Читать книгу Избавитель - Василий Головачев - Страница 2

С высоты королевского холма – Рувы, где некогда жили правители Мадагаскара, открывался великолепный вид на раскинувшийся внизу Антананариву. В самом центре малагасийской столицы, занимающей плоскую низину, располагалось священное озеро Ануси с удивительного – сиреневого цвета водой, отражавшей краски цветущих вокруг раскидистых джакаранд. Посреди озера возносился в ослепительно голубое небо обелиск малагасийцам, погибшим в двух мировых войнах. За озером начинались жилые кварталы, блестевшие стеклом и серибристым металлом крыш, и ажурные скелеты строящихся небоскребов. Вокруг озера, насколько хватало глаз, по склонам красных холмов и среди выходов черных базальтов теснились кварталы старого Антананариву, в которые вливались неестественно яркие изумрудно-зеленые островки рисовых полей.

В отличие от большинства африканских столиц Антананариву, или Тана, как называли город сами аборигены, избежал космополитического влияния колониальной архитектуры и сохранил свое национальное обаяние и колорит. Его петлявшие по пригоркам улицы были застроены разноцветными каменными домами, узкими, но высокими, похожими больше на своеобразные скворечники. Чтобы летом уберечься от африканской жары, а зимой – от антарктических ветров, окна в них специально делают узкими, как щели. А чтобы скатывающиеся с холмов после частых тропических ливней потоки не снесли дом, его ставят на очень высокий фундамент. Попасть в некоторые из таких домов, построенные еще в позапрошлом веке, можно только по приставной лестнице, убираемой на ночь.

По данным группы целенаведения, бывший чеченский полевой командир Шамиль Басхадов по прозвищу Сатана, лично казнивший около двухсот бойцов и командиров Российской армии и мирных жителей, после бегства из Чечни укрылся на Мадагаскаре и проживал именно в таком «скворечнике» на улице Индепенданс недалеко от древней площади Аналакели. Дом этот с высоты Рувы виден не был, но Ростислав Степанович Светлов (кличка Росс), капитан десантно-диверсионной группы «Возмездие» Главного разведуправления Министерства обороны России, в совершенстве владевший четырьмя языками (кроме малагасийского, хотя это и не являлось помехой для выполнения задания, так как на Мадагаскаре были в ходу и английский, и немецкий языки), уже знал месторасположение объекта и теперь готовился изучать подходы к нему.

Группа «Возмездие», тайная сестра знаменитого «Вымпела», о существовании которой знали только высшие должностные лица страны и командования ГРУ и Минобороны, появилась на Мадагаскаре в середине августа. Целью группы было уничтожение Басхадова, отличавшегося особой жестокостью по отношению к военнопленным и заложникам, и сомнений в целесообразности высадки «десанта возмездия» на экзотический Мадагаскар ни у командира, ни у рядовых бойцов группы не было. Правда, рядовыми членов ДДГ «Возмездие» назвать было трудно. Все они были офицерами, знали по нескольку иностранных языков, владели рукопашным боем, всеми видами оружия, водили все виды наземного транспорта, могли пилотировать вертолеты и самолеты. Кроме того, все они умели работать с компьютерами, что подчас оказывало неоценимую помощь при проведении тех или иных спецопераций за рубежом.

Капитану Светлову исполнилось двадцать восемь лет. Родился он 21 января 1974 года в Калуге, закончил школу, затем Рязанскую десантную академию, экстерном – Институт иностранных языков и после службы в ВДВ остался в армии. В десантно-диверсионную группу «Возмездие» его пригласили после «командировки» в Чечню в двухтысячном году, с тех пор он служил в этом подразделении, проявив себя с самой лучшей стороны. В одиннадцати специальных операциях по захвату и уничтожению террористов и убийц Светлов не допустил ни одного промаха и считался одним из самых «крутых» перехватчиков класса «рэкс»[2].

