Читать книгу Аритмия - Вениамин Кисилевский - Страница 8

Дежурство было трудным. Иногда одного больного в отделении бывает достаточно, чтобы ни разу за ночь не только не прилечь, но и не присесть. А в эту ночь таких было у меня трое. Порой, признаваться стыдно, даже злиться на них, докучливых, начинаешь. И жалеть, что выбрала для себя эту дёрганую, в довершение ко всему ещё и скудно оплачиваемую профессию медицинской сестры. Ещё и в хирургическом отделении, да когда сестёр не хватает. От одних этих ночных дежурств, изнуряюще копившихся месяцами, когда путаться начинает время суток, и жить перестаёшь нормальной человеческой жизнью, муторно делается. У меня эта жизнь длится уже второй год. Все – и девчонки, и давно уже не девчонки нашего отделения брюзжат об этом, никто, однако, в мою, по крайней мере, бытность, не уволился, не норовил пристроиться где-нибудь полегче и посытней. Я, кстати, тоже. Громких слов говорить не хочется, но тем не менее. Потому, наверно, что повезло мне, в хороший, путный коллектив угодила, а зав у нас вообще золотой мужик. Это я о себе, за других, конечно же, не ручаюсь.

Но это так, лирическое отступление. Просто к тому, что к утру сильно устала, вымоталась. Ноги гудели, и войдя в автобус, мечтая поскорей оказаться дома, посетовала я, что все сиденья заняты. Но всё же рефлекторно успела заметить, что сидевший с краю чуть поодаль парень довольно привлекателен, из тех, что обычно нравятся девушкам, – чернявый, поджарый, романтично длинноволосый, свитерок на нём стильный. Перехватила его почти такой же оценивающий взгляд, сразу же с безразличным видом отвернулась, только этих гляделок мне сейчас не хватало. А он удивил меня – встал, улыбнулся:

– Садитесь, пожалуйста.

Потому удивил, что не припомню я, когда в последний раз такое обхождение мне выпадало, уступали мне место. Голос у него был приятным и улыбка хорошая, впрочем, особого значения это не имело, сейчас не меньше была бы признательна, окажись он каким-либо другим. Тоже изобразила улыбку и с удовольствием плюхнулась на доставшееся мне сиденье. То ли поспешила я, то ли он не в лад со мной попал, но на какое-то мгновенье мы с ним соприкоснулись, чему я, впрочем, не придала никакого значения. И на него больше, пока не доехала до своей остановки, ни разу не взглянула.

Перед самым моим уходом из больницы позвонила мама, просила купить по дороге хлеб, молоко и ещё что-то, чего не смогла я вспомнить. Возле гастронома полезла в карман за телефоном, чтобы позвонить ей, спросить, но там его не оказалось. Ношу я его всегда в левом заднем кармане джинсов, искать где-либо в другом месте не имело смысла, но я на всякий случай проверила все остальные, неведомо на что ещё надеясь. Другие варианты исключались – сумки у меня с собой не было.

Расстроилась ужасно, даже всплакнула. Не потому только, что был это дорогой, ещё и памятный, подаренный мне родителями на восемнадцатилетие мобильник. Не представляла себе, как теперь обойдусь без него, лишившись всех в симке хранившихся номеров, словно бы частицу самой себя утратила. И не вызывало сомнений, что не забыла его где-нибудь, а потеряла. Потому что, выйдя уже из больницы, на автобусной остановке, звонила по нему Светке.

Мама, увидев меня, сразу поняла, что случилась какая-то беда, утешала меня, когда рассказала ей о пропаже, своим с детства мне памятным плацебо «пусть больше горя не будет», но легче мне от этого не делалось.

Завалилась я спать, проспала на удивление долго, на кухне встретила меня сияющая мама. Не хотела, сказала, меня будить, дала отдохнуть, есть у неё для меня хорошая новость. Звонил ей какой-то мужчина, обрадовал, что нашёл мой мобильник. Отыскал он контактную запись «мама», созвонился с ней, сообщил об этом, оставил свой номер телефона, чтобы условиться, где и когда сможет он вернуть мне пропажу. Новость была не хорошая – замечательная. Я, ни секунды не медля, набрала записанный мамой номер моего спасителя, слово это сейчас не казалось мне выспренним.

Ответил мне спокойный, мягкий, я бы даже сказала, вальяжный голос. Я, конечно же, сразу зачастила о том, как безмерно благодарна ему, как выручил он меня. Спросила его, где и когда удобно ему со мной встретиться, он сказал, что это на моё усмотрение, его любой вариант устроит, вообще сразив меня своей любезностью. Спросила я, где он теперь, я бы могла, чтобы не затруднять его, туда подъехать. Он предложил, если это недалеко и устроит меня, встретиться возле памятника Пушкину, через час. Всё меня, конечно, устраивало, спросила, как я его узнаю. Он сказал, что будет на нём серый костюм, а в руках… Тут он помедлил, уверена я была, что скажет он, само собой это разумелось, «ваш телефон», но он вдруг почти беззвучно рассмеялся и, другим уже, ироничным тоном произнес:

– Три жёлтых цветка.

