Читать книгу Делирий - Василий Головачев - Страница 3

Звание «Город воинской славы» Псков получил в декабре две тысячи девятого года. Но и до событий Великой Отечественной войны он был известен как город-крепость, не раз останавливающий полчища завоевателей. В общем счёте Псков пережил сто тридцать войн, набегов и нашествий. То есть каждый третий год его существования был для псковичан военным. Да и отстраивать город заново им приходилось бессчётное количество раз. К примеру, за время гитлеровской оккупации жилой фонд Пскова был разрушен на девяносто четыре процента. И тем не менее город сумел сохранить свой неповторимый облик.

По Псковской летописи первое городище появилось у слияния рек Великой и Псковы в восемьсот шестьдесят втором году. Первыми его жителями стали потомки славян-кривичей, хотя принимало оно и скандинавов, и литовцев, и ливонцев.

Близость Балтийского моря и стала причиной многочисленных стычек славян с варягами, стремившимися наладить беспрепятственный подход к Балтике «из славян в греки». Название города – и реки – Псков произошло от древнерусского «плесь» – плеск, хотя существуют и другие толкования этого названия[3].

Уже к шестнадцатому веку Псков становится известен в Европе не только как потрясающе красивое место с великолепным архитектурным ансамблем, но и как экономически развитый город. В те времена на Руси он считался третьим по значению городом после Москвы и Новгорода.

Каменное зодчество древнего Пскова сохранилось и по сей день.

Здесь гордо стоят крепостные стены Псковской крепости, растянувшиеся на девять километров, с неплохо сохранившимися башнями и воротами[4], стены Крома – Псковского кремля, церкви и монастыри, в том числе красивейший Морожский монастырь, собор Иоанна Предтечи и многие другие.

Роман переехал сюда почти сразу после событий в Греции, где за ним устроили охоту приспешники Арчибальда Феллера, ледяноглазого мага-экстрасенса на службе ЦРУ.

Его поселили на улице Некрасова, в новом доме недалеко от Поганкиных палат – знаменитого памятника старины семнадцатого века.

Кроме этих палат на улице было ещё немало памятников архитектуры прошлых столетий, от Двора Подзноевых до Псковского музея-заповедника, и Роман не раз любовался ими, прогуливаясь по вечерам от дома до кафе «У Некрасова» или до стоянки автобуса: Псков был одним из редких городов Центральной России, лишённых электротранспорта. Единственным средством доставки пассажиров был здесь городской автобус.

Из «конторы» Волков ушёл. Было решено с Афанасием Вьюгиным и его начальником, что экстрасенс будет подключаться к наиболее важным делам ФСБ, но только в том случае, если сам определит необходимость этого шага. По сути, Волков стал резервистом Отдела изучения психофизических феноменов, понимая, что другого варианта нет.

В Москве оставаться ему было нельзя. Для тех, кто стоял за спиной Арчибальда, Роман Волков умер. Теперь его звали Романом Шмелёвым, и работал он частным врачом-целителем, специализирующимся на излечении постпсихических синдромов. Для этого спецы Афанасия даже сделали ему табличку на дверь и напечатали в газете «Оракул» объявление о практике «древнерусского лажения» психических больных «потомком ведунов Шмелёвых».

Бывало, что он и лечил кого-то, из тех, кого присылал Олег Харитонович, но на самом деле он учился.

Во-первых, постигал азы «ведоспаса» – интуитивной системы боя, чтобы уметь защищаться не только на биоэнергетическом уровне, но и на физическом, где преобладали «низкие», но мощные энергетические вызовы.

Во-вторых, изучал приёмы ФАГа – форсированного альфа-гипноза, раскладывая по полочкам то, что уже умел делать, не зная при этом терминологии.

Встряска, полученная в Греции, на полуострове Пелопоннес, едва не стоившая жизни ему и жене, заставила Романа пересмотреть свои целеустановки и внимательнее отнестись к информации, которую предоставил ему Олег Харитонович Малахов.

