Читать книгу Котел - Василий Варга - Страница 21

– Виктория, поезжай в Киев, уговори этого медведя добровольно уйти с поста президента. Мы могли бы сэкономить миллиарда два долларов. Соблазни его, поверь, этого требуют интересы государства. Кроме этого распредели должности среди этих дураков и согласуй с послом Пейтом.

– Слушаюсь, мой дорогой Барак, – произнесла Нудельман и поцеловала его в нос. – Правда, я совсем недавно была в Киеве. Это такой противный город, он мне уже надоел.

– Ничего не поделать, – сказал Барак. – Интересы государства, сама понимаешь. Я боюсь, как бы этот Путин не ввел войска.

Три дня спустя она уже была в Киеве, долго искала посла Пейта. Куда он мог деваться? Только если ушел в сауну с новой любовницей, которых поставлял ему Яйценюх. Что ж, подумала она, в самый раз поговорить с этим Яйценюхом, он же мой дальний родственник. Сказано-сделано. Легкий на помине Яйценюх десять минут спустя, на четвереньках полз к ногам Виктории, сидевшей на втором этаже посольства США в Киеве.

– Туфли у меня блестят, – сказала она, – не стоит трудиться. Садись и давай побеседуем. Беседа будет короткой, но важной для тебя, Бакай. Шалом, Бакай!

Яйценюх покраснел и почувствовал дрожь в коленях, ведь на родине мало кто знал, что он вовсе не Яйценюх, а Бакай, чистокровный еврей и тут…

– Бакай? Это…это какая-то ошибка. В моем паспорте значится Яценюк, а это украинская фамилия и я чистокровный украинец, балакаю только на ридной мове, только с вами, госпожа Нуланд, я говорю на русском – языке мата и попсы.

– Я не совсем Нуланд. Мой прадед по отцу Меер Нудельман. Так что…

– Я – еврей, я – еврей…чистокровный еврей. Шалом, шалом! И дети мои – евреи, и супруга еврейка, и теща еврейка. Шалом, Нудельман, шалом, шалом, – подпрыгивая, произносил Бакай. – Моя дорогая сестра, позволь поцеловать ваши колени, ваши пальчики. Я так счастлив.

– Ну, вот видишь, а то украинец, тоже мне. Да украинцы, как и россияне, все дураки. Да, мы с Бараком решили сформировать правительство Украины исключительно из евреев. Ты, какую должность хотел бы занять?

– Мне Янукович предлагал занять должность премьера, но я отказался, я не хочу с ним работать. А вот в новом правительстве я бы согласился.

– А кого же нам назначить президентом? – спросила Нуланд – Нудельман.

– Вальцманенко, он чистокровный еврей.

– А председателем Верховной Рады?

– Я думаю, Когана-Трупчинова.

– Я должна согласовать этот список к Пейтом, послом. Сейчас я ему позвоню, думаю: он парится в бане.

– Откуда вы знаете?

– Знаю, Бакай, знаю. Ты ему проституток поставляешь.

– Случается.

– Эй, ты, Пейта, хватит наслаждаться. Слушай внимательно. Я должна на днях вернуться в Вашингтон. Запиши. После ликвидации Януковича, председателем правительства должен стать Яйценюх, а президентом Вальцманенко, – сказала Нудельман и попыталась отключить телефон.

– Послушай, Нудельман, – сказал посол Пейта, – Кэтрин Эштон может возразить.

– Пошли ее подальше, дуру старую. И вообще, Евросоюз…это не его дело. Америка давно заткнула этот Евросоюз за пояс вместе с этой уродливой Кэтрин Эштон.

– Я плохо слышу, – сказал посол.

– Хорошо, я перезвоню, мне сейчас на Майдан.

Они ушли с будущим премьером на Майдан. Нудельман раздавала пирожки, а Яйценюх таскал за ней сумку.

– Сестра Нудельман, позвони Пейту, а то забудешь. Уж целый час прошел, – стал напоминать Яйценюх.

– Ах, да, спасибо, что напомнил.

Виктория и в этот раз шастала по Майдану, но пирожков для угощения уже не было, да и денег она не привезла: Нудельман, как и ее хозяева, была расчетливой дамой, однако, как и ее хозяева, она не была дальновидной, не мыслила на перспективу и все, что она делала, грозило ей и ее хозяевам крахом. Янки излишне старались, но ведь бывает так, что излишнее старание, обращается против того, кто так старается, особенно когда это старание замешано на пакости.

Боевики на Майдане не изменились, они были такие же, как и в прошлый раз – злобные, хмурые, решительные и даже не приветливые. Это было в американском духе, но Виктория находила это скучным и хотела поглядеть на антимайдановцев. Ей сказали, что такие есть, их нанял Янукович, но их мало, одна-две палатки. Президент очень расчетливый, не пожелал раскошелиться на большее.

– Ну, все равно показывай, я хочу посмотреть хоть одному смутьяну в глаза и спросить, что тут делаешь, бездельник. Работать надо, уголь добывать, страну обогревать, поскольку твои единомышленники москали грозятся перекрыть вам газовую трубу.

Нудельман даже взяла Паруубия под руку, он так обрадовался и разволновался одновременно, что пустил струю в штаны и сжался, как лягушка от укола иголки.

– Сюда налево, а нет, направо, кажись направо, а потом снова налево, – сказал Паруубий дрожащим голосом.

Но, ни одной палатки нигде не оказалось.

– Москали ушли. Их нет нигде, струсили, значит.