Женат он не был. Год назад во время одного из рейдов по Туркменистану он спас девушку-туркменку, дочь ректора Ашхабадского университета, захваченную в заложники, влюбился и хотел жениться. Однако в это время вступил в силу новый закон о бракосочетании туркменок с иностранцами (граждане России тоже относились к иностранцам), по которому претенденту надо было платить за брак пятьдесят тысяч долларов «для гарантии обеспечения детей на случай расторжения брака», и Ростислав не смог набрать нужной суммы.

По природе Светлов был довольно спокоен, методичен, склонен к детерминизму, хотя удача не всегда становилась его союзницей. Поэтому ему приходилось бороться ради достижения желаемого результата: с обстоятельствами, с людьми, со временем, с самим собой. Спасали дисциплинированность и упорство, позволяющие успешно преодолевать препятствия, а систематичность и планирование давали возможность предвидеть и разрешать проблемы до их возникновения. Эта способность Ростислава вызывала неизменное уважение коллег и друзей, даже если не все они понимали, каким трудом ему достается видимая легкость решения проблем. Прямой и справедливый, Светлов всегда поступал в соответствии с законом: делай другим то, что сам хотел бы получить в ответ. Друзья любили его за это, а ценили за постоянство и надежность. С командованием же из-за недостатка дипломатичности у него случались инциденты, хотя и оно ценило его мастерство и опыт оперативника и уважало твердость мнений. В такой специфической сфере деятельности, в какой нашел свое призвание Светлов, не сомневающийся, что убийцы и подонки жить не должны, отношения в команде могли базироваться только на основе взаимного доверия, и Ростислав был идеальным партнером. За всю свою жизнь, пусть и недлинную, но плотно заполненную событиями, он никого не подставил и не подвел.

На Мадагаскар члены группы «Возмездие» добирались поодиночке, как туристы, разными самолетами и в разные города, а уж потом собирались в условленное время и в заранее установленном месте. Местом этим был зума – центральный городской базар Антананариву, каких не встретишь, пожалуй, ни в каких других столицах мира.

По-малагасийски «зума» – пятница. По легендам, раньше заниматься торговлей на острове разрешалось только в этот день, чтобы не отвлекать крестьян и ремесленников от основного дела. Теперь торговать на Мадагаскаре можно ежедневно, хотя по традиции самый большой базар и ныне собирается по пятницам и субботам. В погожие дни на зума съезжаются до двадцати пяти тысяч человек.

Светлов, впервые попав сюда, был поражен столпотворением и масштабами базара, живущего по своим законам почти круглосуточно. Ради любопытства он прошелся вдоль импровизированных лавок и столов с товарами и словно попал в музей, равных которому не видел нигде. Здесь продавали свои изделия не только ткачи, сапожники, мебельщики, портные, художники и мастера резьбы по кости и дереву, но и адепты редких ремесел и профессий – от доильщиков змеиного яда до изготовителей музыкальных инструментов из сушеных тыкв и слоновьих ушей. Впервые Ростислав мог познакомиться в полной мере с культурой мальгашей и с ними самими.

Он с интересом повертел в руках алу-алу – миниатюрные копии резных деревянных надгробий, которые продавал старик с желто-коричневым цветом кожи. У него наличествовали жидкая растительность на лице, блестящие черные волосы, связанные в пучок, и характерный для азиатов разрез глаз. На африканца он походил мало, и когда Светлов спросил его по-английски, откуда он, старик кратко ответил:

– Махафали.

Светлов кивнул. Перед «турпоходом» его напичкали разного рода информацией, где имелись сведения и о племенах скотоводов махафали, обитающих на юго-западном побережье острова.

Затем он остановился у продавщиц циновок. Это были уже типичные представительницы восточноафриканского побережья из племени макуа, предки которых либо были проданы из Мозамбика на Мадагаскар в рабство, либо сами сбежали на остров, спасаясь от набегов торговцев живым товаром.

После осмотра циновок Ростислав ощупал тамтамы в рост человека, словно прицениваясь к ним, полюбовался на сплетенных из сушеных банановых листьев жирафов вдвое выше человеческого роста, выслушал торговца, предлагавшего порошок, который способен покорить сердце любой красавицы, средство от сглаза, лекарство, возвращающее мужскую силу и фигурки каких-то божков, двуруких, двуногих, но трехголовых. Они казались живыми и буквально просили взять их в руки.