Система воздействия на человечество существовала, кто бы что на этот счёт ни говорил. И пусть ею управляли, может быть, не «зелёные человечки» и не кошмарные иноземные создания, ящеры и рептилии, а кто-то посимпатичней (и оттого страшней), сути это не меняло: деятельность людей на Земле контролировалась! Неведомые космические «пастухи» пасли человеческое «стадо» и планировали захватить контроль н а д к а ж д ы м аспектом человеческого бытия на планете. Именно для этой цели и создавались супергосударства вроде Европейского и Африканского союзов, Азиатско-Тихоокеанского экономического сообщества (АТЭС) и Зоны свободной торговли Америка (ЗСТА). Шла невидимая глазу непосвящённого человека подгонка мира под базовую концепцию будущей абсолютной диктатуры – Глобальной Системы Управления человечеством (ГСУЧ), при которой меньшинство имеет власть над большинством.

Разнообразие – кошмар для диктатора, потому что при этом диктатор не может удержать под контролем все этапы принятия решений. Единообразие и централизация необходимы не только фашизму, но и любому другому виду власти. Демократии – тем более! Поэтому Роман и пришёл в «Триэн», как называли эту организацию её создатели, взяв аббревиатуру слов «Никого над нами», внезапно осознав масштабы деятельности «пастухов».

– Благодарим, что ты с нами, – сказал ему Малахов, когда после всех событий в Греции Роман сам позвонил координатору «Триэн». – Тебе придётся многое узнать и многому научиться. Всё происшедшее с тобой до этого – всего лишь испытание, которое ты прошёл почти успешно.

– Почему почти? – пробормотал Роман.

– Потому что сделать это можно было с меньшими затратами психических и физических сил. Уясни прежде всего главное: с тем низким уровнем энергии, который предлагает нам коррумпированный социум, бодаться не надо. Научись подниматься над ним. Но чтобы чувствовать себя уверенно на бытийном уровне, пересмотри своё отношение к физической форме.

– Я делаю зарядку по утрам…

Олег Харитонович улыбнулся.

– Зарядка – это хорошо. Не каждый из молодых имеет для выполнения простых упражнений волю. Возможно, у тебя получится и кое-что посложней.

– Я готов, – выпрямился Роман. – Что вы имеете в виду?

– Белая раса вымирает. Истинно людей вытесняют гибриды рептилоидов и других пришельцев. По нашим подсчётам, настоящих хомо – не больше полумиллиарда, остальные – рептометисы. Они и хотят сбросить потомков богов с арены жизни на Земле.

– Почему они не применят силу, раз летают в космос и свободно обмениваются информацией?

– Попробовали бы. Есть подозрения, что у них имеются скрытые от нас противники-гуманоиды, которые тоже следят за человечеством и не дают рептилоидам открыто уничтожать людей.

С этого момента и началась новая полоса в жизни Романа, полоса тренировок и перемен, не всегда, к сожалению, позитивных и приятных.

Даниэла всё-таки ушла, не выдержав испытаний.

Роману казалось, что, наоборот, после пережитого вместе она поймёт его чаяния и станет помощником и соратником, способным утешить и поддержать. Но не случилось. Нагрузка для Даниэлы, слишком мягкой и уступчивой, оказалась непомерной, она не смогла преодолеть страх постоянного ожидания плохих вестей. А он не смог убедить её, успокоить и зажечь высокой целью служения Отечеству. Перспектива «военного положе-ния» Даниэлу не радовала. Хотя и сам Роман не сильно желал войны с кем бы то ни было. Просто судьба распорядилась таким образом.

Нельзя сказать, что он не переживал. Переживал, да ещё как! Места себе не находил, порывался звонить по пять раз на дню и даже ездил к ней в Рязань. Но все звонки и встречи кончились ничем: Даниэла всё понимала, однако возвращаться не хотела.

Тогда и Роман смирился со своим положением, осознав, что необходимо как-то пережить этот холодный период жизни, заставляющий чувствовать себя неуютно, а потом попытаться что-то изменить.

В Псков же он согласился переехать не в последнюю очередь из-за того, что там жили дальние родственники по маминой линии: дед Митяй – Дмитрий Михайлович Чулков и Саперавины – тётя Шура и дядя Коля. Для них была приготовлена легенда: Роман пишет книгу, потому и переехал из столицы в более спокойное, наполненное старинными запахами и воспоминаниями место. Разумеется, о смене фамилии и о «гибели» родственника они ничего не знали.

