Читать книгу Номады Великой Степи - Василий Васильевич Горобейко - Страница 29

В середине первого века, в те годы, когда в сердце кочевой империи происходила кровопролитная борьба между сторонниками древней аристократии и, пытающимся удержать власть, потомками Хайлошичжуди-хакана, в европейских степях появилось новое имя – «аланы». Античные авторы описывают их как дикое, суровое и вечно воинственное скифское племя, отличая как от живущих в Крыму мирных скифов, так и от ставших уже привычными сармат. Все данные указывают на то, что аланы – пришлые племена, вторгшиеся в размеренную жизнь европейских номадов с востока.

На центрально-азиатское происхождение алан указывают не только специалисты по истории современных алан – осетин [Габуев Т. А.; Малолеткo А. М.], но и многие археологические находки [Демиденко С. В.; Ждановский А. М.; Кропотов В. В.; Туаллагов А. А.]. Их анализ свидетельствует, что в этот период в степях от Карпат до Алтая происходит формирование позднесарматской археологической культуры, отличающейся от предыдущей значительным влиянием восточных элементов как в керамике, так и в погребальных обрядах. Несмотря на все локальные отличия явно полиэтническй позднесарматской культуры, особенности «характера и форм погребального инвентаря, особенно заметное в могилах элитарной „военно-дружинной“ части населения», свидетельствуют о «возможности вхождения… территорий в единое политическое объединение» [Мошкова М. Г.].

В целом исследователи сходятся в определении ранних алан как смешанной в этническом отношении группы, при явном лидерстве тохар-юэчжей. Аммиан Марцеллин103 описывая обычаи алан отмечает у них поклонение акинаку, столь характерное для царских скифов: «они втыкают в землю по варварскому обычаю обнажённый меч и благоговейно поклоняются ему». Так что особых сомнений в происхождении элиты нового народа практически не возникает, как и в том, что основная масса алан – вчерашние савроматские племена, оставшиеся в своих кочевьях, но признавшие власть пришлой аристократии и позаимствовавшие у пришельцев некоторые технические и культурные новшества. Но это не просто возвращение власти скифского царского Дома над западной степью, пришельцы изначально являли собой полиэтническую смесь. По определению доктора исторических наук Туаллагова ранние аланы – это «многокомпонентная волна «восточных мигрантов», в которой выделяются тохары-юэчжи» [Туаллагов А. А.]. Кто же помимо «белоголовых», принял участие в формировании «многокомпонентной волны»? Тут мнения историков несколько расходятся, но в принципе, если отбросить разночтения в названиях одного и того же народа в азиатских и европейских хрониках, а так же не зацикливаться на внутреннем делении крупных племенных объединений номадов, то речь идет об усунях, сако-массагетах и хуннах. «Сармато-аланы оказались в культурном отношении ориентированы не на античный мир и даже не на иранские государства – Парфию, Хорезм, Согд, Хотан, – а на однотипные кочевнические государственные образования Средней и Центральной Азии (юэджийские княжества Бактрии, Усунь, Канзюй, держава хунну)» [Яценко С. А.].

Историк Ждановский104 в 1987 году писал: «в настоящее время мы располагаем целым комплексом фактов, свидетельствующих о тесных связях населения, прежде всего кочевого, на обширных пространствах евразийских степей от Прикубанья до Средней Азии» [Ждановский А. М.]. Но, экономические и культурные связи новой элиты европейских степей прослеживаются значительно восточнее центрально-азиатского региона. Вот несколько цитат из научных статей, опубликованных в археологических сборниках: «Котлы типа обнаруженных на р. Кальмиус [около Одессы], в Астраханской и Омской областях, могли появиться в приграничных с Китаем районах, в среде кочевого населения, которое было знакомо с традициями китайской культуры» [Скрипкин А. С.]. «В погребении кон. I в. н. э. члена семьи „аорского“ царя Инисмея из Порогов найден золотой пояс с пластинами хуннского типа с изображением бога-монголоида. Однако сам персонаж с характерной прической и костюмом, представленный в виде всадника на барсе, вероятно, был аланским, т. к. не известен вне Сарматии» [Яценко С. А.]. «В Прикубанье были найдены две известняковые статуэтки – женская и сидящего в кресле со сложенными на груди руками мужчины в шапке с ушами животного по бокам околыша. Этот же персонаж представлен на синхронных изделиях – на керамическом оссуарии из пункта 13/70 у Кой-Крылганкалы в Хорезме и на золотой сяньбийской фигурке из Монголии» [там же]. Более того, «Птолемей (III, 5,10) помещал между бастарнами и роксаланами уннов, сопоставимых с азиатскими хуннами», а Лукиан и Плиний свидетельствуют «об аримаспах на Северном Кавказе» [Туаллагов А. А.]. Подводя итог многолетним исследованиям, С. Г. Боталов105 делает вывод что «исходной точкой аланского движения являются все-таки территории, отстоящие значительно далее на восток от среднеазиатского региона… движение, начавшееся в районе Лобнора и Баркуля, прокатилось по всему степному поясу вплоть до Дуная», уточняя, что в аланском вооружении, домашней утвари, украшениях, преобладают черты «происхождение которых также связано с районами Северного Китая, Монголии и Синьцзяна» [Боталов С. Г.].