Светлов повертел в пальцах светло-коричневую фигурку божка с выпученными глазами на средней голове, в то время как две другие головы божка были безглазыми, хотел было поторговаться, и в это время кто-то сказал сзади:

– Это бецабеца, злой дух. Возьмите лучше другой амулет.

Говорили по-немецки.

Светлов обернулся.

На него смотрел бледнолицый немец в шляпе из рисовой соломки, в шортах, с квадратной челюстью, сероглазый, с усиками а-ля Гитлер. На одном плече у него висела сумка, на втором фотоаппарат, в руках немец держал видеокамеру. Это был майор Юра Владимиров по кличке Вихрь, командир группы.

– Какой посоветуете? – также по-немецки спросил Светлов.

– Например, вот этот. – «Немец» показал на другую фигурку в форме человечка с большой головой и огромными глазищами. – Это бемихисатр, амулет, способный предсказывать опасность и помогающий преодолевать препятствия. Говорят, он даже предугадывает автомобильные аварии.

– Спасибо за совет, – кивнул Светлов, посмотрев на продавца. – Беру.

Тот засуетился, начал расхваливать амулеты и остальной свой товар, но Ростислав уже получил, что хотел, и задерживаться у словоохотливого аборигена не стал. Неторопливо побрел вслед за майором, не выпуская из виду его пеструю рубашку и поглаживая амулет в ладони. Через минуту один за другим они вошли в лавку, где продавались чучела крокодилов, от «сувенирных», размером с руку, до трехметровых, а также изделия из крокодильей кожи и высушенные чучела хамелеонов. Хозяин лавки, темнолицый махафали в широкополой шляпе и с трубкой в зубах, не обратил на гостей ни малейшего внимания, глядя перед собой остановившимся взглядом наркомана.

Майор миновал прилавок и нырнул в неприметную дверь за циновкой. Светлов последовал за ним. Они оказались в небольшом темном помещении, заставленном картонными коробками и чучелами крокодилов. Очевидно, это был склад лавки, где хранились предметы торговли. В помещении уже находились трое людей в самых разных костюмах, указывающих, что они на Мадагаскаре гости, туристы. Это были остальные члены группы: старлей Сичкарь Борислав, лейтенант Дима Рагозин и капитан Арыстан Буркитович Канжыгалы Кабанбай, казах по национальности, самый старший из всех – ему пошел сорок четвертый год. Отзывался он исключительно на кличку Бай, не признавая имени-отчества. Если группе приходилось работать в Азии, Бай был незаменим, так как вполне мог сойти и за японца, и за китайца, и за корейца.

Ростислав молча пожал всем руки, сел в уголке на коробку, продолжая вертеть в пальцах купленный амулет, чувствуя его странную приятную бархатистость и прохладу.

– Как там? – кивнул на дверь Сичкарь, кряжистый, с усами и бородкой, типичный хохол.

– Жарко, – односложно ответил Светлов.

– Помыться бы в баньке, – вздохнул старлей. – Полторы недели не мылся.

Все промолчали. Сичкарь летел в Антананариву из Кабула, где недавно вышел очередной указ руководства Афганистана о запрещении пользоваться банями и бассейнами иностранным гражданам, что, естественно, не способствовало лучшему усвоению гостями учения пророка Мухаммада.

– Обстоятельства изменились, – сказал Владимиров, глянув на часы. – Поступил приказ ликвидировать Сатану сегодня ночью.

– Но мы же не успели провести рекогносцировку, – удивленно проговорил Дима Разогин.

– До вечера у нас двенадцать часов, успеем. Сейчас придет проводник, покажет видеоролик с домом, где устроился Сатана со своими джигитами, потом каждый пройдется по маршруту и прикинет варианты. В шесть – сбор, выработаем стратегию с учетом всех предложений. В одиннадцать ночи выступим.

