Читать книгу Цицерон – мастер публичных выступлений. Или роман об истинном римлянине. Том II - Василий Князев - Страница 5

В Сиракузах, помимо встреч с очевидцами и несправедливо обвиненными и ограбленными, оставалось одно не завершенное Цицероном дело – посещение знаменитой тюрьмы, так называемых Сиракузских каменоломней. История ее происхождения банально проста. Много столетий назад одна гора, находившаяся рядом со знаменитым греческим театром на окраине города, славилась своим превосходным камнем, который идеально подходил для строительства зданий и дворцов, чем и воспользовались предприимчивые правители Сиракуз. Тысячи и тысячи рабов денно и нощно, под дождем и палящим зноем добывали здесь камень для нужд города, в результате чего спустя время в горе образовались различного размера пустоши – пещеры. В VI веке до н. э. камень добывать прекратили, зато находчивые правители нашли другое ей применение: стали использовать каменоломни в качестве тюрьмы для преступников. Небольшие пустоши, образовавшиеся в результате добычи камня, стали идеальным местом для этих целей. На вход приделывали решетку, вешали замок, и одиночная камера была готова. Если размер пустоши был значительным, то она служила тюрьмой для нескольких заключенных. Местные правители сэкономили кучу денег, отказавшись от строительства отдельного здания для этих нужд. То, что в этой импровизированной тюрьме совсем не было света и тепла, наместников даже радовало. «Так это и хорошо, пусть заключенные в полной мере оценят наказание», – так рассуждали правители. Да вот беда.… Всегда ли там отбывали срок только действительно виновные преступники? Далеко не факт. В результате люди умирали десятками и сотнями. Конечно, были и прецеденты, когда наиболее крепкие выживали даже и в этих условиях, но когда их выпускали по истечении срока, то, выйдя на солнечный свет, отвыкшие от него, бедняги практически сразу слепли….

Эта тюрьма в свое время была излюбленным местом ссылки для всех противников тирана Диониса ¹. Конечно, было еще одно обстоятельство, навевающее страшный, жуткий и мистический страх на обитателей этих каменоломней. Согласно историческим источникам после кровопролитной войны с афинянами в V веке до н. э., которые потерпели поражение от Сиракуз, семь тысяч афинян были живьем замурованы в стены этой тюрьмы. Благодаря природной акустике этих пещер даже просто перевернутая страница вызывала громкий звук, и поэтому неудивительно, что каждую ночь узникам этой тюрьмы мерещились стоны и проклятия душ заживо погребенных афинян, которые никак не могли обрести покой в этом бренном мире. Любое, даже очень тихо сказанное слово заключенными отдавалось гулким эхом, и со стороны невозможно было понять, то ли это заключенные переговариваются, то ли души умерших афинян перешептываются. Надо ли говорить о том, как боялись попасть в эти каменоломни все жители Сицилии? Теперь вам становится понятен животный страх, который обуял Карпинация при мысли о том, что он будет осужден и посажен именно в эту тюрьму.

Вот в эти страшные сиракузские каменоломни и держал путь рано утром Цицерон со своим верным помощником Тироном. Цель у Цицерона была простая: он намеревался проверить тюремные книги и обнаружить в них свободных граждан Рима, несправедливо обвиненных и посаженных в этот зловещий ад.

Спустя пятнадцать минут после того, как они вышли из дома, немного запыхавшись от небольшого подъема в гору, они приблизились к каменоломням. С виду это была простая скала с большой расщелиной в виде дверей. На входе стояли два местных стража и, щурясь от солнца, разглядывали непрошеных гостей. Цицерон поравнялся с ними, и Тирон важно произнес:

– Сенатор Марк Туллий Цицерон, государственный обвинитель по делу бывшего наместника Верреса, немедленно позовите управляющего тюрьмой.

Те недружелюбно мотнули головой в сторону входа и расступились. Цицерон с Тироном вошли внутрь и сразу увидели слева небольшую нишу, видимо, служившую таблинумом управляющему. Внутри за столом восседал грузный крупный мужчина с копной черных вьющихся волос, с зловещим и свирепым взглядом. По его многочисленным шрамам было видно, что это бывший воин или вольноотпущенник гладиатор.

– Кто вы такие и что привело вас сюда? – зловещим шепотом прошипел тот, грозно нахмурив брови и сделав вид, что не расслышал сказанные Тироном слова при входе. Несмотря на то, что все слова были произнесены шепотом, было такое ощущение, что он крикнул прямо в ухо.

– Я, Марк Туллий Цицерон, государственный обвинитель по делу Гая Верреса, приказываю вам немедленно предъявить мне тюремные книги.