Это я к тому, что Тянь-Шань и Алтай, делящие Степь на два крыла, не являлись преградой на пути торгового, культурного и политического единства номадов. Тохары, оставшиеся в Таримской котловине под именем Малых юэчжей; тохары, покорившие Центральную Азию под именем кушан, и тохары, принявшие непосредственное участие в формировании аланских племен, – это единый народ. И самостоятельность тохар, как и других народов Степи напрямую зависела от силы или слабости центральной (хаканской) власти. Я постарался познакомить Вас с немногочисленными европейскими археологическими находками, свидетельствующими о сохранении некоторого влияния хуннов на аланскую аристократию середины первого – первой половины второго веков христианской эры. К сожалению, западные современники алан не сообщают сколь-нибудь значимых сведений ни о политическом устройстве ранне-аланского общества, ни об их вождях. Это легко объяснимо, если признать периферийное по отношению к ставке хакана расположение аланских племен. Другими словами ранние аланы не имели своих царей, поскольку, пусть формально, признавали свою зависимость от хакана хуннов. Примерно, также владыки Руси вплоть до Ивана Васильевича продолжали именоваться великими князьями, формально признавая свою зависимость от Орды, а Канада и Австралия по сей день имеют британских Генерал-губернаторов.

Пусть не прямые, но от того не менее важные свидетельства сохранения политического единства Степи дают нам ханьские хроники. Начнем с того, что в 93 году остатки разгромленных северных хуннов бежали на запад от Алтайских гор (за хребет Тарбагатай), и уже от туда неоднократно направляли посольства в Ханьскую империю. Во-вторых, как не хотелось ханьским историкам представить хакана хуннов нищим изгоем, непреложным остается факт, что стоило только чуть-чуть пошатнуться Ханьскому престолу после смерти Благостного императора106, как хунны тут же выбили ханьские гарнизоны не только из районов западнее Тянь-Шаня, но и захватили солидный кусок Шелкового пути вплоть до Турфана, который удерживали до 127 года, отбивая все попытки императора Ань-ди107 вернуть контроль над Западным краем. Очевидно, что, даже утратив власть над коренным юртом хуннов, хакан смог найти поддержку в районах западнее Алтая. И наконец, забегая немного вперед, отмечу любопытный факт: к середине второго века, согласно ханьским летописям, власть в Степи окончательно завоевывают сяньбийские племена, чей старейшина Таньшихуай108 провозглашается новым хаканом, одновременно с этим «этнополитическая ситуация в сарматских степях резко меняется» [Кропотов В. В.] – здесь начинает складываться позднесарматская археологическая культура, существенно отличающаяся от аланской – среднесарматской культуры.

Нет, я не предлагаю ставить знак равенства между терминами «северные хунны» и «аланы», все данные указывают на смешанное тохаро-хунно-кангло-усуньское происхождение последних. Я говорю лишь об определенной вассальной зависимости аланской аристократии от хакана хуннов. И, как только власть хакана вновь усиливается, аланы переносят свою активность на просторы Европы. Где в роли наемников Римской империи, а где в союзе с балто-германскими племенами аланы прошли всю Европу, забравшись даже на Британские острова [Трейстер М. Ю.]. Только во Франции и Северной Италии сегодня известно около 300 городов и селений с аланскими названиями. На Пиренейском полуострове ими основана Готалания (Каталония), а в Северной Африке – Королевство вандалов и аланов (439—534 гг.). В 235 году римским императором становится Максимин – сын гота и аланки (рис. 25). А на Кавказе и по сей день проживают отдаленные потомки древних алан – осетины, сохранившие если не этническую чистоту (хотя какая там этническая чистота у гремучей смеси древних номадов), то хотя бы само имя «аланы» и, самое главное, языковую преемственность.

История алан со второй половины второго века вплоть до нашего времени – одна из интереснейших страниц мировой истории, но в своей основе она имеет крайне мало общего с объектом нашего исследования – с историей Степи и номадов. Следуя за перипетиями смены кочевых династий, мы еще не раз вернемся к истории этого замечательного этноса, продолжившего цепочку полукочевых народов европейских степей: киммерийцы – скифы – савроматы – аланы…. Менялись имена, менялась аристократическая верхушка, приносившая вместе с новым именем и новые элементы культуры. Порой менялся и «государственный» язык. Но относительно не низменным оставался уклад их жизни на границе двух цивилизационных концепций (номадной и оседлой). И, вопреки теории глобальных переселений народов, за тысячелетия крайне незначительно изменился генетический состав основной массы обитателей Донских и Кубанских степей.

Рисунок 25. Гай Юлий Вер Максимин Фракиец – Римский император с 235 по 238 годы.

Но об этом позже. А сейчас перенесемся на восток, где с середины второго века нашей эры по сути дела начинается эпоха владычества сяньбийского племенного союза, на два столетия оттеснившего хуннов на задворки Истории.