Учился Роман «ведоспасу» каждый день, по два-три часа кряду, наведываясь домой к Владимиру Прямичу, учителю интуитивной системы, ещё достаточно молодому сотруднику «Триэн», никакого отношения не имевшему к инструкторам боевых искусств спецподразделений. Владимиру исполнилось сорок четыре года и откликался он на простое имя Воха. Чем ещё занимался Воха в структуре «Триэн», Роман не знал, да и не стремился узнать. Для него главным было мастерство наставника, а экстрасенсом Воха был сильным, не раз демонстрируя свои возможности. Во всяком случае он мог пройти мимо любого охранника в любое заведение так, что тот его просто не замечал.

Вспоминал Роман и детали схватки в Греции с командой Арчибальда.

Если бы не помощь Ылтыына Юри, Олега Харитоновича и его агентов, а также своевременное появление группы Вьюгина, всё закончилось бы печально. Однако комбинация, разработанная стратегами «Триэн», удалась, Роман смог включиться в пси-схватку, используя энергетическую подпитку «своих», и оператор «тёмного» эгрегора Феллер, получавший поддержку масонских лож Америки и Европы, опиравшийся на мощное пси-поле американской Ассоциации экстрасенсов «ИСРАЭЛ», проиграл.

Мало того, его удалось перекодировать, убедить в гибели Романа Волкова и заложить в его психику программу, которая должна была сработать при произнесении словесного ключа. После этого Арчибальда отпустили. Он был ещё нужен «Триэн» как спрятанный в рукаве туз.

Двадцать четвёртого июля Роман привычно позавтракал (готовил он сам, не ленился) и направился к автобусной остановке, собираясь ехать к тренеру, который жил на другом конце города.

Сначала это казалось экзотикой – отсутствие троллейбусов и трамваев, потом Роман привык. Свою машину пришлось оставить в Москве, согласно «легенде» о гибели, поэтому какое-то время Роман ощущал дискомфорт, оказавшись в неродном городе без средств передвижения. Афанасий предложил ему отечественную «Клюкву», как называли гибрид «Лады» и «Рено», от щедрот «конторы», но Роман отказался. Во-первых, не хотелось быть зависимым материально, а тем более от ФСБ. Во-вторых, отечественному автопрому он не доверял. К тому же разъезжать по Пскову особенно было некуда. Работал он дома, как целитель, с Олегом Харитоновичем тоже встречался дома. Оставалось только добираться до Вохиного «поместья» (жил он в частном секторе Пскова, на берегу реки Великой) – сорок минут на автобусе, да прогуливаться пешком до местного психоневрологического центра, где он изучал азы, а потом и более продвинутые практики альфа-гипноза под руководством доктора медицинских наук Играева Геннадия Евгеньевича, одного из руководителей «Триэн».

Народу на остановке было немного: двое мужчин, помоложе и постарше, три женщины разного возраста, два школьника, девочка с матерью и седой, с виду восьмидесятилетний старик. Часы показывали половину десятого утра, большинство жителей города уже работало. Улицы Пскова заполнили приезжие и те, кто никуда не спешил, или же их рабочий день начинался позже, в десять и в одиннадцать часов.

Подошла красивая девушка, фигурой которой Роман невольно залюбовался. Одета она была по причине хорошей летней погоды в лёгкий сарафан, не скрывающий длинных красивых ног, на свежем лице ни следа макияжа, на губах – ни капли помады. В руках – открытая книга.

Красота псковичанки подействовала и на других мужчин. И даже старикан обратил на неё внимание, что-то неодобрительно проворчавший в адрес девушки. Ничего вызывающего в ней не было, кроме разве что молодости, видимо, она и вызвала зависть у представителя старшего возраста.

Внезапно рядом с остановкой резко затормозил джип-паркетник «Рено» золотистого цвета. Опустилось окошко водителя, выглянул смуглолицый небритый молодой человек.

– Эй, красавица, садись, подвезу.

Девушка бросила на него равнодушный взгляд, отрицательно качнула головой, снова уткнулась в книгу.

– Садись, бесплатно довезу, – продолжал настаивать кавказец, помогая себе жестами; говорил он с отчётливым акцентом.

– Не надо, – тихо ответила девушка, отодвигаясь к стеклянной стеночке остановки.

Парень вылез, направился к ней, взял под руку.

Она оглянулась, вырвала локоть.

– Не трогайте меня!

Пассажиры, ожидавшие автобуса, начали переглядываться, но вмешиваться не спешили. Всем была известна наглость переселенцев с юга, везде устанавливающих свои порядки и уважающих только силу.

– Да чо ты боишься, я не обижу. Вишь, тачка какая?

– Я не поеду с вами, отойдите!

– Брось ломаться…

– Замри! – сказал Роман тихо, но с нажимом, берясь за локоть парня.

Тот вздрогнул, обернулся. Зрачки кавказца начали расширяться.

– Звон в ушах, приятная ломота в мышцах! – продолжал Роман р а с к а ч и в а т ь сознание молодого человека, как рекомендовала методика ФАГа. – Ты слышишь только меня, видишь только меня, подчиняешься только мне, и тебе приятно! Отпусти её… теперь иди за мной! Тебе очень хорошо! Ты ехал по делам, вспомни!

Роман вдруг заметил двух мужчин, с интересом наблюдавших за ним из кабины тёмно-фиолетового «Форда», но не придал их взглядам значения, повёл парня к джипу.

– Садись, всё нормально, тебя ждут дела! Уезжай!

Кавказец беспрекословно нырнул в кабину, повернул ключ зажигания. Глаза его посветлели, оделись флёром лёгкого безумия. Зрачки расширились настолько, что заполнили чуть ли не всю радужку. Какая-то странная искра проскочила в них. Роман даже почувствовал нечто вроде щелчка включения.

Дальнейшее произошло неожиданно, помимо его воли.

Кавказец выждал пару секунд, глядя на дорогу, и внезапно погнал машину через улицу, пересекая сплошную белую полосу. Ехавший навстречу фургон «Вольво» отвернуть не успел.

Раздался визг тормозов, удар, скрежет металла.

Джип не взорвался, но его смяло и перевернуло.

Закричали женщины.

– Что вы ему сказали?! – ошеломлённо спросила девушка с книгой.

– Да сказал – катись! – ответил не менее ошеломлённый Роман, оглянулся на «Форд».

Пассажир, сидевший рядом с водителем, тёмнолицый, со щёточкой усов, подмигнул ему, повернулся ко второму пассажиру, сидевшему на заднем сиденье.

Обострённым чутьём Роман скорее почуял, нежели услышал сказанное:

– Пусть теперь этот кретин думает, что это он виноват.

«Форд» сорвался с места, влился в поток автомобилей.

У попавших в ДТП машин начала собираться толпа.

Роман заколебался, не зная, что делать. Помочь кавказцу и водителю фургона он не мог, а отвечать на вопросы инспекторов ДПС не хотелось.

В этот момент подъехал автобус.

Пассажиры стали заходить в салон, незнакомка с книгой тоже вошла, нерешительно оглядываясь на разбитый джип. Рома занёс ногу на ступеньку, но в последний момент передумал.

Автобус закрыл дверцы, уехал.

На остановке остались пацаны, оживлённо переговариваясь (Ты видел?! – Нет, ты видел?!), и седой старик, рассматривающий дымящиеся автомобили из-под козырька руки.

Роман, так и не решив ничего, подошёл ближе к месту аварии. Виновным он себя не считал, так как не внушал кавказцу броситься под колёса большегрузного фургона. Да и услышанная им фраза подозрительного пассажира «Форда»: «Пусть теперь этот кретин думает, что это он виноват», – наводила на размышления.

А ведь это результат пси-программирования, заговорил внутренний голос.

Я его не программировал! – возразил Роман сам себе.

Речь не о тебе. Южанина запрограммировали до тебя, неужели не понял? Случайное совпадение, что ты оказался здесь в этот момент.

Ничего случайного в жизни не бывает.

Не повторяй то, чего не понимаешь.

Я думаю.

Он вспомнил свою первую встречу с Геннадием Евгеньевичем Играевым.

– Я не буду учить тебя подчинять других людей ради хохмы или игры, – сказал медик. – ФАГ – не игрушка, это оружие, и применяться оно должно только в исключительных обстоятельствах, по большей части для самозащиты.

– Я понимаю, – пробормотал Роман.

– Диктовать свою волю толпе – низменное занятие. Хотя этим с успехом занимаются известные нам «человеческие пастухи». Вот сопротивление воле «пастухов» – занятие достойное. Мне говорили, что ты владеешь в а д о й.

– Чем? – не понял Роман.