И Цицерон тут же следом предъявил преторский мандат. В ответ управляющий злобно усмехнулся и проговорил:

– Все равно вы ничего не измените. Мир не меняется. Всегда во все времена неугодных граждан сажали, сажают и будут сажать.

– А мы попробуем это изменить, – твердо посмотрев тому в глаза, ответил Цицерон.

Получив книгу, он начал внимательно листать предоставленный ему материал. Вдруг Цицерону явственно послышались какие-то голоса, как будто кто-то стоял сзади и нашептывал ему прямо на ухо: «Кто? Кто? Кто это пришел? Может, за мной? И меня освободят? Не мечтай, мы здесь навечно». Цицерон удивленно поднял голову и посмотрел вокруг себя, не понимая, откуда ему слышатся голоса.

– Не обращайте внимания, это заключенные перешептываются. Просто здесь слышимость такая, – проговорил, усмехнувшись, хранитель тюрьмы.

– В этой книге я вижу много знатных людей, даже есть записи о римских всадниках. На каком основании они находятся здесь? – строго спросил Цицерон.

– А я почем знаю. Мое дело маленькое: мне привели человека, я его и разместил в «покоях», остальное меня не касается, – иронически ответил управляющий.

– Я хочу пойти и посмотреть на Сертория из всаднического сословия, – ткнув пальцем в тюремную запись, проговорил Цицерон.

– Вы уверены, что хотите этого? – усмехнувшись, переспросил тот. – Кстати, если вы завтракали, то я не рекомендую вам совершать эту прогулку.

– Идемте, – решительно приказал Цицерон.

Тирон предпочел остаться у входа. Управляющий взял зажженный факел, и они отправились в черную бездну. Именно в черную бездну. Едва они прошли несколько шагов, как в нос ударил резкий запах испражнений. Туалета, естественно, в камерах не было, и заключенные ходили, если так можно выразиться, под себя. Конечно, раз в неделю приходили специально нанятые люди и вычищали накопившиеся испражнения, но запах искоренить они были бессильны. Пахло также и гниющими человеческими телами. Заключенных больных никто не лечил, и они так и умирали постепенно от того или иного заболевания. Пока Цицерон с управляющим шли по этим катакомбам, справа и слева к решеткам камер бросались какие-то существа с длинными и грязными волосами, с безумными глазами и шептали, шептали: «Спасите, спасите, спасите меня. Выпустите, я не виновен». Цицерон вдруг почувствовал, как к горлу подступает комок, и его вот-вот вырвет, но сенатор взял себя в руки и все-таки дошел до ниши, где, видимо, находилась камера Сертория. Как только глаза привыкли к полутьме, взгляд Цицерона с трудом различил в узкой и низкой камере какое-то странное истощенное существо в непонятной рваной одежде с длинными, грязными, спутанными волосами и такой же грязной бородой. «Оно» сидело на земле. Когда управляющий посветил в лицо этому существу, тот инстинктивно закрыл лицо от этого непривычно жуткого и яркого света.

– Серторий, встань и подойди к решетке. К тебе пришел сенатор Марк Туллий Цицерон, – проговорил хранитель и отошел в сторону, передав факел Цицерону.

– Серторий, я пришел сюда, чтобы помочь таким, как ты выбраться из этого ада. Расскажи, как ты сюда попал? – спросил того с содроганием Цицерон, увидев его ужасный облик.

– Очень просто, – ответил тот заплетающимся и слабым голосом. – У меня была жена-красавица, которая как-то на одном празднестве в честь города Сиракуз приглянулась Верресу. Он захотел ее, и на другой день напрямую предложил мне большую сумму денег, чтобы переспать с ней. Простите, у вас нет воды? А то трудно говорить, – умоляющим голосом попросил Серторий.

– Сейчас, сейчас. Управляющий, я видел у вас флягу на поясе, дайте мне ее, – приказал Цицерон.

– Я, конечно, ее дам, но я брезгую из нее пить после заключенного.

– Я покупаю ее у вас, – и Цицерон дал несколько ассов управляющему.

Тот взял их и, усмехнувшись, протянул флягу Цицерону. Сенатор передал живительную влагу через решетку. Узник жадно впился губами в горлышко и начал торопливо пить. Было видно, что даже воды заключенным не дают вдоволь. Когда бедняга утолил свою жажду, он протянул пустую флягу Цицерону и произнес:

– Благодарю Вас, сенатор. После того, как я ему в негодовании отказал, Веррес сфабриковал дело с помощью своего помощника Карпинация, и в результате меня посадили в каменоломни. Что стало с моей женой, я не знаю, но уверен, после этого она была изнасилована этим мерзавцем.

