Читать книгу Первое дело Еремея - Василий Павлович Щепетнев - Страница 8

Достопочтенный Хармсдоннер посмотрел на Еремея с изумлением.

– Я, неверное, не расслышал. Или не понял, отец Еремей. Мне показалось, что вы вдвоем с Роном собираетесь истребить Озёрного Сайрина?

– Да, достопочтенный Хармсдоннер. Истребив монструозию, мы поможем Людям Льда, поскольку озеро имеет для них важнейшее значение. В обмен они покажут нам участки, где может быть рашшин. Да и вообще, будут нам обязаны. Разве плоха идея?

– Замечательная. Но как истребить Озёрного Сайрина? Это же… это же невозможно! Я нисколько не сомневаюсь, отец Еремей, что вы обладаете выдающейся ментальной силой и сможете противостоять Озёрному Сайрину – какое-то время. Но все силы уйдут на ментальную борьбу, и вы утомитесь прежде, чем приблизитесь к нему на полёт стрелы. А уж Рон…

– А я, достопочтенный Хармсдоннер, вовсе не собираюсь меряться с монструозией ментальной силой.

– Тогда… Я не понимаю.

– Вы сами дали мне надежную защиту против монструозии.

– Я? Дал вам защиту? – внезапно лицо достопочтенного Хармсдоннера просветлело. – А! Понял! – он перешел на шёпот. – Медальон! Как же я сразу не догадался! Вы хотите под защитою медальона пойти на озеро, не так ли?

– Совершенно верно, достопочтенный Хармсдоннер.

– Хорошая идея. Вот что значит свежий взгляд! Но, – тут старшина снизил шепот до едва различимого – медальоны это некоторым образом секрет, доступный лишь посвящённым. Рон же к таковым не относится.

– А кто относится?

– В скиту – только советники. Для всех остальных рашшин – ценный металл, добавление которого в броню делает её непробиваемой. Панцири для стражей границ, богатырей, всё такое…

– Но тот, кто делал медальоны?

– Тот, кто делал медальоны, стоит перед вами, отец Еремей.

– Вы, достопочтенный Хармсдоннер.

– Да. И мне помогала дочь, но она тоже не знает о свойствах медальона, для неё это всего лишь украшение.

– Это идея. Совершенно не обязательно объяснять Рону устройство медальона. Пусть это будет знак Союза Монастырей или ещё что-нибудь…

– Да… Вы правы. И дело того стоит – истребление сайрина принесет поселению двойную пользу. Он ведь и нам мешает, Сайрин, а если окрепнет и расплодится, по тропе и не пройдешь. Вдруг из Монастыря пошлют нарочного, а он, нарочный, ничего не ведая, угодит… Нет, конечно, сайрина нужно убрать. Но позвольте предложить следующее – у Рона нет своего панциря. Мы выдадим ему на время один из резерва Стражей Границ, и вошьём медальон в панцирь. Таким образом он будет защищён от ментального воздействия твари, и в то же время нам удастся предотвратить распространение слухов о чудесных свойствах медальона. Вы, отец Еремей, можете даже сказать, что поставили Рону ментальный блок от сайрина. Впрочем, это на ваше усмотрение.

Разговаривая, они шли в сторону отдельного домика, что стоял позади Дома Совета.

– Надеюсь, отец Еремей, что сегодня вы отобедаете с нами?

– Я… Да, конечно.

Что побудило Еремея принять приглашение – голод, необходимость следовать установленным традициям, желание поближе узнать достопочтенного Хармсдоннера или иные причины, он и сам не знал. Всё вместе, наверное. И более всего – желание увидеть Лору. Почему нет? Тайны отцов раскрываются в детях, писал величайший Лек-Сий.

Труды Лек-Сия изучали первые три семинарских года, и основные положения отложились, похоже, на всю оставшуюся жизнь. Лек-Сий, великий богослов времён пре-Смерти, писал коротко, но чрезвычайно ёмко, и его высказывания помогали осмыслить случившееся тысячелетия спустя. Во всяком случае, ни одно сочинение не обходилось без цитирования «Завета Верных», главного труда жизни Лек-Сия.