– Дистанционным пси-воздействием, – усмехнулся Играев. – Его ещё называют сглазом. Наши далёкие предки тоже умели в а д и т ь, сбивать противника с панталыку либо лечить «застрявших в себе» – психически больных людей. Но это к слову. Лечить ты умеешь, знаю, теперь научишься защищаться.

К месту аварии подъехала бело-синяя «Волга» дорожно-патрульной службы, из неё вышли милиционеры, попытались открыть дверцы «Рено».

Роман с облегчением увидел, что водитель подаёт признаки жизни.

Можно было уезжать и не морочить себе голову сакраментальными вопросами типа: «кто виноват?» и «что делать?» Хотя, с другой стороны, если этот парень был запрограммирован, то не включилась ли программа, когда кавказец услышал кодовое слово-ключ? Что он ему сказал?

Роман потёр лоб, вспоминая свою «альфа-гипнотическую» речь.

Да ничего особенного и не сказал! Ключом, активирующим программу, может стать любое слово. Единственное, что непонятно: зачем кому-то понадобилось программировать кавказца на самоликвидацию? Ради эксперимента? Для испытаний?

Зазвонил мобильный.

Роман спохватился, достал старенький мобик «Нокиа». В глубине развернувшегося визора мелькнули две белые снежинки – опознавательный знак Вьюгина.

– Как ты вовремя, – обрадовался Роман. – Тут такое произошло! Я собирался…

– Вряд ли моя новость менее значительна, – перебил его подполковник. – О китайцах слышал?

– Нет. Что с ними? Американцам на очередную мозоль наступили?

– Их «Великий поход» свалился при посадке в какую-то дыру в Море Кризисов!

– Не может быть! – не поверил Роман.

– Ты где?

– Собирался ехать на тренировку с Вохой, сажусь в автобус.

– Доедешь, включи телик. Очень странная история. Туда наши полетели, на новом межпланетнике, мы его с тобой запускали.

– «Русь».

– Он сейчас на Луне, проходит последние испытания. Так вот, наши долетели, увидели нечто вроде шахты, подземные залы, стены, представляешь?

– Ну да, – хмыкнул Роман, – а в зале их ждали селениты с хлебом и солью.

– Напрасно шутишь. Наши только успели убраться оттуда, как в этот провал грохнулся астероид. Разнёс всё к чёртовой матери!

Роман наконец освободился от дум о кавказце.

– Астероид? Не может быть!

– Так говорят. Я думаю, охрана этой самой шахты спохватилась и взорвала дырку вместе с китайской ракетой.

– Какая охрана?

– Не читал реестр необычных происшествий на Луне? Дам почитать. Уже давно идут разговоры об искусственности нашего спутника. Было время, между прочим, когда Луны не было, это разные веды утверждают. Но не в том суть. Когда наша «Русь» возвращалась к станции в Океане Бурь, на неё напал НЛО.

– Погоди, не части, – взмолился Роман. – Что за НЛО? Откуда на Луне НЛО?

– Наши его то ли отогнали, то ли сбили, точно не знаю, но вся эта история мне активно не нравится. Уж не наткнулись ли китайцы на замаскированную базу АПГ? Сообщи Малахову, пусть его эксперты проанализируют.

– Хорошо.

– А теперь давай о твоих делах.

Выслушав рассказ Романа о происшествии на остановке и пообещав подумать над ним, Афанасий отключил мобильник.

На тренировку Волков заявился на двадцать минут позже, чем обычно.

Дом Вохи стоял на улице Лесной, в пригородном районе Кресты, бывшем посёлке, получившем название в связи со своим местоположением – на пересечении дорог: Крестовского и Ленинградского шоссе.

Хозяин не сделал гостю ни одного замечания по поводу опоздания, но Роман сам рассказал ему о столкновении с водителем джипа.

– Я не внушал ему бросаться под колёса грузовика, – добавил он, смущённый и раздосадованный признанием. – Он сделал это сам. А ещё там были свидетели на «Форде», которые чего-то ждали. Мне показалось, они следили за ним и уехали сразу, как только джип врезался в фургон.

– Опиши их, – коротко попросил Воха, среднего роста, не качок, сухой и жилистый. Глаза у него были серые, становясь стальными в отдельные моменты, и ничего прочитать в них было нельзя, кроме сосредоточенного внимания. Он носил аккуратную короткую бородку, чисто подбривал щёки и коротко стриг жёсткие светлые волосы.

– Водитель был похож на меня, – сказал Роман, улыбнулся. – В смысле – безволосый, я его не очень хорошо разглядел. Первый пассажир похож на казаха, тёмнолицый, с усами. Второй сидел сзади, я его тоже плохо разглядел. А что?

– Поищем, – сказал Воха скупо. – Здесь их вроде бы не было.

– Где? Кого?

– В Пскове. Эмиссаров АПГ.

Роман с любопытством посмотрел на тренера. Аббревиатура АПГ означала Ассоциацию Поводырей Галактики, хотя её чаще переиначивали как Абсолютно Преступную Группировку. Что, в общем-то, соответствовало реальному положению дел.

– Ты думаешь, это были они?

– Проверим.

– А как вообще узнали про АПГ?

– Несколько лет назад из их лагеря сбежал один из учёных, очень сильный психолог.

– Как?

– Сумел каким-то образом усыпить бдительность церберов. Несмотря на то что ему всадили в голову чип. Он продержался шесть часов, после чего сработала программа самоликвидации. Но рассказал он многое. Мы и так уже работали, следили кое за кем, однако всю картину не представляли. Кстати, первоначально наша система трёх «Н» базировалась на других «Н».

– Что ты имеешь в виду?

– Наблюдение. У Дюрренматта есть произведение, которое называется «О наблюдении за наблюдающим за наблюдателями». Отсюда и взяли аббревиатуру ННН. Уже потом суть её изменилась, стала активнее.

– Никого над нами, – пробормотал Роман.

– Переодевайся.

– Кто это был? Ну, я имею в виду сбежавшего.

Воха посмотрел на гостя ставшими стальными глазами, и Роман начал торопливо переодеваться.

В принципе, занятия интуитивной системой боя (тренер называл её и з в о р о т о м, название «ведоспас» ему не нравилось) не требовали большой физической отдачи, но приходилось изредка и потеть, работать с достаточно большой нервной и физической нагрузкой.

– Искусство и з в о р о т а не зря сравнивают с пистолетом, – начал Воха во время первой встречи с учеником. – Пока он не заряжен – он почти безобиден. Тот, кто им владеет, тоже безобиден, но превращается в смертельно опасное оружие, если того требует ситуация. Как ты думаешь, что лежит в основе рукопашки?

– Сила, – ляпнул Роман не подумав, поправился, – мысли. И техника?

– Основа и з в о р о т а – принципы и психологическая подготовка. Я почти не буду учить тебя стойкам и ударам, тело само знает, как ему встать, как защитить себя от ударов и самому нанести один точный и неотбиваемый удар.

– С какой стати оно знает? – недоверчиво сказал Роман.

– Человеческое тело – совершенный инструмент жизни, имеющий множество вариативных интуитивно реализуемых программ. Оно и в самом деле знает, какой удар нужен: ломающий кости, рвущий сухожилие, калечащий или только стопорящий, останавливающий. Поверь мне на слово. Через месяц ты начнёшь понимать меня, через два – своё тело, через три – свою психику.

– Я читал о восточных единоборствах, но там всё по-другому. Нужно тренироваться много лет…

– С одной стороны – это половина правды, так как механическое запоминание не даёт полной свободы действий, с другой – мастером боя может стать каждый, если при этом он вспомнит, что человек рождён мастером жизни.

– Не каждый рождается мастером…

– Каждый! Мы просто забыли об этом. Точнее, нам помогли забыть. Ты экстрасенс, тебе будет проще вспомнить всё, что знали и умели наши предки. Начнём с простого: ударь меня.

Роман не удивился предложению, он ждал его, так как беседовал с Афанасием, мастером рукопашного боя, и не раз слышал от него истории, ставшие апокрифами, с чего начинают тренинги классные наставники. Ударил он, как ему показалось, неожиданно, левой рукой в висок Вохи… и не дотянулся до виска буквально на миллиметр.

– Тебя выдала твоя мысль, – спокойно сказал тренер. – Не учили блокировать мыслесферу?

Роман вспомнил советы Олега Харитоновича.

– Практики не было.

– Попробуй ещё раз.

Роман сосредоточился, закрыл голову «зеркальным пузырём», сделал вид, что хочет ударить Воху в подбородок, но сам нанёс удар коленом.

Удар не прошёл.

Воха снова успел отодвинуться ровно настолько, чтобы колено противника лишь коснулось его бедра.

– Неплохо. Теперь тебя выдали глаза. Не удивляйся, эта система – и з в о р о т – применялась ещё дочеловеческой цивилизацией, когда мысль была не просто искрой сознания, а и потоком энергии. Миллион лет назад её адаптировали под свои нужды предки человека истинного, от них она перешла к арктам, предкам нашим, которые смогли задействовать весь потенциал тела. Мы только пытаемся вспомнить, что умели они. Знаешь, что даёт и з в о р о т?

Роман хотел ответить веско, перечислить известную ему «суперфизику» боевых кондиций, но передумал.

– Что?

– В первую очередь мгновенное понимание алгоритма ответа. Доверься своему телу, и оно отреагирует само.

– Уход в бессозналку? – понимающе хмыкнул Роман.

Воха засмеялся.

– Где ты это слышал? В принципе, действительно в бою работать надо на бессознательном уровне, мысли мешают, разум совершает ошибки. Но ведь жизнь – это поток сознания? Научись отвечать на её вызовы параллельно сознанию, а для этого надо обрести уверенность в своих силах, причём не через десять-пятнадцать лет, а сейчас.

– Понятно.

– Ну, если понятно, начнём. – И Воха без замаха толкнул Романа в грудь, так что тот отлетел к стене, хватая воздух ртом.

– Не понял, – с сожалением сказал тренер. – Ещё раз объяснить?

Роман проглотил обидное возражение (ты же не предупредил!) и заставил себя заблокировать все эмоции. Жизнь в лице тренера бросала ему вызов, и отвечать на него надо было автоматически, инстинктивно.

С того дня он чётко усвоил стратегию поведения: всегда быть готовым к любой неожиданности, опираясь на голос постоянно работающей интуиции…

– С полнотой и гибкостью движений мы разобрались, – начал Воха после короткой разминки. – Ты уже можешь поворачивать руки и ноги по самым сложным движениям и векторам свободы. Это хорошо. Сегодня начнём постигать технику выведения противника из равновесия.

– А удары? – поинтересовался Роман.

– Ударная техника впереди. Сначала надо заставить работать голову, потом остальные части тела. Ты готов?

Вместо ответа Роман мгновенно кинул кулак в лицо Владимира Игоревича, зная, что он среагирует, и тут же толкнул его другой рукой в плечо.

Воха не поддался на приём. Улыбнулся.

– Хорошо, я не успел прочитать тебя. Из тебя выйдет толк.

– Лишь бы недалеко вышел, – проворчал Роман.

– Делай как я.

Тренировка началась…

Возвращался домой он в начале второго, продолжая двигаться и впитывать все полевые перемены вокруг так, как учил Воха.

Тренер впервые показал ему точки активного поражения на теле человека, и когда Роман заявил, что видит их в буквальном смысле этого слова, предложил в перспективе сосредоточиться на технике Дим-мак, адептами которой являлись китайские мастера.

– Воздействие на точки гораздо эффективнее, чем зубодробительные йоко-гери и апперкоты. Если ты видишь нервные узлы и научишься безошибочно попадать в них пальцами, интуитивно определяя степень воздействия, станешь непревзойдённым мастером.

– Я читал о технике «смертельного касания», – заикнулся Роман.

– «Смертельные касания» тебе знать рановато, – возразил Владимир Игоревич. – Достаточно овладеть нейтрализующей системой. Ты хороший биоэнергетический оператор, владеешь ФАГом…

– Ещё не владею, учусь.

– Владеешь, только не знаешь об этом. Изворот – лишь дополнение к твоим природным данным, главное твоё оружие – дистанционное пси-воздействие. А этому не научишься, с такими возможностями надо родиться. Мне, к примеру, дистанционка не даётся.

Роман промолчал.

Расстались они как всегда дружески.

– Завтра в семь вечера, – сказал Воха, прощаясь.

Роман кивнул, пожал локоть тренера (рукопожатий тот не любил) и вышел.

Захотелось есть.

Подумав, Роман добрался до своей улицы и направился в любимое кафе «У Некрасова». На входе он едва не столкнулся со стайкой молодых девушек, среди которых оказалась соседка по подъезду: её квартира находилась рядом с квартирой Романа, на первом этаже.