– О бессмертные боги! Юпитер! Почему ты до сих пор не испепелил своим праведным гневом этого негодяя и подлеца! Сколько еще преступлений должен совершить этот человечишка, чтобы ты это заметил? – и Цицерон поднял кулаки к небу, взывая к главному римскому божеству. – Серторий, я обещаю. Нет! Клянусь! Как только вернусь в Сиракузы, я попрошу наместника Метелла тебя немедленно освободить. Сколько ты здесь уже находишься?

– Я…. Я…. Не знаю. Я давно потерял счет времени, ведь здесь нет света. Но я помню, что меня посадили в семьдесят втором году. А какой сейчас год?

– Семидесятый год, – ответил с содроганием Цицерон.

– О боги!!! Какой ужас! Значит, я уже просидел более двух лет. Что там с моей любимой женой? Жива ли она, моя бедная, – и Серторий, закрыв лицо руками, беззвучно заплакал.

– Серторий, я пока тебя покидаю, но обещаю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы тебя освободили, – вновь проговорил на прощание Цицерон.

Он быстро пошел с управляющим на выход. Его мутило. Как только Цицерон вышел на свежий воздух, его вырвало прямо недалеко от стражников, что вызвало у тех злорадный смех. Отдышавшись и придя в себя, Цицерон, поддерживаемый Тироном, вновь зашел к управляющему в нишу и произнес:

– На правах государственного обвинителя я на время изымаю тюремную книгу. После того, как будет сделана копия, вам ее вернут. Прощайте, – и Цицерон с Тироном спешно покинули это мрачное и ужасное место.

Как и обещал Цицерон, в городе они сняли копию и с посыльным отправили обратно тюремную книгу управляющему. Также Цицерон провел переговоры с Метеллом и, благодаря своему красноречию и обещанию не выставлять в слишком дурном свете в Риме действия наместника Сицилии, добился освобождения Сертория. Сделав напоследок это доброе дело, Цицерон и Тирон с чистой совестью покинули Сиракузы, направляясь к конечной цели своего путешествия Мессане, откуда они и намеривались отплыть обратно в Рим.

По пути они еще посетили Катану, Леонтины, Тавромений и, наконец, спустя несколько дней, поздно вечером прибыли в Мессану, откуда утром собирались отплыть в Рим.

Поздним вечером, разместившись у очередного своего друга на ночлег, Цицерон сидел в кресле и клевал носом, почти засыпая от смертельной усталости, перечитывая собранные за столь длительное путешествие материалы. Вдруг послышался стук в дверь. Спустя пару минут явился хозяин и, протянув письмо, произнес:

– Марк, тебе срочное письмо из Рима.

Сенатор судорожным движением быстро его вскрыл и начал читать: «Мой дорогой брат, приветствую тебя. Если ты здравствуешь, это хорошо. У тебя остались еще силы для борьбы? Или ты все отдал в поисках доказательств вины Верреса? Мужайся, у меня для тебя две новости. Первая: этот хитрец Гортензий придумал очередную уловку, чтобы затянуть дело. Пока ты находишься в командировке на Сицилии, сторонники Верреса, для того что бы затянуть дело, подали в тот же суд по процессам о вымогательствах жалобу в отношении бывшего наместника Ахейи, затребовав для себя срок для отыскания доказательств в сто восемь дней. И как ты понимаешь, мой дорогой брат, так как дело будет рассматриваться одним судом, то дело о наместнике Ахейи будет рассмотрено перед нашим делом. Вторая новость: надежные источники сообщили, что Веррес за большие деньги нанял пиратов, чтобы они захватили твое судно, как только ты выйдешь из порта Мессаны и направишься водным путем в Рим. Мой тебе совет, брат, поверь, это очень-очень серьезно: доплыви только до порта Регий, это совсем маленькое расстояние по морю, а оттуда уже сушей до Рима. Торопиться уже нет причин. Я не хочу тебя оплакивать, да думаю и Теренция тоже. Кстати, слава богам, дома у тебя все хорошо. Теренция ждет, дочурка твоя подрастает и тоже ждет папу домой.

Люблю, целую, твой брат Квинт».

– Хорошие новости? – спросил его друг из Мессины.

– Не очень, – покачал в ответ головой Цицерон. – Мое дело о Верресе переносится. Меня хотят убить. Только одно радует: с семьей все хорошо, – добавил глубоко опечаленный Цицерон.

Сейчас у него не было ни сил, ни желания кричать, метать, расстраиваться из-за того, что дело перенесено.

– Друг мой, я пойду спать. Будет день и будет пища, – и Цицерон, попрощавшись и поблагодарив за ночлег и ужин, ушел в свою комнату спать.