– Оружие? – подал голос немногословный Кабанбай.

– Ждет в условленном месте.

– Кто проводник?

– Один из местных полицейских, специализируется на ловле торговцев наркотиками.

Члены группы переглянулись.

– Не нравится мне это, – покачал головой Рагозин. – Как правило, представители спецслужб в таких странах прикормлены мафией.

– По отзывам наших наводчиков, это надежный человек, он даже сотрудничает с Интерполом. А нам согласился помочь потому, что террористы когда-то убили его сестру.

– Он знает, кто мы и откуда?

– Обижаешь, снайпер, – пожурил Кабанбая майор.

– Все равно мне это не нравится, – проворчал Рагозин. – Чем меньше спецслужбы знают о наших операциях, тем лучше.

– Никто здесь не знает, откуда и кто мы. По легенде мы представляем собой интернациональную бригаду мстителей из Соединенных Штатов. Но хватит пререканий, начинаем работать.

В помещение неслышно прошмыгнул невысокий чернокожий африканец в красной рубахе и холщовых штанах, молча подал кассету.

– Знакомьтесь, господа, – сказал майор по-английски. – Наш проводник Тампуку.

Через несколько минут группа «Возмездие» смотрела видеозапись места проведения операции, сделанную скрытой видеокамерой.

* * *

Температура ночи в Антананариву в августе мало чем отличалась от температуры ночи и держалась на уровне двадцати пяти градусов по Цельсию.

Темнота упала на город сразу после восьми часов вечера, но гигантское торжище зума продолжало жить при свете фонарей, процеживая потоки покупателей как огромный, длинный, сверкающий огнями фильтр. С одной стороны, суета и жужжание базара мешали группе сосредоточиться на задании, с другой – помогали раствориться в толпе в любой момент.

Дом из бутового камня, в котором жил Басхадов, считавший, что уж здесь-то, в другом полушарии, его никто никогда не найдет, располагался на улице Индепенденс, ближе к вокзалу. Это был типичный двухэтажный «скворечник», архитектурно не отличавшийся от соседних домов, и назвать его особняком не поворачивался язык. Он был стар, стены кое-где потрескались и выщербились, краска поблекла и облупилась, однако в отличие от других «скворечников» он имел, во-первых, тарелку радиоантенны, а во-вторых, был окружен крепким тесовым забором высотой в два человеческих роста. Новый владелец, въехав сюда, прежде всего позаботился о максимальном ограничении доступа к своему жилищу, и денег для этого не пожалел.

Поскольку времени на подготовку у группы практически не было, плана действий не разрабатывали. В общем-то, все прекрасно знали друг друга, разбирались в ситуации и готовы были к любому повороту событий. В принципе штурм дома не являлся для них чем-то особенным, несмотря на то что стоял он не на территории родной страны, а на Мадагаскаре. В жизни группы случались и более сложные задания. Поэтому решено было действовать по принципу «воздушного ручейка»: просочиться за забор и без шума «проветрить» весь дом, оставляя за собой неподвижность и тишину. По данным целенаведения Сатану-Басхадова охраняли девять «джигитов», таких же отщепенцев и убийц, как и он сам, в свое время специализировавшихся на установке взрывных устройств в разных городах России. В живых оставлять их было бы неправильно. А вот женщин и слуг, насчитывающихся в количестве десяти человек, надо было пощадить, они ни в чем виноваты не были.

Снаряжение группы прибыло на остров еще два дня назад, по морю, и ждало десантников в одном из пакгаузов малагасийской столицы под видом «гуманитарной помощи». Получатель – «представитель немецкого посольства» – забрал его для передачи по адресу назначения, и вечером 17 августа группа уже имела оружие и костюмы для проведения операции.

Комбинезоны были доставлены бельгийского производства, легкие и удобные, с кевларовыми нашлепками на груди – напротив сердца и на животе. «Ночные» очки – английские. Ножи – немецкие. А вот огнестрельное оружие у каждого было свое, тоже иностранного производства, чтобы при случае неудачного стечения обстоятельств ни один след не указал на принадлежность десантников к секретной команде из России.

