Читать книгу Номады Великой Степи - Василий Васильевич Горобейко - Страница 22

За те без малого сто лет, когда лучшие воины Степи, ведомые самим хаканом, гибли в Передней Азии, защищая интересы то Ассирии, то Вавилона, в самой империи крепли сепаратистские настроения. Особенно недовольство скифской политикой крепло в бывших киммерийских владениях. Они были относительно недавно включены в состав империи, и именно на них легло основное бремя подпитывать закавказские войны людскими ресурсами. В начале VI века до нашей эры в бассейне Днепра строятся многочисленные укрепления. В данном контексте не суть важно против кого это строительство было направлено: против скифского господства или просто против не в меру агрессивного соседа, в любом случае это говорит о слабости центральной власти.

Именно на устранение этой проблемы и были переориентированы основные усилия царских скифов после поражения в Закавказье. Судя по тому, что уже к середине VI века до нашей эры в Приднепровье исчезают укрепленные городки и появляются захоронения явно скифской знати, усиление хаканской власти прошло успешно. Интересно, что в регионе в этот период нет следов значительных разрушений, видимо наведение порядка проходило достаточно мирным путем.

О государственном устройстве Скифии того времени подробно рассказывает Геродот. Он правда пытается втиснуть эти сведения в рамки известной ему карты мира, что не очень-то и получается. Но если отбросить европоцентризм «отца истории», то вырисовывается хорошо известная в последующих кочевых империях схема: центральный улус, управляемый лично хаканом, и два крыла: толос и тардуш, которыми управляют его ближайшие родичи – они же первые претенденты на хаканский престол после смерти правителя. А вокруг собственно скифского ядра располагаются вассальные племена, управляемые собственными царьками, для пригляда за которыми могут назначаться хаканские наместники. Все важные вопросы, и в первую очередь вопросы войны и мира, решаются на курултае с привлечением не только триумвирата скифских «царей», но и племенных вождей – беков, наместников и даже вассальных царей. Последние, правда, как правило, права голоса на курултае не имели.

Причем похоже, что титул властителя западного крыла и, соответственно «правой руки» хакана, звучащий на языке межнационального общения народов Степи, как «йабгу» или «джабгу» исказился до «георгои», соответственно породив легенду о скифах-пахарях (греч. Σκύθες γεωργοί). По крайней мере, на «отведенной» им Геродотом территории, в приднепровской степи нет и следа земледельческой культуры того времени. Скифия действительно являлась крупнейшим поставщиком хлеба в эллинские колонии, но выращивали зерно гораздо северней или западней, где жили вассальные земледельческие племена лесной полосы.

Из сопоставления дошедших до нас датировок следует, что властителем Степи во второй четверти VI века до нашей эры был Савлий44, правнук Спаргапифа. Хотя сам процесс восстановления единства кочевой империи мог быть начат его отцом Гнуром. Савлий прославился тем, что лично убил родного брата Анахарсиса, застав его за оргией в честь греческой богини Кибелы. Очевидно именно консерватизм в вопросах религии и степных традиций помог ему укрепить свои позиции среди народов Степи.

Как показывает описание похода Дария в скифские земли, во времена правления Иданфирса, сына Савлия скифы вновь утратили свое единство. Похоже Иданфирс, названный Геродотом «мудрым старцем», обеспечив своим подданным несколько десятилетий мирной жизни, сам подточил авторитет хаканской власти. Иначе трудно объяснить отказ большинства племен выделять войска для защиты хаканских кочевий от персов.

Но неудача на курултае не помешала хакану дать отпор захватчику. Не имея сил противостоять персидской армии в прямом столкновении, он, используя свое главное преимущество – мобильность, истощил силы персов политикой выжженной земли и неожиданными вылазками. А заодно, благодаря грамотному маневрированию, разорил кочевья своих политических противников: меланхленов (черноплащников), андрофагов (людоедов) и невров (оборотней). Разоренные племена бежали в леса на север и северо-запад. Туда же направил свой удар и Индарфис (или его приемник), как только персы были изгнаны со скифских земель.

Главной целью скифских вторжений на рубеже VI – V веков до нашей эры становятся лесные и лесостепные племена лужицкой культуры. «Лужицкая культура была, очевидно, разноэтническим комплексом, охватившим половину праславян, часть прагерманцев и какую-то часть итало-иллирийских племен на юге… лужицкое единство ученые нередко называют венетским (венедским), по имени древней группы племен, некогда широко расселявшихся по Центральной Европе» [Рыбаков Б. А.]. Скифы брали штурмом и сжигали сопротивлявшиеся им лужицкие грады, истребляли венетов подчас без разбора пола и возраста. Волны нашествия достигли на севере среднего течения Вислы, а на западе – Одры. Лужицкой культуре был нанесён удар, от которого она так и не сумела оправиться. Начался закат венетской эпохи в Центральной Европе. В результате этого похода скифское войско существенно обогатилось за счёт военной добычи и дани, а власть хакана вновь стала незыблемой.

