа», загиб конечности за спину, четкое распоряжение «Вперед!» и недолгое сопровождение, прекратившееся вместе с командой экзаменатора, потребовавшего прекратить успешно проведенный защитный прием.

– Что ж, Шарагина, – обратился преподаватель с напутственным словом, завершавшим проведенное боевое тестирование, – хотя, опираясь на все допущенные огрехи и неправильно осуществленную защиту, продемонстрированную в четвертом задании, тебе стоило бы поставить отрицательный неуд – и я наиболее склоняюсь к наиболее справедливому мнению, поскольку выпускать тебя на улицы чревато пагубными, трагическими последствиями – но мои коллеги утверждают, что по остальным предметам ты получила отметку «отлично», вследствие чего попросили меня закрыть глаза на твою неразвитую физическую подготовку, не соответствующую общепринятым стандартам, и поставить тебе оценку, ничем не отличающуюся от ранее уже завоеванных. Однако – как ты, надеюсь, хорошо меня понимаешь – пойти у них на поводу я попросту не могу! Почему? Всё предельно просто: случить чего с тобой в ходе несения действительной службы, сопряженной с реальной опасностью, – виноватым окажусь, естественно, я… а мне бы очень не хотелось брать на себя непомерный, титанический груз неоправданной и очень серьезной ответственности, – наступила минутная пауза, показавшаяся упавшей духом слушательнице едва ли не вечностью; но в конечном счёте монолог продолжился с совсем уже другой подоплекой (вероятно, экзаменатор на что-то все же решился): – Тем не менее я ставлю тебе «хорошо», да и то, единственное, по той весомой причине, что в поединке, проведённом с противником, превосходившем тебя как по массе тела, так и натренированной силе, ты не растерялась, а проявила неустрашимый характер, неисчерпаемую волю к победе, а заодно и неплохие бойцовские качества; словом, я считаю, что в трудной ситуации ты ничуть не стушуешься, а в полицейской службе не пропадешь, поэтому даю тебе «зеленый свет» на прохождение следующего экзамена. Иди сдавай «огневую» и, если отстреляешься, так же как и отбилась, можешь смело считать себя практикующей выпускницей.

Не замедлив прислушаться к поступившему совету, Слава прошла в стрелковый тир, располагавшийся аккурат под спортивным залом и, в отличии от боевых приемом борьбы, дававшихся ей с невероятным трудом (да тем более против молодых парней, значительно превосходивших и весом и ростом), за семь секунд произвела четыре прицельных выстрела, безупречно попавших в мишень грудной фигуры и отобразившихся два «в десятке», один «в девятке», а последний, конечно же, в голове – зачётные испытания были окончательно пройдены, а значит, надлежало собираться в дорогу и ехать на место последующего несения действительной службы, ну, или попросту возвращаться домой, в родное Райково.

На следующий день, получив сопроводительные документы, младший лейтенант Шарагина выехала в один из регионов Центральной России, а еще через сутки, с самого раннего утра предстала пред ясные очи начальника межмуниципального отдела Беляева Владимира Ивановича, одетая по полной парадной выкладке. Раньше они уже виделись, и притом неоднократно, но, как и всякий другой раз, одним величавым видом он навел на молодую сотрудницу невольный, ничем не оправданный, трепет, необъяснимо захвативший юную душу и заставлявший легонько подрагивать. По правде сказать, здесь было от чего начать испытывать уважение и охватиться машинальным смятением: перед неопытной девчушкой находился сорокашестилетний мужчина, полностью в себе уверенный, а волевым, буквально всюду проникавшим, взглядом приводивший в замешательство и личностей куда более стойких и гораздо более значимых; выделяясь полной, солидной фигурой, он грузно восседал в огромном кресле, выделявшимся высокой, судейской, спинкой и внимательно изучал вновь прибывшую участковую, спозаранку явившуюся к нему с подробным докладом, заостренным на успешно пройденном обучении, и горевшую непреклонным желанием немедленно заступить на полицейскую службу. Еще про руководителя можно сказать, что одет он был в форменное обмундирование, соответствовавшее званию подполковника и обозначенное отличительными регалиями, что грозно нахмуренное лицо казалось невероятно суровым, а самоуверенным выражением, устоявшимся за долгие годы, нагоняло на собеседницу (да и любого другого) безраздельного страху, не позволявшему поставить сложившееся у него мнение хоть под какое-нибудь сомнение, пускай и справедливое, и самое минимальное, и что вполне заслуженным авторитетом, а заодно и неоспоримыми знаниями он легко мог «поставить на место» не только наглого, зарвавшегося юриста, но и дерзкого преступника, и сверх всякой меры отчаянного бандита. Между тем в наступивший момент начальник выглядел несколько обескураженным и никак не мог решить внезапно образовавшуюся задачку…

– Так ты, Шарагина, говоришь, – обращался он к возвратившейся подчиненной, одновременно изучая переданные ему документы; девушка стояла от него по правую руку, оставаясь чуть сбоку, и ожидала, какое ей будет предложено назначение, – что закончила первоначальную подготовку и готова приступить к исполнению основных обязанностей?

– Так точно, товарищ подполковник! – несмотря на душевный трепет, бойко отвечала новоявленная участковая, как можно быстрее желавшая очутиться в гуще оперативных событий, а еще и (если честно) вырваться из-под влияния непререкаемого и грозного человека, оказавшись за пределами, с одной стороны, просторного, с другой – гнетущего кабинета.

