Читать книгу Стихотворения (С иллюстрациями) - Василий Жуковский - Страница 7

Когда я был любим, в восторгах, в наслажденье,

Как сон пленительный, вся жизнь моя текла.

Но я тобой забыт, – где счастья привиденье?

Ах! счастием моим любовь твоя была!

Когда я был любим, тобою вдохновенный,

Я пел, моя душа хвалой твоей жила.

Но я тобой забыт, погиб мой дар мгновенный:

Ах! гением моим любовь твоя была!

Когда я был любим, дары благодеянья

В обитель нищеты рука моя несла.

Но я тобой забыт, нет в сердце состраданья!

Ах! благостью моей любовь твоя была!

                     Дубрава шумит;

                     Сбираются тучи;

                     На берег зыбучий

                     Склонившись, сидит

В слезах, пригорюнясь, девица-краса;

И полночь и буря мрачат небеса;

И черные волны, вздымаясь, бушуют;

И тяжкие вздохи грудь белу волнуют.

                    «Душа отцвела;

                     Природа уныла;

                     Любовь изменила,

                     Любовь унесла

Надежду, надежду – мой сладкий удел.

Куда ты, мой ангел, куда улетел?

Ах, полно! я счастьем мирским насладилась:

Жила, и любила… и друга лишилась.

                     Теките струей

                     Вы, слезы горючи;

                     Дубравы дремучи,

                     Тоскуйте со мной.

Уж боле не встретить мне радостных дней;

Простилась, простилась я с жизнью моей:

Мой друг не воскреснет; что было, не будет…

И бывшего сердце вовек не забудет.

                     Ах! скоро ль пройдут

                     Унылые годы?

                    С весною – природы

                     Красы расцветут…

Но сладкое счастье не дважды цветет.

Пускай же драгое в слезах оживет;

Любовь, ты погибла; ты, радость, умчалась;

Одна о минувшем тоска мне осталась».

Мой друг, хранитель-ангел мой,

О ты, с которой нет сравненья,

Люблю тебя, дышу тобой;

Но где для страсти выраженья?

Во всех природы красотах

Твой образ милый я встречаю;

Прелестных вижу – в их чертах

Одну тебя воображаю.

Беру перо – им начертать

Могу лишь имя незабвенной;

Одну тебя лишь прославлять

Могу на лире восхищенной:

С тобой, один, вблизи, вдали,

Тебя любить – одна мне радость;

Ты мне все блага на земли;

Ты сердцу жизнь, ты жизни сладость.

В пустыне, в шуме в городском

Одной тебе внимать мечтаю;

Твой образ – забываясь сном,

С последней мыслию сливаю;

Приятный звук твоих речей

Со мной во сне не расстается;

Проснусь – и ты в душе моей

Скорей, чем день очам коснется.

Ах! мне ль разлуку знать с тобой?

Ты всюду спутник мой незримый;

Молчишь – мне взор понятен твой,

Для всех других неизъяснимый;

Я в сердце твой приемлю глас;

Я пью любовь в твоем дыханье…

Восторги, кто постигнет вас,

Тебя, души очарованье?

Тобой и для одной тебя

Живу и жизнью наслаждаюсь;

Тобою чувствую себя;

В тебе природе удивляюсь.

И с чем мне жребий мой сравнить?

Чего желать в толь сладкой доле?

Любовь мне жизнь – ах! я любить

Еще стократ желал бы боле.

С тех пор, как ты пленён другою,

Мальвина вянет в цвете лет;

Мне свет прелестен был тобою;

Теперь – прости, прелестный свет!

Ах! не отринь любви моленья:

Приди… не сердце мне отдать,

Но взор потухший мой принять

В минуту смертного томленья.

Спеши, спеши! близка кончина;

Смотри, как в час последний свой

Твоя терзается Мальвина

Стыдом, любовью и тоской;

Не смерти страшной содроганье,

Не тусклый, безответный взгляд

Тебе, о милый, возвестят,

Что жизни кончилось страданье.

Ах, нет!.. когда ж Мальвины муку

Не услаждает твой приход;

Когда хладеющую руку

Она тебе не подаёт;

Когда забыт мой друг единый,

Мой взор престал его искать,

Душа престала обожать:

Тогда – тогда уж нет Мальвины!

«Роза, весенний цвет,

      Скройся под тень

Рощи развесистой!

      Бойся лучей

Солнца палящего,

      Нежный цветок!»

Так мотылёк златой

      Розе шептал.

Розе невнятен был

     Скромный совет!

Роза пленяется

      Блеском одним!