Такого оборота я уж никак не ожидала. Ну, Пушкин – это понятно, застолблённое место, но цветы, мне, случайному, незнакомому человеку? Это я, по идее, должна была дарить ему цветы. Верней даже, не цветы, мы с мамой потолковали об этом, а деньги. Ведь скорей всего вряд ли он настолько бескорыстен и великодушен, чтобы тратить на какую-то раззяву время, беспокоиться, загружать себя, оно ему надо? Хороший ведь мобильник – запросто мог бы он если не себе его взять, то продать, скупочные машины да лавочки повсюду натыканы. А то и, кто понаглей и хабалистей, элементарно самому же хозяину и загнать, наслышаны мы о подобных историях. Тогда проблема лишь в том, о какой сумме заведёт он речь, решили мы, что я на этот случай возьму с собой три тысячи, больше просто денег в доме не было. И вдруг – цветы. От него – мне. В голове не укладывалось.

– Почему цветы? – нескладно спросила я.

– Ну как же, – в голосе его по-прежнему таилась улыбка, – встречать женщину без цветов непростительно.

Чем ещё больше смутил меня. Подыграла вдруг ему:

– А если я стара и некрасива?

Он в ответ:

– Старых и некрасивых женщин не бывает. А уж недостойных цветов тем более.

−Тогда ещё раз спасибо, – того нелепей пробормотала я. Глянула на часы. – Сейчас почти пять. Буду в шесть. Хорошо?

Он сказал, что хорошо.

Мне добираться до памятника Пушкину минут двадцать. Время подпирало. Я наскоро поела и поспешила к зеркалу наводить на себя красоту. Хотела ему для чего-то понравиться? Это что-то меняло бы? Заинтриговал он меня этими своими цветами? Или всего лишь потому, что предстояло встретиться с мужчиной, который так необычно, достойно отнёсся ко мне? Попыталась по одному только голосу вообразить, как он выглядит. Голос, правда, ни о чём ещё не говорит, разве что нередко явного дурака распознать по нему всё-таки можно. У Чехова в «Степи», правда, – не по голосу, а по смеху. Ближе всего, что не молод он, парни сейчас редко в костюмах ходят, к тому же такого скучного цвета. Хотя, если он где-нибудь в офисе трудится или в чиновниках, – вполне возможно.

Размышляла об этом, когда шла к нему. Имело для меня сейчас какое-то значение кто он и что? Казалось, имело. Но что звонивший, если б не эта история с пропажей телефона, даром мне не нужен, кем и каким бы он ни был, это уж точно. Все особи мужского пола, кроме Павлика моего, вот уже более полугода для меня вообще не существовали. А денег, конечно, жалко было. Кстати о деньгах: а что если потребует он больше трех тысяч? Сколько мой мобильник стоил, я не знала, но что далеко не из дешёвых он, была уверена. К тому же и Светка подтвердила, а она в этом разбирается.

Увидела его издалека. В сером костюме и с тремя желтыми тюльпанами. Тут же возникло смутное ощущение, что где-то я его раньше видела, память на лица у меня хорошая. Ближе подошла – и вспомнила: тот длинноволосый парень, что уступил мне утром место. Никакое не странное совпадение – мобильник ведь наверняка вывалился у меня из кармана в автобусе, а он, рядом стоявший, потом заметил его, удивляться тут было нечему. Зато у него, когда я подошла к нему, брови на лоб полезли:

– Это, оказывается, вы? Вот уж приятный сюрприз!

Я усмехнулась, сказала ему, что вряд ли сюрприз, потому что на сиденье, когда я встала, мог остаться только мой, выпавший из кармана телефон.

– Вовсе нет, – возразил он, – я нашёл его на полу, наступил на него. Повезло, что не раздавил, исправный он, я проверял. – Улыбнулся своей обаятельной улыбкой. – И вам повезло, и мне.

Это его «и мне» тут же вернуло меня к действительности. Речь, значит, пойдёт сейчас о выкупе. Улыбки – бесплатное приложение.

– Держите. – Вынул из кармана и вручил мне телефон. – В целости и сохранности. – И это, – протянул мне букетик. – Они, увы, не достойны вашей красоты, уж не обессудьте.

Я была польщена. И, чего уж там, очень это было приятно. Поотвыкла я не только от того, что кто-то уступит мне место. От обхождения такого не меньше. И не цветами одними тронул он меня. Это его «уж не обессудьте» значило для меня немало. Лучше моего Павлика, конечно, быть никого не может, и Павлик тоже не с печки слез, медицинский заканчивает, но до «уж не обессудьте» всё-таки не дотягивает. Никаких я сравнений не делала, просто подумала вдруг. А он, отдав мне цветы, как-то непонятно повёл головой – в равной мере можно было подумать, что и поглядел он просто в сторону, и что подставил мне щёку для поцелуя. Если хотя бы мелькнула у него шальная мысль о втором варианте, то слишком много он на себя брал, пусть даже речь шла о цветочно-ритуальном, ничего не значащем чмоканье в щёчку. Но пора уже было и мне, и ему определяться, не торчать же нам бесконечно друг перед другом, улыбки раздаривать. Сразу, дабы, как любит говорить Павлик, не тянуть студента за хвост, перешла к делу. Поблагодарив за цветы, сказала: