Читать книгу Европейское турне - Василий Панфилов - Страница 9

Алекс отчаянно зевал, сидя на лекции. Время от времени он поглядывал в окно, где никак не прекращался затянувшийся дождь. Денёк вчера выдался слишком насыщенным, погода сегодня сонная, да и лектор такой же. Специалист хороший, спору нет, но боже, до чего монотонный гнусавый голос!

– … из этого следует, – время от времени говорил почётный приват-доцент университета, после чего, стуча мелом, начинал выводить на доске новую формулу.

– … таким образом мы получаем результат, и вращающий момент…

Попаданец поймал себя на мысли, что для него это слишком очевидно. Очередная неувязочка образования двадцать первого века и местных реалий. Некоторые области математики и физики мог бы и сам преподавать в университете… ладно, не преподавать, но знал не хуже преподавателей.

Зато тяжело шло черчение, которое у них в школе преподавали по сути факультативно, поставив для желающих вместо уроков технологии. Самые сложные схемы Алекс понимает на раз, но вот с начертанием уже хуже. Грязненько получается, опыта ведь нет, не ставили в детстве руку.

Не то чтобы критично, но подобные оплошности в инженерной среде считаются признаком непрофессионализма. И тяжело ведь идёт, зараза! Начал ещё в Нью-Йорке, но подвижек мало.

Для местных каллиграфия в детстве – один из основных предметов, да и рисованию детей из хороших семей учат практически в обязательном порядке. Другое дело, схемы у них получаются аккуратные и чистенькие, зато с пониманием оных проблемы. Не ковырялись они с детства в моторах, не пытались разобраться в схеме скачанного в интернете бумажного огнестрела[74]…

Всё так же зевая, добросовестно записывал лекцию. Наконец она закончилась и переговаривающиеся студенты стайками потянулись к выходу. Попаданец привычно не вставал, пережидая, пока схлынет поток.

– Алекс…

– Моё почтение, герр Смит.

Фокадан отвечал на приветствия – после празднования вместе со студенческим братством, он неожиданно оказался достаточно популярным человеком. Не звездой, разумеется, но человек, в котором заинтересован один из старейшин, не может быть одинарным. Плюс кто-то проговорился о ранениях, а в Пруссии к воякам относятся с большим уважением.

– Елон, – кивнул датчанину-старшекурснику, поджидающему на входе, – сразу ко мне?

В пансионе Алекс приготовил на спиртовке грог[75], уже зная пристрастия репетитора. Пока датчанин блаженно жмурился, отхлёбывая из здоровенной кружки, леча начинающуюся простуду, а заодно и похмелье, пододвинул к стене чертёжную доску и разложил бумаги.

* * *

Выхватить, уйти в перекат, щёлкая вхолостую курком по импровизированной мишени. Теперь в падении назад, выхватывание и стрельба с колена.

Полчаса спустя, окончательно запыхавшись и пропотев, начал отжиматься, приседать, качать пресс. Без фанатизма, но сотню отжиманий и триста приседаний делает легко. Впрочем с его теловычитанием это не сложно. Мог бы и больше, но ориентируется на скорость и координацию, не увлекаясь чрезмерно физикой. Толку-то мясом обрастать, если оно сгорает при любой болезни?

Подобная физкультура не ежедневная, но пару-тройку раз в неделю – в обязательном порядке. Достаточно, чтобы держать себя в приличной форме, а большего ему и не требуется. Вместе с фехтовальным манежем получается более чем прилично.

Завершив всё получасовым боем с тенью и героически её повергнув, попаданец разделся, обтёрся мокрым полотенцем и сменил пропотевшее бельё.

В последние недели ощутимо потряхивало, потому-то и налёг на спортивные упражнения сверх меры. С револьвером едва ли не каждый день скачет, к Майлзу по пять раз в неделю ходит.

Застоялся или чуйка работает? Алекс предпочитает думать, что застоялся, но паранойя в голос вопит о надвигающихся неприятностях. После Рождества начались странноватые вещи, по отдельности легко объясняемые случаем. Встреча одного и того же мутноватого типа в разных концах города за один день, и что характерно – в другой одежде.

Уверенность, что это один и тот же тип – железная. Случайно обратил внимание на слегка подпрыгивающую походку, из-за чего заметил и другие характерные детали. Слежка? Не исключено. Береговую охрану сложно назвать полицией, но пришлось освоить азы сыскной работы, пусть в его случае больше теория.

Обыск в комнате, что уверенно показали сторожки из ниток и волос. Это могла быть любопытная горничная, но как раз таки горничная в пансионе на редкость блеклая и равнодушная особа, существующая в полусне.

Есть и другие моменты, вовсе уж мелкие. Что, кто… вариантов в общем-то немного – либо спецслужбы Пруссии, либо Англии.

Если Пруссия, то ещё ничего – так, мелкие неприятности. К социалистам здесь относятся с большой опаской. В его случае скорее попросят на выход, он хоть и социалист с репутацией, но в немецких землях не засветился.

Хотя если вспомнить ответ Марксу через газету, и завязавшуюся дискуссию, к которой подключились десятки активистов, то ещё как засветился. Ругали и хвалили его по полной, до дуэлей дело дошло.

Так что не только на выход могут попросить, но и в тюрьме помурыжить. Недолго, но пару-тройку месяцев для профилактики можно ожидать. Милые особенности полицейского государства.

А вот если Англия… ИРА ему не простят никогда. Не Враг номер один, но в первой десятке точно. Будь ИРА обычной террористической организацией, это ещё полбеды. Таких в Ирландии десятками можно считать. А вот то, что ИРА взялась ещё и за культурную программу, уже серьёзно. Национальное самосознание – лучшее топливо для революции, англы это понимают, как никто другой.

Нужно учесть ещё и успешность ИРА как организованной политической силы. Сразу в САСШ прогремели, потом в КША обустроились, а теперь вот Мексику осваивают. Причём после декретов Максимилиана о земле, ещё и привилегированным сословием могут стать. Этакими йоменами[76] и джентри[77].

Для англичан это нож острый, вчерашние полурабы и недочеловеки, и вдруг успешны в других странах. Нельзя такое терпеть!

Хуже всего, если работают бритты совместно с пруссаками. Всё-таки есть разница, закрывают ли местные спецслужбы глаза на агентов иностранного государства, или те вынуждены хотя бы изображать работу под прикрытием.

Газетные статьи не дают возможности разобраться, что же там происходит между Пруссией и Англией. Понятно, что идёт торговля о пунктах будущего союза, но детали в газеты не попадали. Разглагольствования журналистов о происходящем бывали подчас интересными, но вот в достоверности выплеснутых на бумагу фактов попаданец сомневался.

При благоприятном раскладе именно в Пруссии он в полной безопасности, и агенты скорее демонстративно охраняют подопечного, давая англичанам понять, что страна имеет национальную гордость. А заодно и лишний повод для торговли.

Неблагоприятный расклад означает… да что угодно! Открытая охота на полковника Фокадана, одного из основателей ИРА. Это может быть как тихое убийство в подворотне, так и попытка опорочить ИРА, сыграв в особенно грязную игру.

– Начинаю понимать революционеров, – пробормотал попаданец нервно, – как ни крути, но всюду вилы. Покровитель нужен, да не абы кто, а спецслужбы сильного государства. Франция?

Алекс погрузился в раздумья, снова начав играть с револьвером, но уже без перекатов и падений. Судя по всему, он опять в Око бури попал.

Правильно выбрать покровителя сейчас важно, как никогда. Если Пруссия решила хотя бы на первых порах сохранить национальную гордость и как-то использовать авторитет Фокадана среди социалистов и ирландцев, он здесь в полной безопасности.

А если нет, нужно срочно валить во Францию, там защита от прусских и английских агентов гарантированна. Хотя и там совсем не мёд. Париж традиционно на грани бунта, и появление представителя ИРА добавит дровишек в огонь. Очень сложно будет остаться обычным студентом, не влезая в политику.

Впрочем, можно попытаться. Ле Труа неплохо справляется, наладив для мексиканского императора ирландскую гвардию, и нет никаких сомнений, что французские представители захотят наладить диалог с бывшим гражданином через ученика.

Другое дело, что на кого попадёшь. Встретится излишне рьяный куратор, так нехорошо может выйти. Да и без давления могут запутать, подвести к нужным моментам. Французская разведка ныне одна из лучших, мастеров психологической игры хватает.

Попаданец не страдал самоуничижением, но прекрасно понимал, что его взлёт во многом результат случая. Мозги, характер, образование – всё есть. Но и случай присутствует.

Не та пока весовая категория, чтобы пытаться переиграть Мастеров. Тем паче, когда за спинами у них стоит государство.