Все эти необязательные и даже лишние мысли вертелись в голове Еремея в то время, пока он приводил себя в порядок. Обед – дело серьёзное, особенно обед, на котором присутствуют старшина поселения и священник. Это не просто трапеза, это ещё и обмен мыслями. Не мыслями, словами, поправил себя Еремей. К счастью, мыслями в скиту обмениваться не получалось. Статис-Поле. И очень хорошо, что не получалось, потому что Еремей чувствовал, что мысли у него сейчас самые несерьёзные. Мысли семинариста, а не священника поселения пионеров.

Достопочтенный Хармсдоннер представил его семейству. Абигайль, его жена. Лора, его дочь. Сара Хармсдоннер, его сестра. Почтенный Им-Зик, гость.

Все сдержанно и с достоинством ответили на приветствие Еремея.

Молитву он прочитал хорошо, искренне. Но без лишнего, неуместного за обеденным столом жара.

Столовая, уютная, небольшая, сияла золотым светом. Всюду вышивки золотою нитью, видно сразу, что хозяйка – рукодельница. Или обе хозяйки, мать и дочь. Плюс тетушка.

Старшая Хармсдоннер, Абигайль выглядела лишь немногим взрослее дочери. Но одета наряднее, ради гостя или просто из любви к красоте. Наряжаться незазорно, если наряды сделаны своими руками. А они, наряды, были достойны королев дальних стран, что на берегу Лантического моря-окияна. О тех странах любят рассказывать вечерами бабушки внукам и внучкам. Всё есть в тех странах – мыслители и рыцари, колдуны и драконы, прекрасные красавицы и дворцы из рубинов и изумрудов.

Блюда, что подавали Лора и Абигайль, были простыми. Иначе у пионеров не бывает. Но простое кушанье, сделанное искусными руками, стоит изысканного. Во всяком случае, Еремей давно не ел с таким воодушевлением, как сегодня.

Его расспрашивали о жизни в Монастыре, он отвечал в меру собственной осведомлённости. Спрашивали, какое впечатление производит Но-Ом. Самое замечательное. А скит круглолицых? Он видел очень мало. А шаман? Правда, что он живёт в хижине из человеческих костей?

Костей в хижине всего ничего, завеса на двери. Пальцы, запястья прежних шаманов. Очевидно, по представлениям язычников, подобная завеса ограждает шамана от зла.

Когда обед подошёл к концу, Еремей решил, что собеседники, особенно Сара и Лора хотели бы задать вопросов много больше, но чувство приличия заставляло их сдерживаться. Ничего удивительного, новый человек в скиту надолго оставался в центре внимания, если выкладывал известия скупо, расчетливо. А бухнуть всё разом значило разочаровать слушателей, настроенных на долгое, занятное дело – выпытывать кроха за крохой подробности жизни в Монастыре, на Большой Земле. Поселенцы до некоторой степени, действительно, чувствовали себя островитянами. Многие дни пути по тайге делали Монастырь чем-то далёким, малодоступным. Воистину, путешествие на корабле доставило бы меньше забот. Корабль плывёт сам, да и груз может взять несравненно больший, чем самый большой караван.

Женщины подали манную брагу и покинули мужчин. Теперь можно было говорить серьёзно, но о чем? О насущных нуждах поселения Еремей знал ещё очень, очень мало, и, не желая попасть впросак, предпочитал больше слушать.

– Семнадцатый шурф – самый обещающий. Содержание рашшина в руде – ползолотника на центнер. В остальных меньше. Нужно устраивать шахту, – Им-Зик говорил коротенькими фразами. Скажет – помолчит, скажет – помолчит. От этого слова становились тяжелее. Весомей. Да и сам Им-Зик был человеком, способным двигать горы. Человеком не очень высоким, но очень крепким. Горняки – люди особенные.

– Мы начали заготавливать крепёж, – достопочтенный Хармсдоннер смотрел даже не в корень проблемы, а на три сажени глубже. – Ползолотника, что ж… Ползолотника тоже пригодятся. Два раза по ползолотника – уже золотник. Как раз на один панцирь. А что ещё в руде?

– Свинец, много свинца. И золото. Оно не в руде, а в кварцевой жиле. Как девичья коса, переплетаются. Свинцовая и золотая жилы то есть.

Познания Еремея в геологии не позволяли судить, нормально это, или редкость. Поскольку рашшин вообще был редкостью, нужно думать, и переплетение жил тоже редкость.

– Золото тоже добро, не выбрасывать же. Союзу Монастырей пригодится, его ценят на берегах Внутреннего моря. Союз Монастырей планирует послать Большой Караван к берегам Лантического моря-окияна, установить посольство и завязать торговлю. Вот товару прикопят, и в путь-дорожку. Тут наше золото и скажется, – достопочтенный Хармсдоннер подлил манной браги Еремею. – Я вижу, вы оценили продукт нашего тёплого сада.