Помимо расправы над непокорными подданными и давшими им приют венетами, была у этого похода и еще одна цель – экономическая. На юго-западе Скифских земель строились многочисленные эллинские полисы и торговые фактории, которые были готовы щедро платить за зерно, меха, мед и прочие товары лесной и лесостепной зоны. То есть за то, что в избытке производили венеды. Покорив лужицкие племена, скифы превратились в основного поставщика хлеба в греческие колонии, а за одно, подавляя всяческое сопротивление своему господству, обеспечивали «живым товаром» рабовладельческие рынки эллинских городов. Интересно что при этом, судя по всему, сами скифы рабский труд практически не использовали, если не считать человеческих жертвоприношений при похоронах царских скифов. Еще одной статьей скифского экспорта были бронза, серебро и золото, добываемые в горах Урала и Алтая: «Известно, что в эту именно эпоху золото с Алтая шло непрерывным потоком на запад и на юг» [Руденко С. И.].

Изначально связь скифов с Элладой была продиктована, видимо политическими соображениями – их объединил общий враг – Ахеменидская Персия. Во время скифо-персидского конфликта послы Иданфирса искали поддержку у Спарты, правда не особо удачно. Зато когда угроза персидского вторжения нависла над Пелопоннесом, скифы приняли участие в битвах на стороне эллинов. Так что военное, а затем торговое и культурное сотрудничество было продолжено. В частности эллины получили возможность строить свои колонии и торговые фактории в причерноморских скифских владениях.

Примерно во второй четверти V века до нашей эры хаканом скифов становится Ариапиф45 – внук Иданфирса. Его правление было временем расширения связей скифов с Элладой. Заинтересованный в торговле с эллинами, Ариапиф установил тесные связи не только с Пелопоннесом, но и с греками Добруджи (Балканы). Он даже женился на гречанке из Истрии – крупной эллинской колонии в Добрудже. А заодно он породнился и с фракийцами, взяв в жены дочь Тереса – вождя фракийского племени одрисов. В свою очередь Афиняне, занявшие в Элладе лидирующие позиции после победы в 479—478 годах до нашей эры над персидским войском Ксеркса46, стали нанимать для постоянной службы в городскую стражу скифских стрелков.

Политика активного сотрудничества с Элладой и Фракией вела к обогащению скифской аристократии и в первую очередь самих царских скифов. Однако, далеко не всем такая политика была по нраву. Согласно Геродоту Ариапиф был предательски убит царем агафирсов Спаргапифом. Но, какие бы цели не преследовал Спаргапиф, он их явно не достиг. Новым хаканом скифов стал старший из сыновей Ариапифа Скил – сын гречанки, обученный матерью греческому языку и грамоте, который правил примерно в 465—447 годах до нашей эры. Он был еще большим эллинофилом, чем его отец. И хотя в отношении Степи он проводил достаточно жесткую позицию централизации власти, подчинив своей воле все непокорные племена номадов, включая погубивших его предшественника агафирсов, но сам он больше тяготел к народу своей матери. Он создал в Скифии условия наибольшего благоприятствования для эллинских купцов, зачастую, в ущерб скифским интересам, принимал сторону эллинов в межнациональных спорах. Всякий раз возвращаясь из походов Скил спешил в Оливию или Борисфен, где одевался, питался и жил по обычаям эллинов. Он даже начал чеканку собственной монеты эллинского образца с надписью на древнегреческом и изображением совы – символа Афины (рис. 16). Интересно, что археологами судя по всему найден даже сам дворец Скила в Оливии, а Б. В. Фармаковским в Ольвии был найден грифон из белого мрамора, который ныне хранится в Одесском археологическом музее НАН Украины.

В конце концов, проэллинская политика Скила привела к перевороту. Последней каплей, согласно Геродоту, стало участие Скила в вакханалиях, чему стали свидетелями его воины. Мятеж возглавил сводный брат Скила, сын Ариапифа от фракийки, Октамасад. Скил попытался найти убежище у одрисов, но Ситалк47, приходящийся Октамасаду родным дядей, выдал беглеца на расправу племяннику. После чего на десятилетия скифы исчезают из эллинских хроник. Видимо новый хакан решил ограничить контакты с «развращающим» эллинским миром. В этот период скифская активность в Европе переносится на Боспорское царство, где с их помощью к власти, на смену эллинской династии Археанактидов, приходит Спарток48 – фракийский родственник скифского хакана.