«Солнце блестящее

      Любит меня;

Мне ли, красавице,

     Тени искать!»

Гордость безумная!

      Бедный цветок!

Солнце рассыпало

     Гибельный луч:

Роза поникнула

     Пышной главой,

Листья поблекнули,

     Запах исчез.

Девица красная,

      Нежный цветок!

Розы надменныя

      Помни пример.

Маткиной-душкою

     Скромно цвети,

С мирной невинностью

     Цветом души.

Данный судьбиною

     Скромный удел,

Девица красная,

     Счастье твоё!

В роще скрывайся,

      Ясный ручей,

Бури не ведая,

     Мирно журчит!

О Нина, о мой друг! ужель без сожаленья

Покинешь для меня и свет и пышный град?

И в бедном шалаше, обители смиренья,

На сельский променяв блестящий свой наряд,

Не украшенная ни златом, ни парчою,

Сияя для пустынь невидимой красою,

Не вспомнишь прежних лет, как в городе цвела

И несравненною в кругу прелестницей слыла?

Ужель, направя путь в далекую долину,

Назад не обратишь очей своих с тоской?

Готова ль пренести убожества судьбину,

Зимы жестокий хлад, палящий лета зной?

О, ты, рожденная быть прелестью природы!

Ужель, затворница, в весенни жизни годы

Не вспомнишь сладких дней, как в городе цвела

И несравненною в кругу прелестницей слыла?

Ах! будешь ли в бедах мне верная подруга?

Опасности со мной дерзнешь ли разделить?

И, в горький жизни час, прискорбного супруга

Усмешкою любви придешь ли оживить?

Ужель, во глубине души тая страданья,

О Нина! в страшную минуту испытанья,

Не вспомнишь прежних лет, как в городе цвела

И несравненною в кругу прелестницей слыла?

В последнее любви и радостей мгновенье,

Когда мой Нину взор уже не различит,

Утешит ли меня твое благословленье

И смертную мою постелю усладит?

Придешь ли украшать мой тихий гроб цветами?

Ужель, простертая на прах мой со слезами,

Не вспомнишь прежних лет, как в городе цвела

И несравненною в кругу прелестницей слыла?

          Ангел был он красотою!

Маем кроткий взор блистал!

Все великою душою

Несравненный превышал!

        Поцелуи – сладость рая,

Слитых пламеней струя,

Горних арф игра святая!

Небеса вкушала я!

        Взором взор, душа душою

Распалялись – все цвело!

Мир сиял для нас весною,

Все нам радость в дар несло!

        Непостижное слиянье

Восхищенья и тоски,

Нежных ласк очарованье,

Огнь сжимающей руки!

      Сердца сладостные муки —

Все прости… его уж нет!

Ах! прерви ж печаль разлуки,

Смерть, души последний свет!

Счастлив тот, кому забавы,

Игры, майские цветы,

Соловей в тени дубравы

И весенних лет мечты

В наслажденье – как и прежде;

Кто на радость лишь глядит,

Кто, вверяяся надежде,

Птичкой вслед за ней летит.

Так виляет по цветочкам

Златокрылый мотылек;

Лишь к цветку – прильнул к листочкам,

Полетел – забыл цветок;

Сорвана его лилея —

Он летит на анемон;

Что его – то и милее,

Грусть забвеньем лечит он.

Беден тот, кому забавы,

Игры, майские цветы,

Соловей в тени дубравы

И весенних лет мечты

Не в веселье – так, как прежде;

Кто улыбку позабыл;

Кто, сказав: прости! надежде,

Взор ко гробу устремил.

Для души моей плененной

Здесь один и был цветок,

Ароматный, несравненный;

Я сорвать!.. но что же рок?

«Не тебе им насладиться;

Не твоим ему доцвесть!»

Ах, жестокий! чем же льститься?

Где полобный в мире есть?

Дней моих еще весною

Отчий дом покинул я;

Все забыто было мною —

И семейство и друзья.

В ризе странника убогой,

С детской в сердце простотой,

Я пошел путем-дорогой —

Вера был вожатый мой.

И в надежде, в уверенье

Путь казался недалёк.

«Странник – слышалось – терпенье!

Прямо, прямо на восток.

Ты увидишь храм чудесный;

Ты в святилище войдешь;

Там в нетленности небесной

Все земное обретешь».

Утро вечером сменялось;

Вечер утру уступал;

Неизвестное скрывалось;

Я искал – не обретал.

Там встречались мне пучины;

Здесь высоких гор хребты;

Я взбирался на стремнины;

Чрез потоки стлал мосты.

Вдруг река передо мною —

Вод склоненье на восток;

Вижу зыблемый струею

Подле берега челнок.

Я в надежде, я в смятеньи;

Предаю себя волнам;

Счастье вижу в отдаленьи;

Всё, что мило – мнится – там!

Ах! в безвестном океане

Очутился мой челнок;

Даль по прежнему в тумане;

Брег невидим и далек.

И вовеки надо мною

Не сольется, как поднесь,

Небо светлое с землею…

Там не будет вечно здесь.

Сей друг, кого и ветр в полях не обгонял,

Он спит – на зыбкий одр песков пустынных пал.

          О путник, со мною страдания дели:

          Царь быстрого бега простёрт на земли;

          И воздухом брани уже он не дышит;

          И грозного ржанья пустыня не слышит;

          В стремленьи погибель его нагнала;

          Вонзённая в шею дрожала стрела;

          И кровь благородна струёю бежала;

          И влагу потока струя обагряла.

Сей друг, кого и ветр в полях не обгонял,

Он спит – на зыбкий одр песков пустынных пал.

         Убийцу сразила моя булава:

         На прах отделенна скатилась глава;

         Железо вкусило напиток кровавый,

         И труп истлевает в пустыне без славы…

         Но спит он, со мною летавший на брань;

         Трикраты воззвал я: сопутник мой, встань!

         Воззвал… безответен… угаснула сила…

         И бранные кости одела могила.

Сей друг, кого и ветр в полях не обгонял,

Он спит – на зыбкий одр песков пустынных пал.

         С того ненавистного, страшного дня

        И солнце не светит с небес для меня;

        Забыл о победе и в мышцах нет силы;

        Брожу одинокий, задумчив, унылый;

        И меня доселе драгие края

        Уже не отчизна – могила моя;

        И мною дорога верблюда забвенна,

        И дерево амвры, и куща священна.

Сей друг, кого и ветр в полях не обгонял,

Он спит – на зыбкий одр песков пустынных пал.

       В час зноя и жажды скакал он со мной

       Ко древу прохлады, к струе ключевой;

       И мавра топтали могучи копыта;

       И грудь от противных была мне защита;

       Мой верный соратник в бою и трудах,

       Он, бодрый, при первых денницы лучах,

       Стрелою, покорный велению длани,

       Летал на свиданья любови и брани.

О друг! кого и ветр в полях не обгонял,

Он спит – на зыбкий одр песков пустынных пал.

       Ты видел и Зару – блаженны часы! —

       Сокровище сердца и чудо красы;

       Уста вероломны тебя величали,

       И нежные длани хребет твой ласкали;

       Ах! Зара как серна стыдлива была;

       Как юная пальма долины цвела;

       Но Зара пришельца пленилась красою

       И скрылась… ты, спутник, остался со мною.

Сей друг, кого и ветр в полях не обгонял,

Он спит – на зыбкий одр песков пустынных пал.

       О спутник! тоскует твой друг над тобой;

       Но скоро, покрыты могилой одной,

       Мы вкупе воздремлем в жилище отрады;

       Над нами повеет дыханье прохлады;

       И скоро, при гласе великого дня,

       Из пыльного гроба исторгнув меня,

       Величествен, гордый, с бессмертной красою,

       Ты пламенной солнца помчишься стезёю.

           О милый друг! теперь с тобою радость!

           А я один – и мой печален путь;

           Живи, вкушай невинной жизни сладость;

В душе не изменись; достойна счастья будь…

Но не отринь в толпе пленяемых тобою,

Ты друга прежнего, увядшего душою;

Веселья их дели – ему отрадой будь;

           Его, мой друг, не позабудь.

          О милый друг, нам рок велел разлуку:

          Дни, месяцы и годы пролетят,

          Вотще к тебе простру от сердца руку —

Ни голос твой, ни взор меня не усладят.

Но и вдали моя душа с твоей согласна;

Любовь ни времени, ни месту не подвластна;

Всегда, везде ты мой хранитель-ангел будь,

           Меня, мой друг, не позабудь.

           О милый друг, пусть будет прах холодный

          То сердце, где любовь к тебе жила:

          Есть лучший мир; там мы любить свободны;

Туда моя душа уж всё перенесла;

Туда всечасное влечёт меня желанье;

Там свидимся опять; там наше воздаянье;

Сей верой сладкою полна в разлуке будь —

         Меня, мой друг, не позабудь.

Озарися, дол туманный:

Расступися, мрак густой;