Звали соседку Юна. Отца девушки звали Варсонофием, Роман удивился, узнав об этом: знакомых с такими редкими именами у него пока не было.

Юна закончила сельскохозяйственный институт, хорошо бегала на коньках, мечтала войти в сборную России по конькобежному спорту, но повредила колено и вынуждена была попрощаться со спортивной карьерой.

Обо всём этом Роману рассказал сам сосед Варсонофий Ипатьевич, который оказался одним из модераторов «Триэн». Роман постеснялся спросить у Олега Харитоновича, специально ли его поселили рядом с триэновцем, но догадывался, что некий расчёт имел место. Речь шла не о доверии – о безопасности нового сотрудника.

Дочь пятидесятилетнего Варсонофия понравилась Роману. Красавицей назвать её было нельзя, но она была симпатичная, вежливая, часто улыбалась, что ей очень шло. Глаза у Юны были тёплые, карие, с медовым оттенком, а брови, взлетавшие на лоб как крылья, добавляли лицу очарование. Свои длинные волосы она нередко укладывала короной либо заплетала в косу. С ней можно было говорить о чём угодно, потому что она умела слушать и задавать непростые вопросы. Однако у неё всегда имелось собственное мнение по любым проблемам, которое она менять не любила, что говорило о твёрдом характере девушки.

Роман не выяснял детали её прошлой жизни, но со слов Варсонофия Ипатьевича знал, что до трагедии с коленом Юна собиралась выйти замуж. Правда, как только её друг узнал, что спортивная карьера Юны под большим вопросом, свадьба расстроилась. Видимо, он рассчитывал на славу жены и большие гонорары, а не то что сильно любил девушку.

К Роману она относилась хорошо, даже слишком. Это его и забавляло, и огорчало. Он всё ещё надеялся, что Даниэла вернётся, и другие девушки жили в параллельной вселенной. Хотя и ханжой он себя не считал.

– Роман Евлампиевич! – воскликнула Юна, всплеснув руками. – Вы обедать?

– Да вот, хочу заморить червячка, – улыбнулся он.

– Ой, а мы уже поели, – огорчилась девушка. – Знакомьтесь, девочки: это Роман Евлампиевич, целитель, живёт в соседней квартире. Если что заболит – обращайтесь.

Девушки, спутницы Юны, с откровенным любопытством посмотрели на Романа, и ему захотелось их чем-нибудь удивить. Он представил, что голова у него покрыта волосами, послал соответствующую пси-установку, и по удивлению в глазах девушек понял, что фокус удался.

– Как вы это делаете? – прощебетала одна из них.

– Он ещё и не то умеет, – махнула рукой Юна, хотя удивилась и она.

– Блины пеку, – подтвердил Роман, – крестиком вышиваю.

Девушки прыснули.

– И людей насквозь видит, – похвасталась Юна. – Мы сегодня вечером здесь день рождения Марьяши справляем, ей стукнуло двадцать че…

– Юнька! – с упрёком перебила её сероглазая блондинка.

– Не верю, – заявил Роман, возвращая себе прежний безволосый облик. – Вам семнадцать, не больше.

Блондинка засмеялась, остальные подруги Юны тоже развеселились.

– Приходите, посидим, шампаника выпьем, – предложила Марьяша.

– Благодарю, если не случится ничего непредвиденного, приду.

Юна бросила на Романа благодарный взгляд, коснулась его руки, и компания умчалась.

Роман посмотрел им вслед. В груди шевельнулась грусть. Жизнь изменилась настолько, что приятные встречи и мелкие радости казались недоступными, отчего очень хотелось, чтобы кто-то ждал его дома. Кто-то, с кем можно было поделиться мыслями, новостями, радостями и горестями.

Роман покачал головой, вздохнул, вошёл в кафе. Мимо к выходу проследовали двое мужчин. Один из них – темнолицый, с усиками, показался знакомым.

Роман оглянулся и вспомнил утреннее происшествие с кавказцем на джипчике «Рено». Это были мужчины из «Форда», наблюдавшие за джигитом. Романа они не узнали, но это не имело значения, потому что он-то как раз узнал их.

Он вышел вслед за парой, проследил, как они садятся в тёмно-фиолетовый «Форд Мондео». По номеру можно было вычислить владельца машины, а через него выйти на его приятелей, занимающихся странными делами.