Цицерон проспал целых двенадцать часов. Проснувшись практически в обед, лежа в кровати, он задумался: «Теренция ведь меня предупреждала, что будут еще уловки и хитрости со стороны Верреса. Опять моя жена была права. И дело выиграть становится еще сложнее. Ну что ж, Цицерон, значит, когда победишь, еще больше будешь гордиться своим успехом. Что нас не убивает, делает нас сильнее. Не помню, кто это сказал? Надо будет почитать философов как-нибудь на досуге. Ладно, сейчас первоочередная задача – добраться живым и невредимым в Рим, а там будет видно», – решил, вставая с кровати, Цицерон.

Весь день к дому друга Цицерона стекались свидетели, желавшие поехать в Рим для дачи показаний. Их набралось не менее тридцати человек. Не приехали только Гераклий и Еврипид, приславшие письмо, в котором извинялись и говорили, что им под страхом смерти запретили покидать Сиракузы.

Уже ближе к вечеру, когда все пришли в порт для отплытия в Рим, Цицерон приказал арендовать небольшую яхту, чтобы переправить их на материковую Италию через Мессанский залив.

– Хозяин, мы не поплывем по морю напрямую? Так ведь быстрее, – спросил того удивленный Тирон.

– Нет. Если поплывем, то нас в открытом море ожидают пираты, у которых есть приказ захватить меня и убить, – ответил Цицерон.

– Хозяин, откуда такая информация?

– Вчера Квинт прислал письмо с предупреждением. Мы только переправимся на корабле через Мессанский залив, а оттуда из Регия отправимся сухопутным путем до Рима. Пусть это будет значительно медленнее, зато живыми останемся.

В тот же день Цицерон и его друзья погрузились на небольшое судно и отплыли от берега. Только земля скрылась из виду, как вдруг вдалеке показался странный корабль без опознавательных знаков, приближающийся со стороны Ионического моря. Он быстро двигался по направлению к судну Цицерона. И хотя кораблю сенатора было необходимо проплыть до материковой Италии всего несколько стадий, судя по тому, как шла пиратская бригантина (не было никаких сомнений, что это была именно она), становилось понятным и очевидным, что они буквально через пятнадцать минут будут захвачены в плен. Пиратское судно шло по ветру, благодаря чему быстро приближалось к суденышку Цицерона. Цицерон посмотрел на оцепеневших от ужаса матросов, своих друзей и понял: нужно срочно что-то предпринять. Он быстро вскочил на капитанский мостик и произнес свою, наверное, самую страстную и короткую речь.

– Друзья! Нашей с вами свободной жизни осталось всего пятнадцать минут. Кого-то убьют, а оставшихся в живых продадут в рабство, где они умрут от ужасных мучений и страданий. Если мы не хотим этого, то у нас есть только один способ спастись. Вставляйте весла в уключины! Нас здесь тридцать человек, и если мы приложим усилия, то успеем причалить к берегу раньше, чем нас захватит пиратский корабль. Да здравствует свобода! – и Цицерон, подавая пример, первым вставил весло в уключину.

Все пассажиры, вдохновленные речью Цицерона и жаждущие спасти свои жизни, быстро вставили весла в уключины и начали с остервенением грести, пытаясь уйти от преследования. Началась гонка не на жизнь, а на смерть. Несмотря на все их усилия, бригантина медленно, но верно приближалась, но также приближалась и суша со стороны материковой Италии – порт Регий. Когда расстояние между суднами сократилось до одного стадия, многие на судне Цицерона начали усердно молиться богам о спасении, в то же время продолжая остервенело работать веслами. Цицерон изо всех сил, как заправский гребец, синхронно работал веслами вместе со всеми и неистово кричал про себя: «Ни за что! Ни за что! Я не сдамся! Я не сдамся! Не победить меня какому-то Верресу! Мы успеем! Геркулес! Помоги! Защити всех нас!». Не знаю, то ли боги услышали их крики о помощи, то ли удача любит отважных и целеустремленных, но из порта Регия навстречу им вышло судно, увидев, как они пытаются уйти от пиратской погони. Осознав это, пиратская бригантина снизила скорость, а потом и вообще развернулась в противоположном направлении. Что тут началось на судне Цицерона! Все побросали весла, начали обниматься и целоваться, радуясь спасению. Потом все как один подбежали к Цицерону, подняли того на руки и начали качать, подкидывая вверх, и благодарить за чудесное избавление. А Цицерон, взлетая в воздух, смеялся и кричал: «Веррес! Веррес! Веррес! Я иду к тебе! Слава Геркулесу!».

Верьте в себя и никогда, никогда, никогда не сдавайтесь!!!

____________________________________________

Примечания

¹Дионисий Старший – сиракузский тиран в 405—367 гг. до н. э., прославившийся своей бесчеловечной жестокостью.