Командир группы имел американский пистолет-пулемет «ингрэм» с глушителем и арбалет опять-таки американской фирмы Horton – мощный «hunter», превосходящий по точности стрельбы большинство пистолетов-пулеметов.

Борислав Сичкарь выбрал себе итальянский пистолет-пулемет «спектр» М4 с механизмом боевого действия, позволяющим открыть огонь немедленно без проведения каких-либо предварительных манипуляций.

Дима Рагозин всегда выбирал оружие немецкой фирмы «Хеклер и Кох», поэтому он вооружился пистолетом-пулеметом МРSК с приспособлением для управления автоматическим огнем – фиксированные очереди по три выстрела – и с коробчатым магазином большой емкости – на сорок патронов. Специалист по взрывному делу, стрелял он не очень уверенно и предпочитал вести огонь небольшими очередями.

Арыстан Буркитович Кабанбай любил в основном снайперские винтовки и стрелял так, что не снилось и чемпионам мира по стрельбе. Однако в данном деле снайперские винтовки были бесполезны, и он взял еще один арбалет и чешский штурмовой пистолет «СZ75FA» для уничтожения живой силы при бое накоротке.

Светлов же при работе за рубежом предпочитал штурмовой пистолет «KF-9-АМР» с магазином на тридцать шесть патронов. Этот пистолет был разработан для сил специального назначения, действующих в джунглях и населенных пунктах, и был очень удобен и надежен. К тому же для повышения эффективности ему придавался спецкомплект: глушитель, ночной и оптический прицелы, дульный тормоз и локтевая кобура.

Так как дом Басхадова располагался практически в зоне зума, с улицы к нему подступиться было нельзя. Десантникам предстояло поодиночке проникнуть во двор с тыла, со стороны одного из ближайших базальтовых выступов, что осложняло задачу. Однако уже в половине двенадцатого все пять членов группы собрались у забора с южной стороны усадьбы, и операция началась.

С помощью звукового сканера Владимиров прослушал двор и определил места, где укрывались охранники. Их оказалось трое. Один бродил вдоль забора, изредка останавливаясь у ворот, зевал, бормотал что-то под нос и снова обходил двор по периметру. Двое других стерегли лестницу, ведущую на первый и второй этажи «скворечника». Они тоже передвигались по двору, курили, беседовали, окликали третьего стража, но больше времени все-таки проводили у лестницы. А так как территория двора, вымощенного квадратной плиткой, была невелика, снимать всех троих надо было одновременно.

Момента ждали около четверти часа, затаившись в тени забора и прислушиваясь к звукам не утихающего ночью базара. Затем майор подал сигнал, и двое десантников – Бай и Рагозин – бесшумно перемахнули через забор, заранее определив объекты воздействия. Не звякнула ни одна металлическая деталь, не скрипнула доска забора, не прошелестела одежда. Для обученных и тренированных членов группы такой забор, высокий, но без колючей проволоки поверху, препятствием не являлся.

Владимиров встал на спину Сичкаря, выпрямился, вглядываясь в темноту двора через устройство ночного видения, навел арбалет. В тот момент, когда Рагозин и Кабанбай выросли перед охранниками у лестницы, он выстрелил.

Тихий щелчок тетивы. Толстая короткая[3] стрела нашла голову охранника у ворот. Отброшенный ударом к колодцу, он упал и не поднялся.

Кабанбай разрядил свой арбалет, также целя в голову сторожа, и не промахнулся. Рагозин дал очередь из пистолета-пулемета, послышались тихие пок-пок-пок, и второй охранник растянулся рядом с напарником, не успев дотянуться до оружия.

– Пошли, – шепнул майор, первым перелезая через забор со спины Сичкаря.

За ним последовали оставшиеся члены группы.

В дом по лестнице первым бесшумно взбежал Светлов, обладавший исключительным чутьем и интуицией. За ним двинулись Рагозин, Кабанбай и Владимиров. Сичкарь должен был прикрывать их с тыла и следить за окнами дома со двора.