Еремей только сейчас заметил, что осушил бокал.

– Тёплого сада, достопочтенный Хармсдоннер?

– О, поселенцы – люди находчивые. Почтенный Рэндольф, с которым вы познакомились утром в церкви, устроил рядом с горячими источниками садик. В пещерах, естественно. Тёплая вода даёт результаты невиданные – манна растет пышная, сладкая, и брага из неё не уступает виноградному вину – так мы, поселенцы, самонадеянно утверждаем.

– Вино и впрямь отменно, – согласился Еремей. Знатоком вин он не был, но темно-вишневая влага в бокале ему действительно нравилась. – Но сегодня с меня довольно. Нужно подготовиться к завтрашнему походу на озеро, разведать как и что.

– Отец Еремей хочет посмотреть на Озёрного Сайрина, – пояснил достопочтенный Хармсдоннер советнику.

– Никогда не слышал. У нас тишина. Мне пора, – поднялся из-за стола Им-Зик. – Иду к штреку. Начнем разработку. Время летнее, дорогое.

– Лучше бы его и никогда не слышать. Отец Еремей, вскоре ко мне должен зайти капитан Брасье. С ним мы и обсудим ваше предприятие, – удержал старшина Еремея.

Тот охотно остался сидеть за столом. Сегодняшний день непростой, можно чуть-чуть и отдохнуть. Да ещё брага. Славная штука, но клонит ко сну. Впредь правило – не выпивать больше бокала.

– Хорошо, достопочтенный Хармсдоннер. И вот ещё…– Еремей, наконец, вспомнил. Весь день где-то бродила мысль по окраинам сознания, насилу пробилась. – Вы говорили, что после отца Колывана остались бумаги.

– Да… Да, конечно.

– Мне бы хотелось ознакомиться с ними.

– Разумеется, отец Еремей. Я распоряжусь, и бумаги, которые хранятся в архиве поселения – знаете, архивы растут быстрее, чем города, – эти бумаги вы получите сегодня же.

– Благодарю вас, – одной заботой меньше. И одной заботой больше – нужно будет попытаться найти причину того, что случилось с отцом Колываном в его записях.

– Я вас оставлю, отдохните чуть—чуть до прихода Брасье, – достопочтенный Хармсдоннер покинул столовую. – Заодно распоряжусь насчёт бумаг и об изготовлении панциря с секретом для вашего помощника.

Отдыхать пришлось именно чуть-чуть.

– Достопочтенный Хармсдоннер рассказал мне про вашу идею, – начал Брасье с порога. – Отличная идей, отец Еремей. Но двух человек, считаю, будет мало.

– Сколько же, по вашему, требуется людей? – Еремей постарался стряхнуть с себя послеобеденную сонливость.

– Ещё, по меньшей мере, один. Я. Рон парнишка неплохой, смышленый и крепкий, но с одной левой рукой большой помощи от него не жди.

– Если вы, капитан Брасье, возглавите наше предприятие, я буду только рад, – Еремей понял, что старший офицер стражей границы хочет получить свою веточку лавра.

– Не возглавить, что вы, отец Еремей. Просто это моя обязанность – обеспечивать безопасность поселения.

– Я буду только рад, – Еремей повторил искренне. В самом деле, Сайрин без ментальной силы менее опасен, но он все равно остается чудовищем. И его желание победить сайрина в одиночку – или на пару с Роном – это желание юнца, наслушавшегося старинных преданиях о рыцарях, вызывающих на бой дракона. Но рыцари распоряжались собственной жизнью, умрёт, так один и умрёт. А здесь целый скит.

– Вот и ладненько. Тогда начнём подбирать оружие, отец Еремей. Мы здесь все стражи границы, и оружие для нас – продолжение тела.

Арсенал в скиту занимал небольшой бревенчатый дом. Выбор небогат, поселенцы обычно имели собственное оружие, а здесь располагался запас на всякий чрезвычайный случай. Охоту на сайрина, например. Хотя чего там охотиться, когда зверь охотника сам к себе тащит невидимым, но прочнейшим арканом.

– Вам что больше по душе, отец Еремей? Меч, копье, лук? Панцирь примерьте. Он хоть кожаный, да кожа грокона покрепче иной меди. Да пластины вставлены, снапшера попросили поделиться.