– Это есть очень корошо. Моя доложить на посол, посол доложит на Вашингтон, Вошингтон доложить на Барак! – сказала Нудельман и вытащила маленький ящик, похожий на спичечный коробок.

Она долго говорила с послом Пейтом и дала ему команду сделать Яйценюха главой государства, поскольку президент Янукович в течение двух недель должен быть свергнут.

Этот ее разговор с Пейтом тоже был записан не только в виде голоса, но и видео: работал все тот же знаменитый Сноуден.

– Это есть очен корошо, что президент оказался скуп и что его последователи трусливо бежали. А как на Верховный Рада?

– Пока один депутат бежал от партии президента.

– Как фамилий тот депутат?

– Богословская Инна.

– Корошо. Женшин, вумен, есть мужественный личность. Как твоя думать, как мужчин? – Виктория еще теснее прижалась к Паруубию и почувствовала, что от него пахнет мочой.

– Не всегда, великая госпожа Нулда. Например, я как мужчина уже второй месяц как не мылся, мочевой пузырь простудил, ночью в нужник не успеваю и все ради народной революции имени Степана Бандеры. Деньги, которые вы мне дали, все израсходовал на медикаменты раненых бойцов, на горючее для коктейлей Молотова— Риббентропа. На…на…на все необходимое, даже на иголки и нитки штаны зашивать.

Нудельман отодвинулась от описавшегося кавалера, фыркнула и сказала:

– Надо отчет, бухгалтерий отчет. Отчет сдать на Пейт наш посол на Киеф.

– Да я, да я, я не вел бюсгатерию, а просто заносил на бунажки, какую сумму куда расходовал, а бунажки…потерялись.

У Виктории подкосились ноги, она почувствовала себя виноватой, ведь она не давала подробной инструкции, куда и как расходовать 27 миллионов долларов.

– Эй, Петро (вырвалось славянское слово), спиши 27 миллионов долларов на украинскую революцию. Я это списание отвезу в департамент. Эти бюрократы требуют отчетности. Дело в том, что комендант майдана не записывал, куда и сколько расходовал денег. Что с ним мне делать? Уволить? Но пока комендант Майдана нужен революции, Пейта. Делай отчет, я тебе говорю. – И обращаяь к Паруубию: – Ти, Парабоя, топай на Майдан, а я пошел на президент.

Паруубий козырнул и пошлепал в гостиницу, занятую бандеровцами на четвертый этаж к своим сейфам, где хранились восемнадцать миллионов долларов из тех 27, что подарила ему Нудельман в прошлый приезд.

Ему удалась эта финансовая афера еще и потому, что богатый человек Вальцманенко всякий раз отстегивал по пятьсот тысяч долларов на революцию и не требовал никакой отчетности. Кроме того приходили деньги и из других стран Евросоюза. Такие страны, как Германия, Франция посылали по миллиону, по два только ради хвастовства друг перед другом, и на тот случай, если дядя Сэм, вдруг спросит: а чем вы помогли украинской революции, сколько миллионов долларов перечислили на нужды мужественных бойцов и наемников? Ведь там же находится и наш друг, бывший президент Грузии Сукаашвили.

«Я построю себе точно такую же дачу, как отстроил Виктор Федорович. А чем я хуже? А ничем. Рази он умнее, рази он хитрее меня? Только я буду строить не вверх, в несколько этажей, а вниз. Получится бункер. А бункер, никто не заметит, по нему хоть танк может проехать. В этом и будет особенность моей крепости. Кроме того, я установлю в одном из помещений два пулемета. Допустим, произошла новая революция, меня смели, лишили поста, потом стали спрашивать, а где живет такой-сякой генерал – полковник. А бабуля, что собирала грибы в лесу, скажет: я видела – дымок из трубы валил, но крыши не видела, боялась подходить ближе, а вдруг собака из-под земли выскочит и за подол ухватится, а я все грибы потеряю. Тут КГБ из Кремля на поиски бросятся и обнаружат мою крепость, и начнут откапывать, тады я их из пулемета трах – бах, и нет ни одной злой души».

В это время вломился Яруш вместе с Музычко.

– Горим, – сказали оба одновременно. – Наши ребята из дивизии «Галичина» по ошибке бросили в разбитое окно этого здания несколько коктейлей Молотова – Риббентропа, и оно по— новой загорелось. Мы его уже один раз жгли. Бывает же такое.

– Да черт с ним, пущай горит. Нам надо поджечь еще хоть пять зданий. Вы мне только скажите: в этом сейфе сгорят бунажки или нет? Дело в том, что там все планы наших сражений, присланные из Америки. И сейф тоже.

– Американские сейфы не горят, и в них ничего не горит. Даже мы, если ты нас туда запихнешь, не пострадаем во время пожара. Хошь, попробуем?

– О, нет, нам надо эвакуироваться. Вон в том углу валяются знамена, с которыми мы идем в бой. Заберите их и спускайтесь вниз, и я следом за вами. За дело Степана Бандеры, ура!

Внизу шел бой между представителями властных структур, размахивающих короткими дубинками и бойцами Степана Бандеры с битами в руках. У них было явное преимущество. Среди тех, кто размахивал битами, попадались и те, кто размахивал заточенной арматурой, а она проникала через униформу, потом свободно сквозь ребра и доставала до сердца.

Раздавался гул и смертельные крики. Ревела «Скорая», часто останавливаясь, чтоб подобрать только бойцов бандеровцев, счастливчиков.