Перед дверью в дом Ростислав задержался на несколько мгновений, переходя в особое состояние рассредоточенного внимания, позволяющее чувствовать опасность. На груди вдруг сам собой шевельнулся амулет-бемихисатр. Показалось, что впереди разверзается черная пропасть.

Взмокла спина.

Он остановился, напрягая слух, поднял руку в перчатке без пальцев.

– Что? – выдохнул ему на ухо майор.

– Не знаю… – одними губами ответил Ростислав. – Чую угрозу… похоже, за нами наблюдают…

– Отходить поздно. Работаем!

Светлов толкнул дверь. Она со скрипом приотворилась. Из темного провала за дверью за порог выплеснулась волна запахов – от сигаретного дыма до запахов кожи, пота и еще каких-то специфических острых ароматов. Сквознячок опасности взъерошил волосы на затылке, протек вдоль позвоночника. Снова на груди шевельнулся купленный на базаре амулет. Но они уже пошли, и Светлов тенью скользнул за порог, включая свое внутреннее экстрасенсорное зрение, помогавшее ему обходиться без инфраоптики.

Он оказался в небольшом квадратном помещении типа холла с двумя столбами посредине и пальмой, торчавшей из огромной кадки. Кроме пальмы по углам помещения располагались какие-то узкие и длинные сосуды в виде амфор. Два выхода вели из помещения в коридор первого этажа и в соседнее помещение, из которого на скрип входной двери выглянул какой-то человек в черной одежде.

Светлов выстрелил.

Человек отшатнулся, роняя из рук на пол что-то тяжелое и металлическое, упал. По всей видимости, это был пистолет.

Кабанбай, ворвавшийся в дом вслед за Ростиславом, метнулся к двери в помещение и выстрелил из арбалета. Послышался сдавленный вскрик, удар, стук падающего тела. Кто-то застонал. Бай скрылся в помещении, представлявшем собой, очевидно, комнату охраны, стон прекратился. Бай вынырнул в холл, молча показал два пальца.

Командир группы махнул рукой вперед, первым направляясь к выходу в коридор. Не теряя ни секунды, остальные двинулись за ним.

По данным добровольных осведомителей, которыми располагали десантники, спальня и гостиный зал Сатаны находились на втором этаже, на первом же размещались подсобные помещения: кухня, столовая и комнаты для охраны и прислуги. Поэтому после нейтрализации первой линии охраны группа разделилась. Кабанбай и Рагозин начали прочесывать первый этаж дома, чтобы исключить появление сюрпризов в виде проснувшихся и вооруженных охранников, майор и Ростислав поднялись на второй этаж. В их задачу входила ликвидация самого Басхадова. Но здесь им дорогу в коридор преградила металлическая решетка.

Светлов почувствовал укол холода в грудь – напротив лежащего в кармашке амулета, невольно потрогал его рукой. Бемихисатр явно давал сигнал тревоги. Уже не первый раз.

Ростислав прислушался к своим ощущениям. Из коридора тянуло ненавистью и угрозой, и отмахнуться от этих ощущений было нельзя. Майор почувствовал его состояние, тронул за плечо.

– Отойди… я пойду первым…

– Там засада! – беззвучно шевельнул губами Ростислав.

– Не может быть… нас бы предупредили…

Владимиров потрогал решетку пальцами, дернул на себя. В то же мгновение в коридоре вспыхнул свет, ослепив обоих десантников, а с первого этажа донеслись крики и выстрелы. Дальнейшие события разворачивались в течение десятка секунд, сразу изменив сценарий операции.

Светлов выстрелил в люстру на потолке и отпрянул к стене, чувствуя затылком ветер смерти. Это спасло его от длинной автоматной очереди, протянувшейся из глубины коридора, хотя одна пуля все же ужалила левую руку. Он ответил короткой очередью из пистолета, автомат умолк. Но рядом заплясали еще два злых огонька – стреляли из автоматических винтовок типа «штайр» или «энфилд» калибра 5,56 мм, которыми были вооружены все полицейские силы Мадагаскара. Это Ростислав знал точно.