В семинарии Еремей научился и на мечах биться, и на топорах, и из лука стрелять. Без этого нельзя. Когда по наивности ещё в начале учения он спрашивал, а как же «не убий», ответ был короток и ясен: ближнего убивать грех, но Мастера Тьмы и их прислужники – не ближние.

– Я возьму для завтрашнего дела топор.

– Хороший выбор, – одобрил богатырь. – А для повседневного употребления?

– У меня есть нож… Хороший, охотничий, с пятидюймовым лезвием! – поторопился добавить он, завидев улыбку на лице Брасье.

– Поверьте моему опыту, отец Еремей – нож хорош, чтобы освежевать зверя, не больше. Встретится рэт-лемут, и что ему нож? Забава одна. Нет, отец Еремей, выбирайте, лук или арбалет? Арбалет пешему удобнее, лук всаднику. Хотя, говорят, есть мудрецы, что выдумали конные арбалеты. Я бы все-таки посоветовал лук, если у вас есть навык стрельбы на скаку.

– Навык есть, но я предпочитаю арбалет, – вот из арбалета Еремей стрелял изрядно. С малых лет его дед приучал охотиться на дичь, и он бил влет и голубей, и чирков. С двадцати шагов не давал промаха. Разумеется, из знакомого арбалета.

– Как знаете.

В арсенал вошла Лора.

– Что, и ты решила вооружиться?

На поясе у Лоры висел легкий «девичий» меч. Ничего особенного – все пионеры носили оружие. Даже дети.

– С меня хватит того, что есть, дядя Жан. Отец сказал, что нужно принести панцирь для ремонта.

– Ах да, панцирь. Вот он, – богатырь передал девушке отобранный для Рона панцирь.

– Он, похоже, не нуждаётся в починке.

– Возможно, твой отец хочет вшить пару пластин брони снапшера.

Втроем они вышли из арсенала.

– А вам, отец Еремей, очень к лицу оружие. Просто богатырь, настоящий богатырь, – смеялась Лора или говорила серьёзно? Кто их разберёт, молодых проказливых девушек. – Когда начнутся занятия в школе? У меня столько вопросов к вам, отец Еремей! По Второй Книге Лек-Сия, мы как раз начали её изучать!

– Ладно, ладно, ступай, – отослал девушку богатырь. – Не сердитесь на неё, отец Еремей. Молодая, хочется позабавиться. Но очень славная девушка. Моя крестница. Прошлой зимою справилась с Ор-Кысью, а это не каждому мужчине по силам. Ор-Кысь сидела в засаде на дереве, а Лора – уж не знаю как, разглядела её в ветвях и сняла метким выстрелом. Попала в глаз. Кстати, неплохо бы вам пристрелять арбалет.

Тут же, у казармы оказался-таки тир, зря он боялся. Поколдовав над арбалетом, Еремей добился, чтобы тремя стрелами трижды попасть в воловий глаз. Пусть не Ор-Кысь, а всё-таки…

– По неподвижной цели вы, отец Еремей, стреляете неплохо, – признал Брасье. – Стрелы Люхи-пророка я приготовлю к утру.

– Я надеюсь, что Озёрный Сайрин не будет бегать за нами по озеру, – ответил Еремей, складывая стрелы в колчан. Ему тоже был урок на вечер – поточить наконечники стрел простых, обыкновенных, поупражняться с топором, обжиться с панцирем. Он уже надел его на себя, чтобы привыкнуть и не стесняться в движениях. Со стороны – просто истинный Страж Границы.

– Тогда до встречи утром.

Еремей пошёл к церкви.

Повседневно служили лишь заутреню – поселенцы люди занятые. Вот и завтра отслужит службу, да и пойдёт на озеро сайрина изводить. А школа… Да, ведь он должен вести занятия в воскресной школе. Нужно подготовиться, чтобы не осрамиться. Как сказала Лора – они изучали Вторую Книгу Лек-Сия? Её-то он знает назубок, трудностей быть не должно.

У порога домика он остановился. Нет ли непрошеного гостя внутри? Выбор, чем потчевать незванца, у него теперь большой. Боевой топор, нож, арбалет. А ещё доброе слово и увесистая затрещина.

Он открыл дверь.

Увещевать было некого.

А вот отпевать…

На длинном, спускающемся с балки ремне висел Рон.