– Россия, – произнёс попаданец, вслушиваясь в отзвуки чувств. Но нет, ничего не прозвучало. Ладно, прозвучало, но не настолько, чтобы лезть в насквозь реакционную страну, где к социалистам относятся как к чему-то предельно опасному. Пусть он из тех социалистов, что предпочитает эволюцию революции, но в Петербург обратится только в крайнем случае.

Встречал уже русских во время войны Севера и Юга, и как-то не проникся земляческими чувствами. Интересные, сильные, порядочные… глубоко чужие люди. Стыдно немного за столь вопиющее отсутствие патриотизма, но уж как есть.

Австрия? Плюсов немало, всё-таки серьёзное государство, тем более не так давно воевавшее с Пруссией. Австрийцы традиционно хороши в дипломатии, и сейчас их обхаживают как французы с русскими, так и англичане. Австро-Венгрия – мощнейший козырь, можно надеяться на защиту.

С другой стороны, Вена известна запредельным количеством шпионов и агентов[78], а это ой… Сожрут.

Италию же и всяческие Баварии с Ганноверами и Саксониями[79] можно даже не рассматривать, они фактически не субъекты, а объекты политики[80]. Пытаются грозно выглядеть и играть в самостоятельность, но по большому счёту сами в это не верят.

Ситуация очень серьёзная, и решать с кондачка попаданец ничего не стал. Но и сидеть на жопе ровно не в его характере. Решение самое простое – максимально ограничить выходы куда-либо, помимо университета, фехтовального манежа и белошвейки. Никаких вечеринок, посиделок в пивных, ничего! Маршруты выстраивать с хронометрической точностью, до минуты.

Может, он и дует на воду, но самое время для провокаций. По крайней мере, сам бы так и работал. Провокацию может устроить не только английская разведка ради уничтожения репутации, но и прусская ради того, чтобы Фокадан охотней пошёл на сотрудничество. Классическая схема вербовки – сперва сделать плохо якобы чужими руками, а потом спасти.

По-хорошему следовало отменить и походы к белошвейке, но для молодого мужчины это слишком жёстко. Да и успокаивает, что немаловажно.

Две недели Алекс изображал ходячий метроном[81], а потом сделал неожиданный ход.

– Пауль! – Окликнул он знакомого венгра после лекций, – есть желание в пивной посидеть?

– Спрашиваешь! – С воодушевлением отозвался бурш, предвкушая дармовую выпивку.

– Меня в компанию примете? – Заинтересовался Лео, пражский немец из семьи небогатых торговцев.

– Присоединяйся, посидим тихонечко.

Посидели и правда тихонечко, но цель выполнена – Алекс расспросил болтливого знакомого о Вене, где тот прожил несколько лет.

Через несколько дней в пивную приглашён уже другой студент – поляк, которого попаданец расспросил о реалиях Российской Империи.

– Ну если эти намёки не сработают, тогда я и не знаю, – громко сказал попаданец, выходя из пивной.

* * *

– Герр Смит? – Встретил Алекса на выходе из манежа человек средних лет, с военной выправкой и парочкой университетских шрамов, прячущихся под густыми чёрными усами, – где вам удобно будет поговорить?

– Где? – Попаданец с сомнением покосился на неизвестного, паранойя выла в голос. Напряг мышцы живота: на месте дерринджер, чувствуется, – где-нибудь поблизости.

Незнакомец, которого Фокадан достаточно уверенно опознал как офицера не самого младшего звена, с некоторым сомнением покосился на хмурое зимнее небо, с которого сегодня весь день срывался то снег, то мокрый дождь.

– Немного банально, но из приличных мест поблизости только скверик да пивная. Скверик по такой погоде также не вдохновляет.

– В пивную, – кивнул Алекс, отдавая инициативу незнакомцу. Если это серьёзная организация, то группа поддержки будет сопровождать их в любом случае. Не так-то сложно парочкой жестов показать направление и место будущего разговора.

В разгар дня пивная полупуста, лишь несколько стариков цедят пиво, ведя неспешные разговоры над шахматной доской, окружённые клубами едкого табачного дыма. Заказав по кружке светлого, дождались немолодую разносчицу с пивом и закусками.

– Военная контрразведка Пруссии, капитан фон Уркхвард, – представился мужчина, показывая какой-то жетон.