Владимиров охнул, однако ответил из арбалета, затем из пистолета-пулемета, и стрельба в коридоре прекратилась.

– Отходим? – выдохнул Светлов, чувствуя текущий по руке горячий ручеек.

– Я вниз, к ребятам, ты доделывай дело…

– Нас ждали!

– Я уже понял. Кто-то предал… из местных…

– Тот сукин сын, из местного Интерпола.

– Потом выясним. Выбирайся по запасному варианту. Удачи!

Майор стиснул локоть Светлова и ссыпался вниз по лестнице на первый этаж, где разгорелся нешуточный бой.

Ростислав дотронулся до раненой руки, заставил себя забыть о ране и ударом ноги сорвал замок решетки, метнулся в коридор в перекате, открывая огонь в полете по двери слева.

Майор оказался прав. Засаду устроили местные полицейские, что говорило о сговоре Басхадова с блюстителями порядка. Он купил их всех, в том числе и сотрудника Интерпола, и мог не бояться появления на Мадагаскаре охотников за преступниками из России или жаждущих мести соотечественников из других родовых чеченских кланов, родственников которых он убил.

Действуя на пределе возможностей, Светлов промчался по коридору как призрак смерти, успевая находить цели раньше, чем они его (всего здесь их ждали девять человек, в том числе – двое телохранителей Сатаны), и ворвался в спальню Басхадова, где его встретили сам Сатана и последний оставшийся в живых телохранитель.

Бой с ними длился несколько мгновений.

У них были шлемы с устройствами ночного видения и автоматы.

Он имел пистолет и ориентировался в темноте с помощью внутреннего зрения, включавшегося в минуты наивысшего напряжения.

Они начали стрелять, как только Светлов выбил дверь и ласточкой нырнул через порог в комнату. Одна пуля попала в левую, уже раненную руку и раздробила локтевой сустав, вторая попала в левую ногу, пробивая колено. Однако прежде, чем потерять сознание от болевого шока, Светлов дважды нажал на курок. И Шамиль Басхадов, бандит и убийца, не умеющий в жизни ничего, кроме как стрелять в людей или перерезать глотки пленникам, и его звероподобный телохранитель умерли, получив по пуле в голову.

Что было дальше, Ростислав помнил смутно. Инстинкты бойца спецподразделения руководили им, и то и дело проваливаясь в беспамятство, он спустился на первый этаж здания, убедился, что двое товарищей мертвы, и каким-то чудом успел выбраться с территории владений Сатаны до подхода еще одного отряда полицейских.

В условленном месте на окраине Антананариву, на берегу реки Анказубе, он ждал членов группы еще сутки. Но пришел только майор Юра Владимиров, получивший пять пулевых ранений, к счастью, несмертельных. Вдвоем они добрались до города Андевуранте на берегу Индийского океана, где их ждало судно под египетским флагом. В Россию оба вернулись спустя две недели после провала операции на Мадагаскаре. Так посчитали руководители группы в секретных кабинетах Главного разведуправления. Да, группа ликвидировала террориста, но и сама потеряла больше половины состава. Это был провал. То, что ее предали, не имело значения. Лишь много позже уцелевшие в операции узнали, что предали их свои же: один из чиновников связи получил за это крупную сумму денег. Его в конце концов вычислили, но погибшим членам группы, а также оставшимся в живых майору Владимирову и капитану Светлову это уже помочь ничем не могло.

О том, что он уволен, Ростислав узнал уже после госпиталя, в котором провалялся почти полгода. Однако вернуть подвижность левой руки и ноги врачи ему так и не смогли. С тех пор он ходил, раскачиваясь, как моряк на суше, подволакивая прямую левую ногу, не гнущуюся в простреленном колене, и прятал тоже не сгибавшуюся в локте, усохшую левую руку от любопытных взглядов…

Зазвонил будильник.

Ростислав вздрогнул и выбрался из-под одеяла. Пора было собираться на работу.