Здесь следует немного отвлечься и коротко рассказать про внутреннее убранство: общая площадь помещения достигала двадцати пяти квадратных метров, может немногим больше; прямо посередине устанавливался т-образный стол, составленный из трех отдельных фрагментов; вход располагался в стене, сплошь смонтированной под закрытый офисный шкаф; сторона напротив ничем не обставлялась и выглядела окрашенной бежевой краской; почти то же самое можно утверждать и про право, единственное, здесь в ряд приставлялись железные стулья, обтянутые черной материей; слева, на высоте около метра, выделялось целиковое пластиковое окошко.

– Но, послушай, милая леди, – продолжал тем временем Владимир Иванович, обретая привычную для себя уверенность, – ты, наверное, немного не в курсе, но все «дамские должности» – делопроизводство и кадры, на крайний случай, ПДН – у нас заняты, да и заместители мне пока не требуются – они у меня в наличии… Что я хочу сказать? В общем, единственное, что я смогу тебе предложить… – последовала двухсекундная заминка, – пожалуй, только служебное место по профилю – но вот справишься ли ты? – мужчина сменил суровое выражение на откровенное, ничуть не скрываемое, сомнение.

– Безусловно! – в очередной раз наблюдая неприятное пренебрежение, выказываемое ей сотрудниками, напрямую относящимися к представителям сильного пола, Владислава любыми путями стремилась доказать деловую хватку и служебную значимость. – Стреляю я без промаха, да и победоносно драться, поверьте, научена.

– Вот как раз перечисленные моменты понадобятся тебе, боевая подруга, в самую последнюю очередь, – Беляев недовольно нахмурился и неприветливо сморщился, – хорошенько себе уясни, что главное оружие нормального полицейского, заметь – нормального! – это не пистолеты, дубинки, наручники – хотя и без них в нашей работе не обойтись – а обычная шариковая ручка, – он снова придал себе привычное, грозное выражение, – и вот тебе мой совет: применяй ее по возможности правильно, ведь, оттого насколько правильно ты составишь первоначальные документы, будет зависеть судьба не только потерпевшего либо преступника, но в том числе и твоя собственная – достаточно ли ясно я сейчас объясняю?

– Да, – ответила смутившаяся брюнетка уже несколько неуверенно, понимая, что «сморозила» явную глупость, – но чем же все-таки прикажете заниматься?

– Что ж, непосредственно в городе у меня все участки заняты, – продолжал руководитель после непродолжительного раздумья; видимо, он принял какое-то ответственное решение, – поэтому направлю-ка я тебя в небольшое поселение, расположенное на удаление тридцати километров. Там у нас имеется отдельный пункт полиции, охватывающий обслуживанием третью часть района… Сразу предупрежу: ситуация с личным составом в нем очень плачевна…

– Но почему? – не смогла черноволосая красавица удержаться от само собой просившегося вопроса.

– А ты не перебивай и тогда непременно узнаешь! – неприветливо огрызнулся Владимир Иванович, для большей убедительности поводив массивными желваками. – Подведомственная территория у отделения довольно-таки существенная: она включает в себя поселок городского типа Нежданово, три больших села и тридцать четыре деревни, размещенных на расстоянии, равном полутора тысячам квадратным километрам, с общим населением, превышающим шесть тысяч постоянно проживающих жителей. Естественно, столь значимый участок, отдаленный от основного отдела, обязаны обслуживать до десяти постоянных сотрудников; однако – как я уже и сказал – ситуация там сложилась критическая, если и не очень плачевная. Если рассказывать вкратце, то из-за сложности несения службы и чрезмерной многочисленности всяких неординарных личностей идти работать туда либо никто не хочет, либо просто сбегает через несколько месяцев и устремляется за более «длинным рублем»; говоря конкретнее, на месте «выжил» единственный сотрудник, помощник участкового, он же водитель служебной машины. Зовут его Алексеев Игорь Павлович, он является старшим прапорщиком полиции, и он же введет тебя в курс основного дела – всё ли, Шарагина, тебе понятно?

– Да, так точно! – отчеканила кареглазая полицейская, давая четкий и ясный ответ; но следом, вспомнив кое о чем не менее важном, застенчиво, робко добавила: – Но где я буду жить, ведь всякий раз, мне кажется, не наездишься?

– Правильно мыслишь, – согласился Беляев, немного прищурившись, – есть у нас в поселке один служебный домишко, выделенный местной администрацией и пожизненно закрепленный за пунктом полиции; он невзрачный, некомфортабельный, но в общем и целом уютный, пригодный как временного жилья, так и несения каждодневной службы… словом, спросишь у Алексеева – все малозначительные нюансы он тебе в подробностях растолкует. Если больше вопросов нет, то можешь идти заниматься. Кстати, – остановил он назначенную сотрудницу уже на пороге, когда она, эффектно развернувшись и по привычке прищелкнув чуть завышенным каблуком, направилась к двери, – юбку я бы тебе советовал носить все-таки подлиннее, – замечание относилось к форме одежды, где больше обычного укороченная юбка специально выставляла напоказ великолепные ноги, скрытые черными утепленными колготками (на улице стоял декабрь месяц) и обутые в однотонные ботильоны, – Нежданово – это край непуганых идиотов: насильников, убийц, воров, мошенников и прочих бездельников; короче, не буди лиха, да будет тихо, либо – мне кажется наиболее подходяще – не вводи во искушение, да избавишься от лукавого.

– Я никого не боюсь! – чуть повернувшись, гордо ответила отважная девушка. – И любому сумею «указать его место»! – После чего, не увидев у начальника признаков, указывавших на желание продолжить беседу, твердой походкой направилась к выходу.

– Ну что же, посмотрим, – еле слышно пробурчал Владимир Иванович, когда Шарагина вышла наружу, а дверь за ней плотно прикрылась.