Читать книгу Степкины тропки - Василий Владимирович Коростелев - Страница 2

Сашка – механик

Э, малый, как тебя зовут? – спросил Сашка Степку, выходя из дома. И познакомившись, объявил. – Классный у вас телек, Рекорд 64.– В прошлом году мама купила – отозвался Степан.

– Все равно зимой работать будет плохо – авторитетно объявил Сашка. Антенна хоть и на холме, но и ветры здесь зимой сильные, приема не будет. У нас в деревне телевизор только в доме председателя. У нас ветер послабже будет, а все равно, как вьюга заметет, ни черта не видно. Да и так прием плохой. Ну ладно, я пошел, в случае чего вызывайте, помогу вам.

Степан не раз потом встречался с Сашкой в школе и вне ее – он изредка, как обещал, приходил и помогал женщине с малолеткой. Забегая вперед, можно сказать, что Сашка, окончив восемь классов, подался на местный двор МТС, где и работал, до своей отправки в колонию малолетних преступников.

А дело вышло так:

В сельской местности республики, помимо татарских деревень, встречались и поселения, где жили славяне. В такой деревне со странным названием Турма, жил со своей матушкой Сашка-механик. До революции рядом с деревней находилась барская усадьба. Видимо до 1861 года жители Турмы были крепостными владельцев поместья. За прошедшее время после революции крестьяне разобрали здание по кирпичику. А дети, дорылись до основания фундамента в поисках сокровищ, якобы закопанных богатым помещиком. Поиски кладов было традиционным развлечением детворы. Степа, несколько позднее, тоже принимал участие в этой развлекухе. А вот Сашка все же докопался. Видимо на месте подвального помещения, в сохранившейся фундаментной кладке он нашел тайник с вполне себе сохранившимся наганом, тщательно упакованным в ветошь. Патроны в барабане присутствовали, но пришли в негодность для стрельбы. Сашка, после того как привел револьвер в порядок, попытался пострелять, но ничего не вышло – механизм работал исправно, а патроны давали осечку. Сашка спрятал находку до лучших времен, но изредка вытаскивал наган, якобы для проверки работы механизма, но при этом хвастаясь перед друзьями своим приобретением.

У Сашки были некоторые трения с председателем колхоза. Петр Семенович ни за что не хотел отпускать из колхоза столь рукастого и пока не пьющего паренька, а тому хотелось посмотреть мир.

– Все равно после армии я сюда не вернусь – говорил он председателю.

А у главы колхоза были мысли съездить в военкомат и переговорить со знакомцем – военкомом по поводу Сашкиной, хотя бы отсрочки на пару лет. Но впереди были еще два года, и председатель не стеснялся припрягать малого « на тонкую работу» – как говорил он. «Самоделкину» деваться было некуда, мать нынче хоть и при школе была, а жили все же они в этой деревне. Но пошутить он мог себе позволить. Однажды проводя телефонный кабель из сельсовета в дом председателя, Сашка, в отсутствие хозяина умудрился заодно провести провод от местного радиоузла и присобачил где то добытый, чувствительный микрофон в большой комнате. – Моя приемная! – с гордостью говорил про нее председатель и действительно часто устраивал там приемы ближайших сподвижников, а иногда и собутыльников иже в тех же лицах.

В тот раз собрались перед сенокосом в воскресенье, в аккурат на татарский сабантуй решили погулять у председателя. И как раз в разгул веселья Сашка, чувствующий себя на радиоузле как дома, включил микрофон.

– Никак спектакль передают – сначала решили колхозники. Однако по мере развития сюжета чуткие уши отдельных слушателей уловили знакомые обороты речи, которые никак не могли звучать в трансляции на всю республику. А когда перешли на личности…

Дело в том, что не далее как три дня назад, председатель крупно поцапался с бухгалтером колхоза, по поводу одной мелкой аферы, на которую никто из финансовых и других присматривающих органов со времен окончания сталинских репрессий никто не обращал внимания. Ну продал бы на сторону председатель соседнему колхозу пару тонн удобрений в обмен на семенной картофель. Бартер, хули. А бухгалтер уперся рогом. Вот его и не позвали на вечеринку. Бухгалтера за это целый вечер пилила собственная супруга. По ее мнению это как лишение определенного статуса. А потом они услышали спектакль, и когда председатель помянул его всуе, то есть бухгалтера с тридцатилетним стажем обозвали старым мудаком, он не выдержал.

– Гуляете здесь! Водку жрете! Разговоры ведете! – отринутый от стола заорал неизвестно откуда возникший бухгалтер. Вот его не было, и вдруг он возник посреди комнаты, рядом со столом, прямо перед носом председателя.

– Ты что, Филипыч, белены объелся? Или водкой тюрю заправил? – багровый председатель стал приподниматься из-за стола. Дело пахло керосином и не менее багровый, но трезвый и более тощий бухгалтер, отступая, заверещал: Да вас сейчас вся деревня, весь колхоз, включая МТС слушает! Что вы о людях думаете, как вы их песочите по матушке и по всякому; все слышат!

Конфуз получился знатным. Никто конечно напрямую председателя не ругал. Но ловить на себе насмешливые взгляды пришлось долго. А событие было запечатлено в устной летописи деревни.

Председатель не был дураком. Председателем он был лет 15. При Сталине, Маленкове, недавнем Хрущеве, а теперь и при Брежневе был в рядах руководящих. При такой смене обстановки только умные и хитрые могли оставаться на должностях. К тому же сразу после обыска комнаты виновник подставы был сразу определен. И через три дня в доме Сашки побывал участковый, сразу и без всякого ордера определивший место оружейной захоронки. В деревни мало что утаить можно. Особенно если друзьям доверяешь. И Сашка поехал в колонию малолетних преступников, и оттуда так и не вернулся, а колхоз потерял отличного технаря – самоучку.