Вновь на страницы эллинских хроник скифы возвращаются только в начале IV века до нашей эры, когда хаканом становится Атей49, вероятно внук Ариапифа. С его именем связаны глубокие преобразования в скифском обществе, которое новый хакан взялся перестраивать, заимствуя прогрессивные элементы эллинского государства. В степи появляются скифские города, устроенные по образцу греческих колоний – центры ремесел и торговли. Не факт, что в городах жили сами скифы, скорей в них селили мастеровых из вассальных владений, так как сам Атей всячески демонстрировал свою приверженность кочевым традициям. Боспорское царство и греческие колонии в скифских землях были для него в первую очередь источником дохода. В середине IV века до нашей эры греческие полисы западного Причерноморья, один за другим признают власть Атея (например в 358 году – Истрия, в 343 году – Каллатис), и даже начинают чеканку монет с его именем (рис 17). Видимо именно для увеличения доходов и строились в глубине степи собственно скифские городища.

При Атее значительно укрепилась власть царского рода и существенно выросло богатство скифской аристократии, о чем наглядно свидетельствуют многочисленные курганы скифской знати того периода, сосредоточенные вблизи выросших в степи укрепленных городков. В этот период скифы претендуют на контроль торговых путей во всем Причерноморье. Известно, что городу Византию, препятствовавшему скифской торговле, Атей отправил угрожающее письмо: «Не вредите моим доходам, чтобы мои кобылицы не пили вашей воды».

Дальнейшему росту скифского влияния на Причерноморские племена и царства стал активно мешать македонский царь Филипп50, который подчинил своей власти не только Балканы, но и Пелопоннес. В 342 году до нашей эры македонцы вторглись во Фракию, фракийский царь Керсоблепт51, скифский вассал, низвергнут и фракийцы вынуждены платить дань Филиппу. В ответ Атей собирает войска и ведет их на юг, против вероломного соседа. Битва состоялась в 339 году до нашей эры у берегов Дуная. Несмотря на численное превосходство скифы были побеждены хитростью Филиппа. Атей, которому было тогда 90 лет, пал в этой битве. Победителю достался весь обоз скифского войска включая женщин и детей, но на обратном пути македонское войско попало в засаду, устроенную фракийцами-трибаллами и пленники обрели свободу. Кто наследовал Атею – источники не сообщают.

Конечно, со смертью Атея скифский мир не погиб. Более того, в 331 году до нашей эры в скифских степях бесславно канула в Лету тридцатитысячная македонская армия под предводительством фракиского наместника Зопириона. Дальнейшее противостояние скифов и Александра III52, ставшего македенским царем после смерти Филиппа, было продолжено в среднеазиатских степях, где непобедимый полководец потратил три года (с 331 по 327 год до нашей эры) для покорения тех сако-масагетских племен, которые в VI веке до нашей эры вошли в состав державы Ахеменидов. Известно имя вождя саков – Спитамена, который три года вел партизанскую войну с македонянами. С большим трудом, во многом благодаря крайней жестокости которую македонцы проявили при занятии сырдарьинских городов «всех мужчин перебили, женщин, детей и прочую добычу забрали» [Арриан Флавий], им удалось дойти до границы Скифии, проходившей по Сырдарье. Но попытка вторжения в казахстанские степи чуть не стоила Александру жизни. Скифы применили опробованную еще на Дарии тактику выжженной земли и партизанских вылазок, в итоге македонцы вынуждены были вернуться под защиту своих крепостей, а сам Александр в этом походе был то ли ранен, то ли подхватил какую-то инфекцию.

И хотя в скифо-македонском противостоянии победитель так и не определился, но македоняне остановили скифскую экспансию на запад, и с момента гибели Атея в битве на Дунае принято отсчитывать начало конца скифской империи.

Заканчивая главу о расцвете скифского владычества в Степи, хочется заметить, что культура и искусство номадов скифской эпохи вобрав в себя элементы эллинской, персидской и чжоуской культурных традиций, сохранили свою самобытность, а по изяществу оружия и ювелирных украшений порой превосходили земледельческие цивилизации того времени (рис. 18). В скифском инвентаре нет почти ни одного предмета, независимо от его утилитарного назначения, чтобы он не был в той или иной мере украшен. Знакомы они были и с музыкой. «При раскопках II Пазырыкского кургана найдены музыкальные инструменты двух типов – ударный и струнный. Первый из них односторонний барабан небольших размеров, бокаловидной формы, удобной для держания в руке. Резонансный корпус струнного инструмента выдолблен из цельного куска дерева с мембраной-декой, выделанной из тонкой кожи. Его многострунность, равно как тщательность и изящество в отделке, указывает на высокую степень музыкальной культуры создавшего его народа» [Руденко С. И.].