Попаданец молча кивнул, глядя вслед разносчице.

– Мы оценили ваш демарш с расспросами студентов, герр Смит, красивая провокация. Хотим мы того или нет, а раскрыться после такого придётся, иначе вы покидаете Берлин.

Капитан отпил добрую половину кружки, помолчал немного и как бы нехотя сказал:

– Откровенно говоря, некоторые мои коллеги настроены несколько излишне решительно. Пока победило моё мнение, и идею с заключением под стражу на месяц-другой как подозрительного иностранца, решено отложить.

– Отложить? – Алекс постарался вложить всю неприязнь к столь незатейливому шантажу.

– Выбросить, – поправился офицер, – разумеется выбросить. Будем мы дружить с Британией или нет, вопрос отдельный. Но отдавать одного из создателей ИРА в руки англичанам не станем. И закрывать глаза на их возню вокруг вас – тоже.

– А если…

– Если ситуация изменится, мы вас предупредим и поможем переехать в нейтральное государство, – подхватил Уркхвард, – политики и придворные могут заиграться, но у контрразведки свои интересы, рассчитанные на десятилетия вперёд.

– Условия?

– Забудьте о политике на то время, пока учитесь здесь. Ваши статьи очень интересны. Спорны, но интересны. Не скажу, что согласен, но здравых мыслей немало. Лично мне понравилась идея Революции сверху, опережающей революцию снизу и Государственного капитализма. Что-то похожее мы сейчас и делаем, хотя разумеется, не столь революционное. Да вы и сами можете легко убедиться, что немецкие бедняки пусть и не живут в роскоши, но по сравнению с такими же бедняками в Лондоне или Париже, они обладают целым рядом преимуществ. И что немаловажно, в этом направлении мы опережаем любые государства.

Попаданец чуть округлил глаза, показывая недоверие.

– Европейские государства, разумеется, – улыбнулся контрразведчик, – но в КША ситуация изначально иная. Одно только отсутствие юридически узаконенной аристократии чего стоит, да наличие свободных земель. Да много факторов, вы и сами знаете.

Фоканад кивнул чуть нехотя, социальность Конфедерации во многом вынужденная.

– Мы не просим вас не писать – пишите, бога ради, но пока в стол. Закончите университет, переедете куда вам там нужно, и хоть чем занимайтесь.

– Агент влияния?

Капитан заметно удивился, но понял незнакомый термин.

– Теперь понятно, как вы в таком юном возрасте сумели достичь столь многого. Вы правы, именно агент влияния. Полковник Фокадан, один из Отцов основателей ирландского революционного движения, отучившийся в берлинском университете, в будущем станет неплохим козырем для отношений с ИРА.

– А сам я?

– Достаточно, если вы будете вспоминать Берлин и Пруссию с ностальгией, как лучшие годы молодости.

Фокадан откинулся на спинку и внимательно поглядел на улыбающегося в усы капитана. Красивый ход, такая вот доброжелательность с минимумом ответных обязательств, очень красивый ход. Сложно потом будет относиться к пруссакам даже не как к врагам, а хотя бы просто недоброжелательно. Мда…

Никакой вербовки, никакого шантажа, а пожалуйста – теперь пруссаки получили возможность работать с ирландцами на доверительной основе. Пусть не прямо сейчас, но тем не менее. Разветвлённая диаспора кельтов разбросана по всему миру, и пусть пока это по большей части низы общества, но ситуация уже выправляется.

Это только начало, наверняка подведут потом своих агентов. Впрочем, даже агентов подводить не нужно, достаточно подталкивать к Фокадану пруссаков из тех, с кем приятно общаться. Храбрых, честных, умных людей, патриотов Пруссии. Рано или поздно в таком окружении он и сам… Нет, при необходимости переступит, послезнание о ВОВ[82] никто не отменял.

Возможность нормально учиться, не бегая от разведок, пересилила все опасения.

– Согласен.

* * *

После ухода Фокадана капитан остался в пивной, снова и снова вспоминая разговор с подопечным, опасаясь упустить какую-то важную мелочь. Время от времени отпивая пиво мелкими глоточками, делал пометки и рисунки в блокноте, понятные только ему.

– Экий поганец, – наконец пробурчал он, – социалист, ишь ты! Идейный, не бедствует, популярностью тяготится, с козочками и мальчиками не шалит. Тяжело будет удержать такого на поводке, да и стоит ли?